Читать книгу Безумный угар. Жертва - Евгений Александрович Белов - Страница 4

Меня хлестко лупили по щекам.

– Живее просыпайся, мудила! – громко произносила девушка.

Я неохотно открыл глаза и мгновенно ощутил всю ущербность человеческого существа – жутко раскалывалась голова, болела спина, словно к ней приложились кувалдой, а главное – мучительно пульсировал пах, который я тут же обхватил рукой, в надежде, что это как-то уймет боль.

– Только проснулся и сразу взялся за член! – усмехнулась она. – В этом и есть вся ваша мужская натура!

Поначалу распознать девушку составляло сложность, ведь после пробуждения в моих глазах рябили черные мушки и комната ходила ходуном, но когда она отошла на метр, я узнал ее, и если выразиться мягко, был потрясен, вот так просто увидеть ее в своей комнате, после бредовых событий дня, навалившихся на меня, как гром среди ясного неба.

– Почему ты здесь? И как ты попала в мою квартиру? – слова давались с трудом, ведь каждый изданный звук отдавал жалящим эхом в больную голову.

В ответ она усмехнулась.

– Живее поднимай свою ленивую задницу с кровати. Нам пора валить отсюда, если, конечно, в твоих планах не значится провести ближайшие годы за решеткой!

– За решеткой?! – испуганно переспросил я и шустро поднял корпус над кроватью, невзирая на острую боль между лопаток. – Тебе что-то известно об этом?

– Совсем немного. Только то, что удалось выловить из диалога той придурковатой парочки, которая притащила тебя сюда вбессознанке!

В голове незамедлительно всплыл грязный сон, который, похоже вовсе и не являлся сном, а был не чем иным, как последствием отравления. Что за мощную дрянь подмешал в бокал с коньяком жирный извращенец, если меня так крючило со стояком в туалете?

– И что ты узнала? – спросил я после того, как выбросил пошлые образы из головы.

– Дима, у нас нет времени на задушевные беседы. С минуты на минуту в твою квартиру нагрянет разъяренная бригада спецназа и прижмет твое миленькое лицо в пол, и совсем нелюбезно скрутит руки. Просто доверься мне. Я все тебе расскажу потом.

Я быстро скинул ноги с кровати и поднялся. Марина окинула меня брезгливым взглядом и с ухмылкой произнесла:

– От тебя воняет ссаниной, и ты с головы до ног в блевотне. Иди помойся и надень одежду посвежее.

– Ты же сказала, что сейчас сюда завалится спецназ! – в панике протараторил я.

– Все верно. – холодно ответила она. – Поэтому я лучше подожду тебя внизу, в машине… И поздравляю, у тебя вдруг появились бонусные пять минут, чтобы привести себя в порядок.

– Черта с два! – выкрикнул я и шагнул в сторону комнатной двери. – Я ухожу с тобой!

Девушка грубо оттолкнула меня.

– Охлади свой пыл, ковбой! В таком виде ко мне в машину ты не залезешь!

– Но…

– Никаких «но», Дима! Не теряй время на пустые разговоры.

Ничего другого как согласиться мне не оставалось. Марина развернулась и вышла из комнаты, пока я суетливо скидывал одежду на пол. Уже в коридоре она обронила через плечо следующее:

– Не забудь взять всю наличку, которая имеется дома. О зарплатной карте можешь забыть.

Я посмотрел в ее сторону отупевшим от страха взглядом и вновь принялся раздеваться догола, чтобы направиться в ванну и смыть себя недавний позор.

В ужасной спешке всегда приключается что-то этакое. В моем случае, я поскользнулся ванной, когда вылазил из неё и прилично ударился глазницей о находящуюся впритык с бортом ванны раковину. Удар был таким, что я на мгновение потерял всякую координации и всем весом плюхнулся на мокрый кафельный пол, который до этого небрежно залил из душевой лейки. Сука, как же больно! – остается добавить.

