Читать книгу Вот твое счастье. Подлинное и нерушимое - Евгений Бахмутский - Страница 3

Глупо строить планы на всю жизнь, не будучи господином даже завтрашнего дня.

Сенека

Неодолимый враг

Для большинства людей смерть приходит как незваный гость, злой и неприятный. Не имеет значения, как стойко держатся люди перед лицом смерти. В глубине души, думаю, большая часть из нас испытывает чувство потери, паники и отчаяния. Один мой товарищ рассказал, как он посетил своего отца в больнице, когда тот умирал от рака. На прощание сын сказал отцу: «Держись, отец, не сдавайся!» На что больной ответил: «Сын, а за что держаться?» Явления вроде рака лишь выводят на передний план непререкаемую истину, которую мы предпочитаем забывать или игнорировать: мы смертны. Большинство людей не может смириться с реальностью смерти. Недаром современные психологи признают, что страх смерти – одна из самых больших проблем сегодняшнего человечества, потому что он лишает его радости жизни, приносит несчастье.

Этим наблюдениям созвучны слова небезызвестного Берлиоза: «Да, человек смертен, никто против этого и не спорит». Думаю, что дорогой читатель также помнит и ответ Воланда: «Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус!»[1].

Трудно забыть ту роковую пасхальную неделю 2010 года, когда в московском метро прогремели ужасные теракты, унесшие жизни 40 человек и оставившие более 90 человек ранеными. Это были обычные люди, такие как мы с вами, которые спешили на работу и учебу и чья жизнь так трагически оборвалась в мгновение ока.

Несмотря на неожиданность и весь ужас трагедии, террористы не смогли посеять панику в обществе. Напротив, произошла даже некоторая его консолидация. Запись для сдачи крови в Первую городскую клиническую больницу имени Н. И. Пирогова растянулась на две недели вперед. Со всех сторон наблюдалась особая забота о пострадавших и внимание к ним.

Вместе с тем у людей обострился страх, страх смерти, который мы все несем в себе с самого рождения. Люди особо остро почувствовали свою уязвимость и близкую возможность смерти. «Я еще не готов умереть», – сказал один молодой мужчина. «Смерть – это ужасно», – вторила ему девушка. Но реальность такова, что всем людям рано или поздно предстоит умереть.

СМЕРТЬ КАЖЕТСЯ ЧЕМ-ТО НЕЕСТЕСТВЕННЫМ, КОГДА ВНУТРИ НАС, КАК ПТИЦА В КЛЕТКЕ, ТОМИТСЯ ЖЕЛАНИЕ ЖИТЬ ВЕЧНО.

Автор Послания к Евреям в Библии довольно прямо говорит о жителях нашей планеты как тех,

которые от страха смерти через всю жизнь были подвержены рабству (Евреям 2:15).

Какому рабству? Рабству страха и сомнений, которые лишают нас прочного и надежного основания для планирования жизни. Ведь, в конце концов, за всем стоит смерть, которая рано или поздно все равно придет, чтобы рассыпать все то, что мы так старательно строили. Зачем творить, мучиться, стараться, стремиться, если все закончится крышкой гроба? Недаром в самой древней книге Библии – книге Иова – смерть названа «царем ужаса» (Иов 18:14). Эта же реальность побудила известного детского писателя Самуила Яковлевича Маршака написать такое короткое стихотворение:

Во все времена и во всех культурах смерть воспринималась как ужасное событие: весть о ней шокирует, приносит горечь, лишает присутствия духа, потрясает людей до глубины души. Смерть кажется чем-то неестественным, когда внутри нас, как птица в клетке, томится желание жить вечно. В неровный час этот неодолимый враг вторгается и похищает наше счастье. На протяжении тысячелетий человечество пыталось его победить самостоятельно, но так и не смогло, не сможет и в будущем.

