Читать книгу Найти себя. Седой - Евгений Эс - Страница 3

КНИГА ПЕРВАЯ
СЕДОЙ
Часть 1. Раб
Глава 1. Ужас на крыльях

Оглавление

Новенький маршрутный автобус, плавно покачиваясь с боку на бок, покрутился в запутанных дорожных петлях и, наконец, устало выдохнув пневматикой, остановился у модернистского аэропорта, сверкающего стеклянными куполами в лучах высокого летнего солнца. Студент Витя Сомов подхватил свои немудреные вещички, вывалился из душного автобуса и, влившись в ручеек людей, отягощенных сумками, баулами и гремящими чемоданами на колесиках потек к входу в здание аэровокзала «Пулково-1».

Позади остались капризная погода, неуютная съемная квартира в северном городе, утомительная учеба и культурный отдых, по недоразумению называемый студенческими попойками. В прошлом безумная зубрежка, бессонные ночи перед сессиями и успешно оконченный второй курс физического факультета Санкт-Петербургского государственного университета. Теперь Сомов, не без гордости, мог представляться студентом третьего курса. А впереди его ждали: полет над облаками на европейском аэробусе, Черное море, встречи с друзьями детства, любимый родной дом и мама с папой, по которым он ужасно соскучился. Особенно по маме и ее вареникам с вишней.

Механические часы, недавний подарок отца (бесполезно было объяснять, что в век мобильных телефонов часы это анахронизм) на восемнадцатый день рождения, показывали три с мелочью после полудня и, до вылета домой, на рейс Санкт-Петербург-Сочи оставалось чуть меньше часа. Витя остановился недалеко от входа, где было место для курения, вытащил сигарету и с наслаждением затянулся. Жизнь была прекрасна, и абсолютно ничего не предвещало, что это была последняя сигарета в его жизни.

Студент огляделся и обратил внимание на стоящего рядом мужчину. Тот настолько сильно отличался своим внешним видом от остальных, что его невозможно было не заметить. На голове мужчины была повязана черная бандана с черепами, вызывающая ассоциацию с голливудскими пиратами. Прямо на голый торс был надет кожаный жилет с огромным количеством накладных карманов, кармашков и карманчиков, а черные джинсы были заправлены в берцы – последнее средство голодающих солдат, попавших в окружение. Увитые венами мощные мускулистые руки мужчины, говорили о знакомстве с тяжелым железом, и были испещрены страшными шрамами. С плеча смотрела синяя татуировка в виде глаза вписанного в семиугольную звезду, от которой вниз вилась цепочка непонятных иероглифов. Совершенно разбойничью морду, лицом это вряд ли кто бы мог назвать, пересекал еще один длинный уродливый шрам, а глаза скрывали практически непрозрачные черные очки. Подозрительная личность, нечто среднее между пиратом, байкером и боевиком, курила сигару, пахнущую резким ароматным дымом. На пальцах, сжимающих сигару сверкали драгоценными камнями элегантные печатки, единственная деталь, не вписывающаяся в облик злодея.

Виктор невольно засмотрелся на необычного персонажа. Человек со шрамом это заметил, буквально в два шага оказался вплотную с юношей, снял очки и сощурился, словно яркий свет причинял ему сильную боль. Сейчас их разделяло не больше метра, и они смотрели друг на друга в упор. Некий неуловимый момент, когда незнакомые люди, встретившись глазами, быстро отводят взгляд, был пропущен и перешел в ситуацию, когда первым опускает глаза тот, кто признает себя слабее духом. Виктор считал себя сильной личностью и продолжал смотреть, но и незнакомец в свою очередь не собирался отводить прищуренные темные глаза в сторону. Происходящее было необычно, крайне дискомфортно и больше походило на молчаливый вызов, брошенный друг другу.

– Мое имя Ной, – прервал игру «кто кого пересмотрит» мужчина.