Кожа возле левого глаза стремительно набухала и багровела от крови, образуя шишку. Две-три секунды я пялился на себя в запотевшее от горячего душа зеркало и с осторожностью примеривался пальцем к ссадине. По-хорошему, нужно было каким-то образом спустить кровь, чтобы избежать масштабного синяка под глазом. Но, к сожалению, время на то отсутствовало. Я мокрый выбежал из ванны и направился в комнату. Там в той же спешке надел на себя первую попавшуюся в шкафу одежду: темно-синие джинсы, футболку и черную толстовку с капюшоном. После я обшарил выдвижной ящик в тумбочке, где обнаружил две тысячи триста рублей с мелочью и паспорт, схватил мобильный телефон и побежал в прихожую. Быстренько напялив кроссовки на босую ногу и оранжевую куртку с черными рукавами, я вышел на лестничную площадку. Там было разительно прохладней, чем в квартире, тем более это явственно ощущалось на мокром теле. Но мыслей о риске заболеть не возникло, возникла более глупая идея, если брать в учет, что с минуты на минуту должна была нагрянуть разъяренная группа спецназа. Когда я миновал два лестничных пролета, то вспомнил, что оставил дверь незапертой. Зависнув мгновение на месте в сомнениях стоит ли возвращаться или нет, мое «слабоумное подсознание» решило, что стоит, и я, перепрыгивая через ступеньки, вновь оказался на своем этаже, где дрожащей рукой запер дверь. И в какой-то степени «слабоумное подсознание» спасло мне жизнь.

На цокольном этаже привычно было темно, привычно не горела лампочка и уж тем более не появилось окно. Я резко остановился перед подъездной дверью, услышав чьи-то переговоры снаружи. Сердце отчаянно забилось в груди, показалось, что сейчас случится сердечный приступ. На этот раз в голове не родилось ни одной идеи, даже глупой, как быть дальше – я просто стоял как истукан в темноте перед дверью, ожидая неизвестно чего. Возникло обманчивое ощущение, что время ускорило своей темп, и сейчас движется семимильными шагами, но на самом деле прошло не больше десяти секунд до того, как домофон известил об открытии двери и громогласной голос кого-то скомандовал: «Вперед! Вперед, мужики!»

Залетевшая в подъезд толпа людей в камуфляже и с оружием наперевес мгновенно сбила меня с ног, словно являлась мощной стаей быков, двигающейся только прямо по загону и не замечающей ничего по сторонам. Я отлетел к подножию лестницы и, перекатившись вправо, свалился на стоянку детских колясок и велосипедов. По счастливому стечению обстоятельств день подходил к закату, и поэтому тусклого вечернего света из открытой двери было недостаточно, чтобы осветить меня. Я лежал, затаив дыхание, между коляской и боковиной бетонной лестницы и мог краем глаза наблюдать за происходящим снаружи.

Оголтелый табун стремительно пронесся мимо вверх по лестнице. Следом за ним в подъезд проникли двое из полицейского участка – старший лейтенант Кнутов и майор Игнатов. Внутри все затрепетало, когда они в каком-то метре проходили мимо меня. Казалось, что я был как на ладони, но это явилось лишь иллюзией моего рассудка. Темнота и нагромождение колясок и велосипедов сыграли против них. Они были в бронежилетах поверх гражданской одежды, в руках у обоих были пистолеты. Двигалась парочка вальяжно и молчаливо, и уже к этому моменту словила отставание от штурмовой бригады, в составе которой было как минимум десять человек, если судить по топоту по ступеням. Органы правопорядка явно переоценили мою способность давать отпор.

Через минуту, когда все участники группы захвата, включая Кнутова и его дружка, собрались на четвертом этаже перед моей дверью, послышался злобный стук по металлу и донесся грубый мужской голос:

– Господин Маслов, это полиция! Откройте дверь!

После их бессмысленного призыва стало очевидном, что сейчас лучший момент для того, чтобы покинуть подъезд. И, как ни странно, план по побегу возник очень быстро, хотя, возможно, этому поспособствовало укрытие, в котором я валялся среди детских колясок.

У открытой подъездной двери осталось караулить два человека, по крайней мере стольких мне удалось разглядеть. И если отталкиваться от их незамысловатых переговоров – один другому повествовал, как он отжег в клубе в прошлые выходные – ребята не были сосредоточены на успешном выполнении задания. Данный фактор являлся довольно удачным для меня.

Я слабо тянул на отца молодого семейства, но ничего другого не оставалось, как позаимствовать чью-то коляску и вырулить с ней из-под лестничного пространства как ни в чем не бывало. Так все и произошло. В тот критический момент страх покинул меня, что было удивительным для счастливца, которого природа одарила слабой на передок нервной системой. Тогда почему-то казалось, что абсолютно все получится, несмотря на полнейшую абсурдность задуманного.

Я тихо поднялся и взял первую попавшуюся коляску. Из-за массивного козырька и плотной москитной сетки содержимое коляски практически не просматривалось. Выкатив ее к дверному проему, я с долей наглости обратился к двум сотрудникам полиции в полном боевом облачении, один из которых продолжал взахлеб делиться веселыми событиями выходных.