Представление людей о смерти в древности

Страшнее смерти может быть только жизнь, лишенная смысла, – вот самая страшная трагедия человека. Без смысла жизнь уподобляется бестолковому и беспорядочному движению, потоку бесцельных событий и тщетных попыток поймать за хвост фантом счастья. Такое существование становится безрадостным, противным, отравляющим вкус жизни. В помрачении своего разума, отвергнувшего своего Создателя и Спасителя, человек пытается воспарить над земной суетой на рукотворных крыльях философии, религии, морали, искусства, психологии, науки, чтобы искусственно наделить смыслом свое земное существование, примириться с фактом смерти, конечностью и несовершенством всех своих целей, даже самых благородных из них. Однако любое человеческое начинание, даже самое благородное, в обход Божественной реальности приносит с собой лишь временное ощущение счастья, ибо

и мир проходит, и похоть его, а исполняющий волю Божию пребывает вовек (1 Иоанна 2:17).

Предлагаю совершить небольшой экскурс в античную философию, чтобы нам лучше осознать уникальность и реалистичность христианского учения о смерти и воскресении. При этом я буду опираться на обзор основных религиозно-философских парадигм осмысления и отношения к смерти, выполненный отечественным философом В. Ш. Сабировым[2].

В античной философии классического и эллинистическо-римского периода (конец IV в. до Р. Х. – III в. после Р. Х.) тема смерти занимает весьма заметное место, а в школах платоников, эпикурейцев и стоиков она является одной из центральных. Согласно античной мифологии и философии, человек смертен по своей природе; бессмертными являются лишь боги и люди-герои, принятые в сонм богов за свои подвиги (к примеру, Геракл). Правда, в эту касту полулюдей-полубогов была еще одна маленькая лазейка: можно было умереть так, чтобы потомки помнили твое имя вечно. Это справедливо относится к героям, но этим же воспользовался и Герострат, молодой житель Эфеса, который в 356 году до Р. Х. сжег храм Артемиды и тем самым снискал себе вечную славу и одновременно вечный позор. Также древние считали, что смерть – это не только неизбежность, вытекающая из природы человека, или закон его бытия, но вдобавок она строго фиксирована судьбой, понимаемой как рок или фатум.

В античной культурной традиции смерть однозначно расценивается как зло. Это объясняется не только тягой людей к радостям земной жизни, но и народными языческими верованиями древних. В Древнем мире люди верили, что смерть не уничтожает человека полностью, что, умерев, он начинает свое призрачное существование в подземном царстве теней – Аиде. Это мрачное место описано Сенекой в одной из своих трагедий.

Самое прискорбное во всем этом веровании было то, что одна и та же безрадостная участь жалкого призрачного существования в Аиде ждала всех людей, – добродетельных и порочных, знатных и простых, богатых и бедных. Эта обреченность печалила и страшила древних греков и римлян. Поэтому различные философские школы пытались найти свои концептуальные решения для победы над страхом смерти, делающим жизнь на земле бессмысленной и безнадежной. Эпикур, например, доказывал, что со смертью уничтожается не только тело, но и душа человека, которая распадается на атомы и рассеивается в пустоте, поэтому и нет никакого загробного мира. Вот вам один из первых атеистов древности!

Более оптимистичное решение, кажущееся более справедливым, проблема смерти получила в учениях орфиков и пифагорейцев, а затем у Платона. По их представлениям, смерть есть отделение бессмертной души от смертного тела. В диалоге «Федон» Платон пишет:

Если бы смерть была концом всему, она была бы счастливой находкой для дурных людей: скончавшись, они разом избавлялись бы и от тела, и – вместе с душой – от собственной порочности[4].

После смерти душа человека, вобравшая в себя весь земной опыт добродетелей и пороков, предстает перед судом. Посмертная участь человеческих душ различна: заклятые преступники ввергаются в Тартар, откуда им нет возврата, если их жертвы не даруют им прощения; души обычных людей после некоторого пребывания в Аиде переселяются в другие тела; наконец, души мудрецов вечно живут совершенно бестелесно в божественном мире эйдосов (идей) вне времени и пространства.

Человек, посвятивший свою жизнь философии, живет разумом, а не телесными вожделениями, то есть при жизни он отделяет душу от тела и потому перед смертью полон бодрости и надежды обрести за могилой блаженство. В этой связи становится понятным смысл знаменитого высказывания Сократа:

Те, кто подлинно предан философии, заняты на самом деле только одним – умиранием и смертью[5].

Итак, страх смерти, который оценивается как проявление малодушия и неразумности, с точки зрения античных мыслителей, может быть преодолен при помощи разума, точнее, философских рассуждений.

