Читать книгу Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 13. Часть 18. И вечный бой… - Евгений Бажанов, Е. П. Бажанов - Страница 3

Ранее (в т. 10, с. 47–48) уже рассказывалось, что на собрании трудового коллектива Дипакадемии 31 мая 2006 года на безальтернативной основе по рекомендации МИДа был избран новый ректор – Александр Николаевич Панов. Опишу здесь более подробно, как это происходило (заранее извиняюсь за некоторые повторы прежнего текста).

Кандидат в ректоры в своей предвыборной речи оттенил недостатки в работе ДА на всех направлениях. А.Н. Панов подверг критике нашу совместную бакалаврскую программу со швейцарскими партнерами, воскликнув: «Ну что же мы, настолько бедны и настолько зависимы, что без швейцарских варягов не обойдемся?!» Потребовал научиться зарабатывать деньги собственными силами и высказался за то, чтобы пригласить Счетную палату выявить резервы и помочь нам повысить зарплату сотрудникам.

Подчеркнул Панов и необходимость ужесточить требовательность к студентам: «То, что человек заплатил деньги – это не индульгенция, чтобы он, ничего не делая, остался навсегда, до окончания в стенах этого учебного заведения. Возможно и отчисление. Сошлюсь на опыт МГИМО, который отчисляет нерадивых студентов. Ничего страшного в этом нет, а родители пусть подумают еще раз, платить ли им снова за обучение или нет. То же самое относится и к тому, как оценивается обучаемость других слушателей, в том числе из МИДа. Если человек не посещает занятия, если он не демонстрирует хорошее знание языков, то надо честно и откровенно ему об этом сказать, что пойдет на пользу и ему, и всей кадровой службе МИДа».

Последовала критика со стороны Александра Николаевича и в адрес научной работы: «Мне приходилось читать много тех разработок, которые поступают из научного центра Дипакадемии. Могу сказать, что есть очень интересные, очень толковые разработки, но есть, к сожалению, проходные и несерьезные, неинтересные работы. Конечно, потом вы получаете хорошие отзывы, и мы знаем, как это делается. Но когда говорят, что среди аспирантов большое количество гениальных людей, я все-таки позволю себе усомниться, что за три месяца, за полгода можно написать прекрасную докторскую диссертацию. В это я никогда не поверю, я и сам защищал два раза диссертации, поэтому знаю, что это не так. Здесь также надо посмотреть контингент тех, кто хочет защищать диссертации, кто представляет свои работы. Нужны более жесткие требования».

Речь кандидата в ректоры прозвучала диссонансом с другими выступлениями. Все ораторы в основном говорили о достижениях Академии под руководством Ю.Е. Фокина. На достижениях (и не только) сделал акцент и участвовавший в конференции первый заместитель министра иностранных дел А.И. Денисов, хотя и констатировал: «…Каковы бы ни были показатели работы Академии, совершенно очевидно, что сама жизнь диктует необходимость перестройки, причем перестройки глубокой, я бы сказал – модернизации учебного процесса и других направлений деятельности. Эта модернизация идет, и об этом много говорилось в докладе Ю.Е. Фокина. Есть такие новые направления деятельности Академии, которые очень приветствуются в МИДе, в других ведомствах. Вообще межведомственный характер переподготовки кадров – это очень важная, правильная и глубоко позитивная тенденция в деятельности Академии. Прежде всего, приходит на ум очень хорошо реализованная идея организации курсов подготовки госслужащих различных министерств и ведомств для работы в рамках нашего председательства в «Группе восьми». Здесь уже упоминались курсы подготовки наблюдателей на выборах и т. д.».

У многих сотрудников Академии критическая тональность высказываний А.Н. Панова породила недоумение. Перед голосованием ко мне подходили коллеги и спрашивали, следует ли поддерживать кандидатуру Александра Николаевича, учитывая его настроения. Я убеждал: «Голосуйте “ за”, Панов – мой старый товарищ, великолепный специалист и интеллигентный человек». Итоги выборов: за Александра Николаевича проголосовало 114, против – только 9 человек.

На самом деле такая линия поведения А.Н. Панова базировалась на его жизненной философии. Мой приятель, трудившийся под началом Панова в Японии, рассказал, как однажды посол пригласил его на обед и изложил свое кредо: когда становишься начальником на новом месте, надо сразу же подчиненных «пригнуть до земли», доказать им их полную профессиональную несостоятельность, а затем постепенно пресс ослаблять, меньше ругать, начать понемногу похваливать. И тогда коллектив станет шелковым, послушным и податливым.

28 апреля 2007 года Дипакадемию слушали на заседании Коллегии МИД. Особенно не критиковали, но Коллегия тем не менее констатировала «необходимость серьезных мер по совершенствованию всех аспектов деятельности вуза, уточнению перспектив его развития как органа федерального значения по профессиональной переподготовке всех категорий гражданских служащих, занятых в сфере международной деятельности». Среди прочего Коллегия постановила «с 2008 года прекратить набор студентов на обучение по программам первого высшего образования. Перевести обучение по программам второго высшего профессионального образования полностью на коммерческую основу».

Новый ректор сразу же активно занялся совершенствованием деятельности Дипакадемии. Кратко расскажу, что было сделано за четыре года управления А.Н. Пановым Дипакадемией (с июня 2006 по декабрь 2010 года).

* * *

Основной задачей Дипломатической академии оставалось повышение профессионального уровня российских дипломатов. Работа Факультета повышения квалификации (ФПК), уже налаженная ранее, в целом успешно продолжалась. В рамках линии на превращение Академии в центр повышения профессиональной подготовки служащих центральных, а также региональных структур власти, занятых в сфере международных связей, был подписан ряд соглашений. Обучение в ДА прошли сотни представителей министерств, ведомств, органов власти субъектов РФ, государственных и частных компаний. Среди них – «Аэрофлот», РЖД, «Лукойл», «Татнефть», «Сургутнефть», Центробанк, Внешторгбанк, Рособоронпром.

Активнее стала осуществляться такая форма обучения, как организация курсов с выездом преподавателей Академии в регионы. Курсы были проведены в Санкт-Петербурге (дважды), Сочи (в связи с предстоявшей Олимпиадой), ряде других городов. Как и в прошлом, Дипакадемия периодически устраивала курсы для иностранных дипломатов (правда, в весьма ограниченных масштабах – в 2009/2010 годах обучалось всего 58 иностранных дипработников, из них половина – из Абхазии и Южной Осетии).

Впрочем, не все в деятельности ФПК было идеальным. В одном из своих выступлений перед коллективом ДА ректор отметил: «…Далеко не все преподаватели общественных кафедр способны на должном уровне вести занятия перед имеющими опыт практической работы российскими дипломатами, особенно высокого ранга, а тем более иностранными.

Так, слушатели Международных дипломатических курсов высказывали критические замечания в адрес ряда наших преподавателей, которые оказывались явно «не на высоте», особенно когда им приходилось дискутировать на острые международные темы.

Очевидно, что следует более внимательно подходить к отбору тех преподавателей, которые читают лекции, проводят занятия на таких курсах.

Известно, что и слушатели Академии нередко высказывают критику в адрес некоторых преподавателей по поводу качества читаемых ими лекций или проводимых семинарских занятий.

Многие преподаватели справедливо ставят вопрос о повышении заработной платы. Этот вопрос постоянно находится в центре внимания руководства Академии. Но вполне оправданно ставить вопрос и о повышении знаний, квалификации, совершенствовании преподавания членами профессорско-преподавательского состава. Усердно учиться надлежит не только слушателям, но, что особо важно, преподавателям, чтобы всегда находиться на самом передовом уровне знаний.

К сожалению, есть такие преподаватели, которые живут за счет «прошлого багажа», используют устаревшие формы и методики изучения, не проявляют интереса к научной работе».

Мы с Наташей, как и прежде, принимали участие в работе ФПК. Я продолжал выступать на Высших дипломатических курсах (ВДК) для вновь назначаемых послов, посланников, генконсулов, представителей в международных организациях. Курсы проводились дважды в год (весной и осенью), и я читал на них первую лекцию в день открытия. Не менялась и тема лекции: «Тенденции мирового развития в начале XXI столетия» (периодически несколько видоизменялась лишь формулировка этой темы). Высокопоставленные слушатели задавали вопросы, порой довольно странные. Так, однажды некий дипломат поинтересовался, согласен ли я с тем, что американцы сами нанесли по себе удар 11 сентября 2001 года, мусульманские террористы здесь, мол, ни при чем.

