Читать книгу Инопланетянка для Марса - Ева Мелоди - Страница 4

Марс первый отстраняется, почти отталкивает меня. А я как желе, ни рук, ни ног не чувствую. В облаках витаю… Самое паршивое, что машинально за его руки цепляюсь. Как утопающий, в поисках твердой поверхности. Реально, ощущение – будто тону. Потому что то, что произносит этот мужчина душит меня, топит, лишает кислорода. Оказывается, падать с небес на землю – оглушающе больно…

– Все, хорош бл*дь, мне не нужна эта ху*та, – Марс сбрасывает мои руки и отходит к столу. – Ты свободна, у меня куча работы и нет времени возиться с этим дерьмом. Шагай.

Наклоняется, поднимает что-то с пола, сует мне в руку. Опускаю голову и смотрю сквозь пелену слез – моя босоножка. Она была в руке… видимо уронила, и даже не поняла как. Почему все это произошло? Почему я так бешено отреагировала на этого мужчину? Почти старика. Он ведь старый, да? Борода, седина в ней, и волосах. Но почему я не чувствую этой пропасти, разницы в возрасте? Почему мне так понравился его поцелуй? Безумие какое-то…

Но я собираюсь с силами, и не говоря ни слова покидаю кабинет. Возвращаюсь обратно в помещение, где душ принимала. На стуле одиноко лежит моя сумка… с босоножкой. Кажется, теперь я ненавижу эту обувь. Но босиком топтаться тоже достало. Одеваю босоножки, выпрямляю спину. И снова иду по коридору. Говорю себе, что ничего не случилось. Странное недопонимание, не больше. Радоваться должна, ведь могло все закончиться куда хуже. И правда, могла на насильника нарваться. Сколько таких случаев! Наверное, все же было безрассудством прийти сюда и лучше прямо сейчас…

– Где ты пропала, мы тебя по всему зданию ищем!! – орет во все горло взбешенный Артем, несущийся мне навстречу. Он появляется до того неожиданно, что я спотыкаюсь и больно подворачиваю ногу. Издаю тихий стон, пытаюсь наступить на ногу и снова охаю – больно.

– Ты чего хромаешь? Смерти моей хочешь? Фотограф рвет и мечет! А он у нас между прочим не штатный, почасовая оплата. Вычту из твоего гонорара… Эй, ты чего? Ревешь? Ой, блин, да успокойся, пошутил я! Все, быренько, накрасимся и сниматься. И завтра, имей в виду, приходишь чистая, и без опозданий. Завтра основная съемка, поняла? Точно сможешь? Ну хорошо, не реви. Не хромай… Понести тебя что ли?

Под этот нескончаемый поток слов, прихрамывая следую за Артемом, мало что понимая. Просто киваю как китайский болванчик, закусив губу от боли… Надо же было ногу подвернуть, в довершении ко всем несчастьям!

***

Полчаса сижу, закрыв глаза пока девушка-визажист колдует над моим лицом. Это даже приятно…

Когда приходит время посмотреть в зеркало – замираю. Потому что в отражении – не я.

Глазищи – огромные, выразительные, бездонные. Разве у меня такие глаза? Я всегда казалась себе обычной… Губы тоже преобразились удивительным образом. Пухлые, влажные… цвет помады изумительный, хотя у меня в жизни ни одной не было, чтобы я могла судить трезво. Я кажусь себе… совершенно инопланетной. И прическу сделали, волосок к волоску, сияют, переливаются. Кажется, я влюбилась. В свое отражение.

– Ты так уставилась, – хмыкает Артем, – словно у тебя никогда зеркала не было.

Ничего не отвечаю, задумавшись, что он, пожалуй, прав. Наверное, я толком никогда себя не рассматривала. Даже избегала этого, погруженная в себя, свои воспоминания. Стоило остаться одной, только этим и занималась. Во мне всегда жило чувство, что я должна вспомнить нечто важное… Если бы была жива тетя Маша! Она была тоже одержима желанием помочь разгадать мою историю… Карину же это не интересовало. А Зоя… на ней было слишком много хлопот. Я не могла взваливать на нее еще и это.