Главная идея античной философии и морали состоит в том, чтобы выработать презрение к смерти. «Презирай смерть! – проповедовал Сенека. – Кто ушел от страха смерти, тому ничто не печалит душу»[6].

Но античная философия не смогла разрешить проблему смерти, поскольку слишком уповала на разум человека, рассматривая его прежде всего как философа, способного своими силами духовно победить смерть. Наиболее красноречивыми иллюстрациями этого тезиса служат пессимизм, в который впал к концу жизни Платон, и предполагаемое самоубийство Аристотеля, также разочаровавшегося в жизни.

За все последующие столетия человечество придумало много различных обходных путей для преодоления страха смерти и разрешения самой проблемы смертности, но все безуспешно. Люди как умирали, так и продолжают умирать. Каждые две секунды не менее трех людей уходит в мир иной. Поэтому человечество продолжает бороться как с концепцией, так и самой реальностью смерти. Основной мотив этой борьбы не изменился – это желание победить страх небытия. Об этом свидетельствуют слова знаменитого французского писателя и философа эпохи Возрождения Мишеля Монтеня:

Вся мудрость и все рассуждения в нашем мире сводятся, в конечном итоге, к тому, чтобы научить нас не бояться смерти[7].

В статье[8] одного московского психотерапевта мне довелось прочитать об основных источниках страха смерти, которые я кратко прокомментирую.

АНТИЧНАЯ ФИЛОСОФИЯ НЕ СМОГЛА РАЗРЕШИТЬ ПРОБЛЕМУ СМЕРТИ, ПОСКОЛЬКУ СЛИШКОМ УПОВАЛА НА РАЗУМ ЧЕЛОВЕКА, РАССМАТРИВАЯ ЕГО ПРЕЖДЕ ВСЕГО КАК ФИЛОСОФА, СПОСОБНОГО СВОИМИ СИЛАМИ ДУХОВНО ПОБЕДИТЬ СМЕРТЬ.

Нарциссизм. Человек убеждает себя, что он исключительный, особенный, именно поэтому смерть не относится к нему. Эта идея постоянно культивируется и развивается современной развлекательной культурой.

Навязчивая потребность в контроле. Другими словами, это одержимость идеей полного контроля над всем, а значит, и над смертью. Неудивительно, что одним из самых растущих бизнесов, наряду с пластической хирургией и омоложением, является продажа специальных капсул для замораживания тел, выражающая надежду на последующее воскрешение.

Сосредоточенность на себе и озабоченность идеей превосходства. Такое замкнутое на себе существование, декларирующее, что «я есмь центр Вселенной», обостряет чувство конечности и хрупкости жизни, ощущение пустоты и изолированности от мира. Неудивительно, что все диктаторы были ужасно одиноки и несчастны.

Дефицит трансценденции или смысла, задающего какую-либо значимую социальную направленность и цель жизни. Он выражается в одержимости собой – своими чувствами, проблемами, конфликтами, в неспособности слушать и понимать другого, проявлять искренний интерес к чужой жизни, внутренне включаться в нее. Без смысла существования сама жизнь превращается в некотором смысле в смерть. Думаю, что такое состояние описал А. С. Пушкин в своем известном стихотворении от 26 мая 1828 года:

Наконец, неосмысленный опыт столкновения со смертью. Смерть почти полностью удалили из нашей повседневности, поэтому мы практически не готовы о ней рассуждать и размышлять, тем более не готовы встретиться с ней лично.

1

Булгаков М. А. Мастер и Маргарита. М., 1984. С. 18.

2

Сабиров В. Ш. Жизнь. Смерть. Бессмертие [Электронный ресурс] // Человек. 2000. № 5. С. 36–49. URL: http://www.sibstrin.ru/files/zhizn_smert_bessmertie.pdf (дата обращения: 13.03.2017).

3

Цит по: Сабиров В. Ш. С. 37.

4

Там же.

5

Там же.

6

Там же. С. 38.

7

Монтень М. Опыты. Избр. произв. в 3-х томах. T. I. М.: Голос, 1992. С. 63.

8

Холмогорова А. Б. Страх смерти: культуральные источники и способы психологической работы // Московский психотерапевтический журнал. 2003. № 2. С. 120–131. URL: http://institut.smysl.ru/article/holmogorova.php (дата обращения: 14.03.2017).