Читать книгу «Взгляд». Тридцать лет спустя - Евгений Додолев - Страница 10

Трудно соригинальничать, беседуя с культовым интервьюером Кирой Александровной Прошутинской, знающей про ремесло больше, чем дюжина признанных мэтров: вопросы постулированы контекстом данной книги…

– Если бы вы остались у «взглядовского» руля в 1987 году, это была бы совсем иная передача?

– «Совсем другой» передачей при нашем гипотетическом «рулении» «Взгляд» бы не стал – ведь изначально её форму и концепцию придумали мы с Малкиным. И сделали первые три выпуска. Правда, потом титры с нашими именами, как авторов программы, почему-то исчезли.

– Что было самым заметным и достойным в этом проекте?

– Достойно было всё: и современные, свободные, незашоренные советским телевидением ведущие, и тональность разговора со зрителем, которого не считали дураком, и современные тогда, ни на что не похожие декорации, и изящная, яркая форма подач и монтажа сюжетов. И, конечно, актуальность и острота тем!

– Это был новаторский эксперимент?

– Конечно, новаторский (см. предыдущий ответ).

– Что-нибудь раздражало в этой передаче?

– Не помню, что меня тогда «раздражало».

Прошутинская с коллегами

– Знаю, что не следили за развитием своего ТВ-детища, но тем не менее – помните ли какой-нибудь «взглядовский» сюжет, сделанный после того, как вы отдали этот проект Анатолию Лысенко?

– И это – не помню. Поскольку мы были тогда достаточно молодыми и горячими, в момент, когда нас даже не поблагодарили, а легко и жёстко отодвинули и поставили в очередь с другими делать «Взгляд», мы ушли. И после этого почти никогда не смотрели программу.

– Кто был любимым ведущим «Взгляда»?

– А мы их всех любим: и Любимова, и Вакуловского, и Захарова, и Листьева. Ведь это мы с Малкиным проводили кастинг, это был наш выбор.

Листьев

Хотя во Владике мы ошиблись сначала – тогда он казался по сравнению с теми, кого я называла, более традиционным, привычным и немного легковесным-легкомысленным. Но он был милым. И очень покладистым. А потом стал Владом Листьевым. И перерос всех своих коллег по «Взгляду».

– Кто был кукловодом «мальчиков»? Или они действовали сами по себе?

– Могу сказать только о начале «Взгляда». Конечно, тогда всё решал Сагалаев.

И фактически довольно долго именно он руководил проектом. И даже название (с четырьмя подряд согласными) придумано им. Кто «кукловодил» им – не знаю.

– Был ли Эдуард Сагалаев одним из «архитекторов Перестройки»?

– Не знаю, был ли он реальным «архитектором», но точно знаю, то Сагалаев много сделал для того нового телевидения, которое с трудом прорастало сквозь коросту привычного, скучного, фальшивого.

– Когда Иван Демидов возглавил ТВ-6, вы знали о его «взглядовском» прошлом?

– Я знала Ивана Демидова ещё с того момента, когда он, как осветитель, ездил с нами на съёмки программы «Мир и молодёжь».

То ли Иван – личность, то ли волей случая так счастливо складывалась его судьба, но я, не его поклонница, уважаю Демидова за то, что он «видел цель – и не видел препятствий». Так было довольно долго.

– Кого из «взглядовских» режиссеров кроме Ивана Демидова и Константина Эрнста знаете лично?

– Знали многих: Игоря Иванова, Сергея Морозова, Андрея Разбаша.

Малкин слева

Кстати, Разбаша «открыли» мы с Малкиным: он был нашим монтажёром, причём замечательным, очень хорошо знал английский язык. И когда мы монтировали сюжеты из зарубежных новостей для «Взгляда», он нам их переводил. А потом, по-моему, стал и режиссёром этой рубрики («Дословный перевод»).

– Какой ТВ-проект можно считать нынешним аналогом «Взгляда»?

– Может быть, «Времечеко», которое производилось нашей компанией «Авторское телевидение». Конечно, оно было в другом времени, в другом формате, для другого, более простого зрителя, но оно повторило феномен «Взгляда», то есть стало больше, чем просто программа. Потом оно стало не то, что невостребованным, а не нужным в силу своей все возраставшей опасной власти. И его тоже закрыли. Как «Взгляд». Нет передачи – нет проблемы.

– Доводилось сравнивать «Взгляд» и «До и после полуночи» Владимира Молчанова?

– Тогда все сравнивали эти две программы, ревниво следили за степенью их влияния и популярности. «До и после» – это прежде всего Молчанов, с его тогдашним непокорным декадентским изломом, манерностью и «художественным» отношением к реальности.

И если программа Молчанова «по-над жизнью», то «Взгляд» – это энергетика, доведённая до абсолюта журналистская наглость-настырность. Но и тот, и другой формат все-таки чуть «понарошные», чуть снобистские. Что не умаляет их достоинства.

– Какой версии убийства Влада Листьева отдаете предпочтение?

– «Отдавать предпочтение» какой-либо версии убийства как-то странно… Я хорошо помню тот день, и он описан в моём дневнике очень подробно и эмоционально: мы все были слишком рядом, чтобы не отнестись к этому, как к личной трагедии.

90-ые годы – странные и страшные. И то, что происходило вокруг, вызывало у меня примерно такую же реакцию, как у героини михалковской «Рабы любви» – «Вы, звери, господа!». Стресс мой после того жуткого весеннего дня, когда не стало Влада, долго не проходил.

– Верили в искренность и пассионарность журналистов тогда, в конце 80-х?

– Что касается искренности, то о себе могу сказать, что она была настоящая, детская, ощущением того, что мы делаем какое-то очень большое общее дело. И, спустя 30 лет, считаю, что мы и, правда, кое-что для нового сознания-осознания людей делали.

А пассионарность, т.е. непреодолимое желание изменить жизнь, жертвовать во имя высоких целей, она тоже была. Таким в то время (подчёркиваю – В ТО ВРЕМЯ!) был мой хороший приятель и совершенно безбашенный храбрец журналист Юрий Щекочихин.

Щекочихин, 1989

– Вы с Малкиным не на всех юбилейных торжествах «Взгляда» бываете. Игнорируете или не приглашают «родителей» проекта?

– Я, например, не прихожу, потому что меня не зовут. А один раз позвали (ещё при Разбаше), но каждый там славил себя, и оказалось, что все «несли бревно». В какой-то момент Андрей Разбаш встал и сказал: странно, что все забыли про мать «Взгляда». Это он меня имел в виду. Было приятно. И немножко грустно, когда я смотрела на эту звеняще-гудяще-энергичную толпу незнакомых людей, которые рассказывали о том, как они создавали передачу…

– Изменилось ли отношение к «Взгляду» за эти три десятилетия с точки зрения профессиональной ведущей?

– Нет, не изменилось! Это был прорыв в новую, неизведанную жизнь, в новое телевидение. Не лицензионное, не подсмотренное, не украденное, а нами «изобретённое». И ведущие были прекрасные, получше многих теперешних, в силу образованности, интеллекта, культуры и ощущения не только совей значимости (а она, конечно, была, и было милое самолюбование). Но, главное, все мы понимали: это не просто передача – это акция, миссия по «размораживанию» сознания людей, но конкретной помощи нашей стране, которую все мы хотели видеть свободной. И какое-то время так и жили – свободными.