Читать книгу Цена твоей невинности - Ева Ройс - Страница 3

/Элизабет Скотт/

Если в “Полете” подчиняться меня обязывал контракт, то сейчас осознавание факта – моя свобода в его руках. Поэтому я послушно сделала глоток золотистого напитка из стакана, наклонилась над мужчиной и вместе с глубоким поцелуем передала виски. Такой необычный, сладковатый с долгим послевкусием, как и поцелуй, уносящий куда–то далеко. Где нет тревог и разочарований. Где нет ничего, кроме тянущегося удовольствия в низу живота терпко–сладкого поцелуя, одна грань которого – дорогой алкоголь.

С тяжелым дыханием оторвалась от его губ, облизнула свои, ставшие сладкими от струек бурбона. Я каким–то волшебным образом оказалась сидящей на коленях Харрисона, причем с задранной толстовской, под которой чувствовались горячие мужские ладони.

– Еще, – хриплый шепот в вязкой тишине гостиной.

Снова глоток и поцелуй, но не глубокий, дразнящий и… виски течет по моему подбородку, шее, но обжигающие губы вскоре собирают их, а легкий укус лишь раззадоривает.

– Еще? – на этот раз шепчу я. Пусть потом и буду тонуть в разочаровании к самой себе же. Потом.

– Моя очередь, – его руки скользят вверх по моему телу, чтобы стянуть ставшую душной худи.

И он берет стакан, до безобразия медленно делает глоток и, нет, не целует в губы, а в шею, отчего весь напиток оказывается на моей груди. Возмутиться не успела – следом за ручейками я ощущаю его язык. Горячо, ярко и невыносимо ласково!

И теперь все равно, что белье может испачкаться, что… а что еще? Все забылось, потерялось, едва я еще и ощутила выпирающую плоть мужчины ягодицами. Неосознанно прижалась, впиваясь ногтями в плечи Джеймса, получая от этого какое–то странное, пульсирующее во всем теле, удовольствие.

И я услышала его стон – глухой и напряженный. Немного отстранилась, а после прижалась еще раз. И еще… Он молниеносно отстранил меня, звук открывающей молнии, и Харрисон вновь прижал меня к уже освобожденному органу. Правда, я так и не поняла, когда я оказалась в одном белье. Но это сейчас было неважно.

– Девочка моя, – полустон–полушепот, когда я делаю вновь движение бедрами.

От осознания того, что между нами только мои тонкие трусики, кружилась голова, а удовольствие становилось на грани туманной боли от неудовлетворения. Хотелось и поиграться, но и ощутить его ствол глубоко внутри.

Не вытерпел Джеймс – одна его рука сжала мою ягодицу, а вторая же оказалась в трусиках. Сжала набухший чувствительный бугорок, погладила мокрые складочки и отодвинула такую ненужную в данный момент ткань в сторону. Порывистое проникновение и наше торопливое дыхание. Сделать вдох поглубже, да, чтобы потом поддаться вперед к друг другу, чтобы смешать наше дыхание. Такое разное, но сейчас… Сейчас можно все.

Немного отодвинуться, а после вновь вперед. Назад и вперед. И чувства. Много чувств – страсть, тянущееся сложным узлов вожделение и еще, еще.

Но не любовь.

Гнать эту мысль прочь!

С яростью вцепилась поцелуем в губы Харрисона. Еще одно глубокое проникновение, его руки на моих ягодицах… и бесконечный поток удовольствия с нотками дорогого напитка.

Проснулась я от того, что мне было безумно душно в объятиях спящего мужчины. Осторожно высвободилась и пошла в ванную – вчера просто сил уже не осталось для принятия душа.

Под горячими струями воды задумалась, как быть с одеждой. Моя безнадежно испачкалась, а появляться у брата на глазах в ней… Нет, умирать от стыда мне не хотелось вовсе.

Значит, необходимо купить новую одежду. Благо, какие–то деньги на счету, которые я хотела добавить к оплате долга и которые мне так и не понадобились, были. Ну и этот чертов аванс с чертовой работы!

Когда уходила, Харрисон все еще спал. К счастью. Видеть его сейчас – выше моих сил. Нет, я не сожалела ни о чем, я понимала, но не могла принять.

