Читать книгу Сага о Белом Свете. Порнократия. Книга третья. Часть первая - Евгений Черносвитов - Страница 7

15 минут времени на автомобиле из областного центра по старинному Александровскому тракту.

Кирилл внимательно, глядя в глаза Анжелине, выслушав ее, улыбнулся и сказал: «Синдром Франкенштейна».

– У Вас, Кирилл Кириллович, синдромы вампира. Все остальное я отношу к Вашим поискам ученого. Давайте перейдем на «ты» без брудершафта!

– Можно и без брудершафта, хотя, через полчаса мы все собираемся в Праздничном зале, там могли бы с бокалами шампанского, исполнить ритуал брудершафта и при всех, подчеркиваю это, при всех, поцеловаться!

– Увы, Кирилл, Я тебя огорчу. Нас с Анатолием Петровичем не будет в Праздничном зале и мы не увидим горящих галльских факелов.

– Как «не будет»? Где же вы будете?

– Мы будем уже пролетать границу Германии по направлению ДВ России. Аэропорт города Хабаровска.

– Что ты мелишь? – Растерялся Кирилл.

– Я не чувствую, что рука моя левая чужая, и у меня нет фобии, что она отвалится! Неужели ты думал, что твои гало-реки и зеркала заменят мне тайгу, Амур, возможность подниматься на высочайшие кедры и плыть против течения так, как не сможет проплыть ни один чемпион по плаванию. Но, если ты скажешь сейчас, что я должна тебе за операцию и попытаешься оставить меня в качестве твоей секс-куклы, я, вроде обещала тебе, что выполню твое желание. Мелькала такая мысль. Но, по большому счету, если бы не я, вряд ли бы ты сделал еще один шаг в науке и практике, какой сделал со мной. Ты же не страдаешь благотворительностью и не думаешь о миллионах при твоей жизни калеках, как с рождения – была только одна пациентка, которую потом, пардон, ты трахал во все дырки и т.д., а потом выдал замуж за педераста. Я должна тебе сказать, что считаю, что мы с тобой в расчете. Я, как один из авторов твоего нового открытия, выпишу тебе дарственную по всем правилам на мои авторские права в этой операции и дам тебе право, распоряжаться «моим материалом», как тебе заблагорассудится. Вот только демонстрировать меня в натуре ты никогда не будешь. Не обессудь. И никакая сила не заставить меня это делать.

– Наверняка ты все успела согласовать с Анатолием Петровичем и он на твоей стороне и готов начать со мной войну за тебя.

– Наверняка!

– У вас любовь? Интересно: он изуродовал тебя и, если бы не я, то вся бы твою жизнь была жизнь гуттаперчевой калеки. В цирк пошла бы работать…

– Я понимаю твою некрасивую и не имеющую ни малейшего отношения ни ко мне, ни к Анатолию Петровичу, ни к нашим с ним отношениям. Возможно он и будет чем-то мне помогать в реализации моих прожектов в Троицком, возможно я обойдусь и без него… Кирилл, мне тебя ужасно жалко. Но, моя жалость не от слова «любить». Она от слова – «лопухнулся» с очередной молоденькой смазливой бабенкой, которая была в его руках в прямом смысле. Но, моя жалость частично компенсирована. Готовься. Сейчас то, что услышишь, будет для тебя большим сюрпризом. Сергей Сергеевич вернулся в свой статус, в котором родился и ушел из семьи к молодому мужчине, которого неистового полюбил, как любят стареющие гомосексуалисты. Он, думаю, уже несколько лет не спит с женой. И, подсознательно искал себе объект любви. Даже на Жоржа Самсоновича поглядывал. Откуда я знаю? Из первых уст Сергея Сергеевича нового возлюбленного…

– И, кто же он, если не секрет. Скажи

– Мой родной брат, Андрюша Жукович. И любовь взаимная и настолько, что братец бросает экономику и уходит на службу к Сергею Сергеевич. И, насколько мне известно, Сергей Сергеевич скоро будет просить тебя отправить его на пенсию, на его место поставить Андрея, как только он его подготовит.

– Да. Все, что сейчас свалилось на меня из твоих уст, Анжелина, в сто крат тяжелее, чем карета, раздавившая нас с Жорой. Правда, твои слова еще и…

– Коварнее? С каретой не мог связать, жалостливый ты мой, а, может, моя?

– Душевную травму нанести своему спасителю – это высший кураж садистов! Что же касается твоего смакования, что моя душа в женском теле – ошибаешься. Невежественная ты еще, злодюка! Мы меняем все ткани нашего тела в течение года. А в теле Евгении уже с десяток лет. От нее во мне ничего не осталось. Ничуть!

– Ладно! Поверю. И, больше об этом ни-ни. Ну, пока. Может еще встретимся, но только на русском ДВ! А не на земле, в которую столько крови дедов наших пролито… Да, о крови. Ты же знаешь, что я – девственница. И, знай, что не вижу в ближайшей перспективе возможности изменения своего женского статуса. Вообще-то сейчас я убежденная старая дева, готовая отдать всю себя новому проекту жизни, который появился благодаря тебе, Кирюша!

– Что за проект, если не секрет? И для чего ты вдруг заговорила о девственности, может твое подсознание подсказывает тебе отдать свою девственность в знак благодарности, что я для тебя сделал? «А, Альфреду отдать анус…»

– Хватит! Это грубость и пошлость. Катись. Тебя у меня не было. Был клинический случай!

– А… Так, менструальную кровь и мочу посылать в контейнере, Кирилл Кириллович?

– Вон!.. Сука!

Последнее слово Кирилл произнес, когда за Анжелиной Жукович закрылась дверь операционной.