– Я гений, – продолжает довольный Артем. – вы же видите, да? Такой самородок раскопал!

– Смотри чтобы тебя кое-кто не услышал, – многозначительно кивает на дверь визажист Ирина.

– Она уехала, расслабься, – понимаю, что Артем говорит про Ларису. – Ну, пошли, самородок, фоткаться.

Марс

Сегодняшний день определенно щедр на странные сюрпризы. Сначала лужа, обрызганная с ног до головы девчонка и ее нетипичная реакция – позабавили меня, теперь вот поцелуй. С чего я вообще решил зажать в темном углу девчонку, которой лет пятнадцать от силы? Блядь, неужели крыша поехала? Кризис, мать его, среднего возраста.

Думать об этом не слишком приятно. Никогда не тянуло на малолеток, с четырнадцати начал половую жизнь и всегда привлекали бабы постарше. Опытные, чувственные. Если и случалось трахать молодых – почти всегда секс уступал по накалу дамам постарше. Вот и сейчас, у меня шикарная любовница. Рощин познакомил, ей сорок, почти ровесница, в постели творит что-то невероятное. Красивая, сексуальная, податливая, готовая на любые извращения, причем не только удовлетворяет мои заскоки, но и инициативу обожает проявлять. И что немаловажно – умная. Прекрасно понимает, что наши отношения поверхностны, и что влез в них только за-ради физиологии. Достаточно было один раз объяснить это Лидии, и она поняла. За что тоже уважаю. Лида отлично понимает, что ничего большего, нежели постель, дать не смогу, знает, когда промолчать, а когда слово вставить. За это отношусь с уважением, хотя обычно не испытываю подобного к женщинам. Терпеть не могу таких как любовница Рощина, Лариска – на внешность ничего, но какая же пустышка, скандалистка, так и хочется леща зарядить, еле сдержался сегодня, когда измывалась над девчонкой. Но та хорошо держалась, отвечала дерзко, смело, мне понравилось. Ей не требовалась ничья защита, хотя заметно было что девочке не по себе. Из последних сил держалась.

И все равно в последнее время жизнь казалась пресной. Не хватало чего-то и я начал впадать в тоску. Понятно, чего – я привык к адреналину. Борьба с корпорацией была трудной, но захватывающей. Интересно, Макс скучает так как я по былым временам? Или осел в тихом местечке с рыжей и доволен как слон тем что имеет? Жаль, не спросить. Жаль, что все так вышло с братом. Единственный человек, которого по-настоящему люблю в этой жизни.

Переключившись на мысли про брата, напрочь забываю о поцелуе. Вот только девчонка как заноза – стоит выйти из кабинета, подумав, что неплохо бы размять свои старые кости, снова она. Забыл, что в павильоне идет съемка, дернуло же сунуться туда. Замираю. Серьезно, бл*дь, это та самая драчунья, что я поцеловал?

Поймав в коридоре, я ведь и не рассмотрел ее толком. Зол был. Хотелось обувь отдать, а то пялился на нее, аж опасаться начал, что фетишистом стал. Босоножка возбуждала. И этим самым напрягала до чертиков. Она стояла на моем столе как символ дерзости хозяйки. А я обожаю дерзкий вызов, сопротивление.

Поэтому поцеловал?

Скорее всего. А может потому что пахла девчушка уж больно сладко. И абсолютно невинно. Ее губы говорили о чистоте, реакция… хм, вот реакция была для такой молоденькой, пожалуй, слишком… откровенной.

Поэтому и оттолкнул. Еще пара секунд и я бы завалил эту пигалицу прямо на свой стол, меня буквально разрывало от желания сделать это. Она меня завела. И этим – разозлила. Ненавижу терять контроль. Я не трахаю малышню, даже если сама напрашивается. У меня есть баба. Не шлюха, мы строим отношения… По крайней мере, пытаемся. Главное, она не давит на меня. Потому что давить – себе дороже. Я слишком вольная птица.