На такси доехала до магазина, купила себе футболку и джинсы – иного мне не надо, и так шкаф трещит по швам от разноцветных и разномастных тряпок. И, только переодевшись прямо после покупки, направилась домой.

Ник спал в гостиной, запутавшись в одеяло, словно в кокон. Совершенно не стыдясь, растолкала его. Ночью спать надо!

– Привет, Ник, – улыбнулась хмурому и сонному брату. – Уже восемь часов, а ты все дрыхнешь, друг мой. Чего ночью не спалось?

– Отвянь, а? – он вновь лег и еще сильнее закутался в одеяло.

– Неа, пока не уберешь – не отстану, – кивком указала на журнальный столик в крошках от шарлотки.

Меня проигнорировали и продолжили спать. Хотела было снова разбудить, но передумала – сжалилась. Наверное, в игры рубился. Хотя… Черт возьми, я буду счастлива, если это так! Пусть играет, пусть смотрит ужастики, пусть убегает на бейсбол, футбол, да хоть в цирк! Пусть живет жизнью подростка, а не… наркомана.

Сама убралась и пошла искать новую работу. Благо, что есть интернет.

После просмотра сотен вакансий, которые я тщательно изучила, из них отобрала лишь несколько и отправила свое резюме. В глазах уже рябило от большого количества информации. Звонок в дверь заставил оторваться меня от ноутбука. Кого же нелегкая еще принесла? Надеюсь, не полицейских?

– Лиззи, я открою! – крикнул Ник.

Но я все равно оторвалась от экрана компьютера, поднялась и тоже пошла к двери.

– Лизабет! – раздался приторно–сладкий голос.

Высокая жгучая брюнетка с округлыми формами, совсем не похожая на свой возраст, уже обнимала Николаса и теперь ждала, когда к ней подойду и я.

– Джорджина, какой… – тщательно подобрала слово: – Сюрприз.

И не сказала бы, что приятный.

– Ой, называй меня мамой, – она махнула ручкой с тонкими пальцами, ногти которых были украшены шикарным маникюром. – Я так соскучилась по вам, детки. И вот, приехала… – Цепкий взгляд зеленых глаз прошелся по коридору, после чего она вынесла вердикт. – Убожество! И здесь живут мои дети?!

Ой все… Квартира у нас с более чем хорошим ремонтом. Да, не то, к чему мы привыкли, но очень уютно и тепло. И именно сюда, а не в наш когда–то фешенебельный особняк или же в многочисленные безликие дома, хотелось возвращаться.

И “Называй меня мамой” – это реально Джорджина произнесла?! Точно не сплю?

– Проходи, Джор… мама. Что ты хочешь: кофе, чай или сок? – не стала отвечать на ее риторический вопрос.

Переглянулась с Николасом – тот выпутывался из цепких рук родительницы и кривился. Ободряюще улыбнулась ему и настойчиво потянула нежданную гостью на кухню.

– Лиззи, я… – попыталась возразить мать, явно беспокоясь за свою брендовую одежду. Ну да, вдруг испачкается в этой дыре?

– Что тебя принесло к нам? – уже за чашкой кофе уже спросила я.

Помнится, она сама мне говорила, что климат этого города вредит ее коже. О, еще давит на нее морально. И по этой причине предпочитала жить на жарких островах с не менее жаркими мужчинами.

– Я так соскучилась!

Вот не верю. Лет шесть не скучала, а сейчас вдруг? Даже маленького Ника не навещала. Это она с какой пальмы упала? Или на нее кокос рухнул?

– Джорджина, а когда у тебя билет? – спросил уже брат, жуя остатки шарлотки. Мать от нее отказалась сославшись на углеводы, Ник попялился на выпечку, видимо, в поисках этих углеводов, и принялся сам уплетывать.

– Ну… – протянула женщина, рассматривая идеальные ноготки. – Не скоро. Ты чего–то хотел, Никуша?

“Никушу” перекосило.

– Только побольше времени провести с любимой мамочкой! – выдал он.

Джорджина умиленно улыбнулась и продолжила щебетать обо всем и ни о чем.

/Джеймс Харрисон/

Проснулся в отличном настроении и полным идей. В голове что–то щелкнуло, и то решение, что уже плавало в голове больше недели, я сумел поймать за хвост. Поэтому, не теряя ни минуты, отправился домой, чтобы засесть за чертежи.

