Читать книгу Фея для лорда тьмы - Ева Никольская, Ева Геннадьевна Никольская, Джейн Доу - Страница 4

Наверное, было глупо продолжать видоизменять поисковик, забивая в него все новые параметры, когда лес настоятельно рекомендовал бросить это неблагодарное дело, но именно из-за его ментальных уговоров я и не сдавалась. К тому же неосознанно сравнивала девочку с собой прежней – одинокой и беззащитной перед жестоким миром. И пусть ее не выставили на торги, как собирались поступить со мной, она тоже была в опасности в глубине мрачной чащи. Причем все это случилось по моей вине, ведь именно мой фокус с елкой так сильно напугал незнакомку. А тут, между прочим, помимо пушистых зайчиков, шустрых белочек и звонкоголосых соловьев еще и медведи с волками водятся! Поэтому, несмотря на заверения Дарквуда о сытости и миролюбивости местных хищников, мне хотелось удостовериться, что Красная Шапочка в порядке. А заодно вернуть ей лукошко и выяснить, зачем она собирала мухоморы. Любопытство – не порок!

Помогать лес категорически отказался, что не удивило. Поудобнее перехватив корзину, я настроила золотистую искорку на розыск любых человекоподобных существ и, ведомая ею, отправилась в сторону Черных болот. Поселение лордов тьмы располагалось в другой стороне, деревни и людские города – в третьей. Так что вероятность пересечься с кем-нибудь из жителей темных земель была мала. Но на случай такой встречи я все же решила притвориться местной девушкой, идущей по грибы, и плетеная ноша отлично дополняла выбранный образ. Совсем в критической ситуации можно было на несколько минут стать невидимкой, используя магию, сокрытую в моей диковинной пряжке, или, плюнув на запреты Евангелины, прыгнуть в портал, но разбрасываться козырями не хотелось.

На девочке, скорее всего, имелись защитные чары, скрывающие ее принадлежность к роду людскому, поэтому поисковик поначалу сбился со следа. Сейчас же он ярко горел и подпрыгивал в нетерпении, увлекая меня в самую таинственную часть мрачного леса. Глупышка, судя по всему, убежала именно туда, и догнать ее требовалось как можно скорее, потому что фонившая темной магией трясина представляла даже большую опасность, чем дикие животные.

Я все шла и шла, периодически переходя на бег, а шустрая пропажа никак не желала находиться. Мне ни один человек не встретился по дороге, ни один зверь не заступил тропу, лишь недовольное поскрипывание веток да ворчливое бурчание Дарквуда сопровождали меня в пути. Не знаю, сколько времени длилась эта прогулка, однако вымоталась я сильно. Особенно после утренних приключений. У меня устали ноги от бесконечной ходьбы, руки – от увесистого лукошка, а голова – от мрачных дум. Еще и Дарквуд подливал масла в огонь плохого настроения, то и дело отпуская малоприятные реплики на тему моих умственных способностей и инстинкта самосохранения… вернее, по поводу их отсутствия. Когда же терпение было готово лопнуть, поисковик снова замигал, сигнализируя о близости подходящего по характеристикам объекта, и стрелой нырнул в стоящие стеной колючие заросли. Густые, темные, неприступные.

«Выпорю егозу!» – мысленно пообещала я Красной Шапочке, призывая заслон из растительности меня пропустить. Тот даже не шелохнулся. Лелея кровожадные планы, я решительно двинулась к кустам, на ходу сплетая заклинание подчинения. С ним дело пошло быстрее.

«Ой, глу-у-упая», – скрипели шипастые ветви, норовя отвесить мне подзатыльник.

– Девочка? – уточнила я, накладывая на себя еще и заклинание неприкосновенности, ибо уклоняться и пригибаться, пробираясь сквозь бесконечные заросли, надоело.

«Ну, если ты еще девочка…» – противно захихикал Дарквуд, и я перекрыла ментальный канал, не желая больше его слушать, все равно ничего толкового не говорит! О том, что поступаю неосмотрительно и рискую завалить задание, знала и без него. Но это ведь не повод бросать ребенка в беде.

