Читать книгу Горький рай - Ева Мелоди - Страница 9

Вика

Стук в дверь возвращает в реальность, от которой мой разум отключился, в тот момент, когда… Хотя нет, я не знаю, когда точно это произошло. Да и разве это важно? Важно, что сейчас меня точно ледяной водой окатило. Смотрю на происходящее со стороны, и медленно умираю от жгучего стыда. Позволила творить с собой такое… еще секунда… и этот наглый упрямый парень, студент, между прочим, не говоря уже о других аспектах… трахал бы меня как дешевую шлюху на моем собственном учительском столе.

От такого не отмыться… Не забыть и не пережить… Но сейчас не время для самобичевания, потом его будет предостаточно. Сейчас надо взять себя в руки… надо открыть дверь, потому что тот, кто в нее ломится явно не уйдет. До меня вдруг доходит, что это голос Которова, который с беспокойством вопрошает:

– Вика? Что происходит? Тебе плохо? Я слышал… как ты стонала… Мне позвать медсестру? Ты можешь открыть дверь?

О Боже, Олег всегда такой. Заботливый, очень преданный, внимательный. Он способен весь институт на уши поднять!

– Нет! – собираю последние силы и почти криком отвечаю. – Все хорошо, Олег. У меня просто разболелся живот… критические дни. Пожалуйста… уходи. Николай в этот момент выходит из меня, и это движение вызывает во мне сильнейшую дрожь, будто тело сопротивляется, не хочет отпускать его. Но он все еще нависает надо мной, молча вглядываясь в мое лицо, и я чувствую, как щеки заливает горячий румянец. Безумно постыдная ситуация. Хочется сгореть от стыда, скорчиться, залезть под стол и зажмуриться. Вот только это ничем не поможет.

– Мы же договорились о ресторане, я подвезу тебя до дома, – кричит из-за двери Олег. Как же я ненавижу в этот момент его назойливость.

Точно, я же пообещала поужинать с ним… Но зачем меня подвозить, я живу совсем рядом. Лихорадочно думаю, что еще сказать, чтобы он ушел. Но если не открыть, это будет явно выглядеть подозрительно.

– Не рано разве, Олег? Для ужина? – начинаю лихорадочно застегивать пуговицы на блузке.

– Я хотел подвезти тебя домой…

Да что же он так привязался. Но, наверное, придется открыть… Отталкиваю Николая, который пожирает меня горячим взглядом… Представляю, его эмоции сейчас и меня это убивает. Начинаю поспешно одергивать юбку, оглядываюсь в поисках трусиков… их нигде нет. Застегиваю последние пуговицы на блузке, поправляю волосы… Все это под пристальным взглядом Ника. Он просто как статуя застыл и жадно смотрит. А мне выть хочется от этого взгляда, столько в нем… похоти животной, неудовлетворенного желания, ядовитой горечи. Хватаю Ника за руку и волоку к двери лаборантской. Маленькая комнатка два на два метра, где храним реактивы.

– Пожалуйста, – шепчу умоляюще. Будь здесь! Я оставлю ключ в двери! Выйдешь, когда мы с Олегом уйдем. Подожди минут пятнадцать…

– Прячешь меня? – Ник жестко хватает меня за шею, привлекает к себе, но я вырываюсь.

– Хочешь, чтобы нас обоих выгнали с позором из университета?

– Хочу закончить что начал, – выразительный взгляд вниз. Смотрю туда же, джинсы Ника расстегнуты, трусы приспущены, огромный член стоит торчком. Меня снова прошибает пот от этого зрелища, я просто в ужасе от ситуации. Не знаю, как хватает сил что-то говорить, еще и поправить пытаться, вылезти из всего этого с наименьшими потерями. Умирать от стыда и презрения к самой себе буду позже… На это у меня будет вся оставшаяся жизнь.

– Перестань! – вырываюсь из объятий Ника.

– Ты серьезно идешь на свидание с этим пузаном? Зачем, Вика?

– Не твое дело! Это просто… ужин.

– Лучше со мной поешь… Закажем на дом. Отбрей его… я подожду, – шепчет на ухо обдавая горячим дыханием.

– Прости, Ник. Я уже договорилась с Олегом. С тобой мы обязательно встретимся и поговорим. Но позже. Я… тебе позвоню.

Выскакиваю за дверь, и оказываюсь, практически, в объятиях Олега.

– С тобой точно все в порядке? – спрашивает он с тревогой, хватая меня за руку. А я поспешно отстраняюсь, вдруг испугавшись, что друг почувствует… что я пропахла Ником… Похотью… Сексом. Отхожу на два шага, начинаю рыться в сумочке, сама не зная, что ищу. Как еще сообразила схватить ее в последний момент из лаборантской, где оставила Николая. Всей душой надеюсь, что он все еще там… Потому что Которов делает шаг к двери кабинета, ему явно любопытно заглянуть туда.