Кролик великолепна: после нее и мысли чище, и тело отдохнувшее.

Но закончить висевший проект не смог – позвонил Эден:

– У твоей малышки неприятности, – с ходу сообщил он.

Я откинулся на кресле, повертел в руках карандаш. Чертежи были отставлены в сторону, туда же направились очки.

– Все настолько серьезно? – лениво спросил. До сих пор в теле перекатывалась нега от полученного ночью удовольствия.

– Более чем. У Скотта все же явно что–то осталось из его состояния. Более подробный отчет дам при встрече, как и всегда, только через несколько дней. Я дам знать.

Интересно, однако.

– Хорошо. До встречи тогда, – я попрощался.

– До встречи, – и Эден отключил звонок.

Все же Эден МакКуин – профессионал с неплохими связями. За столь короткий срок сумел раздобыть информацию. Ладно, забудем сейчас кролика примерно до вечера, необходимо поработать.

Надел очки и вновь погрузился в работу. На этот раз никто до вечера не беспокоил. А вот вечером я сам решил позвонить сладкому кролику, чтобы немного развлечься. Я сегодня герой: половину дедлайна разгреб, осталось еще столько же.

– Добрый вечер, Элизабет, – мне безумно нравилось произносить ее имя.

– Здравствуйте, мистер Харрисон, – голос малышки звучал глухо.

– Ты сейчас где? – спросил, уже вкушая еще один незабываемый вечер.

– В “Павлином переулке”, – с заминкой ответила девочка.

Этот же ресторан находится в отеле, где мы с Элизабет вчера развлекались. Что она там забыла?

– Жди, я приеду. – Коротко ответил и отключился.

Так что же она делает в “Уолдорф–Астории”?

/Элизабет Скотт/

Джорджина нас потащила в ресторан, который находился в лобби гостиницы, где она остановилась! Нику пришлось забыть о своем свидании, а мне свои нервы, потому что приехали мы в тот самый отель, где вчера я и Джеймс…

В общем, мое и так не самое лучшее настроение стало просто скверным. А мать все говорила, и говорила, раздражая еще больше. Как бы то ни было, я ее люблю, да но по–своему и где–то глубоко в душе. А еще предпочту любить ее и дальше на расстоянии.

– Лиз, не витай в облаках, – мне сунули в руки меню. – Заказывай давай.

Прошлась меню, посмотрела на цены и… И вернула меню матери. Уж после всего свалившегося на меня я знаю цену деньгам.

– Прости, Джорджина, но я теперь не дочь миллионера.

– Но я сама заплачу! – с жаром ответила она. – Я же здесь и с этого момента всегда буду с вами, детки.

Только почему ее не было тогда, когда я еле держалась? Когда продавала то последнее, что не продал сам отец, – наш дом, чтобы заплатить по счетам и похоронить папу? Где она была, когда страдал Ник? Когда он даже меня не узнавал, не ел ничего, просто не мог в руках ложку держать?! Когда пришли те, у кого брал наркоту Николас в долг?! Когда я ввязалась во все это – в отношения с Харрисоном, на работу, которая легко меня подставила уже спустя неделю?! Где она была?!

– Ник, мы уходим, – звенящим от злости голосом произнесла я, вставая.

Братик был полностью на моей стороне и тоже считал эту пустую трату денег блажью. Только, в отличии от меня, молчал и листал уже полчаса меню.

– Элизабет! – Джорджина взяла мою ладонь, сжала в своей. – Сядь, пожалуйста.

Чувствуя невероятную злость и раздражение, села.

– Я так хотела сделать вам приятное, – принялась давить мне на совесть она. Что–что, а ее я все же знала очень хорошо. Потому что она вообще не меняется с годами. Не только внешне, увы. – Я виновата перед вами, да, мне не исправить свое отсутствие в ваших жизнях походом в ресторан, но я стараюсь, понимаете? В силу своих возможностей и мировоззрения…

Ее что, инопланетяне подменили? Однако выслушать до конца пламенную речь родительницы и узнать, подменили ли или мне не дал звон телефона.

– Прости, но я отойду? – спросила у Джорджины. Звонил мой личный кошмар, поэтому нельзя не ответить.