Надо валить… но я как вкопанный замираю в дверях и жадно разглядываю крутящуюся возле объектива фотографа девочку. Ее накрасили, причесали. Платье… я даже внимание на одежду не обратил, когда схватил ее в коридоре. А сейчас, на расстоянии, жадно впитываю каждую складку, каждую волну на нем. Струится по фигуре, облегая, лаская идеальное тело. Платье очень короткое, едва прикрывает задницу, открывает ноги длиннющие… Невероятная фигура, мне кажется никогда не видел такой. Длинная, гибкая, тонкая. Хрупкие руки держат коробку стирального порошка. А движения – прямо королевские, словно скипетр держит, а не дурацкую картонку. Хороша – невероятно. И я осторожно, стараясь остаться незамеченным, покидаю комнату. Надеюсь сегодняшние столкновения на этом закончатся, потому что как-то слишком много их на один день… словно какие-то высшие силы толкают эту инопланетянку на мою кривую тропу. По которой предпочитаю брести в одиночестве.

– Марс, ты уезжаешь? – запираю кабинет на ключ, скорее по привычке из старых времен, ничего ценного там нет, когда подходит и задает этот вопрос Темыч. Парень конечно очень старается, но, пожалуй, уже слишком, начинает утомлять. Может и не так плох был бордель, что существовал здесь при Рощине? Хоть склок не было… Артем ввел конкуренцию, и я чувствовал – дело начинает пахнуть керосином.

– Да, вроде время уже, десять почти. Тебе чего надо? – спрашиваю устало.

– Вот какое дело, у меня мопед в ремонте.

– Тебя подбросить? Если по пути могу, а так – на такси доберешься, не маленький.

– Не меня… Марту.

– Чего? Эту, утреннюю, с бровями?

Которую целовал как ополоумевший от гормонов подросток… Ни за что. Это плохая идея, ехать в машине с девчонкой, которая возбудила утром, которую не мог весь день из башки выкинуть как ни старался. Мне даже имя ее запоминать не хочется. И вообще говорить о ней. Думал лимит наших встреч на один конкретный день исчерпан. И завтра, пока она сниматься будет, принял решение на работе не появляться. Проведу время с Лидой, начну прямо сейчас, к ней направляюсь.

– Марта ногу подвернула, – вздыхает Артем. – Еле выдержала фотосессию. Нога распухла, болит. Ей бы к врачу…

– Так вызови скорую.

– Пытался. Не едут. Сказали вызывать такси, не экстренно же, вывих… Она отработала весь день, так что думаю ничего страшного. Просто больно ей. Не доберется сама.

– Такси вызови.

– Да, я думал об этом… Если ты не можешь, вызову. Хотел сам проводить на такси до дома, но у меня встреча, с заказчиком. Между прочим, очень денежным. В дорогом ресторане, мне бы переодеться успеть и принять душ. Короче все не вовремя. Но знаешь, Марта чудо. На фотографиях получается… чисто ангел, серьезно. Заворожила всех. Фотограф в астрале. Он ей уже еще два контракта предложил.

– Вот пусть он ее и везет.

– Он уже уехал… Марс, слушай, это удача. Такая девочка… И нетронутая. Она нас на поверхность вытолкнет… Я прямо чую, целую гору бабла нам принесет. Нельзя ее из рук выпускать, понимаешь? Надо контракт с ней подписывать…

– Мне и на глубине неплохо, усмехаюсь. А контракты – сам знаешь, это к Рощину. Не моя проблема.

– Упустим девочку, ни за что себе не прощу, – бормочет Темыч. Упертый баран, от него так просто не отделаешься. И вопреки своим планам, соглашаюсь отвезти метальщицу обуви домой.

***

Девчонка прихрамывая выходит на крыльцо, но на лице лучезарная улыбка – для Артема, что-то оживленно втолковывающего ей. А я бешусь, что так внимательно слушает, на меня – ни взгляда. И тут наконец замечает… Сразу совершенно другое лицо, замкнутое, хмурое. Она успела умыться, сногсшибательная красотка с обложки исчезла, вернулась строптивая хулиганка, что бросила мне в окно свою обувь, а потом сражалась как бешеная, пинаясь ногами. А потом подарила поцелуй, до того сладкий и нежный что до сих пор от воспоминания сводит челюсть. От желания повторить. Попробовать, чтобы понять, правда она такая сладкая, или то было лишь наваждение, порожденное не пойми чем.

