Читать книгу Поздравь Танюшку! - Ева Танина - Страница 10

– Мужчина! – возмутилась Ольга, обращаясь к стоящему впереди пожилому мужчине с закинутыми за голову руками. – Немедленно отойдите в сторону! Слышите меня? Немедленно! От вас на меня тень падает и мне холодно!

Я с трудом сдержала смех. Незнакомец, недоуменно посмотрев на мою сестрицу, лежавшую на шезлонге в ослепительно белом купальнике, с модными перекрещивающими тоненькими лямочками на загорелом плоском животе, отходит в сторону. Взгляд его с недоуменного быстро перерос в заинтересованный, и он сказал с заигрывающей улыбкой:

– Могу согреть, если позволите!

– Не позволю, – резко ответила Ольга, откидывая длинные черные волосы назад, поудобней укладываясь на шезлонг и громко прошептала, – тоже мне, юнец – молодой к…

– Оля! – перебила я, сквозь смех, не давая закончить столь пошлую фразу.

– А что?! – возмущено посмотрела она на меня. – Сколько ему лет? 85? 90? А стоит посреди пляжа, в стрингах красуется! Тьфу! Ещё ручонки наверх закинул!

– Стерва, ты Ольга! – укорила я её, смеясь. – И что с того, что ему столько лет? Нельзя постоять что ли?

– Да с чего бы я стерва?! – возмутилась сестра. – Стоять-то можно! Но стринги?! Ты видела эту красоту на дряблом теле?! Бррр! Да я себе не могу позволить в стрингах на пляж выйти! А он-то куда?!

– Прекрати, – шикнула я, переживая, что мужчина услышит. В чем-то, конечно, она права, но осуждать открыто незнакомого человека-это верх неприличия и бестактности! Не голый же он стоит!

– Да ладно тебе! – воскликнула сестра. – На чем мы там остановились? Малыши скоро уже проснутся, а мы всё поговорить не можем.

– А на чём мы остановились?! Я сон тебе свой рассказала и вдруг тебе мужчина в стрингах помешал. Ты бы лучше порадовалась за него! В таком возрасте и живёт полноценной жизнью, – с усмешкой, ответила я.

– Да рада я, рада за него! – поморщилась Ольга и спросила. – Значит Гаврил Косачек? А как у Татьяны фамилия?

– Сейчас Власова, в девичестве не знаю, – ответила я.

– Надо узнать. – заявила Ольга. – Беги за телефоном, пойдём на пирс сходим.

– Да успокойся ты! – возразила я. – Приедем домой и всё узнаю. Зачем человека лишний раз дёргать?!

– Нет, я поражаюсь с твоей выдержки, – возмутилась Ольга, – неужели тебе не интересно, кто он и что он натворил?!

– Интересно, конечно, – ответила я, – но вдруг там что-то страшное, а тут я с такими вопросами к Татьяне. Не хочется ей больно сделать.

– Ну да, – расстроенно согласилась сестра, – как там все сложно! Скажи?

– Может там то, и нет. Сложно с миром живых связь держать, – предположила я, – подумай сама, если бы всё было бы просто, мы бы знали, что после смерти происходит! А нам приходится только догадываться!

– Точно, – сказала сестра, опрыскивая себя водой из пульверизатора. – Я знаешь, что вспомнила? Помнишь, Женьку Левшову?

– Помню, конечно, – ответила я, вспомнив девочку из нашей школы, которая некоторое время жила в Ольгином доме. Её родители, из так называемых интеллигентных алкоголиков, оба педагоги в третьем поколении, пили сильно, но тихо. Без мордобоя, и сборищ приятелей, строго вдвоём, после короткого рабочего дня, под декламации стихов Маяковского и песен Высоцкого. Когда Женя училась во втором классе, мама её умерла от цирроза печени. Остались они с отцом вдвоём. Роль хозяйки дома легла полностью на плечи девочки, а та из-за страха перед интернатом старалась на всю катушку и дома чистота-порядок, и отец всегда чистый, побритый, в отутюженной одежде, хоть и пьяный. Помню, в какой ужас привёл меня рецепт лукового супчика, рассказанный Левшовой в одиннадцать лет. Мы, конечно, её жалели и подкармливали, чем могли, хотя это было довольно сложно – слишком обидчивая она была.