– Да ладно, говори здесь, – она ослепительно улыбнулась и сильнее сжала мою ладонь, которая до сих пор находилась в плену ее ухоженных рук.

Едва не скрипя зубами, приняла звонок.

– Добрый вечер, Элизабет, – произнес мужчина на том конце провода.

– Здравствуйте, мистер Харрисон.

Джорджина навострила ушки. Впрочем, даже Николас оторвался от созерцания меню.

– Ты сейчас где? – ввел меня врасплох вопросом мужчина.

Прикусила губу, раздумывая, отвечать или попытаться перевести тему?

– В “Павлином переулке”, – выдала я правду.

И сразу же пожалела, потому что Джеймс Харрисон сказал:

– Жди, я приеду.

– Не… – начала было я, но было поздно – он отключил звонок.

Прекрасно! Нет, великолепно! Только я могу так вляпаться.

– Ник, запомни это миг, – многозначительно протянула мама. – Сегодня мы познакомимся с бойфрендом нашей Лиззи!

Я, наверное, покраснела до кончиков волос, а этот предатель Николас закрыл злосчастную папку с перечнем блюд и радостно поддержал Джорджину:

– Наконец–то, а то я уже состарюсь скоро в ожидании, – он указал на свои волосы цветом идентичные моим. – Видите седину?

Взглядом дала понять, что “безумно счастлива”. Ник стушевался и замолчал. А вот мама так просто не сдается:

– Лиззи, как его зовут? Где он работает? Доча, ты же знаешь, что я всегда на твоей стороне! Поэтому ты обязана была рассказать мне о нем сразу же!

И в голосе столько укора, столько участия и теплоты, что хочется поверить в ее слова. Хочется верить, что все действительно так, а пока я лишь закатила глаза и попыталась хоть как–то смягчить ситуацию:

– Понимаешь, Джеймс не мой парень. Он просто… друг.

От своих слов самой тошно – терпеть не могу лгать. Но только от правды больше будет горечи. Презрение в ясных глазах братика – самое страшное наказание для меня.

– Ага, просто друг! – фыркнула Джорджина. – Ну хорошо, как зовут твоего “просто друга”?

– Джеймс Харрисон, – вынуждена была признаться я.

– Что–то знакомое имя… – наморщила лобик мать.

– Ждем его или можно сгонять в Макдак? – внес свою лепту Николас. – Всегда мечтал поесть в элитном ресторане бигмак и наггетсы.

У Джорджины чуть ли не случился инфаркт на месте, а я облегчённо выдохнула. Брат знал, как лаконично перевести тему.

– Ты ешь эту гадость?! – и глаза как у совы.

– Тебе не нравится Макдональдс? Хорошо, тогда найду Бургер Кинг! Ты же любишь куриные ножки? О–о–острые!

Все, ее можно было выносить.

– Ник, хватит, – ну вот слушать новую речь маменьки лично я была не готова. Подумала и приняла решение: – Лучше закажи уже что–нибудь.

– Официант, – позвала мать стоящего рядом молодого мужчину в безупречной форме, победно улыбаясь.

А разочарованный Ник принялся вновь листать уже поднадоевшее меню.

– Кир “ройяль”, Мясное ассорти из пармской ветчины, колбасы коппа и прочим, суп “бузар” и… – она задумчиво посмотрела на свои ноготки. – М–м–м… Ромовое парфе с ягодным фламбе.

А вот в шарлотке углеводы, да.

Ник заказал какой–то китайский жасминовый чай, так лелеемый им, и карпаччо, а я, чуть ли не скрипя зубами, – фирменный салат ресторана – ореховый с сельдереем и яблочный сок.

Официант, именуемый необычным лично для меня именем – Кларком, повторив весь наш заказ и поблагодарив, ушел. Не прошло и трех минут, как он вернулся с аперитивом:

– Пожалуйста, ваши коктейль, чай и сок.

Подошедшие с ним официанты сервировали наш стол, принесли закуски и салат и удалились, чтобы спустя некоторое время принести горячее.

Но приступать к еде я не спешила.

С моего месте открывался прекрасный обзор на вход в шикарный ресторан, и поэтому я сразу же увидела статную фигуру Харрисона. Начала отсчитывать секунды.