Среди обывателей, и не только российских, уже звучал этот тезис, раздувавшийся различными шоуменами от политики и конспирологии. Но чтобы в такое верил матерый специалист-международник! Я вступил с дипломатом в дискуссию и спросил: «Зачем это Вашингтону?» Последовал ответ: «Чтобы получить повод напасть на Ирак!» Я возразил: «Чем бомбить собственную страну, гораздо проще было бы в Ираке найти ядерное оружие. Подбросить и найти, как это умеют делать спецслужбы во всем мире. А атаковать свои города, да еще главные символы Америки, может только психически больной. Причем, в условиях США об этом сразу узнала бы вся страна, и виновные оказались бы на электрическом стуле. И если американцы, в самом деле, маньяки-самоубийцы, зачем нам против них вооружаться, тратить на это силы и деньги?!»

Читал я лекции российским дипломатам и более низких рангов. На курсах для вновь принятых в МИД молодых ребят и девушек выступал на тему «Отношения России с Китаем, Японией и Индией». Дипломатам среднего уровня излагал свое видение эволюции российской внешней политики в постсоветский период. Вместе с Наташей выступали по аналогичной теме перед иностранными дипломатами (болгарами, иранцами, пакистанцами, южнокорейцами, немцами).

Как правило, реакция на лекции была положительная. Изредка ворчали только вновь принятые в МИД. Им не светила сама идея вновь садиться за парты. Только вырвались, наконец, на волю, в большую жизнь, и опять штудировать «до боли» знакомые предметы. В связи с этим мы им внушали: «Десятки лет изучаем страны Дальнего Востока и тем не менее постоянно участвуем в конференциях, посвященных этому региону, читаем соответствующие книги и статьи и все время узнаем что-то новое и полезное. И вы почерпнете из лекций в Дипакадемии полезные мысли и информацию».

* * *

Теперь – об основных образовательных программах. Как отмечалось ранее, в соответствии с решением Коллегии МИД России в Академии было прекращено обучение по программам первого высшего образования (введенного в 2004 году в целях привлечения внебюджетных средств). В ДА начали разворачиваться магистерские программы, что уже в 2009 году позволило набрать для обучения 240 человек. Конкурс составил 4-5 человек на место.

Как и прежде, второе высшее образование в ДА получали депутаты Государственной Думы и Совета Федерации, их помощники, сотрудники Администрации Президента и Аппарата Правительства, ответственные сотрудники министерств и ведомств – МВД, Счетной палаты, Министерства обороны и др. Общее количество обучающихся колебалось: в 2009 году было принято 520 слушателей и магистрантов, что в 2 раза больше, чем в 2008 году, а в 2010 году – лишь 438.

Определенный прогресс намечался в деле обучения на основных образовательных программах иностранных граждан. В 2009 году впервые со времени принятия Указов Президента РФ о выделении бюджетной квоты в 101 место для обучения в Академии представителей иностранных государств (в основном постсоветских и Восточной Европы) эта квота была почти заполнена – 98 человек (раньше принималось не более 50). В 2010 году – 82 человека.

В ноябре 2010 года в ДА был создан Центр изучения иностранных языков. Основная задача этой структуры – удовлетворение запросов тех, кто обучается в ДА, в приобретении знаний по иностранным языкам в качестве второго (третьего) языка на коммерческой основе. Заодно на обучение в Центре стали принимать всех желающих.

Учебный процесс в Академии, как и в прежние годы, обслуживал сильный педагогический состав. Многие преподаватели имели за плечами богатый опыт дипломатической службы и знали внешний мир отнюдь не только по книгам. При этом придерживались собственных взглядов, порой весьма различных. Преобладали консерваторы и центристы, но имелись и либералы, а то и почти радикалы. Появились в наших рядах специалисты с очень оригинальным мировоззрением.

Среди них выделялся декан вечернего факультета, профессор Игорь Николаевич Панарин. Не только на лекциях и семинарах в ДА, но и на телевидении, радио, в печатных изданиях, И.Н. Панарин предсказывал скорый крах США. Профессор был на виду в обществе, хотя далеко не все позитивно и всерьез воспринимали его пророчества.

Как пример типичной реакции на взгляды И.Н. Панарина привожу здесь текст статьи в «Независимой газете»[1]:

Корреспондент Associated Press Майк Экель побывал 3 марта в Дипломатической академии МИД РФ на 20-минутной лекции профессора Игоря Панарина. МИД организовал иностранным журналистам бесплатный сеанс псевдонаучно-политической фантастики. Из текста Экеля я так и не смог понять, произвел ли на него этот сеанс неизгладимое впечатление или же с идеями профессора Панарина он был знаком и прежде. Американская пресса уделяет фантазиям Панарина немало внимания, видимо, полагая, что он в причудливой форме выражает кремлевские концепции.

Подробно говорить о Панарине и его идеях ни к чему. Во-первых, у него есть сайт. Во-вторых, профессор относится к явлениям, общественная значимость которых увеличивается в процессе говорения о них. Вкратце: студенты, журналисты и дипломаты услышали 3 марта, что США в 2010 году перестанут существовать. Они распадутся на 6 частей. На их месте появятся Атлантическая Америка, которая, быть может, присоединится к ЕС, промексиканская Техасская республика, проканадская Центральная североамериканская республика и прокитайская Калифорнийская республика. Аляска вернется в состав России. Гавайи отойдут либо к японцам, либо к китайцам. Осталось недолго. 2010 год не за горами. Уже в этом году президент Барак Обама объявит в стране военное положение.

Причины грядущего распада – кризис, крах доллара (прогнозируемый) и, конечно, нравственный упадок. Стрельба в школах, большое число заключенных и геев – вполне очевидные признаки конца по «панаринскому сценарию». Мормонская Юта будет ориентироваться на Китай. Консервативный штат Кентукки уже сейчас готов присоединиться к ЕС, и скоро поехать туда будет можно по шенгенской визе.

У американской карты «по Панарину» есть одно (точнее, единственное) достоинство: она очень красивая. Напоминает территориальное деление США на дивизионы Национальной баскетбольной ассоциации или какой-нибудь иной спортивной лиги. Если бы при формировании новых государств в первую очередь принимался во внимание их вид на карте, проект профессора Дипакадемии стал бы для американцев отличным руководством к действию.

Серьезно комментировать очевидную глупость невозможно и неинтересно. Интересно комментировать то, каким образом подобные глупости функционируют в обществе. В данном случае два аспекта вызывают у меня возмущение. Именно возмущение, а не удивление – удивляться тут, к сожалению, нечему.

Возмущает, например, то обстоятельство, что на лекцию профессора Панарина государственная структура, министерство, приглашает иностранных журналистов. Не одного лишь Майка Экеля (хотя и этого было бы достаточно для возмущения). Помимо корреспондента Associated Press, в Дипакадемии побывали представители «Немецкой волны», The Wall Street Journal, Prensa Latina, а вместе с ними – сотрудники иностранных посольств. Подобные инициативы граничат с мазохизмом и наносят российскому государству вред и репутационный ущерб. Не стоит думать, что западные и, в частности, американские журналисты черпают из такого рода ахинеи информацию о себе. Они воспринимают ее как отражение стиля мышления российских властей. И делают соответствующие выводы, неутешительные для нашего государства. Это все равно, что пригласить гостей посмотреть на себя в непотребном виде.

Игорь Панарин – профессор и доктор наук. Этому не приходится удивляться, если вспомнить, что в МГУ – гордости российского образования и науки – читает курс лекций Александр Дугин, а за социологическим факультетом главного вуза страны прочно закрепилась репутация гнезда мракобесия и кузницы национализма. Это – реалии современной России, с которыми, кажется, приходится мириться, как с ежегодными эпидемиями гриппа, коррупцией и пьянством. Тем не менее совершенно возмутителен тот факт, что будущих российских дипломатов готовят «специалисты» вроде Панарина. Речь идет о «лице» страны. Во всяком случае, об одном из «лиц». И макияж доверен, как выясняется, людям некомпетентным и безответственным.