– Помнишь, мы, лет в четырнадцать, ездили с ней в «Комету»? – прервала мои воспоминания сестра. – И она там рассказывала, что по ночам к ней приходит мать?

– Помню, – ответила я, вспомнив наш пионерский лагерь, – мы сначала пугались, а потом решили, что она специально придумывает, чтобы привлечь к себе внимание.

– Это вы, но не я! – с пренебрежением произнесла Ольга. – Какое внимание?! Если там и, правда, двери открывались сами по себе, вещи падали посреди ночи.

– Падали, конечно, – согласилась я. – А как им не падать, если ты их комком запихивала и дверь захлопывала?!

– Ой, да не в этом дело! – поморщилась сестра, вставая с шезлонга. – Пойдём в воде посидим чуть-чуть? Невозможно лежать уже.

– Пойдём, -кивнула я. Солнце стояло высоко над горизонтом и пекло нещадно.

– Так вот! Пока, вы посмеивались в стороне над бедной девчонкой, – заходя в прохладную воду, продолжила сестра, – я выяснила у неё все подробности. Оказывается, спустя три года после смерти матери, она стала приходить к ней сначала во сне, с одним единственным словом: «Забыл!». Ничего не напоминает?

– Нет, – с иронией, ответила я, наслаждаясь прикосновением морской воды к горячему телу.

– Шутишь? – изогнув одну бровь, нахмурилась сестра. – Ну, шути, шути! Так вот, затем она стала появляться и наяву по ночам, твердя одно и то же. Женька выпросила отца, чтобы тот взял ей путёвку в лагерь в надежде, что там мать не станет её преследовать, но в «Комете» она разошлась ещё пуще, выкидывая вещи из шкафов и тряся её кровать. Беспрестанно повторяя: «Отец, Жека! Отец! Молись, доча! Молись!». В итоге она уехала ещё до окончания смены. Помнишь? И странным образом вещи перестали выпадать из шкафов, а шашечки на кроватях перестали дребезжать среди ночи. Скажешь, нет?

– Скажу, не помню про шашечки, – усмехнулась я, – зато помню, что фантазия у тебя всегда была на грани фола! И ещё помню что, когда мы школу пошли осенью, Жени уже не было.

– Да, не было! – воскликнула Ольга, крутясь, на манер юлы, в воде. – Её кто-то из родственников забрал, а отца куда-то пристроили на лечение. А ещё лет через десять в нашем доме стала появляться, периодически, монашка.

– Как появляться? – испугалась я.

– Да не в том смысле, – скривилась сестра, взмахнув рукой и поднимая сноп брызг, – реальная монахиня-сестра Евгения. Я Иринку, соседку, расспросила, оказывается это наша Женька. Ушла от мира, за мать с отцом молится.

– Чушь, Оля! – мотнула я головой, протестуя. – Ну, чушь же! Сама подумай, каково девочке с детства было с такими родителями?! Ясное дело, с психикой проблемы. Сама подумай, какая мать будет так истязать своё дитя? Тем более после смерти.

– А если не чушь?! – воскликнула Ольга. – Дети же и в семьях бичей живут и психика у них, дай Бог каждому! А у неё?! Да, алкоголики! Но тихо, чисто и поесть всегда было, скромно, но было. Я вот думаю, может и Гаврил этот тоже просто алкоголик?

– Не знаю, всё может быть. – ответила я. – Только, неужели алкоголику на том свете покоя нет? Их, наоборот, говорят, Бог бережёт.

– Бережёт! – согласилась Ольга. – Только в пьяном бреду они на многое способны. Может, натворил чего. А знаешь, что?! Помнишь, мы передачу смотрели про одержимость? Там говорили, что многие алкаши одержимы. Помнишь?

– Ну, там наговорят! – усмехнулась я, направляясь к берегу. – Хватит выдумывать! Зачем гадать? Узнаю у Татьяны, когда приедем, и придумывать ничего не придётся.