Голос его под стать внешности оказался хриплым и сиплым. Он улыбнулся, к удивлению Виктора, достаточно дружелюбно. Вот только улыбка его совсем не располагала к себе, а напротив, отталкивала и устрашала двумя клыками в верхней челюсти.

– Витя, – от неожиданности Сомов даже поперхнулся, но откашлявшись, поправился нормальным голосом: – Виктор.

И воспользовавшись изменением обстановки, тут же потушил недокуренную еще сигарету, метнул ее в урну и поспешил внутрь аэровокзала, обрывая несостоявшийся и совершенно не нужный ему разговор.

– Ной! Не забудь! Меня зовут Ной! – донеслось ему в след.

И в этом хриплом выкрике отчетливо прозвучала нотка беспокойства.

– Сумасшедший какой-то, – пробормотал Витя, не оборачиваясь и торопливо удаляясь.

Внутри аэровокзала было тихо и малолюдно. Молодая миловидная девушка, но не красавица, рефлекторно улыбнулась Виктору, быстро проверила билет, паспорт, выдала посадочный талон, бирку на багаж и напоследок еще раз одарила эрзац улыбкой. Ноутбук Сомов решил не сдавать, а взять с собой в самолет, чтобы было чем заняться в часы полета. Так что в багаж поехала только пузатая спортивная сумка, набитая вперемешку чистым и не совсем чистым бельем (ну а что вы хотели от студента?) и любимая гитара в жестком чехле, которую он не рискнул оставить в съемной квартире на все лето.

Внимательно рассмотрев посадочный талон, Виктор выяснил, что место у него 15А, а это значило, что полет он проведет у иллюминатора, рядом с крылом. Будет на что посмотреть. Это была приятная новость для вирпила или виртуального пилота, как называли себя любители пиксельного неба. Витя не был заядлым геймером, но позволял себе временами расслабиться от учебы и погонять на играх-авиасимуляторах, причем идентичных тем, на которых тренируются настоящие пилоты, если конечно не лукавила реклама игры. Он неплохо знал авиационные приборы, предупреждающие сигналы и уверено владел управлением воздушного судна, начиная от планеров и заканчивая самым большегрузным самолетом в мире Ан-225. Теоретически конечно владел. Впрочем, тот же небезызвестный саксофонист Бил Клинтон, на вопрос умеет ли он летать, не моргнув глазом ответил: «Да, только взлетать и садиться не умею».

На пункте контроля безопасности скопилась небольшая, но вяло продвигающаяся очередь и Виктор пристроился ей в хвост, за пожилым седовласым мужчиной лет пятидесяти, с небольшим металлическим кейсом в руке и строгом дорогом костюме, явно сшитым на заказ. Не иначе, как крутой бизнесмен, решил Сомов, или высокопоставленный военный в штатском, вон как спину держит прямо, аж завидно от такой выправки. От нечего делать, студент принялся разглядывать и других своих случайных попутчиков. Большинство пассажиров, в пестрых и свободных одеждах, судя по всему, летело в Сочи отдыхать, наслаждаться южным солнцем и теплым морем. Кто-то с красивыми любовницами, кто-то с усталыми женами и непослушными детьми, которые пребывали в постоянном броуновском движении. Пассажиры слегка суетились, переговаривались между собой и осматривались по сторонам.

И вдруг что-то изменилось. Словно кто-то повернул регулятор громкости против часовой стрелки, и разговоры стихли, а в наступившей тишине застучали метрономом звуки женских каблучков. Виктор заметил, как взоры всех устремились в одном направлении и тоже обернулся. Обернулся и замер. По залу ожидания, приближаясь к ним, шла женщина поразительной красоты. Настоящая блондинка. Скорее даже и не шла, а плавно шествовала, словно королева, высоко подняв голову, чуть покачивая бедрами, и укладывая каждый шаг в видимый только ей одной вектор. Блестящее оранжевое платье плотно облегало великолепное тело с узкой талией, оставляя открытыми предплечья, идеальные ноги чуть выше колен, верх очень высокой груди и шею, на которой холодным огнем сияло роскошное ожерелье. Вся она словно светилась изнутри и даже ее туфли на высоких каблуках сверкали стразами. Шаг за шагом она приближалась в полнейшей тишине, и только каблучки продолжали размеренно цокать по отполированному гранитному полу.