– Я тебе ведь объяснила, – слова получаются излишне резкими, зато Олег снова поворачивается ко мне. Обхожу его, нарочито громко захлопываю дверь, стараясь чтобы это не выглядело поспешным. Делаю вид что запираю ее и убираю несуществующий ключ в сумочку. Руки дрожат как у заправского алкоголика. – У меня обычные женские дни… Мне не очень приятно говорить на эту тему с тобой, Олег. Извини…

– Это ты меня прости, пожалуйста, – теряется Олег. – Идиотом навязчивым себя чувствую. Если тебе так плохо, можем отменить ужин. Правда я уже столик в «Кролике» заказал… И снова на дверь смотрит, поэтому теряю такую замечательную возможность отступить…

– Ничего, я выпила таблетки, все пройдет, – снова поспешно привлекаю к себе его внимание.

Ужасно жалею, что упустила сейчас возможность отменить злосчастный ужин. Больше всего на свете хочу сейчас остаться одна в своей квартире. Залезть под горячий душ… а потом под ледяной. Может тогда удастся хоть немного вытравить Ника из моей крови… Которая все еще бурлит от его прикосновений. Я в диком ужасе. Он вошел в меня. Только об этом моменте могу думать, снова и снова переживаю то болезненное, заполняющее до отказа проникновение…

Почти не слушаю, что тараторит Олег, просто киваю и мы направляемся к выходу. Пару раз спотыкаюсь, и Олег ловит меня. Но объяснение с месячными, похоже, идеальное, он не смотрит ни с подозрением, ни с недоумением. Только сочувствие и желание помочь. А я себя заправской вруньей чувствую. А еще… шалавой грязной, которую в подворотне поимели. Я всегда была гордой и неприступной. У меня ни одного мужчины кроме Антона не было. Считала себя разборчивой, не разменивающейся на случайные связи. И так низко пала. Так жалко. Если и раньше Ник смотрел на меня свысока, все эти месяцы, как на работу пришла… То как теперь будет смотреть? Скорее всего, будет вести себя еще более развязно, теперь мне уж точно его на место не поставить никогда…

Влетаю в свою квартиру, на ходу срываю одежду и запихиваю в мусорное ведро. Знаю, поступок истерички. Понятно, что это ничем не поможет. Но знаю, что ЭТУ одежду никогда не смогу больше надеть. Залезаю под душ и включаю максимально горячую воду. И все равно меня колотит, не могу согреться. Внутри болезненная пустота. И воспоминания, о том, что произошло. Как он касался меня, лизал меня… Рука поневоле тянется к клитору. За это буду ненавидеть себя еще сильнее. Но не могу устоять. Ласкаю себя, вспоминая ласки Ника, его касания.

Тело ноет, требует еще одной разрядки, помимо той, что подарили губы Ника. Вспоминаю его тело, хоть рассмотреть почти не удалось. Мощную шею, напрягшиеся мускулы… Я хочу его, понимаю с ужасом. Именно его. Не секса, не разрядки. Он меня манит, всегда что-то ощущалось между нами, но если раньше я могла с этим справиться, то теперь… Снова и снова представляю, как он ласкает меня, его большие руки, сжимающие мой живот, его огромный член, который вошел в меня, растянув до боли.

Продолжаю теребить опухшие складки плоти, издавая громкие стоны. Похоть накрывает мощной волной. Кожа вспыхивает жаром, по спине бежит судорога, пронзая кончики пальцев. Представляю, как Ник касается меня, наш поцелуй, мои руки, вцепившиеся в его волосы и притягивающие его голову к себе между ног… С губ срывается вздох страстной истомы. Низ живота сводит болью, между ног горит, пульсирует, я словно подожженная петарда готова устремиться ввысь. Соски напрягаются, глажу их свободной рукой, сжимаю груди. Мучительная пытка усиливается, все тело охватывает напряжение такой силы, что почти невозможно терпеть. И вот мир взрывается, почти кричу, распадаясь на осколки, корчусь в сладких судорогах. И уже через минуту, когда эффект от оргазма проходит, снова наполняюсь стыдом, страхом и сожалениями и содеянном.

Я не должна думать о Нике, даже в фантазиях. Надо навсегда закрыть для себя эту страницу. Иначе боли будет столько, что я просто не вывезу. Никогда еще подсознание так четко и ясно не говорило со мной. Оно буквально орет об опасности.