Читать книгу Диктатура трезвых - Евгений Батраков - Страница 5

Федор Григорьевич Углов – личность самая удивительная из всех, с кем мне когда-либо доводилось встречаться. Небольшого роста, с негромким, спокойным голосом… Как и положено мудрецам, никогда не смеялся. Улыбался по-доброму, тепло и задушевно. Был совсем не из тех, кто увлекает за собой мажорностью, эмоционально-стремительным порывом, завирально-образной словесной игрой… Он был внеконкурентным лидером трезвеннического движения России или, если по-старому, вождем российских трезвенников, совсем не таким, каким мы привыкли измысливать себе человека, за которым идет масса людей. А тут еще и масса, состоящая из трезвых, критически мыслящих субъектов.

За ним шли люди – хотя он и не звал их за собою вовсе, – люди, которые были столь духовно сильными, столь самостоятельно мыслящими, что пред ними рассыпались в пустую суету и тщету все усилия, направленные на оболванивание – зомбирование – предпринимаемые средой, в которой они воспитывались с малых лет, и политической властью, на подводке у которой бесновалась свора продажных СМИ, народных артистов и представителей шоу-попсы.

Он не был организатором V-го трезвеннического движения СССР-России. Но оно организовалось благодаря ему. Он не был лидером, т. е. руководителем этого движения. Но оно – миллионная армия трезвенников – шло за ним без приказов и циркуляров, без стратегической программы и без тактического плана, без финансового обеспечения и даже без надежды победить… Скорее, он был живой иконой нашего движения. Почитаемой, указующей личным поступком путь истины и правды…

Он был великим патриархом великого, общественно политического движения за утверждение здорового, трезвого образа жизни. Он был уникальным достоянием России, академиком, лауреатом Ленинской премии и лауреатом премии Андрея Первозванного. Он, сын рабочего и крестьянки из сибирской деревни Чугуево, вначале прошлого века, преодолев в течение месяца более тысячи километров пешком, на лодках, на лошадях, добрался в 1923 году до Иркутского университета и далее до Саратовского. Оперировал в Финскую войну. Оперировал в Отечественную. Причем, в Ленинграде. На протяжении всех 900 блокадных дней. В госпитале на Суворовском проспекте. Затем, организовал Всесоюзный научно-исследовательский институт пульмонологии и стал его директором. Был избран почетным членом зарубежных академий и хирургических обществ. Он был велик!

И при всем при этом, мы, тридцатилетние трезвенники, находясь в перестроечные времена рядом с ним не чувствовали себя ни ниже, ни меньше, ни хуже.

В 1988 году в кафе «Полярная звезда» на учредительной конференции Объединения «Оптималист» наши столы стояли в метре друг от друга. А затем, мы стояли плечо к плечу, фотографируясь на память. А на следующий год мы сидели рядом на полу – из-за нехватки мебели – в квартире Галины Юнг в Первоуральске и пили чай… И не было у меня ощущения, что я дышу в одном помещении с персонифицированным величием. Ибо мы были – соратниками…

Да, пожалуй, именно это и было самым важным и главным в нашей тогдашней среде – духовная близость. Попадая в круг своих – трезвых – я всегда чувствовал, что рядом – родные, понимающие и принимающие. И невыносимо жаль мне того, что однажды кому-то из нас вкралось в голову постыдное – усмотреть в соратнике то жида, то корыстолюбца, то безбожника-атеиста… И не устоял наш «дом, разделившийся сам в себе», и затрещали стены… И попытка «размежеваться, перед тем, как объединиться», размежеваться не по главному критерию, а по инаковости – замкнуло намертво наше движение само на себя. И посыпались искры… И отпали изгнанные, и отошли в сторону устыдившиеся…

А ведь между тем, Федор Григорьевич никогда не лупил по своим. Ни в одной статье, ни в одной книге, ни в одном публичном выступлении или же в частной беседе он не позволил себе бросить в адрес тех, кто был по нашу сторону «баррикады», что-то уничижительно-оскорбительное.

Он был терпим, мягок, удивительно доброжелателен. И, вместе с тем, когда требовалось обнажить пред читателем антинародное рыло социально-политического зла, публицистичен, беспощаден в своих оценках, несокрушимо логичен и тверд.

Человек огромного интеллекта и высочайшей культуры, блестяще образованный и при этом прост, народен и общедоступен. Он, словно набатный колокол, призвал к служению таких выдающихся сынов России, как В. Г. Жданов, Б. И. Искаков, Н. Г. Загоруйко, Л. Е. Попов, И. В. Николаев, В. И. Кутепов, А. А. Зверев…

Благодаря Ф. Г. Углову официозная и клубно-общенародная, стратегически бесперспективная борьба с несчастными пьяницами, трансформировалась в идейно-ясную политическую борьбу, требующую известного мужества, духовной зрелости и стойкости, в борьбу против тех скотоподобных существ, которые самым бессовестным образом используя свой административный, партийный, профессиональный и иной статус, превращают в пьяниц-алкоголиков людей хороших, здоровых и добрых.

В книге «Человеку мало века» Федор Григорьевич Углов написал слова, которые, наверное, были главным принципом его жизни и которые, совершенно очевидно, должны стать принципом жизни каждого из нас: «…для чего человек живет на Земле? – Для того чтобы делать добро. Отсюда вытекает все остальное. В этих словах выражена воля Господня, подробно изложенная в заповедях. Делая людям добро, человек тем самым все их выполняет. Представьте себе, что каждый человек на Земле строго выполняет этот свой долг, поставив его целью жизни. Разве может тогда совершиться какая-то подлость или нарушение закона?!»

Июль 2008 г.