С первую по пятую, пока его взгляд ищет нужный столик. С шестой по девятую, пока он рассматривает нашу компанию… И решительным шагом рассекает разделяющее нас пространство, по пути что–то сказав подошедшему метрдотелю.

Мне становится дурно. Жарко и холодно одновременно. Сжимаю вспотевшие ладони в кулак под столом.

– Лиззи? – Джорджи прерывает свой рассказ о каких–то экзотических островах. Вроде она говорила о Фиджи. – Ты побледнела.

– Все хорошо, – растянула губы в улыбке, уже видя, как близок к нашему столику Джеймс.

– Ладно, – махнула она и продолжила: – Там такие мерзкие животинки были – огромные жуки с длинными усами. Но вот остров Лаукала шикарный…

Не могу ее слушать. Не хочу. Как и знакомить этого мужчину со своей жизнью! Даже с такой далекой от меня мамой.

– Элизабет, – горячие пальцы легли на мои плечи.

– О, “просто друг” пожаловал, – мрачно изрек брат, вытирая руки салфеткой и откидываясь на кожаную спинку кресла.

Меня же бросило в жар, а гадкие мурашки поползли от плеч до живота, рождая во мне странное томление.

– Дорогая, представь нас. – произнесла мама, пожирая глазами Харрисона за моей спиной.

/Джеймс Харрисон/

Я буквально вдавливал педаль в пол – так хотелось поскорее добраться до “Павлиньего переулка”. Но пробки, увы, не проедешь. Поэтому доехал лишь спустя полчаса, кинул ключи в руки швейцара и широкими шагами прошел в ресторан.

Маленькая мисс Скотт трапезничала. Компания малышки мне сразу не понравилась – черноволосая пигалица с явно силиконовой грудью и деланно–доброжелательным лицом, которая сидела правую ее руку, и по левую мальчика лет шестнадцати–семнадцати, отдаленно похожий на саму Элизабет.

– Мистер, у вас забронирован столик или… – начал подошедший метрдотель, но я его перебил:

– Меня ждут.

И двинулся к нужному столику. Кролик уже увидела меня и не отрывала взгляда.

– Элизабет, – положил ладони на хрупкие плечи и произнес я.

Девочка едва ощутимо вздрогнула, напряглась.

– О, “просто друг” пожаловал, – как понимаю, это ее брат?

И, значит, “просто друг”? Тогда интересные у нас, у друзей, отношения. Несколько… глубокие, да.

– Дорогая, – пигалица на меня посмотрела, как на шмотку из новой коллекции. Ну, или как на кредитную карточку. – Представь нас.

Элизабет, цветом кожи сравнимая со скатертью, начала:

– Джорджина, Ник, знакомьтесь, Джеймс Харрисон – мой… – запнулась, – мой хороший друг. Джеймс, Джорджина Абсани – моя мама.

В моей голове никак не укладывался этот факт – она, общипанная курица, родила моего кролика?! М–да, верно говорят – внешность более чем обманчива. И фамилия ее… Если ничего не путаю, Малик Абсани – индийский миллиардер.

– Приятно познакомиться, миссис Абсани – коснулся губами протянутой руки с идеальным загаром.

Никогда не понимал загорающих женщин или делающих искусственный загар.

– Приятно познакомиться, – повторила она. – Можно же называть вас по имени?

– Что угодно для вас, – улыбнулся ей.

– Николас, Джеймс Харрисон, – черт, как бы не было глупо, но мое имя на ее губах… Захотелось, чтобы она кричала его, когда я буду вбиваться в ее киску. – Джеймс, Николас Скотт – мой брат.

Мальчишка смотрел на меня как–то странно, с подозрением и некой злостью, но едва сестра назвала его, встал, протянул мне руку для рукопожатия. Ладно, не мальчишка, а молодой мужчина, судя по крепкому рукопожатию.

– Приятно познакомиться.

– Аналогично, – и юноша плюхнулся обратно в кресло.

Я же присел по левую руку Элизабет. Мгновенно оказался у столика официант.

Сделал заказ. Раз так вышло, то хоть поужинаю, все же я не ел с утра.

– Чем вы занимаетесь? – Спросила Джорджина, когда официант отошел, и обворожительно улыбнулась.