Глупость нельзя запретить и ограничить законодательно. С тем, что она есть, приходится мириться. Приходится мириться с существованием академика Фоменко (не как личности, а как явления). С профессором Панариным тоже приходится мириться. Однако это вовсе не означает, что государство должно брать бред на вооружение. Сам бредящий не понимает, что он бредит. Зато со стороны это вполне очевидно…

Мне, как патриоту Дипломатической академии, не нравилась научно-образовательная и публицистическая деятельность Игоря Николаевича. Я раз за разом призывал ректора А.Н. Панова приструнить Панарина. Ректор, сам будучи человеком трезвомыслящим и к тому же либеральным, упорно защищал профессора. «Благодаря Панарину, – настаивал Панов, – о Дипакадемии узнают люди, мы становимся популярными». Я возражал: «Люди узнают, что мы псевдоученые, и Академия приобретает печальную славу. Ради такой славы можно взять на работу в ДА, например, членов религиозной секты, базирующейся где-то на Урале, которые упорно предвещают конец света в этом году. Благодаря этим кликушам Дипакадемия приобретет всемирную известность, но не как солидный вуз, а как гнездо лунатиков.

Или есть еще способ прославиться: каждому из нас выбрать какую-то страну и предсказывать ее скорый крах. Панов, как японист, может доказывать кончину Японии, я – Китая, профессор-европеист – Франции и Германии и т. д.».

Настаивал я и на том, что псевдопрогнозы Игоря Николаевича не так уж и безобидны: «Представляете, в Кремле поверят предсказанию Панарина, что через год-два от США останутся рожки да ножки. Тогда зачем нам соревноваться с Америкой в военной сфере? Можно снизить военные расходы в разы. И плюнуть на американскую политику отрыва от России соседей по постсоветскому пространству, вытеснения нас из других регионов. Это же очень скоро прекратится! Заодно надо срочно избавляться от долларов, которые вот-вот превратятся в фантики». Я добавлял, что в первые годы после Второй мировой войны советники (академики, в частности) убедили Сталина в надвигающемся и неминуемом крахе капитализма в Европе, и вождь соответственно этому строил политику СССР на западном направлении.

Еще один профессор Дипакадемии удивлял, и не только меня, причудливым сочетанием сталинизма, исламизма и других «измов» в своих взглядах на историю и современность. Он сожалел, что Сталина не смог сменить у власти Лаврентий Берия, который, мол, сохранил бы образцовое государство. Одновременно профессор горячо поддерживал притязания афганских талибов на Центральную Азию и российское Поволжье. Аргумент: «Это их земли, они должны быть возвращены законным хозяевам».

Пара возрастных коллег, в отличие от вышеупомянутого профессора, оставалась на позициях «твердых искровцев». Профессор Б. страстно нападал на Горбачева и ставил «неуды» любому студенту, который проявлял мягкотелость к «могильщику коммунизма и СССР». Критиковал он и В.В. Путина за «уступки империализму» – ликвидацию военных баз во Вьетнаме и на Кубе, за «соглашательство» с США по Афганистану, вопросам разоружения.

Второй из «твердых искровцев» призывал равняться на Китай в деле отстаивания марксизма-ленинизма и научного социализма. Несдобровать было слушателю или студенту, если тот не мог вспомнить, какой съезд Компартии Китая состоялся накануне и какие исторические решения были на нем приняты. Как-то профессор выступал в Новой Зеландии, в крупном университете. Заприметив в зале китайцев, спрыгнул с подиума, примчался к ним и облобызал посланцев из братской страны. А в мой адрес профессор разразился бранью в каком-то интернетовском издании за «антикитайские позиции». Это при том, что китайцы (дипломаты, ученые, бизнесмены) все теснее дружили с Наташей и мной, называли нас чуть ли не лучшими друзьями КНР в России.

Профессорско-преподавательский состав любого вуза – сложный организм, в том числе Дипакадемии. Коллизии внутри него происходили у нас не только из-за идеологических и политических разногласий, но в силу личных амбиций, взаимного неприятия, особенностей характера людей. Непросто было иметь дело и со слушателями, особенно с теми из них, кто занимал солидные государственные посты. Ранее упоминалось, что в Дипакадемии продолжали учиться депутаты российского парламента, сотрудники Администрации Президента, Аппарата Правительства, региональных органов власти. Многие из них учились не очень прилежно и порой манкировали не только занятиями, но и экзаменами!

Расстраивал и уровень части юных магистрантов. Мы с Наташей вели семинары по дальневосточной тематике, и нам повезло – в наших группах ребята и девушки демонстрировали добротные знания. В моей группе был, правда, парень-кавказец, который категорически отказывался принимать реалии современного мира. Так, выслушав мои оценки впечатляющих достижений КНР в последние десятилетия, этот магистрант заявил:

– Китай – это ничтожное государство. Китайцы слабаки, в свое время пара сотен монгольских всадников поставила гигантский Китай на колени!

– Мы говорим о сегодняшнем Китае! – возразил я.

Парень отпарировал:

– И сейчас китайцы хиляки, ничего собой не представляют!

Тогда я констатировал:

– Получается, правительства России, США, Индии, да и всех остальных государств заблуждаются, воспринимая КНР как формирующуюся сверхдержаву. Вы должны открыть глаза всем мировым лидерам.

Я посоветовал строптивому магистранту почитать наши с Наташей труды по современному Китаю. На следующем семинаре он отрапортовал:

– Прочел ваши статьи, все чепуха. Понравилась только одна статья, в которой вы осуждаете сталинские преступления. Мой народ от этого изверга очень пострадал!

Уже после сдачи госэкзаменов и защиты магистерской диссертации кавказец подошел ко мне и покаялся:

– Все-таки я был не прав: у вас с женой хорошие, интересные статьи, их изучение принесло мне пользу.

На госэкзаменах и при защите магистерских работ часть выпускников выглядела неплохо, но далеко не все. Некоторые (как и их предшественники, упоминавшиеся на с. 15–16 в т. 10 этого многотомника) удивляли, даже шокировали своей безграмотностью в области международных отношений. Девушка-туркменка, учившаяся до этого в Дипломатической академии на Украине, на вопрос, когда закончилась холодная война, ответила: «В 1824 году!» Я сыронизировал: «Вы, наверное, перепутали холодную войну с восстанием декабристов в 1825 году. Декабрь, холодный месяц, похоже на холодную войну». Далее я поинтересовался у нее, кто с нашей стороны закончил холодную войну. Поскольку она не знала, предложил на выбор следующий ряд имен: Николай II, Хрущев, Брежнев, Черненко, Андропов, Горбачев. Магистрантка, крепко подумав, назвала Брежнева.

Другой магистрант на вопрос, какое государство нарушает режим нераспространения ядерного оружия, тут же выпалил: «США». Я спросил, у каких еще государств есть ядерное оружие. Ответ:

– Не знаю.

– У Китая есть?

– Нет.

– А у Южной Кореи имеется?

– Имеется.

– А у Северной Кореи?

– Нет. У нее нет.

Магистрантка из Таджикистана никогда не слышала фамилию Гитлер. Уловив подсказку одного из экзаменаторов, воскликнула: «Он немец!»

– Канцлер?

– Да.

– Только что избрали?

– Да.

Еще одна магистрантка, уже российская гражданка, не знала, когда и зачем был создан блок НАТО. На вопрос, входит ли Аргентина в НАТО, ответила утвердительно.

Кто-то из экзаменуемых назвал Польшу самым бескомпромиссным борцом с американской концепцией однополярного мира, несколько магистрантов полагали, что холодная война завершилась в 1945 году.

Когда я пожаловался китайскому посланнику на пробелы в знаниях наших студентов, он призвал меня не расстраиваться, заметив: «В конце 1990-х годов я выступал в ведущих американских вузах, так тамошние студенты-международники утверждали, что Токио – столица КНР, а правит Китаем Мао Цзэдун».

