Читать книгу Блондинки предпочитают джентльменов. Подслушанные разговоры - Ева Онегина - Страница 5

«Чего-то хотелось: не то конституции, не то севрюжины с хреном, не то кого-нибудь ободрать».

– Салют, Динка. Вспоминала о тебе.

– Вах, и по какому же поводу? Привет!

– Поняла, что мне тоже нравятся толстяки.

– Интересно, как же ты это вычислила? Эмпирическим путём?

– Скорее, методом от противного.

– Ага, значит, тебя настолько разочаровал мужчина обычной комплекции, что ты решила искать счастье в объятьях не в меру упитанных мачо.

– Если бы обычной! Кощей! Настолько тощий, что не то что обниматься не хочется, чахоткой побоишься заразиться от него. Такое ощущение, что мужчины с нормальным телосложением повымирали, остались либо скелеты, либо карлсоны.

– Не вы ли говорили, Александра, что любой может похудеть, было бы желание. Значит, следуя твоей логике, каждый может и поправиться. Так?

– Не знаю. Глядя на этого сухаря, сомневаюсь, что его может хоть что-нибудь спасти, краше в гроб кладут.

– Если худоба – единственный недостаток твоего кавалера, можно попробовать его откормить.

– Видимо, не единственный, раз не зацепил.

– Чем же ещё примечателен твой воздыхатель, помимо блокадной толщины?

– Ну, он высокий.

– Вот. Неоспоримейшее достоинство! Дальше.

– Всё. На этом достоинства заканчиваются… А, ещё – наличие джипа.

– Вау! А что ещё нужно для счастья? Высокий, на внедорожнике. Мечта!

– А что, дорогая машина и высокий рост – критерии автоматической влюбляемости в человека?

– Нет, конечно. Хотя большинство людей, причём обоих полов, считает эти условия достаточными для того, чтобы быть в топе на рынке женихов.

– Понимаешь, он какой-то необаятельный, скованный, нескладный. Будто аршин проглотил. Внешность обыкновенная, не урод, не красавец: печальная поволока мутноватых глаз, похожих на раковины моллюсков, выброшенных на берег прибоем, рот едва открывает, когда говорит, будто наполовину зашит изнутри.

– Ну, ты напридумываешь метафор, Санька! Умеешь рассмешить.

– Одет вроде недёшево, но совсем безлико, в серо-чёрных тонах. Сейчас столько стильной яркой одежды для парней. Иногда иду мимо мужских магазинов и завидую. Такое ощущение, что женская мода нынче менее интересная, чем мужская. Зачем напяливать серое, когда вокруг столько красивых цветов?

– Ну, это поправимо. Сама знаешь, стильно одетый мужчина, в большинстве случаев – заслуга женщины. Парням часто не хватает смелости или уверенности в себе, чтобы надеть, например, жёлтый свитер или фиолетовый пиджак. Хотя эти недоработки вполне можно исправить совместным походом в магазин и обилием комплиментов: «Милый, тебе так это к лицу!» Что интересного рассказывал твой герой?

– Вот именно, что не рассказывал, а приходилось выпытывать, сидел, будто воды в рот набрал. Чувствовала себя следователем на допросе. Знаешь, хочется, чтобы беседа текла сама собой. Не в виде монологов, конечно, но без напряга. Чтоб не возникало дурацких пауз, чтобы лихорадочно не придумывать вопросы типа «Какой предмет в школе нравился больше всего?» или «А кем ты хотел стать, когда вырастешь?». Раньше я считала, что болтливый мужчина – это фигово, теперь понимаю, что молчун – ещё хуже.

– Ну, у него же рот наполовину зашит, наверное, нитки натирают, когда разговаривает. Да, Шурик, тут действительно надо совпасть. Либо чтоб один был говорун, другой – молчаливый, либо чтоб потребность слушать и высказываться была примерно одинаковой.

– А твой нынешний ухажёр болтлив?

– Знаешь, с ним не только можно обсуждать всё на свете, но и легко молчать. Когда люди мало знакомы, любая пауза вызывает дискомфорт. Рассказала одну историю, возникла тишина. Смотришь на собеседника – молчит, чувствуешь напряжение и начинаешь нести всякую околесицу, антимонии разводить. Потом жалеешь. А у нас такого нет: поболтали – помолчали, снова поговорили. И это молчание настолько естественно, прямо благодать какую-то ощущаешь.

– Да ты, подруга, влюбилась по полной. Мы тебя теряем.

– Вот ты когда с мамой общаешься или с братцем, вы же не беспрерывно тараторите. Наверняка бывают и паузы. Ты же нормально себя при этом чувствуешь.

– Ну… да. Перерывы есть, напряга – нет.

– Вот и у нас так. Прямо как с братом – легко и непринуждённо. Ну, так что же удалось вытащить клещами из твоего молчаливого поклонника?

– Разведён много лет назад. Занимается крупными строительными заказами, типа офисных центров.

– Слушай, Санька, такие люди просто обязаны быть коммуникабельными.

– Вот и я о том же. Видимо, на профессиональном уровне умеет сделки заключать, раз на джип заработал. А с женщинами надо быть улыбчивым, раскованным, обаятельным. В строительном бизнесе эти качества явно не обязательны.

– Куда ходили?

– Посидели в кафе, причём этот не жадничал, наоборот: «Может, ещё что-нибудь?» Договорились съездить погулять.

– В лес?

– Зачем в лес? В Петергоф, например, или в Пушкин во дворец. Интеллектуальный отдых, в общем.