С отсутствием мысленной связи стало как-то неестественно тихо. Вокруг все словно вымерло. Не было ни шума ветра, ни шелеста листвы, ни чириканья птиц. Я даже звук собственных шагов больше не слышала, отчего начала подозревать у себя внезапную глухоту, но от намеченной цели не отказалась. Продвигаясь сквозь лабиринт разросшегося кустарника, я будто переступила какую-то незримую черту и очутилась в зоне, где властвовала тишина. Странная, вязкая, сдобренная кисловатым запахом сырости и моими дурными предчувствиями. Постепенно замедляясь, я старалась двигаться как можно осторожнее, ведь то, что у меня проблемы со слухом, вовсе не означало их наличие у обитателей этого странного места.

Затаившись в кустах, как недавно на поляне, где прогуливался верховный жрец, я принялась разглядывать сквозь переплетенные ветви пейзаж. Тут не было животных, лишь покрытые плесенью черные деревья с хищно изогнутыми «руками-плетями» и тусклой листвой, словно присыпанной пеплом. Такого же цвета налет лежал на траве, мхах и редких валунах, разбросанных по берегу черного водоема, разрисованного узором бледной росянки. Но мое внимание привлекло другое. Над блестящим зеркалом застоялой воды водили хоровод призрачные существа, внутри каждого из которых горел зеленый огонек. Сбившись в тесный круг, эти сотканные из тумана сущности медленно кружили, то наклоняясь вперед, то опять отступая. И лишь когда они отдалились на достаточное расстояние от центра, туман немного рассеялся, и я увидела парившую над Черным болотом фигурку в красной шапочке и жилете.

Корзина выпала из моих ослабевших рук, больно ударив по ноге, но я опять не услышала ни звука. Дарквуд тоже не торопился нарушить зловещую тишину, несмотря на разблокированный ментальный канал. А призраки все кружили над неподвижной девочкой, чьи руки были сложены на груди, как у покойницы. Первым порывом было ринуться в бой и разогнать серую компанию. Вторым – подумать, как при этом не увязнуть в обманчиво спокойном омуте и не пасть от рук неизученных тварей. До третьего дело не дошло, потому что мой поисковик, заплутавший в колючих зарослях, вырвался на свободу и с победным миганием ринулся в самую гущу призраков. Один из них замер, нарушая общий ритм, и медленно обернулся. Он походил на проекцию одетого в балахон человека, лицо которого скрывал глубокий капюшон: голова, тело, две руки да туманный шлейф одеяния, утопающий в клубящейся сизой дымке. Пару секунд ничего не происходило, а потом неведомое существо с жутким полувизгом-полувоем бросилось ко мне.

Я прикрыла ладонями уши и рефлекторно отшатнулась назад, забыв про шипы, но вместо колючих объятий упала на мягкую траву привычного зеленого цвета. А надо мной, словно клетка, сомкнулись тонкие ветви. Они слабо замерцали, призывая энергию леса напитать растительный купол. Дарквуд защитил меня, и это было странно. Привидение попыталось просочиться сквозь кокон, но, едва коснувшись его, с болезненным ревом отлетело назад. Оказавшись среди своих, оно растворилось в воздухе. Все, что от него осталось, – одинокий огонек, подозрительно похожий на болотный. Другие фигуры тоже начали таять, и вскоре над водой парили лишь безобидные с виду зеленые искорки да девичье тело, которое, провисев еще немного, с громким всплеском рухнуло вниз. Огни же, полыхнув напоследок, дружным строем умчались в лес. Я попыталась выбраться из пропитанного магией шалаша, но тот оказался ловушкой.

– Пусти, Дарквуд! – воскликнула отчаянно. – Ты спас меня, дай теперь мне спасти ее!

– Лежи и не рыпайс-с-ся, фея, – прошипел лес.

– Пусти, или спалю тут все к чертям собачьим! – рявкнула я, впадая в бешенство. Демонстрируя серьезность своих намерений, зажгла на обеих ладонях пламя.