В оправдание нас, педагогов, могу сказать: поскольку Дипакадемии МИД запретили иметь бакалаврскую программу, мы принимали в магистратуру выпускников других вузов. Чтобы иметь источник доходов, принимали чуть ли не всех подряд, в том числе бакалавров по таким столь далеким от международных отношений специальностям, как драматургия, спортивная гимнастика, физика, дизайн и т. п. Набраться глубоких знаний по нашей специальности и одновременно как следует выучить два иностранных языка было непросто. Тем не менее подчеркну, что часть магистрантов Дипакадемии (и немалая часть) демонстрировала хорошую, а кое-кто даже блестящую эрудицию в области международных отношений, мировой экономики и международного права.

* * *

После учебных дел логично перейти к науке и международным связям. Но прежде коротко остановлюсь на других аспектах деятельности Дипакадемии, чтобы в заключении подробно рассказать об участке работы, за который отвечал непосредственно я сам (и в чем мне очень помогала моя Наташа).

Итак, помимо учебных и научных, расскажу о других аспектах жизни Дипакадемии. Позволю себе вместо собственных рассуждений привести в сокращенном виде соответствующие разделы завершающего отчета А.Н. Панова о всей его деятельности в должности ректора (выбраны только те тезисы, которые я считаю наиболее существенными).

Совершенствование структуры

– Сформированы полноценные факультеты с дневными и вечерними отделениями;

– сформирован деканат факультета мировой экономики (вечернее отделение) – избран декан отделения;

– избран новый декан вечернего отделения факультета международных отношений;

– создан факультет международного права;

– созданы новые кафедры (политологии, международного частного права), кафедра внешнеэкономической деятельности и международного бизнеса, кафедра государства и права;

– создано Управление делами;

– создана собственная юридическая служба (до этого юристы нанимались на работу по временным договорам из частных юридических контор).

Кадровая и социальная политика

На 75 % обновлено руководящее звено Академии – проректоры.

Восстановлена должность проректора по кадровым и социальным вопросам.

К руководству новыми подразделениями приглашались опытные кадры, как правило, бывшие сотрудники МИД России.

Решены вопросы медицинского обслуживания сотрудников Академии, на эти цели выделены значительные внебюджетные средства.

Решен вопрос о льготном проезде сотрудников на транспорте.

По инициативе ректора создана социально-бытовая комиссия, которая решает вопросы выделения материальной помощи нуждающимся, а также ветеранам Академии.

Сформирован студенческий совет.

По предложению ректора учреждено звание «Почетный профессор Академии», «Почетный работник Академии», которыми по решению ученого совета удостаиваются лучшие сотрудники.

Впервые за 25 лет ряд сотрудников Академии был удостоен государственных наград, отмечен наградами МИД России.

К обсуждению и решению проблем Академии привлекался более широкий круг сотрудников. Состав ученого совета ежегодно обновлялся на одну треть (в прошлом не менялся в течение 5 лет).

Успешное решение бюджетно-финансовых вопросов позволило повысить заработную плату всем категориям персонала Академии. Ежегодно зарплата росла в среднем на 20 %.

Хозяйственно-экономическая деятельность

По инициативе ректора хозяйственно-экономическая деятельность Академии была проверена комиссией Счетной палаты России весной 2007 года. Выявленные нарушения и недостатки были устранены.

Еще до проверки деятельности Счетной палатой по предложению ректора была проведена ревизия отношений Академии с арендаторами. До этого проводилась политика расширения практики сдачи помещений Академией в аренду в целях получения внебюджетных средств.

Все арендные отношения были скрупулезно изучены. На первом этапе в три раза повышены арендные платежи. На втором – начался процесс отказа от большей части арендных отношений (площадь сдаваемых помещений была уменьшена на 40 %). Были выведены из аренды аудитории в центральном здании. Теперь они используются созданными в рамках Академии курсами иностранных языков (на курсах преподают преподаватели Академии, а прибыль поступает непосредственно в бюджет Академии). Освобождены от аренды и отремонтированы особняк на Б. Козловском, где уже размещены аспирантура и факультет международного права, а также помещения поблизости от особняка (намечается их использование в учебном процессе).

Приняты меры по улучшению условий работы библиотеки. Часть литературы перемещена в помещения на Б. Козловском. Проведена большая работа по списанию устаревшей литературы.

Особое внимание уделялось вопросам противопожарной безопасности, которые долгое время не решались должным образом.

Приняты меры по облагораживанию территории на Б. Козловском. Снесены гаражи, сараи и прочие сооружения, не имеющие отношения к функционированию подразделений Академии.

На плановой основе осуществляется оснащение аудиторий, кафедр самой современной компьютерной и мультимедийной техникой. Введены в строй десять аудиторий, в которых возможно проведение самых современных форм обучения.

Наиболее существенные перемены, на мой взгляд, ректор задумал и осуществлял в области науки. Как уже отмечалось ранее, уже на выборной конференции он подверг критике качество наших аналитических записок, направляемых в МИД, а также защищаемых в Дипакадемии диссертаций. Критика вызвала у меня и многих коллег удивление, ведь Александр Николаевич в глаза не видел ни одной нашей диссертации, да и с записками вряд ли был по-настоящему знаком. Но ректор и в дальнейшем периодически пускал критические стрелы в адрес всей интеллектуальной продукции Академии.

Больше всего его озаботила, однако, идея сменить руководство основным научно-исследовательским подразделением Дипакадемии – Институтом актуальных международных проблем (ИАМП). Не критикуя поименно меня, Александр Николаевич постоянно сетовал, что ИАМП никому не известен, бледно выглядит, пассивен, поэтому, мол, возглавить Институт должна какая-нибудь яркая, динамичная, медийная, известная личность. Но такой не находилось – по словам Панова, все потенциальные кандидаты на роль директора были уже разобраны, находились что называется при деле, т. е., видимо, отвергали приглашение со стороны Дипакадемии.

Но все-таки подходящий человек был идентифицирован. Панов обратился ко мне с просьбой помочь опубликовать его рукопись по актуальной теме. Я представил ректору Эраста Александровича Галумова, директора издательства «Известия». В т. 10 (с. 17, 43–44) рассказывалось о том, как Галумов защитил в Дипакадемии докторскую диссертацию по политологии, затем опубликовал ряд работ для ДА, в том числе две наши с Наташей монографии, открыл в рамках ИАМП Центр имиджелогии (15.04.2006). После своего с ним знакомства А.Н. Панов позвонил мне и сообщил, что решил предложить пост директора ИАМП Э.А. Галумову. Я обрадовался, исходя из того, что мне легко будет сотрудничать с этим коллегой. Стал названивать Эрасту Александровичу, но тот, к моему большому удивлению, не реагировал на звонки.

Вскоре Э.А. Галумов появился в ИАМП (в отделении Дипакадемии на Большом Козловском переулке), зашел ко мне в кабинет, пообщался, посоветовался по ряду вопросов. В частности сообщил, что хочет назначить своим заместителем Н.П. Сидорову, которая очень помогла ему при подготовке докторской диссертации. Я предложил в качестве еще одного заместителя профессора А.Д. Шутова. Поколебавшись, Э.А. Галумов согласился. Третьим его замом, доставшимся по наследству от меня, остался К.Н. Кулматов.

Э.А. Галумов тут же развернул бурную деятельность: привез мебель, канцпринадлежности, занял ряд помещений, ранее не относившихся к институту, начал устраивать банкеты, сделал новый сайт института. Ректор радовался, тепло общался с Э.А., всячески шел ему навстречу. Но «медовый месяц» между Пановым и Галумовым продолжался недолго. Очень быстро Эраст Александрович охладел к институту, все реже появлялся у нас, ну и, конечно, никакой наукой не занимался. Наука его не интересовала, ИАМП Э.А. нужен был для продвижения собственного имиджа, избрания в Российскую академию наук и как возможный канал зарабатывания денег.