– Разрешите пройти!

– Да-да, конечно, – посторонился тот, кто до этого внимал житейским небылицам своего дружка.

При виде вблизи их угрожающих автоматов нервозность снова разыгралась. Когда передние колеса коляски уперлись в выпирающую над поверхностью пола часть дверной коробки, я поддался даже легкой панике, ведь вместо того, чтобы их приподнять, я немного отъехал назад и с разгона принял препятствие так, что коляска резво подпрыгнула. С учетом моего заплывающего глаза и наркоманского прикида эти двое могли заподозрить как минимум, что ребенок воспитывается в неблагополучной семье, и как максимум, что я украл коляску. Но они ничего не заподозрили, а ожидали лишь одного – чтобы гражданский с коляской побыстрее удалился восвояси, и они снова смогли продолжить увлекательный разговор о выходных, где один из них ради своей бабы (так он её называл) начистил морду какому-то алкашу (так он его называл).

Выезды с дороги вдоль дома перекрывали два черных микроавтобуса, третий микроавтобус был небрежно припаркован напротив моего подъезда, внутри сидел водитель с открытым лицом и задумчиво курил, уставившись куда-то в небеса. Вероятно, думал о высшем.

Сверху из подъезда раздались звуки пилы по металлу. Кто-то из группы захвата срезал петли моей двери. Я огляделся по сторонам в поисках Марины, а точнее ее светло-коричневого Вольво седан не первой свежести, но ничего не обнаружил. Она вновь бросила меня! – с досадой пронеслось в голове. После, совсем бездумно, я завернул направо с подъездной дорожки и направился к выходу из двора. По мере моего отдаления от людей, карауливших подъезд, темп шагов возрастал, как и усиливалась дрожь в руках. Вдруг пришло осознание, что мгновение назад моя задница была на волоске от полного краха. Из-за подобных мыслей приходилось прикладывать невероятные усилия, чтобы совсем не перейти на бег с детской коляской, – эта нелепость уж точно не ушла бы от невнимательных глаз тех двоих. Хотя, кто его знает.

Я поравнялся с перекрывавшим выезд из двора микроавтобусом и боязливо окинул его боковым взглядом. На переднем сиденье располагалось два амбала, они в полной тишине, с абсолютно умиротворенными лицами так же взирали в небеса. Ну это уже явный перебор идиотизма, – подумал я. Стало даже как-то обидно за полицейского Кнутова и его худого приятеля, что все их усилия по поимке подозреваемого пошли коту под хвост. Обогнув микроавтобус по левую сторону, пришлось даже коляской выезжать на газон, ведь автотранспорт занимал все пространство дороги, я покинул свой двор, в доме которого происходили странные вещи, и направился неизвестно куда, но главное, как можно дальше отсюда.

Через пять минут бегства с коляской по грунтовой дороге, которую зачем-то еще сохранил, я сзади услышал шуршание колес и рев мотора, кто-то гнал на высоких оборотах. Затем мою спину осветили фарами. Еще через секунды две машина лихо вырулила из-за меня и, резко затормозив, преградила дорогу.

– Папаша, тебя подвезти?! Коляску можешь закинуть в багажник, если она тебе так дорога! – из открытого переднего окна с издевкой прокричала Марина.

Я оттолкнул коляску в бок, словно не имел к ней никакого отношения, и погрузился в салон автомобиля.

– Давай, гони! – загорланил я голосом обезумевшего человека и стал остервенело хлопать ладонью по бардачку. – Гони! Гони, детка!

Мои чувства разгорячились, и пришло острое осознание того, что я нахожусь в полной заднице, будучи обвиненным в безумных проделках кого-то другого. Такое в страшном сне и не приснится.

Несмотря на призывы «гнать», машина не тронулась с места. Я вновь загорланил, настоятельно требуя «Гнать». В ответ на эмоциональный призыв Марина обдала меня холодным взглядом и с придиркой сказала следующее:

– Слышь?! Своих девчонок так хлопать будешь по заднице, либо парней! И еще раз назовешь меня деткой, я тебе обещаю, что добью твой затекший глаз до конца! Ты все усвоил?

– Да, да, усвоил! Только поехали, пожалуйста! – на тон тише протараторил я.

– Так-то лучше, Дима. Покладистость тебе к лицу.

Марина сняла «Вольво» с ручника и с буксом тронулась с места.

