Читать книгу Треугольник Короля - Евгений Асноревский - Страница 4

Солнечным, погожим днём, по улице Университетской города Вильно, проходящей, как и следует из названия, рядом с университетом, шла молодая девушка лет двадцати. На ней были элегантные брючки, любимого ею белого цвета, белый же шарфик и лёгкое светло-серое пальтишко. Вся её стройная фигурка казалась воплощением элегантности. У неё были серые, искрящиеся живыми искорками, глаза, светло русые волосы и длинные пальчики без яркого лака на аккуратных ноготках.

Двигаясь мимо лишённого всякой помпезности светлого здания президентского дворца, она направилась внутрь старинного Виленского университета, чей массивный корпус нависал над стоянкой машин. Девушка держала путь к одному из залов, где ей была назначена встреча. Достигнув входа в этот зал, который был расположен между двумя нишами с белыми скульптурами, она чуть задержалась и, подняв голову повыше, прочла надпись на латыни, помещённую над слегка приоткрытыми тяжелыми дверями:

«Alma Mater Vilnensis»

Слегка наклонив голову набок, гостья продолжила свой путь в зал, носивший литовское название «Mažoji aula». Войдя в него, она оглянулась: перед ней предстало мрачное и величественное помещение, с рядами коринфских колон вдоль стен, заставленное стульями с мягкими красными спинками. В дальнем конце его, спиной к вошедшей, стоял человек в коричневом костюме и коричневых же лакированных туфлях. Он как будто знал, что та кого он ждёт – уже здесь, хотя она вошла почти бесшумно, и медленно развернувшись к ней, поднял глаза. Пристальный, казавшийся насмешливым взгляд его слегка навыкате глаз, чёрного цвета, упал на гостью. У этого человека был квадратный подбородок, низкий лоб и чёрные, невероятно густые, кудрявые волосы. Его пухлые губы были сложены в лёгкую усмешку. Лицо казалось в целом немного глуповатым, а красный в белую полоску галстук – только усиливал это впечатление. Кроме того человек был мал ростом, и довольно полный.

Смерив друг друга взглядом, эти двое слегка смутились.

– Здравствуйте, – произнесла девушка по-литовски, приятным нежным голосом, хорошо дополнявшим её миловидную внешность, – это вы Михаилас Литвакас?

Коричневый человек слегка поклонился, отведя руки немного назад, и ответил высоким мальчишеским тенором:

– А вы, я уверен, и есть Виктория.

– Да… Это я, – ответила девушка.

– Вас ко мне послал профессор Баранаускас? То есть он – историк, послал ко мне – философу, девушку с вопросом по истории, я правильно понял? – насмешливо спросил профессор.

– Этот вопрос вами досконально изучен, профессор. Уважаемый профессор Баранаускас это знал и поэтому направил меня к вам.

– Что же это за вопрос?

– История тайных обществ, профессор.

Литвакас причмокнул своими полными губами и облизал их как бы в знак проснувшегося аппетита.

– Да-да, – сказал он, потупив глаза вниз, – эта тема меня весьма интересует… весьма.

Девушка усмехнулась и понимающе покивала головой.

– Ну что же, пройдёмте лучше в мой кабинет, – сказал Литвакас. – А по дороге купим пирожных, вы же любите пирожные, правда? И давайте говорить на вашем родном языке, я вижу что вы владеете литовским, но хочу чтобы вам было максимально комфортно, а ваш язык и для меня, можно сказать, родной.

Кабинет профессора, куда через сорок минут он вошёл с девушкой, державшей коробочку пирожных, находился довольно далеко от места встречи собеседников. Это была небольшая коморка, заставленная всякой всячиной.

Расположившись в кресле и предложив гостье сесть, профессор сказал:

– А ведь наш общий друг – мастер нести чушь с умным видом, он был бы хорошим политиком.

Он замолчал, вопросительно глядя на девушку.

– Я не буду отнимать слишком много вашего времени…

– Да что вы? Не стесняйте себя, я не спешу.

– И всё же… Мне, конечно, было бы интересно прослушать лекцию по истории тайных обществ восемнадцатого века, ведь я наслышана о том какой вы прекрасный лектор, профессор, – тут Литвакас слегка наклонил голову и постучал пальцами по столу, – но я, повторюсь, не хочу у вас отнимать много времени…

На этих словах девушка лёгким, быстрым движением достала, откуда- то, сложенную вдвое бумажку и, развернув ее, положила на стол перед профессором. К ней она добавила две фотографии, на каждой из которых было изображено по одному предмету: на первой серебристая капсула, на второй маленькая красноватая коробочка.

– Вот текст, – сказала Вика, указывая на бумажку в своей руке, – который мне очень хотелось бы понять. Можете ли вы объяснить, смысл? Он написан на настоящем пергаменте и найден в футляре, – девушка ткнула пальчиком в фото, – а футляр в серебряной капсуле, он на другом фото.

Она достала ещё несколько фотографий изображающих находки с разных сторон, и, сложив руки на груди, сидела молча, пока профессор, медленно оторвавшись от спинки кресла ещё медленнее наклонялся к фотографиям и листку на столе. Чем больше он всматривался в них, тем больше расширялись его глаза. Было видно, что он стал дышать чаще. Он довольно долго вглядывался в изображения на фотографиях и перечитывал текст на листке. Казалось, он совсем забыл о своей молодой посетительнице. Наконец Литвакас откинулся в кресле, прижав две сложенные ладони к губам и глядя в пустоту. Резко переведя взгляд на свою гостью, он сказал спокойным тоном, хотя голос его дрогнул на последних словах:

– Это правда, скажите честно? Может быть это шутка, мистификация… Как мне узнать? Вы хотите… Хотите чего? Может быть денег?