– Биотехнологиями и биоинженерией.

И медленно провел по бедру малышки, сжал коленку. Элизабет дрогнула, покрылась едва заметным румянцем, но виду в целом не показала. Значит, можно пошалить еще. Из–за нее ведь терплю общество крашенной пигалицы.

Приподнимаю край легкого платьица, скольжу пальцами по внутренней стороне ее бедра.

– О, говорят, что эти отрасли – отрасли будущего. Лизабет, тебе везет… с другом, – у нее от улыбки скулы не сводит? У меня вот скоро от патоки в ее голосе появится диабет.

– Мама, – укоризненно отвечает матери дочь.

– Николас, – между тем поднимаюсь выше пальцами по нежной коже. Вижу, как сжимаются ладошки у девочки, как она вдыхает воздух. – А ты еще учишься в школе?

Тот кивает.

– А куда планируешь поддаться?

– Ник интересуется робототехникой, – отвечает за насупившегося брата кролик и берет мою ладонь, которая под платьем, в свою и, поправив платье другой рукой, не отпуская располагает на коленке. Вот чопорный кролик! Придется пока ограничиться ее рукой. Увы, не на члене, а на моей руке. Хотя, и это приятно.

– Действительно?

– Ага, – быстрый взгляд на Элизабет, и он продолжает: – Думаю, что свяжу с этим увлечением свою профессию…

Юноша оказался хорошим собеседником – начитанным в меру и действительно желал заниматься конструированием. Отчего–то захотелось показать ему свою первую работу – Бича, подобие робота, которое я собрал из отходов где–то в его возрасте.

– Я отойду на секунду? – внезапно поднимается Элизабет из–за стола.

– Конечно, дорогая, – кивает заскучавшая Джорджина.

Интересно, куда это она? Не выдержал: спустя минуты две последовал за ней, попросив прощения у Николаса и миссис Абсани.

Нашел девушку у огромного окна, открывающего вид на вечерний город.

– О чем задумалась? – пристроился сзади нее, положив ладони поверх ее ладоней.

– Обо всем и ни о чем одновременно, – вздохнула она.

– Пойдем–ка, – прошептал и утащил в женский туалет – заставлять задуматься об определенном.

– Что вы… – начала было она, но я заткнул ее самым лучшим и приятным образом – жарко поцеловал, прижимая хрупкую девочку к себе. И прижимая к уже набухшему члену.

Оторвался на секунду и запер двери. Благо, в помещении было пусто.

– У нас крайне мало времени, – произнес прямо в ее сладкие губки, приподнимая платье и залезая в трусики.

Элизабет судорожно вздохнула. Трусики же съехали на щиколотки.

– Назови меня по имени, – вошел в нее двумя пальцами.

– Джеймс, – прохрипела она.

Послушная девочка. Осторожное движение в жарком нутре, потом резкое и порывистое.

– Еще!

Безжалостно вытаскиваю пальцы, сжимаю напрягшийся кусочек плоти.

– Джеймс, – полустон–полувсхлип.

Не могу больше! Развернул Лизабет, заставил опереться руками о мраморные стены, расстегнул молнию, вытащил из объятий стрейчевой ткани каменный член.

– Джеймс! – простонала кролик, едва я не церемонясь вошел в ее горячее лоно.

Стремительные толчки и приглушенные стоны малышки – погрузиться до самых яиц в нее, жестко и молниеносно, а выйти нежно, при этом проводя губами по ее шее. И вновь проникновение! Лишенное чувств, лишь инстинкт…

Приводили себя в порядок после быстрого секса очень быстро – кто–то осторожно постучался в дверь. Поэтому сейчас Элизабет в попытке остудить лицо умывалась холодной водой, а я терпеливо ждал.

– Ты все? – спросил, едва маленькая мисс Скотт вытерла лицо бумажным полотенцем и подошла ко мне. Неосознанно поправил ее растрепанные волосы, заправил за ухо локон.

– Да, – смутилась она.

– Ты была прекрасна, – осознанно заставил покраснеть ее я и открыл дверь.

Невозмутимо прошел мимо компании бабулек, одетых словно королева Великобритании.

Я уже на том этапе жизни, когда последнее, что беру в расчет – мнение окружающих. А малышке краснеть дальше уже было некуда.