Марта смотрит непонимающе на Артема, а он – на меня.

– И что встала? – спрашиваю равнодушным голосом. – Запрыгивай.

– Спасибо… не стоит, – щеки розовеют, черт, она что, про поцелуй вспомнила? Боится меня? Стесняется? Да бл*дь, нелегкая нам предстоит поездочка.

– Я тороплюсь, – рявкаю еще грубее. – Долго телиться будешь?

– Давай Марта, – суетится Артем, берет девочку за руку. – Он не кусается, только с виду ужасно грубый. Скажи ему адрес, он довезет… Хороший водитель, выспись, крошка. Завтра самый важный день и ты нам красивая нужна.

– Точно не надо в больницу? – не удерживаюсь от вопроса, глядя как кривится лицо Марты, когда на сидение залезает. Машина высокая, юбка задирается. Смотрю на длиннющие ноги и сразу становится тесно в паху. Кстати, откуда опять новые шмотки? На девчонке простая серая футболка и черная джинсовая юбка.

– Третий раз за день имидж меняешь, – не удерживаюсь от шпильки.

– Мои вещи не высохли… Катя одолжила свои… – смущенно отвечает девочка. – В больницу не надо. До моего дома отсюда недалеко… пять остановок на автобусе… можно даже пешком дойти…

Понятно почему юбка ей настолько коротка, Катька ниже на целую голову. Значит до ее дома недалеко совсем, минут пятнадцать. Не так уж много времени отнимет Марта. Интересно, почему мне это не нравится? Я что, бл*дь, хотел ее пару часов везти? Мне такое нахер не уперлось. Снова злюсь на себя. И на нее, хоть ни при чем совсем. Бесит, что цепляет. Что отвлекают ноги голые.

Поэтому веду молча, не хочется больше ни под*бывать, ни узнавать что-либо о ней. Марта тоже молчит, все юбку натягивает пониже, чем только привлекает чертово внимание к своим ногам. И в окно пялится, старательно меня игнорируя. Только когда подъезжаем оживляется:

– Ой, можно здесь остановить?

– Это твой дом? – девчонка на какие-то развалины за покосившимся забором указала, полусгоревшие-полусгнившие. Не может быть, чтобы тут жила.

– Нет… я на соседней улице живу… Но не хочу… чтобы мачеха видела. Извините… я не вас стесняюсь, просто она… допытываться будет.

– Мне насрать кого ты там стесняешься. У тебя нога болит.

– Допрыгаю.

Девчонка распахивает дверь и слишком поспешно вылезает, вскрикнув от боли – видимо на больную ногу опустилась. Дурочка.

Вылезаю и обхожу машину. Сидит на земле, всхлипывает.

Наклоняюсь к ней, отшатывается.

– Пожалуйста! Только не на плечо!

Поневоле улыбаюсь. Вспоминаю как тащил ее сегодня в свой кабинет, аки зверь дикий в зубах несущий добычу. Забавен ее страх. И трогателен. Еще и с мачехой живет. Настоящая Золушка.

– Хорошо, как скажешь. Давай руку.

Марта доверчиво протягивает мне свою ладошку, помогаю ей подняться. Какое-то время просто поддерживаю под руку, идем по частной улочке, даже асфальта нет, дорога неровная, девушке тяжело идти… Поэтому после очередного приглушенного «ох», хватаю строптивицу на руки, прижимаю к груди и несу вперед. Она легкая как пушинка и пахнет все так же сладко, как я запомнил. Черт, разве после десяти часов съемок она не должна пахнуть потом?

– Пожалуйста, не надо, – слабо сопротивляется Марта.

– Заткнись. Говори где твой дом. Я устал как черт, у меня свои планы и ты меня достала.