Однако Галумова захлестнули другие дела, заботы, проекты. В СМИ, в том числе иностранных, в интернете один за другим появлялись компрометирующие материалы об Эрасте Александровиче. Вот, например, что писала солидная канадская газета The Globe and Mail еще 7 июня 2005 года:

Конфликтный разговор одного из столичных чиновников со строптивым предпринимателем, записанный на цифровой диктофон, показал, что до торжества законности в центре Москвы пока еще очень далеко. Генеральный директор ФГУП «Известия» Эраст Галумов пытался убедить дилера Cadillac Trinity Motors и его главу Руди Амирханяна не продлевать аренду на помещение в центре Москвы. Интересно, что обратившемуся за комментариями журналисту канадской газеты The Globe and Mail удалось получить не только подтверждение, но и разъяснения по поводу странного для уха западного бизнесмена разговора.

«Президент стоит выше закона, – заявил Эраст Галумов Амирханяну. – Мы живем не в законопослушном государстве. Россия – это особая страна. Ее не изменить; или вы ее любите, или уходите. Она никогда не будет демократическим государством, она останется страной третьего мира с ядерными бомбами. Противодействовать системе бесполезно. Закон прост: кто-то важный говорит, что это должно быть сделано так-то и так-то, и получает именно в таком виде».

В прошлом октябре, рассказывает Амирханян, арендодатель (издательство «Известия») пообещал ему продлить срок аренды еще на один год. Это было до того, как Trinity начал реконструкцию на сумму 860 тыс. долларов в салоне недалеко от Пушкинской площади. Арендодатель дал одобрение на ремонт. Однако вскоре после открытия в марте обновленного автосалона арендодатель проинформировал салон, что аренда продлена не будет. Амирханяну неофициально сказали, что «какая-то шишка» хочет приберечь это помещение на первом этаже для себя.

Амирханян обратился в суд, настаивая на том, что контракт арендатора дает ему право на первоочередное заключение договора аренды; иными словами, что у него должен быть шанс побить предложение, сделанное кем-то еще, претендующим на эту собственность.

Но еще до того, как суд пришел к какому-либо выводу, юрист обнаружил, что поднимается на эскалаторе в кабинет Галумова, где и состоялся этот странный для получившего образование в США бизнесмена разговор. Галумов хотел предупредить своего арендатора: покиньте помещение или вас ждут проблемы.

«Почему Ходорковский в тюрьме? – продолжил Галумов. – Он говорил не то, что нужно, и он останется в тюрьме». Во время двухчасового разговора Галумов открыто намекнул на то, что и юристу может грозить судьба Ходорковского, если он не перестанет сражаться с Кремлем из-за договора об аренде. «Существует президентская корпорация, и мы – ее часть, – заявил Галумов. – Если вы хотите начать войну с президентской корпорацией, пожалуйста. Но это бесполезно. Можете называть нас федеральными бандитами или кем угодно еще. Мы – федералы. Если хотите посостязаться с нами…» – тут чиновник разразился смехом.

По словам Амирханяна, он был шокирован грубой оценкой климата в постходорковскую эру, прозвучавшей из уст Галумова, особенно учитывая, что бюрократ заметил в руках помощника Амирханяна МРЗ-плеер, с помощью которого тот записывал разговор.

Спустя 9 дней несколько десятков офицеров безопасности из компании Галумова навестили автомобильный салон и приказали всем покинуть помещение. Испуганный сотрудник позвонил Амирханяну, чтобы получить инструкции. Амирханян велел подчиниться. Офицеры безопасности сменили замки и закрасили окна белой краской.

Журналисту Globe and Mail Галумов по телефону подтвердил, что встречался с Амирханяном и делал заявления, записанные на пленку, – хотя он и призвал рассматривать их в контексте встречи. Галумов также подтвердил свою оценку президентской власти в своей стране. «Россия – это страна, где президентские ресурсы – колоссальная сила», – заявил он.

Позднее бюрократ перезвонил, чтобы пояснить эти слова. «Я имел в виду, что, когда ресурсы администрации сталкиваются лицом к липу с ресурсами жуликов, они получают даже дополнительные средства, чтобы дать отпор».

Арбитражный суд Москвы рассмотрит это дело в среду, 8 июня.

Полились жалобы на директора Института и изнутри Дипакадемии. В конце концов ректор ДА стал предъявлять к нему претензии. А.Н. и Э.А. рассорились, и Галумов внезапно уволился из Дипакадемии. Еще до этого Э.А. поделился со мной обидами в адрес Панова.

Он заверил, что всегда испытывал ко мне дружеские чувства, но при поступлении на работу в Дипакадемию получил инструкции от ректора сторониться Бажанова – его, мол, песенка спета, его скоро уволят. Одновременно Галумов подвергал Панова резкой критике в целом как нехорошего, недоброго человека. Аргументы Галумова меня, впрочем, не убеждали. Неужели он, Эраст Александрович, фактически сторонился меня против своей воли, только по указке ректора?!

С уходом Галумова Э.А. власть в ИАМП перешла в руки К.Н. Кулматова, который в очередной раз сумел войти в доверие к руководителю Дипакадемии. Его уважал и чуть ли не боготворил Ю.Е. Фокин, те же чувства переполняли и А.Н. Панова. Кенеш Нурматович владел искусством влюблять в себя начальство и одновременно внушать страх подчиненным, добиваться от них покорности. Другое дело, что к науке К.Н. Кулматов, как и Э.А. Галумов, не имел ни малейшего отношения. При Э.А. роль К.Н. в ИАМП была ограниченной, Галумов все-таки больше жаловал А.Д. Шутова и Н.П. Сидорову. Теперь же Кулматов утвердил за собой почти диктаторские полномочия.

Но и это положение оказалось недолговечным. Как-то я зашел к проректору по хозяйственным вопросам Е.А. Садчикову. В разговоре он упомянул о визите к нему Алексея Константиновича Пушкова. Визитер сообщил, что ректор предложил ему возглавить ИАМП и попросил рассказать об институте подробнее. Е.А. Садчиков сообщил то, что знал, но порекомендовал обратиться к Е.П. Бажанову как проректору по науке. А.К. Пушков, однако, советом не воспользовался. Хотя мы были с ним довольно хорошо знакомы – вместе работали в Международном отделе ЦК КПСС, а в дальнейшем Алексей Константинович не раз брал у меня интервью для своей передачи «Постскриптум» на телеканале ТВЦ; однажды даже посетил меня дома для консультации по китайскому вопросу. На сей раз коллега не только обошелся без моих советов, но, разместившись на Большом Козловском, фактически в соседнем кабинете, полностью меня игнорировал.

За два года пребывания в должности директора ИАМП он ни разу даже не заглянул ко мне. И виделись мы с директором только один раз – на аттестации сотрудников ИАМП. Пушков абсолютно самостоятельно руководил институтом, не интересуясь ни задачами, стоящими перед Дипакадемией в сфере науки, ни планами по их реализации. Он лишь изредка появлялся в стенах Академии, передоверив управленческие функции К.Н. Кулматову, человеку очень далекому от науки и с головой увлеченному интригами и выбиванием себе и своим близким всевозможных регалий, преференций, титулов, научных степеней. Ради этого Кенеш Нурматович вовсю эксплуатировал подчиненных, которых умел запугать, обаять или охмурить. Несколько сотрудников «по-черному» вкалывали на клан Кулматова – писали для него, его близких и дальних родственников диссертации, статьи, тексты лекций. А заодно выполняли мелкие поручения – закупали авиабилеты, путевки, отвозили посылки на ж/д вокзал, подавали чай и т. п.

Если раньше Кенеш Нурматович позиционировал себя в качестве моего верного заместителя, помощника и советчика, то теперь, подражая своему новому шефу А.Н. Пушкову, стал меня игнорировать, более того, следил за тем, чтобы меня обходили стороной сотрудники ИАМП. Кто нарушал табу на Бажанова, вызывался «на ковер», и подвергался жесткой критике.

Что же касается А.К. Пушкова, то его редкие посещения Дипакадемии связывались почти исключительно с организацией выступлений различных знаковых деятелей современной России. На Большом Козловском держали слово мэр Москвы Ю. Лужков, руководители Государственной Думы. Именно участие сотрудников ИАМП в таких мероприятиях Алексей Константинович считал научной работой. Наши исследователи слушали ораторов, аплодировали, кто-то из них задавал вопросы.