– Надо же, как необыкновенно. Значит, есть ещё достойные представители отстойного пола, которые не тащат на первом свидании девушку к себе домой. Честно тебе скажу, за весь мой недолгий период работы экскурсоводом я почти не встречала влюблённых парочек, интересующихся искусством. Только группы иностранцев и школьников, незамужних дамочек-подружек, бабушек с внуками, студентов-искусствоведов, изредка геев. Так что тебе повезло с кавалером.

– Вроде бы хорошим манерам обучен, а сердце не лежит к нему.

– Меланхолик?

– Ипохондрик!

– Дожили, Александра. Вот уже и настоящие джентльмены тебе не милы.

– Трудно объяснить. Да, высокий, да, интеллигентный, да, уже в меня влюбился. Но всё не то. Нету харизмы, что ли, химии. Помнишь, в школе на полях рисовали сердечки с инициалами возлюбленного и замирали от счастья от одного его случайного взгляда? Вот снова бы испытать чувство, от которого возникает желание нарисовать сердце с заветным именем! Не хочется лететь за сухарём, понимаешь?

– Ну, ты же согласилась на загородную прогулку, значит, всё-таки даёшь ему шанс!

– Согласилась от нечего делать. А может, проснулась тяга к прекрасному. Соскучилась по дворцам, паркам и художественным шедеврам. Ты же дипломированный искусствовед, Дина, должна меня понимать!

– Смотри, эстетка, романтические прогулки провоцируют пробуждение чувств.

– Боюсь, в моём случае, поспособствуют их угасанию. А твой-то щербатый как? Не похудел ещё?

– Я его не взвешиваю. Представляешь, выкинул тут финт. Ни с того ни с сего звонит, мол, сейчас заеду – есть разговор. А я, во-первых, суп варила, во-вторых, племянник в гостях был, надолго его одного не оставишь. Ладно, думаю, сменю обстановку минут на пятнадцать. Вышла налегке: телефон в руке, ключ в кармане. Что ещё нужно для непродолжительной беседы? Приезжает на такси, взбудораженный весь.

– Выпил, что ли?

– Нет, но, видимо, собирался. Усадил в машину, какую-то ерунду мелет. Спрашиваю: «Куда едем?» Он, мол, увидишь. Что за выкрутасы? У меня там суп на плите закипает, а этот толстяк сюрпризы устраивает. Я начинаю злиться: «Ты хотел поговорить, погода хорошая, давай прогуляемся». Он вдруг приобнимает так невзначай, раньше себе такого не позволял: «Давай поболтаем, но в более непринуждённой обстановке. На улице много народу, а я хочу, чтобы мы были только вдвоём». Что я хочу, его нисколько не интересует. «Мы знакомы полгода, сколько можно строить глазки друг другу? Больше так не могу. Я снял квартиру на сутки, возьмём вина, фруктов, расслабимся». Тут меня прорвало – как можно вот так решить: хочу и всё! Не то что не спросив меня, даже не намекнув, не узнав, располагаю ли я свободным временем, в конце концов.

– То есть, если бы не варила суп и не развлекала племянника, ты бы ему отдалась?

– Конечно, нет! Мы ведь даже не обнимались ни разу. Только беседы. И тут вдруг на тебе! Знаешь, это настолько неожиданно, как если бы подруга детства сказала ни с того ни с сего: «Мы с тобой так давно знакомы, давай, наконец, займёмся сексом, чего зря время тянем!» Эффект аналогичный. Я совершенно не была готова морально к такому повороту. Да и физически тоже. Надо предупреждать.

– Что, эпиляцию зоны бикини не успела сделать?

– Да элементарно хотя бы сумку с собой взяла. У меня ведь даже расчёски не было. Можешь себе представить мою шевелюру после ночи любви? Чем расчёсывать? Пальцами?

– Можно вилкой. Если бы ты её нашла, конечно, в этой непонятной квартире.

– Вот именно – непонятной. Мне нужно, чтобы всё было красиво: свечи, шёлковые простыни, любимая музыка. А не где попало.

– Какая ты требовательная!

– Ну, хотя бы в первый раз можно создать романтическую обстановку?

– Динка, а ты, оказывается, романтик! Всегда считала тебя прагматичным человеком.

– Жизнь заставляет быть реалисткой, а в душе я сентиментальна и ранима.

– Ой-ой-ой! Ну и чем же закончилось ваше необыкновенное свидание?

– Чем-чем. Я высказала Жиру всё, что о нём думаю, надула губки и потребовала отвезти меня обратно.

– И он беспрекословно подчинился?

– А что ему оставалось делать? Наброситься и изнасиловать меня прямо в машине?

– Да уж, такие обломы сильно задевают мужское самолюбие.

– Представляешь, как удивился таксист! Ехали-ехали, вдруг: «Поворачивай назад!»

– Нескучные попались пассажиры. Как дальше будете общаться?

– Не знаю. Скоро семинар, у нас общее задание, придётся разговаривать. Знаешь, если бы он разозлился и послал меня, я бы его просто игнорировала. А он так любезно: «Ну, обратно так обратно». Проводил до дома, улыбнулся: «Пока, увидимся».

– Сделаешь вид, что ничего не было?

– Посмотрю, как он будет себя вести.

– Ты мне напомнила Салтыкова-Щедрина: «Чего-то хотелось: не то конституции, не то севрюжины с хреном, не то кого-нибудь ободрать». Тебе и отношений хочется, и толстяк нравится, но при этом оскорбляет, что за полгода ухаживаний ему захотелось от тебя чего-то большего, чем подготовка к семинару. Что ж, удачи, мисс Неприступность! Позвони, интересно, чем это закончится.

– Ладно, наберу тебя. Пока, искусительница кощеев.