Только минут через десять быстрой езды, когда мы отдалились километров на семь от злополучного дома, меня отпустило ощущение, что я могу быть пойманным группой амбалов в бронежилетах, и мысли начали степенно возвращаться в привычный порядок.

– Куда мы едим? – спросил я, когда мы двигались по центру города, ловко лавируя в потоке машин.

– Заедем ко мне домой. Кое-какие вещи нужно забрать. Заодно обсудим в какое дерьмо ты вляпался, ковбой.

– Кстати, о дерьме. Как ты узнала, что мне требуется помощь?

– Секрет фирмы, – она отвела глаза от дороги и с лукавой улыбкой посмотрела на растерянного попутчика. – Ну, а впрочем… Я умею читать мысли на расстоянии.

– Я сейчас серьезно, Марин. Как ты узнала?

Она посмеялась, переключила скорость на пятую и нажала на педаль акселератора так, что меня вжало в кресло. Интересно, откуда в этом старье столько мощи?

– Не уходи от ответа, – не унимался я.

Она ухмыльнулась:

– Даже не собиралась ни капельки. Я же предельно ясно сказала, что могу залазить в твою голову на расстоянии. Как ты думаешь тогда, откуда мне известно, что ты частенько импульсивно шпилишь свой ненаглядный матрас, свернув его в клубочек?

– Что?! – с недоумением произнес я.

– Ну, матрас. Все нормальные пацаны шурудят руками, а ты видно особенный, раз на такие ухищрения изгаляешься.

Марина залилась звонким смехом в тот момент, когда мои щеки стали наливаться краснотой… Я был пойман с поличным за постыдным занятием.

– Это какой-то бред, – не очень убедительно запротестовал я.

– Дело говоришь. Я точно так же и подумала, – сквозь смех вымолвила она, – когда ты методично сверкал своей голой задницей.

Не знаю уж, по каким правилам функционирует наш мозг, но после обличения в моих сексуальных связях со скрученным в трубочку матрасом, я на какое-то время позабыл не только о головной боли, изрядно докучавшей мне, но и о своем плачевном положении, где на меня объявила охоту полиция, с целью засадить в помещение с решетками на окнах. И судя по тяжести совершенного кем-то преступления – надолго.

– Хватит ржать! – стыдливо выкрикнул я. – Это неправда!

– Хорошо, как скажешь, Дима, – она примирительно кивнула.

Через секунд десять остатки смеха девушки стали затихать. Это благотворно повлияло на мое любопытство, которое стало пересиливать неловкость, возникшую от неприятной правды. Мне захотелось докопаться до истины.

– Ладно! – выкрикнул я. – Было такое! И это мое личное дело!

– Безусловно, – снова засмеялась она.

– Прекрати издеваться. Сейчас не лучшее время для подколов.

– Ладно-ладно. Сделаю вид, что мне ничего такого неизвестно, – девушка хитро подмигнула.

– Сделай после того, как объяснишь все по порядку.

– Хорошо, – Марина снова взглянула на меня, оторвав глаза от дороги. – Совет на все времена: будешь в следующий раз заниматься самоудовлетворением, закрывай экран ноутбука. Либо заклей камеру пластырем, если вздумаешь посмотреть порнушку на экране.

– Что-о? – недоуменно протянул я.

– Пластырь. Это то, чем ты свои пальчики заматываешь, когда поранишься.

Я сделал вид, словно пропустил ее последнюю колкость мимо ушей:

– Ты залезла… ты взломала мой ноутбук?

– Как сказать, – задумчиво произнесла она. – Зря ты в нашу последнюю встречу разрешил им воспользоваться.

– Зря?! Что ты сделала?!

– Кое-что установила, чтобы иметь удаленный доступ к камере ноутбука.

– Нахрена?! Нахрена ты сделала это?! – истерично выкрикнул я.

– Мне просто любопытно изучать людей. Вот и все. Ты же, наверное, в курсе, что я планирую поступать на психолога. В какой-то степени это был научный эксперимент. Я абсолютно не вижу ничего в этом плохого.

– Не видишь?! – мои глаза от недоумения полезли на лоб. – Не видишь?! Я не подопытный кролик, чтобы меня изучать! Ты не имеешь никакого морального права вторгаться в личную жизнь человека! Я доверился тебе!

– Эх, – вздохнула девушка. – Видимо, зря… И, к слову, кроме как сексуальной связи с матрасом, в твоей личной жизни ничего примечательного не происходит.

– Да какая к черту разница?! – мои гневные слюни, вылетевшие изо рта, хорошенько замочили округлую щечку и часть шеи Марины.