Стянутые надо мной ветки с громким «вжик» распрямились, и, вскочив на ноги, я с разбегу прыгнула в болото. О чем думала? Да ни о чем! Просто действовала, что со мной бывало не раз. И, как это часто случалось, удача снова мне улыбнулась. В нем оказалась просто мерзко пахнущая вода, а не вязкая трясина. Да и девочку в мутной жиже я нашла довольно быстро – спасибо поисковику. Вытащив ее на берег, начала делать искусственное дыхание, по капле вливая в ребенка собственную энергию. Целитель из меня был слабый – не мой это профиль, но первую помощь пострадавшей я оказать смогла. Правда, пришлось задействовать лечебную магию моего изумрудного кулона, но это мелочи. Вскоре несостоявшаяся утопленница закашлялась, затем отплевалась и, щуря ярко-синие глазищи, странно смотревшиеся на чумазом личике, обозвала меня самой страшной феей, которую только можно придумать, после чего заявила, что если остальные дарквудские феи такие же, она больше не будет читать про них сказки. Какое-то время я молча смотрела на вредину, а потом громко расхохоталась, размазывая по щекам не то ил, не то слезы. Малявка права – выглядела я как мокрый трубочист. Хотя и она была не лучше.

Ее звали Марикой. Они с бабушкой жили в одной из лесных деревень. Девочка в свои одиннадцать прекрасно ориентировалась в этой местности, и вряд ли заблудилась бы, не попади в лапы туманных существ. Впрочем, о странном ритуале, участницей которого стала, она ничего не помнила. Единственное, что врезалось ей в память, – это я. Сначала всклокоченная и с листочками в волосах, а потом грязная и вонючая, нависающая над ней. По словам Марики, убегая от падающей ели, она увидела зеленую вспышку, споткнулась и упала, а очнулась уже здесь, на берегу Черного болота, куда сама бы ни за что не забрела, так как до дрожи боялась этих жутких мест и лордов тьмы, обитающих неподалеку. Пришлось наскоро сочинить байку о стихийном портале, в который она якобы угодила. Поверила мне новая знакомая или нет, утверждать не возьмусь, но выслушала мою версию и даже кивнула. А я тайком порадовалась, что вся эта история с призраками осталась для нее тайной – значит, нет причин мучиться ночными кошмарами.

Девочка была слаба, я тоже едва стояла на ногах, ибо потратила сегодня слишком много сил, как физических, так и магических. Однако это не помешало нам подняться и, опираясь друг на друга, двинуться прочь с серой поляны, над которой больше не властвовало колдовское безмолвие, но приятнее она от этого не становилась. Заросли высокого кустарника не возражали, напротив, они всячески содействовали нашему продвижению сквозь них. И даже ни разу не хлестнули меня, пожалели. По дороге мы подобрали корзину, обсудили настойку из мухоморов, которую готовила бабушка Марики Ефросинья в качестве лекарства от радикулита, а также вспомнили лучшие рецепты картошки с грибами, отчего у меня засосало под ложечкой. Есть хотелось страшно, причем чего-нибудь действительно сытного, а не горсть собранных по пути ягод. Шли медленно, подбадривая друг друга незатейливой беседой и вялыми шутками. Вряд ли попали бы в деревню до ночи, если бы я, вопреки наставлениям Евангелины, не открыла портал. Пришло время нарушить правила, и у меня для этого была уважительная причина.

Моя спутница восприняла прогулку сквозь синее сверкающее зарево как очередной фокус дарквудской феи и очень обрадовалась, когда за деревьями показались силуэты домов. Марика звала меня в гости, обещая растопить баньку, приготовить поесть и даже уступить свою постель, но я отказалась. Не хватало еще стать объектом пересудов деревенских сплетников, которые быстро прознают об ожившей легенде, спасающей детей из болот. Слава, пусть и такая, мне сейчас была ни к чему. Попрощавшись с Красной Шапочкой, я чуть запутала ей память простеньким заклинанием и отправилась к своему дубу, на котором висел маячок вроде тех, что поставила днем на верховного жреца. Раз я уже ослушалась Еву, открыв портал, так почему не повторить? Где один, там и два. Хуже не будет. Я слишком вымоталась, чтобы тащиться пешком по лесу. К тому же… никто ведь не узнает, правда?