Марта замолкает, закусывает губу, а я себя подонком чувствую. Снова нагрубил, зачем – совершенно непонятно. Но не могу спокойно реагировать на нее, вот и бешусь.

– Три дома осталось, поставьте пожалуйста, – тихо просит девушка. – Не хочу, чтобы дома вас увидели…

– Твоя мачеха такая строгая? Не разрешает с мужчинами общаться?

– Не знаю… не говорила с ней никогда об этом. И сейчас начинать не хочется.

Черт, я дебил. Она ведь ребенок совсем, а я забыл… После поцелуя, совсем не детского. После того как на съемке ее увидел, при макияже и в красивом платье она уже не напоминала Лолиту. Но сейчас… этот невинный смущенный голос, страх перед родительницей, все говорило о том, что девочка невинна. А я тут от похоти дохну, козел старый.

Но не могу отпустить. Не хочу, чтобы ковыляла через боль, стоит только подумать об этом становится тошно.

– Не ссы. Поговорю с твоей мачехой и все ей объясню…

– Нет! Пожалуйста!

И как назло, будто мало мне глупого спора – начинает звонить мобильный. Он в заднем кармане джинсов, отвечать не хочется, да и возможности нет – тогда придется поставить Марту на землю, как она того и хотела. Но меня это не устраивает, твердо решил донести до самой двери и с рук на руки передать родичам, иначе завтра Темыч своим нудежом меня достанет. А, да, завтра я не приду, ну так он злопамятный хрен, и способен месяц мне припоминать потерю модели, что так запала в его больную голову.

А телефон тем временем не унимается, мелодия начинает подбешивать, хотя сам выбрал эту песню – самое то для такой черной души как моя – Bad Wolves "Zombie":

In your head, in your head, they are fighting

With their tanks, and their bombs

And their bombs, and their drones

In your head, in your head, they are crying

Вот кем ощущаю себя, все время что пытаюсь выжить после сражения с Корпорацией. Но сейчас чувствую это особенно остро… рядом с этой девочкой.

– Достань… телефон, – прошу хрипло. – Он в заднем кармане.

– Что? Простите, я не понимаю, – лепечет Марта.

Блядь, ее щеки краснеют, сто лет не видел краснеющей бабы… Меня это возбуждает и умиляет одновременно. Нервы – как провода под максимальным напряжением.

– Не проще если вы поставите меня, кхм, на ноги? – едва слышно произносит девчонка.

– Быстро! – рявкаю так грозно, что не говоря ни слова, Марта прижимается к моей груди щекой, обнимает меня и шарит по моему заду в поисках кармана… Блядь, клянусь, от всего этого можно кончить. Чувствую себя блядским извращенцем, ненавижу за кайф, от которого штырит просто нереально. В ноздри бьет сладкий запах ее волос, и зверь внутри меня орет, срывая горло. Требует ее. Возьми эту девочку. Не отпускай домой. Отнеси в машину, увези к себе…

Никогда не был склонен к насилию, не было в этом нужды, бабы хотели меня, всегда, уж не знаю, чем такой циник и грубиян им нравился. Не поймешь слабый пол, а я так никогда и не стремился к этому. И вот впервые из меня лезет демон настолько огромный, бешеный, что самому страшно. Чудовище требует малышку, жаждет позабавиться с ней, украсть ее чистоту.

– Достала, вот! – пищит Марта, отвлекая меня от грязных мыслей. Но ответить не могу. Член встал, каменный, джинсы тесны, боль почти нестерпимая, даже говорить не могу. – Ответь, – все что получается выдавить.

– Алло? – сквозь пелену слышу, как девчонка отвечает кому-то. – Я? Я никто… извините, он просто не может говорить… Нет, с ним все в порядке. Хорошо, я попробую.

– Извините… ммм… Марс, это Лидия. Она очень просит вас ответить.

Блядь, я ведь совершенно забыл, что договорился встретиться с любовницей и именно к ней направлялся, когда Марта, точнее Артем, в общем оба, спутали мне все планы.