Подготовкой аналитических разработок для МИД России, выпуском монографий, учебников, учебных пособий, статей, участием ученых в учебном процессе директор ИАМП не интересовался. Более того, он внушал подчиненным, что их главная задача – присутствовать на выступлениях высших гостей, все остальное – от аналитических разработок до преподавания – по личному желанию иамповцев: есть время и тяга – могут делать, нет, значит, не надо «заморачиваться».

И хотя в итоге научная работа стала стремительно деградировать, ректор ее все больше расхваливал. О подъеме науки в Академии заговорили уже сразу после назначения Э.А. Галумова на должность директора ИАМП. К весне, поссорившись с директором, А.Н. Панов приглушил энтузиазм. На собрании коллектива ДА 27 мая 2008 года он заявил:

Наряду с вполне реальными достижениями в сфере научной деятельности нельзя не отметить, что многие недостатки, о которых говорилось на прошлогодней конференции, продолжают оставаться неустраненными.

Явно затянулась перестройка деятельности ИАМП. К сожалению, до настоящего времени не удалось пригласить к руководству этим научным центром видного ученого и одновременно хорошего администратора. Уровень целого ряда разработок, в том числе по заказу МИДа, которые готовятся сотрудниками Института, оставляет желать лучшего. В них мало новой информации, свежих идей и предложений.

Медленно решается проблема обеспечения всего учебного процесса в Академии собственными изданиями.

До конца не решена проблема качества выпускаемых учебников и учебных пособий. По-прежнему в повестке дня – вопрос о привлечении финансовых средств различных фондов для финансирования наших научных исследований.

Но стоило во главе ИАМП появиться А.К. Пушкову (1 сентября 2008 года), как восторги возобновились. Уже вскоре ректор подчеркивал:

Научные исследования ДА носят инновационный характер и вносят вклад в практическую деятельность законодательных и исполнительных органов власти, различных министерств и ведомств, международных организаций. За отчетный период Дипакадемия выполнила более 100 заказных и инициативных НИР и получила 40 положительных отзывов. Кроме того, сотрудники ДА привлекаются к подготовке базовых документов, определяющих внешнюю и внутреннюю политику России, выработке проектов законов в Совете Федерации и Госдуме, формулированию позиции России в международных организациях, участию в экспертно-консультативных советах по линии исполнительной и законодательной власти, поиску, обработке и публикации архивных материалов по истории внешней политики России и международных отношений и т. д. Представители Дипакадемии являются научными экспертами и членами комиссии ООН по правам человека, подкомиссии ООН по предотвращению дискриминации и защите меньшинств, Консультативного комитета по Рамочной конвенции по защите национальных меньшинств Совета Европы.

Значительно активизирована работа по подготовке и проведению в рамках ИАМП научных форумов по наиболее важным и приоритетным для российской внешней политики проблемам.

…Как научно-исследовательская структура Дипломатической Академии ИАМП теперь широко представлен на крупных международных форумах за рубежом.

…Одним из важных аспектов деятельности Института продолжает оставаться подготовка научных кадров. Должное внимание уделяется работе в диссертационных советах ДА, экспертизе докторских и кандидатских диссертаций, их оппонированию, подготовке отзывов и рецензий на диссертационные исследования.

Заметно активизировалось взаимодействие подразделений Института с кафедрами. Восемь научных работников Института принимают непосредственное участие в учебной работе Дипакадемии, в частности, в подготовке учебников и учебных пособий, чтении курсов лекций, проведении практических занятий с магистрантами и слушателями. Наиболее активно такое взаимодействие осуществляется Центрами ИАМП с кафедрами международного права, политологии, международных отношений, дипломатии.

Отчитываясь за весь период своего руководства Дипакадемией (2006–2010 гг.), А.Н. Панов нарисовал картину фантастического расцвета ИАМП:

Реформирована деятельность действующего в составе Академии Института актуальных международных проблем.

На основе проведения аттестации всех ее сотрудников:

– сокращен численный состав Института (54 сотрудника в 2006 году, теперь – 32);

– назначен новый руководитель – директор;

– изменена структура Института, сформированы новые научные центры;

– назначены новые руководители центров из числа молодых перспективных ученых;

– изменен подход к написанию сотрудниками Института по заказу МИД РФ аналитических записок. Установлен более строгий отбор тем для разработок – отбираются сложные, нестандартные проблемы, перед направлением в подразделения МИД записки обсуждаются в центрах Института. Это позволило повысить качество и практическую востребованность аналитических записок. Назначен новый зам. директора Института, отвечающий за подготовку аналитических записок по заказу МИД РФ;

– ученые Института стали чаще привлекаться для написания записок по заказам научных советов Федерального Собрания, Совета Федерации и т. д.

Принятые меры изменили характер деятельности Института, придав ей динамизм, актуальность, востребованность среди научной общественности. Стали проводиться конференции с участием видных политических, общественных и научных как российских, так и иностранных деятелей.

По итогам конференций и круглых столов теперь готовятся соответствующие записки с конкретными предложениями в МИД России.

Сотрудники Института, а также кафедр Академии стали регулярно направляться для участия в различных международных научных мероприятиях.

Вошло в практику проведение совместно с дипломатическими институтами и академиями других стран научных конференций. Всего только за последний год проведено 80 научных форумов, в том числе 57 международных. В 2008–2010 годах издано, в том числе под редакцией ректора, 65 монографий, 18 научных сборников и учебных пособий.

На самом деле все обстояло отнюдь не столь замечательно. А.К. Пушков в ИАМП (и в Дипакадемии) в лучшем случае появлялся 2-3 раза в месяц и исключительно только для упоминавшихся выше встреч со знаменитыми людьми. А еще для выбивания себе различных льгот и преференций. В итоге директор Института получал то, о чем и не помышлял проректор по науке: командировочные для поездок за рубеж, да еще никак не связанных с потребностями ДА, представительские, оплату мобильного телефона, фуршетов и обедов и т. п. Не ходила на службу и личный секретарь А.К. Пушкова.

Все бразды управления институтом сосредоточились в руках К.Н. Кулматова. По стилю это управление все больше напоминало средневековое ханство. В конце концов я не выдержал и потребовал от ректора принять меры к тому, чтобы наука в ДА не развалилась полностью. Он согласился создать Управление научно-координационной работы. С помощью этой структуры удалось хоть как-то улучшить ситуацию, хотя вначале ректор поставил во главе управления человека, абсолютно непригодного на сию роль (Ю.В. Райкова). Позднее я добился его перевода во вновь учрежденное Управление международных связей, а Управление научно-координационной работы возглавил толковый и трудолюбивый В.Г. Поляков. Ректор, правда, продолжал Управление ругать, как ругал все, связанное со мной.

Что же на самом деле происходило в научной сфере Академии?

Начну с выполнения Плана-заказа МИДа на подготовку аналитических записок. Ранее я приводил слова А.Н. Панова о том, что теперь и темы записок тщательно выбираются, и записки требовательно обсуждаются в коллективе и, как следствие, качество разработок взметнулось до небес. На самом деле в прошлом темы действительно отбирались, записки обсуждались, и я вместе со своим заместителем все их читал, правил и т. д. (см. на сей счет тома 9 и 10).

При К.Н. Кулматове все это прекратилось. Каждый брал тему на свой вкус, готовил записку, и она без малейшей апробации уходила в МИД. Можно ли в изменившихся условиях резко улучшить качество материалов? Нет, конечно, о чем многие мидовцы мне неоднократно говорили.

* * *

Следующее направление научной работы всей Академии – выпуск монографий, учебников и учебных пособий. Здесь показатели были неплохими, но это – результат усилий всего коллектива Дипакадемии, хотя в немалой степени и самого ректора. Александр Николаевич лично мобилизовывал исследователей и преподавателей на подготовку научной продукции, находил деньги на ее издание, поддерживал инициативы сотрудников по выбору партнеров. Поэтому я согласен с итоговым отчетом ректора в 2010 году о достижениях в данной области:

В Дипломатической Академии в полном соответствии с Госстандартом осуществляются фундаментальные и прикладные исследования по 5 отраслям в 18 областях, включая такие, как внешняя политика России, международные отношения, мировая экономика, международное право и др.