По небу разливалось красное золото летнего заката, когда я очутилась возле своего временного жилища. Взяв сменную одежду, пошла к пруду, расположенному неподалеку, в надежде искупаться перед тем, как натрескаюсь ягод вместо сытного мясного ужина и усну в уютном дупле. Дарквуд время от времени вздыхал и ворчал что-то о напрасном игнорировании его предупреждений, но столь любимые им язвительные комментарии не отпускал, будто чувствовал – лимит терпения одной бедовой феечки на сегодня исчерпан. На вопросы о серых тварях, тянувших из Марики энергию, которую пришлось восполнять мне, он ничего толком не ответил, а я, устав с ним бодаться, не стала дальше расспрашивать. Утро вечера мудренее.

Ночью…

Домой Аарон Хэйс возвращался в сумерках. Борг медленно плелся по лесной дороге, не подгоняемый молчаливым хозяином. Мерсиру было о чем подумать. На ужине в резиденции эррисара, где присутствовало не только ближайшее окружение Дарэна: родители, советник, близкие друзья, но и главы темных родов, обсуждали участившиеся в Дарквуде происшествия. Милорды расспрашивали юную прорицательницу, надеясь, что она прольет свет на творящиеся с лесом странности, но леди Андервуд лишь виновато вздыхала и пожимала плечами, говоря, что пока рано делать какие-либо выводы. Видения приходили к ней по-разному. Иногда неожиданно и сами, словно послание, которое она должна была кому-то передать. А порой их требовалось призывать, создавая подходящие условия и регулярно вознося молитву Сияющему с просьбой показать, наконец, искомое. Девушка с такой убежденностью все это рассказывала, что собравшиеся за столом ей верили. Все… кроме Аарона. Уж он-то знал наверняка – бог, чьим голосом мерсир был последние девять лет, к ясновидению не имел никакого отношения.

Но верховного жреца сейчас беспокоила не ложная вера Хельги во всемогущество Сияющего и даже не несчастные люди, ставшие жертвами неведомой напасти. Лорда волновал младший брат и его увлеченность белокурой гостьей. Если утром при виде Хельги в глазах эррисара тьмы читалось вполне обоснованное восхищение, то вечером в его взгляде появилось откровенное обожание с толикой вожделения. Взрывоопасная смесь для мирных отношений двух крыльев Триалина. А прорицательница, как назло, решила задержаться, надеясь, что в правильной обстановке нужные видения не заставят себя долго ждать. Вот только ее искреннее желание помочь темным решить их маленькую проблему могло повлечь за собой грандиозный скандал, раскол ордена и даже войну между соседними землями. И все это из-за одной шестнадцатилетней девчонки! Проклятье!

Когда мерсир приглашал леди Андервуд, он даже представить не мог, что Дарэн так сильно ею увлечется. Следовало срочно отправить гостью восвояси вместе с ее зверинцем. А если упрется, как это часто делают дети, считающие себя взрослыми, придется вызвать сюда еще и снежного эррисара, чтобы сам присматривал за невестой, если она ему действительно дорога. Рисковать дружескими отношениями с Поднебесьем из-за одержимости брата верховный жрец Алин-тирао не собирался. Но и запретить брату, внезапно встретившему свой идеал, желать ее он тоже не мог, потому что по себе знал – без толку! Единственное, на чем Аарон сумел настоять, – это на завтрашнем переселении Хельги в гостевые покои его замка. Пришлось даже соврать, что молитва, прочитанная там, быстрее дойдет до Сияющего. Пару лет назад Хэйс легко мог бы устроить прорицательнице приватный разговор с божеством, но не теперь. Ашенсэн, как на самом деле звали прародителя Триалина, в последние годы упорно не выходил на связь со своим жрецом, а жаль. Уж он-то быстро бы понял, что за тварь мутит воду в Дарквудской чаще.

Замок встретил хозяина тишиной, летней прохладой и ароматом полевых цветов, которые любил расставлять повсюду управляющий. Слуги вместе со своим монструозным предводителем давно закончили работу и расползлись по норам просторного подвала, где предпочитали коротать свободное время, не попадаясь на глаза мерсиру. Аарон не любил суету. В последние годы некоторые темные лорды начали по примеру снежных собратьев заключать рабочие контракты с магически одаренными людьми, которых можно было использовать не только в качестве наемных работников, но и как энергетическую подпитку для хозяев. Однако, в отличие от обитателей Поднебесья, жители Дарквиля от добровольцев требовали пожизненного служения. Хэйс же был приверженцем старых традиций: домашними делами в его владениях занимались исключительно воплощенные духи тьмы.