– Что ты так завелся, Дима? – девушка тыльной стороной руки протерла лицо. – Я поняла! Ты переживаешь, что мы не взяли матрас с собой!

В салоне автомобиля вновь раздался девичий смех.

– Да пошла ты, – буркнул я и отвернулся к окну, там стремительно пролетали знакомые окрестности провинциального городка, где я родился и спокойно жил до всех этих незваных злоключений.

– Ты обиделся, что ли?

– Причем здесь моя обида. Это ненормально следить за человеком. У тебя определенно не все в порядке с головой.

– Ну, нормально или нет, вывод один: если бы я сегодня мимолетом не запустила твою камеру, то неизвестно, где бы ты сейчас находился.

Ответа не последовало. Ведь что можно противопоставить колючей правде? Ничего.

Через десять минут мы подъехали к ее дому, одноподъездному, высокому, серому и больше ничем не примечательному. В пятистах метрах западнее находился железнодорожный вокзал. В городской черте на таком расстоянии стук колес приезжавших и отъезжавших поездов был пока недоступен, его перекрывал городской транспорт вкупе с остальными звуками жизнедеятельности людей.

В отличие от меня, Марина резво покинула автомобильный салон и хлопнула дверью. Затем девушка, совершенно не дожидаясь своего сообщника, спешно последовала в сторону подъезда по пути поставив машину на сигнализацию, дверь которой я закрыл какую-то секунду назад.

– Живее! Шевелись там! – не оборачиваясь поторопила она.

Пробежав метров двадцать, я настиг девушку у самого крыльца дома.

– Пойдем по лестнице, – сказала она внутри.

– Какой этаж? – со сбитым дыханием промолвил я.

– Одиннадцатый.

– Может быть, все-таки на лифте? – удивившись, предложил я.

– Нет. Необходимо все риски свести к нулю. Перспектива в нашем положении застрять в лифте, меня не прельщает.

– Ладно. Ты босс, тебе и решать.

Она пронзительно посмотрела на меня, не сказав ничего. Но по ее взгляду я понял, что сморозил нечто из ряда вон выходящее.

Пробелы в физической подготовке дали о себе знать на седьмом этаже, – я стал с жадностью поглощать спертый подъездный воздух. В отличие от меня, Марина не сбавляла темп, двигаясь так, словно не ведала об усталости. На какой-то момент стало даже стыдно, что хрупкая девушка уделывает тебя на мужской территории.

Наконец-то мы достигли одиннадцатого этажа. На бледно-зеленой стене, предвещавшей его, было отмечена черным маркером фраза «Здесь проживает ШЛЮХА». Я на секунду остановился, чтобы разглядеть ее внимательнее. Это не ускользнуло от проницательных глаз Марины. Так же на стене имелась нелепая картина причинного мужского органа с редкими волосками на яйцах, и крылатые ругательства «лох» и «пидр», стоящие рядом со словом «Сос», видимо, прозвищем кого-то из жильцов.

На лестничной площадке перед дверью Марина выудила ключи из кармана черных узких джинсов. Затем открыла дверь и проследовала внутрь темной квартиры. За ней последовал я. В квартире пахло приятно: чем-то фруктовым и неуловимо женским. Девушка включила свет в коридоре. И глазам стали доступны очертания ее обители. Можно было отметить относительный беспорядок и несвежий ремонт.

– Закрой дверь на защелку, – сказала она.

Через некоторые время, когда мы разулись и сняли верхнюю одежду, девушка пристально посмотрела на меня.

– Обычно я предлагаю секс гостям мужского пола. Но сегодня не тот день, уж извини, – спокойным тоном заявила она.

Я остолбенел, и казалось, из-за неловкости мои щеки моментально покрылись краснотой.

– Ничего страшного, – сглотнув, промямлил я.

Она разочарованно улыбнулась, с недоумением покачала головой и прошла вглубь квартиры.

– Какой же он все-таки идиот, – глухо донеслось после.

Квартира была двухкомнатной. Когда я тихо шел по коридору, то боковым зрением случайно заметил, как в одной из комнат, освещенной неяркой настольной лампой, слетала на белый ворсистый ковер одежда Марины. По инерции переведя взгляд туда и чуть выше, мне стали доступны голые женские очертания худенькой спины и бедер. Мгновенно мои глаза стыдливо закрылись, и были закрыты до тех пор, пока я не минул дверной проем спальни.

– Я подожду тебя на кухне, если ты не против, – затем сказал я.

Ответа не последовало.