В 2009/2010 учебном году силами сотрудников ДА выпущено 29 монографий, 12 учебников и 37 учебных пособий. Это на 10 % больше, чем в предыдущем учебном году и превышает нормативы, установленные Минобром. Особенно важно то, что наши труды востребованы высшей школой РФ и стран СНГ, учебники и учебные пособия получают грифы УМО и НМС. Следует отметить, что завершена подготовка еще ряда учебников, в том числе такого важного, как «Внешняя политика и дипломатия Российской Федерации» объемом 40 печатных листов. В его написании было задействовано 39 авторов.

Еще одно достижение – присвоение нашему журналу «Дипломатическая служба» статуса ваковского издания и получение государственных лицензий на выпуск еще десяти периодических научных изданий (журналов). Их первые номера уже находятся в издательстве. К концу текущего года мы сможем ходатайствовать о присвоении всем десяти журналам ваковского статуса.

В ДА функционирует редакционно-издательский отдел (РИО). Отдел небольшой, но ему удается справляться с ежегодно возрастающим планом, в том числе благодаря сотрудничеству с издательством «Восток – Запад». Это издательство помогает с редподготовкой наших рукописей, увеличивает за счет своих средств тиражи изданий со 100 до 1000 экземпляров и обеспечивает их реализацию через сеть книжных магазинов по всей территории Российской Федерации и в странах СНГ.

Добавлю, однако, ложку дегтя в сказанное выше. Во-первых, надо заметить, что директор ИАМП и его заместитель не имели к этим достижениям ни малейшего отношения (вопреки похвалам в их адрес ректора). Во-вторых, бывали сбои, когда учебникам и учебным пособиям сотрудников ДА отказывали в присвоении грифов УМО и НМС. В-третьих, сам ректор, с одной стороны, мобилизовал подчиненных на научные подвиги, а, с другой, как передавали, критиковал, например, меня, что Бажанов, мол, много пишет, но кому нужны его книги? Правда, со временем он вроде бы критику приглушил. Действовало возможно то, что наши с Наташей труды в беседах с ректором (и в моем присутствии) неоднократно хвалили солидные люди – российские и зарубежные послы, ученые, журналисты.

* * *

А вот что касается проведения в Дипакадемии научных форумов, то в данном вопросе согласиться с оценками А.Н. Панова никак нельзя. Тезис о том, что раньше ничего не было, а при Александре Николаевиче и благодаря новому руководству ИАМП эта деятельность забурлила и достигла гигантских масштабов, абсолютно не соответствует фактам. Все как раз сложилось наоборот. В 6–10-м томах «Мига и вечности» рассказывалось о том, что было сделано в прежние периоды.

Напомню наиболее знаковые события из прошлого: в 1993 году – конференция по определению рамок неофициальных связей между Россией и Тайванем (с участием представителей российской и тайваньской элиты, всего 300 человек); в 1994 году – конференция «Переоценка духовных ценностей на пороге XXI столетия» (с участием 400 молодых людей из 60 стран); симпозиум «Россия в рамках партнерства и сотрудничества в Европе» (500 человек, с участием руководства Европейского союза, глав министерств и ведомств, законодателей, крупных бизнесменов, дипломатов практически всех европейских стран); в 1995 году – симпозиум «Международные операции российских банков» (400 человек, с участием цвета банковско-финансовой элиты России и еще 70 стран); конференция «Россия и США в меняющемся мире» (150 человек, с участием 10 американских сенаторов); серия семинаров по корейской проблематике (с участием ведущих экспертов Госдепартамента США, «мозгового центра» Пентагона «РЭНД Корпорейшн»); российско-германская конференция (300 человек, с участием представителей высшей элиты Германии); в 1996 году – конференция «Демократия в современном мире» (300 человек, 45 стран); конференция «Россия и Китай: реформы и перспективы сотрудничества» (200 человек, с участием высокопоставленной китайской делегации из 40 человек); конференция «Роль военных в демократическом обществе» (150 человек из 18 стран); конференция «Витальность государств» (200 человек из 12 стран); в 1997 году – 12 семинаров с Гарвардским университетом по диалогу и столкновению цивилизаций (300 человек, с участием профессора С. Хантингтона и других ведущих специалистов по данной тематике из 30 стран мира); конференция «Закавказье в современном мире» (100 человек из 14 стран); в 1998 году – конференция по отношениям России со странами Африки (200 человек из 25 стран); в 1999 году – конференция «Укрепление безопасности в Европе/Евразии» (300 человек, с участием руководителей министерств обороны России и еще 40 стран); конференция «Стратегическая стабильность в Азиатско-Тихоокеанском регионе» (150 человек, с участием военно-политической и научной элиты 20 стран); в 2000 году – круглые столы в память о выдающихся дипломатах О.А. Трояновском и Н.Н. Соловьеве (в общей сложности 100 человек из нескольких стран); в 2001 году – конференция по актуальным международным проблемам с президентом Венесуэлы Уго Чавесом в качестве главного докладчика (250 человек, с участием глав дипломатических представительств в Москве); конференция по проблемам глобализации совместно с Клубом послов стран АСЕАН (200 человек, с участием дипломатов из 32 стран); в 2002 году – конференция «Взаимоотношения России с НАТО и другими западными структурами» совместно с Женевским центром по изучению проблем безопасности (150 человек из 22 стран, в том числе политики, дипломаты, военные, журналисты); в 2003 году – конференция «Россия и страны Центральной Азии» совместно с Минобороны России (180 человек из 12 стран); конференция «К 200-летию установления дипломатических отношений между Россией и США» (200 человек, с участием американской делегации в составе трех сенаторов, двух генералов, ведущих политологов, посла США в Москве); в 2004 году – круглый стол по международной проблематике совместно с Дипломатической академией Украины (180 человек, с участием представителей элиты России и Украины); конференция совместно с Никитским клубом бизнесменов по китайской тематике (120 человек, с участием руководителей деловых кругов России и КНР); конференция по проблемам Закавказья (100 человек, с участием представителей из 10 стран, в том числе политических деятелей, ведущих ученых, крупных бизнесменов); конференция по вопросам объединения Германии (190 человек, с участием двух последних премьеров ГДР Ханса Модрова и Лотара де Мезьера, М.С. Горбачева); в 2005 году – конференция «Политика США и России в АТР» совместно с Фондом Карнеги (100 человек, с участием представителей из 18 стран); конференция на тему международного сотрудничества в борьбе с терроризмом (200 человек, с участием руководства ФСБ, МВД, Генпрокуратуры, 20 депутатов Госдумы); конференция по отношениям России со странами Ближнего и Среднего Востока (130 человек, с участием делегаций из 16 стран региона); в 2006 году – симпозиум по вопросам разоружения (100 человек, с участием военных экспертов из 14 государств).

Повторяю, я перечислил лишь самые знаковые и масштабные научные форумы с высоким представительством, широким освещением в СМИ, публикацией детальных отчетов. В целом же мы проводили ежегодно 40–50 различных научных форумов.

А что же было в 2006–2010 годах? В рамках ИАМП практически ничего значительного. Выступления VIP, которые устраивал А.К. Пушков, никакого отношения к науке не имели. Это все равно, как если бы мэр Москвы Лужков выступил в детском саду, и после этого заведующий детсадом утверждал, что его подопечные занимаются наукой. Кстати, VIP на Остоженке тоже появлялись и в еще больших количествах, и еще более высокого ранга, в том числе благодаря усилиям самого А.Н. Панова.

* * *

Посмотрим теперь на работу аспирантуры/докторантуры и диссоветов Академии. Они функционировали на полную мощь, причем аспирантура/докторантура – на «отлично», благодаря в первую очередь своему талантливому и креативному руководителю – профессору, доктору исторических наук Татьяне Алексеевне Закаурцевой. По состоянию на май 2010 года в аспирантуре/докторантуре подготовка велась по пяти научным специальностям (госстандарт для Академии – четыре специальности). Обучалось 238 человек (из них 86 – мидовцы). Среднегодовой рост количества обучающихся составлял 10 %. На 100 слушателей/студентов приходилось 16 аспирантов/докторантов, что значительно превосходило нормативный показатель (два человека).