Незнакомка подошла и неожиданно остановилась прямо перед Сомовым. Она стояла так близко, что студент почувствовал тонкий пьянящий аромат ее духов, от которого сразу закружилась голова. Пахнет, словно ангел подумал Витя не в силах оторвать взгляд от ослепительной красавицы. Белые с легким янтарным отливом волосы пышным водопадом спадали на ее открытые плечи и парикмахер, наверное, превзошел самого себя, чтобы добиться такого эффекта. Изящный макияж, видимо и здесь постарался профессиональный стилист, подчеркивал изгиб чернокрылых бровей, тонкий хищный нос, чувственные перламутровые губы и ярко-голубые глаза. Никогда и нигде, ни в жизни, ни в кино, ни в интернете, Сомов не видел женщины прекраснее, чем та, что стояла сейчас в шаге от него. Она была заметно старше студента, но он затруднялся угадать ее возраст, может быть двадцать пять, а может быть далеко за тридцать. Разум осознавал только одно – эта женщина была нереально божественно красива, и сердце юноши лишь подтверждало это, исполняя аллегро в груди.

Виктор судорожно сглотнул, пытаясь избавиться от внезапной сухости во рту. Он ожидал вопроса прекрасной незнакомки, быть может, о номере рейса или еще о чем-нибудь, и уже заранее волновался, что не сумеет связно ответить. Но из ее уст прозвучал совсем не вопрос:

– Какой ты красивый мальчик, был, – произнесла незнакомка бархатным грудным голосом, от которого у бедного Вити прокатилась по телу дрожь, а затем уже совсем неожиданно протянула руку и нежно погладила ладонью его черные волосы, – Я буду ждать тебя, мас геаран.

От ласкового прикосновения Сомов окончательно потерял голову и лишь отчасти понял смысл сказанного. Не добавили ясности и несколько слов на незнакомом языке. Он стоял словно замороженный, но внутри у него все полыхало, а волны сильнейших эмоций захлестывали разум. Надо было бы как-то отреагировать, но Виктор лишь зачарованно смотрел и не мог ни пошевелиться, ни произнести что-нибудь вразумительное. А блондинка еле заметно улыбнулась чуть дрогнувшими уголками губ, грациозно повернулась и направилась к выходу. И только когда автоматические двери с тихим шипением закрылись за ее спиной, а все вокруг разом зашевелились и загомонили, только тогда Сомов, наконец, очнулся от наваждения. Оказалось, что очередь у пункта контроля безопасности поредела и нужно двигаться вперед.

Витя шумно вздохнул, похоже, он все это время даже не дышал и вытер взмокший лоб о плечо в футболке, а мокрые ладони о старенькие джинсы. Любопытные пассажиры, бросали на него короткие взгляды – женщины вопросительные, мужчины завистливые. А что тут ответишь и чему завидовать, если он сам ничего не понял. Седовласый человек, стоящий в очереди перед ним повернулся и смотрел на Сомова разными глазами. Одним обычным карим, а другим темно-красным, словно переспелая вишня. Красный глаз?! Витя окончательно утратил способность удивляться.

– Ну вот и все, – задумчиво произнес разноглазый, бесцеремонно и с каким-то жадным интересом разглядывая Виктора, – Ушла. Красивая женщина. За такую можно и против всего мира начать войну. Правда, парень?