Пусть внешне они походили на несвежих зомби, зато прекрасно вписывались в интерьер мрачного замка с высокими сводчатыми потолками, узкими прорезями закованных в решетки окон и тяжелыми дубовыми дверями в полтора человеческих роста. Комнаты здесь не сверкали, как «хрустальные» хоромы Ледяного города. И не были пронизаны лучами Алина, как в домах Рассветного. Но Аарон любил свой окутанный тенями замок, в котором он, истинный лорд тьмы, чувствовал себя в родной стихии. Ему нравилось слышать эхо собственных шагов в полупустых коридорах, касаться потемневших от времени рам на украшавших стены полотнах, лежать на черном шелке огромной постели с бархатным балдахином и, закинув за голову руки, любоваться висящей напротив картиной.

Именно это Аарон и сделал, вернувшись домой, – разулся, скинул черный камзол и, ослабив шнуровку на рубашке, завалился на прохладные подушки, чтобы в тысячный раз насладиться шедевром одаренного художника. На холсте с волшебным секретом была изображена женщина его мечты. На самом деле любой мужчина, бросивший взгляд на это чудо, мог узреть там свой идеал. Лицо, фигура, цвет волос и глаз – все неуловимо менялось, подстраиваясь под вкус зрителя. Представительницы же прекрасного пола видели на картине лишь изображение ничем не примечательной девы в развевающихся одеждах. Впрочем, этот удивительный артефакт мерсир мало кому показывал, ему нравилось проводить ночи наедине с златовлаской, посторонним в его странную личную жизнь хода не было.

Взгляд скользил по ее гибкому стану, отмечая приятные округлости восхитительной фигуры, полускрытые под слоем тонкой ткани. Длинные пряди волос искусно нарисованной красавицы сияли, словно Алин, в желтых, как у кошки, глазах светились лукавые искорки, а на губах гостила мягкая улыбка. Эта женщина каждую ночь улыбалась ему и только ему. Она кружила голову несбыточными мечтами, проникала в его сны и оставляла незримый след в реальности. Никто не мог затмить Евангелину. Аарон это знал точно, потому и перестал выискивать среди прекрасного пола подходящий суррогат. Во вселенной была лишь одна Ева. И она, увы, никогда не станет его, потому что выбрала другого. То же самое ожидает и Дарэна, если не пресечь на корню его увлечение прорицательницей. Леди Андервуд – невеста милорда Дигрэ, чьей женой станет, когда ей исполнится восемнадцать. А эррисару тьмы достанется разбитое сердце, пустые грезы и… портрет, который он тоже закажет у талантливого мастера, чтобы иметь перед глазами свой златокудрый идеал. Нет уж! Хватит в семье Хэйсов и одного безответно влюбленного глупца!

Резко поднявшись, мерсир сел на кровати и хмуро посмотрел на холст, будто изображенная там прелестница была в чем-то виновата. Затем решительно встал и затушил тусклые огоньки ламп. Лорды его крыла прекрасно видели в темноте, но Аарону нравилось любоваться картиной при свете. Немного помедлив, он принялся раздеваться. Завтрашний день обещал новые трудности, так что немного отдыха не помешает. Но едва маг успел снять рубашку, как иссиня-черный бархат звездного неба за окном заслонил серебристый силуэт снежного дракона.

– Какого демона? – пробормотал Аарон, глядя на девичью ножку в аккуратной туфельке, которая лежала на чешуйчатом боку воплощенного духа, вплотную подлетевшего к решетке. Сахарий начал медленно опускаться, и вскоре взору мага поздняя гостья предстала целиком. Растрепанная, в наспех надетом домашнем платье и со странно блестящими глазами. Плакала? Напугана? Неужели Дарэна так сильно перемкнуло, что он не смог удержать себя в руках?!