В соответствии с требованиями Счетной палаты соискательство ученых степеней было полностью переведено на платную основу, уточнен порядок приема в аспирантуру и прохождения в ней учебы. Более половины аспирантов и соискателей обучались на коммерческой основе, доход по этой статье составлял 5–7 млн рублей ежегодно.

Что касается диссертационных советов, то в 2007 году советы по политологии, истории, международному праву и мировой экономике успешно прошли переутверждение в ВАКе. В соответствии с новыми требованиями ВАКа был введен более строгий порядок постановки на защиту и экспертизы диссертаций.

В 2008 году Совет по мировой экономике был закрыт за ряд нарушений, но вскоре восстановлен. В итоге функционировало три диссертационных совета по четырем специальностям (что соответствовало норме для академий). В год защищались 50–60 диссертаций (до 50 кандидатских и до 10 докторских). Процент аспирантов / докторантов от числа поступивших и защитивших диссертации не позднее, чем через год после окончания аспирантуры / докторантуры, составлял 66 %. Этот показатель намного превышал средний по России. В целом все ключевые показатели работы аспирантуры и диссоветов соответствовали установленным нормам, в том числе – защита диссертаций собственными сотрудниками (12 диссертаций за год). Среднегодовое число защит диссертаций сотрудниками на сто человек профессорско-преподавательского состава составляло 4,2 (нормативное значение для вуза – не менее трех).

Вместе с тем нельзя не признать, что, бывало, диссертации готовились впопыхах, не проходили на кафедрах и в научных центрах ИАМП адекватной экспертизы и представлялись к защите в полусыром виде – как по содержанию, так и по оформлению. Наведению порядка в этом важном деле препятствовало поведение некоторых научных руководителей и консультантов. Как следует «вгрызаться» в диссертации одним не хватало времени, другим желания, третьи опекали и оберегали подопечных из-за собственных амбиций, а то и по причине личной дружбы с ними или с их близкими.

В качестве примера того, какие баталии порой возникали на диссертационном поприще, приведу бумажную перепалку между мною и профессором Д., о выступлениях которого против и лично меня, и ИАМП уже говорилось в т. 10 (с. 44–45, 47). Материалы публикуются в сокращенном виде.

РЕКТОРУ ДИПЛОМАТИЧЕСКОЙ АКАДЕМИИ МИД РФ

ПАНОВУ А.Н.

Служебная записка

…Вот только некоторые примеры грубейших нарушений и злоупо треблений служебным положением г. Бажановым Е.П.

1. Вопреки инструкциям, г. Бажанов Е.П. самолично формирует диссертационные советы, как правило, из угодных ему людей, не советуясь и не считаясь с мнением кафедр.

2. По своему усмотрению в любое время меняет научных руководителей и консультантов, что является грубейшим нарушением закона об охране интеллектуальной собственности.

…Исходя из вышеизложенного, я просил бы Вас, уважаемый Александр Николаевич, рассмотреть содержание моей служебной записки по существу и принять соответствующие меры.

С глубоким уважением, профессор Д.

* * *

РЕКТОРУ ДИПЛОМАТИЧЕСКОЙ АКАДЕМИИ МИД РОССИИ, ЧРЕЗВЫЧАЙНОМУ И ПОЛНОМОЧНОМУ ПОСЛУ РФ, ПРОФЕССОРУ А.Н. ПАНОВУ

Служебная записка

Ознакомившись со служебной запиской профессора Д., хотел бы сообщить следующее.

1. В соответствии с правилами Высшей аттестационной комиссии (ВАК), состав диссертационного совета определяется его председателем, согласовывается с проректором по науке и утверждается руководителем вуза. Правилами не предусмотрено согласование состава совета с кафедрами. Тем не менее такое согласование с профильными кафедрами и ИАМП имеет место, учитывая сложность формирования совета, работающего сразу по трем специальностям (двум политологическим и одной исторической).

2. Профессор Д. из года в год одновременно брал под свою опеку 15–16 диссертантов, хотя по правилам ВАК научный руководитель может вести не более пяти человек.

При этом профессор Д. брался за руководство исследованиями практически по любой тематике – государственному строительству, политическому имиджу России, ООН, ЮНЕСКО, Китаю, США, Европе, Центральной Азии, Прибалтике, Японии, Кавказу, разоружению, правам женщин, глобализации, ВТО и т. д. и т. п. Не имея ни соответствующей квалификации, ни времени, ни, видимо, желания как следует разбираться во всем этом сонмище проблем, Д. рекомендовал к защите абсолютно некачественные диссертации, полные несуразностей, плагиата, повторов и грамматических ошибок. Ситуация усугублялась тем, что диссертанты фактически не проходили экспертизу на кафедре. В соответствии с правилами ВАКа, в этой важной процедуре должны участвовать минимум три профильных доктора наук для кандидатских диссертаций, пять – для докторских. Профессор Д. представлял заключения по итогам экспертизы, из которых следовало, что диссертацию рекомендовали к защите зав. кафедрой (непрофильный доктор) и еще от силы два-три человека, в том числе секретарь кафедры без ученой степени. Чаще же из опроса диссертанта выяснялось, что его работу вообще никто не обсуждал, и сам научный руководитель ее толком не читал.

Когда же члены диссертационного совета пытались провести надлежащую экспертизу диссертаций подопечных Д., то встречали ожесточенное сопротивление и, в конце концов, шли навстречу строптивому и скандальному научному руководителю.

Не удивительно, что в адрес диссертационного совета ДА стали поступать нарекания со стороны ВАКа. В частности, были отклонены ходатайства о присуждении ученой степени доктора политических наук двум докторантам кафедры Д.

Еще примеры: профессор Д. завизировал автореферат аспирантки, в котором было обнаружено свыше 50 грамматических и орфографических ошибок. Более того, присутствовали тезисы об агрессивной политике Москвы на Кавказе. Другой аспирант профессора призывал в своей диссертации разделить граждан РФ на три категории по принципу крови – на чисто русских, со смешанной кровью и нерусских. Только таким образом, по мнению диссертанта, можно было укрепить российские государственность и демократию.

Проректор по науке и зав. аспирантурой регулярно получали заявления от аспирантов с просьбой освободить их от опеки со стороны Д. и назначить другого, компетентного руководителя. С такими просьбами за последние пять лет обратились 14 человек.

Проректор по научной работе и международным связям, заслуженный деятель науки РФ, профессор Е.П. Бажанов

* * *

РЕКТОРУ ДИПЛОМАТИЧЕСКОЙ АКАДЕМИИ МИД РОССИИ А.Н. ПАНОВУ

Служебная записка

Мы, нижеподписавшиеся, подтверждаем справедливость всего сказанного в служебной записке проректора ДА Бажанова Е.П. и присоединяемся к его призыву освободить Д. от должности заведующего кафедрой ДА.

Коллектив ИАМП

Споры спорами, но наши диссертанты по политологии в итоге проходили экспертизу и утверждались Высшей аттестационной комиссией. Этому способствовало то обстоятельство, что в экспертный совет ВАКа входили мой коллега А.Д. Шутов и я. Экспертиза в науке – процесс сложный и противоречивый, у каждого специалиста – свое специфическое мнение. Одному диссертация может казаться идеальной, другому, наоборот, никуда негодной. Да даже у одного человека восприятие может колебаться и меняться на противоположное.

Вспомню в связи с этим историю из китайской жизни XIX века. Некий господин Фань Цинь в течение 20 лет сдавал экзамен на занятие государственной должности и всякий раз проваливался. Написал он положенное сочинение в двадцать первый раз и сдал профессору на проверку. Тот прочел сочинение и, недовольный его содержанием, поставил мужчине низкую оценку. Некоторое время спустя профессор от нечего делать изучил сочинение вновь и подумал: «Зачем я обидел человека? Работа получилась неплохая!» И повысил оценку сочинения. А вскоре что-то побудило его прочитать сочинение в третий раз. Прочитав, он пришел в восторг и воскликнул: «Сочинение просто гениальное! Как это я сразу не понял!» Профессор заменил оценку на наивысшую, и Фань Цинь получил искомый пост, а в дальнейшем стал одним из наиболее выдающихся политических деятелей Китая.