– Я хочу узнать, что значат слова на листке.

– Люди врут другим обо всём, чтобы получить деньги, а деньги врут им о них самих, что они получили себя, – произнес, посапывая Литвакас.

Девушка задумчиво отвела взгляд в сторону.

– Где это было найдено?

– Там, где жил Понятовский. Вы же знаете уже, что там монограмма Понятовского?

– Знаю не хуже вашего! – вдруг зло сказал профессор. Он мгновенно овладел собой, лишь в глубине глаз читалась злость от внезапной вспышки.

– Люди хотят лишь жрать, но вы – вы стремитесь к чему- то большему! Ради чего вы лично, милая, тянитесь к этим знаниям? Если эта серебряная штука подлинная, то стоит немало денег, но ведь вам не нужны деньги. Вы просто любите историю, как мне сказал ваш… наш общий друг – профессор Баранаускас. И вы даже не историк по специальности. Вы тянитесь к знаниям, но не к деньгам. Но знаете, что я скажу вам? Это всё серьезнее, чем вы можете представить! Лучше бы вы не приходили ко мне с этими фотографиями и запиской. Хотите знать… Хотите, значит, знать? Ну так я вам скажу.

Литвакас разволновался было снова, но опять взял себя в руки.

– Так… – профессор ослабил свой смешной галстук. – На серебряной капсуле находится монограмма короля Понятовского, там есть ещё небольшое изображение: роза и крест – эмблема ордена Розенкрейцеров, вол – герб рода Понятовских. Вот это всё вы знали. Теперь то, что вы не знали, – произнёс он.

Девушка слегка приподняла голову и прищурилась.

– Так вот, то, что вы не знали… – Литвакас многозначительно помолчал.

– Полагаю, Баранаускас уже рассказал вам, что король Станислав Август Понятовский, был масоном и розенкрейцером. Рыцарь Salsinatus – часть титула, данного королю в масонской ложе. Salsinatus – анаграмма от имени Станислав. Всё это довольно широко известно среди интересующихся историей и, вероятно, уже известно вам, благодаря нашему уважаемому другу профессору этой самой истории Баранаускасу. Так?

Девушка наклонила голову в знак согласия.

– И значит… – продолжил профессор, – я ничего больше не могу вам сказать. Да, я всю жизнь интересуюсь тайными обществами: масоны, розенкрейцеры, иллюминаты. Мне всё это интересно, но ваша загадка слишком сложна и я не могу добавить ничего к сказанному Баранаускасом…

Вика, при всей своей сдержанной грации и спокойной вежливости, не смогла скрыть на лице сильного разочарования.

– Не могу добавить ничего, – вновь заговорил Литвакас, – кроме утверждения, что в послании передана зашифрованная информация о местонахождении некоего артефакта.

Вика вскинула глаза, мгновенно загоревшиеся интересом. Профессор сидел, сложив руки на толстом животе, с самым каменным лицом, которое только мог изобразить. Через секунду он громко захохотал, закинув голову назад.

– Всё же в наше время молодёжь смотрит слишком много фильмов, – хихикая, проговорил Литвакас. – Даже если то, что вы мне принесли настоящее, вряд ли расшифровав послание, вы найдёте клад масонов. Баранаускас слишком наивен и легко взял на веру ваши доказательства… Впрочем, оставьте фотографии и текст здесь, если я смогу что-то понять, то обязательно сообщу вам. Только раскрывший тайну природы знает, что на самом деле создал новую. Желаю приятного дня, Виктория.

Вика, секунду подумав, встала и, оставив фотографии на столе, направилась к выходу. На лице её была улыбка, которая, правда, не очень скрывала её разочарование. Повернувшись на пороге и пожав руку, протянутую ей профессором, девушка сказала:

– Что ж, это было приятное знакомство и полезный разговор. Простите, что потревожила, спасибо, что оказали помощь, пожалуйста, дайте знать, если вы что-то разберёте, и можете не сомневаться в подлинности артефактов. Я ведь совсем не ищу клад, но расшифровать это послание, понять, что хотел сказать нам автор, которым, как знать, мог быть сам король… Разве это не важно?

– Да-да, да-да, – зачастил Литвакас, – всего наилучшего, барышня. Последнее слово он сказал по-литовски.

Закрыв за гостьей дверь, Литвакас ещё долго стоял на одном месте, как человек погружённой в гипноз. Затем, хлопнув себя по коленям, вернулся к столу.

Солнечный день в Вильне между тем потихоньку подходил к концу. Виктория спокойной походкой удалилась в сторону своей съёмной квартиры.

Войдя домой, она обнаружила, что её соарендаторов – двух странноватых девчонок студенток – ещё нет. В этот момент у неё зазвонил телефон.

– Алло, – сказала Вика поднеся трубку к уху.

– Алло. Это Литвакас, Вика. М-м-м-м, я хотел бы порекомендовать вам одного специалиста по вашему вопросу, отличного историка из Минска. Точнее, может он и не совсем специалист именно по-вашему, так сказать, делу… м-м-м-м, но это человек увлечённый историей, больших знаний парень. Его зовут Владимир, он может помочь в поисках… Запишите координаты…

Через минуту девушка записавшая данные протеже Литвакаса уже вошла в социальную сеть и оставила одному из френдов следующее сообщение:

«Мечик, я поговорила с Литвакасом. Увы, почти ничего»