Виктор опять вздохнул и лишь пожал плечами, дескать, ну что тут скажешь. Эйнштейн на его футболке тоже ничего не ответил, но всем любопытствующим злорадно показывал язык. В таком несколько смятенном состоянии студент добрался до рамки стационарного металлоискателя, где очередь неожиданно застопорилась и поднялся шум. При прохождении предполетного досмотра возникли проблемы у разноглазого бизнесмена. В его раскрытом кейсе обнаружили предмет размером с тарелку, походивший на непомерно раздувшуюся брошь, усыпанную белыми и красными кристаллами. Бизнесмен на повышенных тонах пояснял, что это уникальный экземпляр религиозного культа и никому не позволял прикасаться к реликвии. Однако необыкновенный объект на экране интроскопа показывал нечто, что вызывало подозрение и обоснованный интерес досматривающих инспекторов. К месту конфликта стали подтягиваться сотрудники служб авиационной безопасности, обеспокоенные разгоряченным пассажиром и, наличием предмета потенциально опасного для полета. Разноглазый продолжал настаивать, что он имеет право на провоз данного объекта, а инспекторы возражали, и дело шло к тому, что пассажира сейчас снимут с рейса. Это вывело бизнесмена из себя. Он зарычал, поднял кулаки и Сомов подумал, что сейчас, наверное, дело дойдет до рукоприкладства, а там до вызова полиции и применении спецсредств, но драки не произошло. Бизнесмен начал подходить к работникам аэропорта участвующим в конфликте, отзывая их как бы поговорить с глазу на глаз, гневно бормотал неразборчивые угрозы и бесцеремонно чуть ли не тыкал указательным пальцем им в лица. После такого разговора тет-а-тет половина служащих аэропорта куда стремглав умчалась, а остальные один за другим пошли на уступки и, в конце концов, пропустили беспокойного пассажира вместе с его культовым предметом. Седовласый захлопнул крышку кейса и с непонятной фразой: «Я таких пачками делал», с надменным видом и чуть прихрамывая, покинул сектор досмотра. Работники службы безопасности после разговора с нахрапистым бизнесменом выглядели слегка пришибленными и растерянными.

Чем убедил их бизнесмен, Виктор как-то не уловил, поскольку был занят собственными мыслями. В голове его вертелся образ блондинки с небесными глазами, а в ушах до сих пор звучал ее бархатистый голос – «какой красивый мальчик». Ведь это она обо мне сказала, краснел от этих мыслей юноша. Подумалось, как это странно, что ему раньше никогда не нравились блондинки с голубыми глазами. Всю сознательную жизнь, как он себя помнил, идеалом его женщины была кареглазая брюнетка с большим бюстом и никак иначе. Начиная с детской платонической любви в школьные годы и заканчивая интрижками в университете, все избранницы Виктора были исключительно брюнетки. Правда, не всегда они были кареглазые, да и большой бюст нынче редкость, но это уже второстепенные детали. Блондинок он вообще не воспринимал, как женщин, с которыми у него могли бы быть отношения. Так почему же эта блондинка, антипод его мечты, в одно мгновение лишила вдруг покоя? Удивительно и непонятно.

Теперь, немного придя в себя и анализируя произошедшее, Сомову показались странными и нелогичными слова незнакомки, особенно та часть фразы, где она сказала, что он «был». Что значит был? Почему был, если он есть и никуда пропадать не собирался. И где она пообещала его ждать? В Санкт-Петербурге? И почему она вообще подошла именно к нему и что хотела сказать этими тремя короткими фразами? Ведь из услышанного он ничего не понял, кроме того, что красив. Юноша снова покраснел. Однако, как все это загадочно и необычно. Руки чесались взять телефон и с кем-нибудь поделиться историей о случившемся, но расскажи такое приятелям – ни один не поверит. И Витя, путаясь в собственных мыслях и чувствах, шагнул с пружинящего трапа в дверь самолета.

Рейс, на котором летел студент, имел только экономический класс обслуживания, а самолет Airbus A320 соответствующую экономии компоновку. Сомов, цепляясь за выставленные локти пассажиров, протиснулся по узкому проходу между плотно расставленными рядами кресел к своему месту. Там его ждала пара неприятных сюрпризов. Во-первых, сидящий с краю прохода наглый седовласый бизнесмен с неприятным глазом, во-вторых, бритоголовый мужик спортивного крупногабаритного телосложения, устроившийся на его месте 15А рядом с иллюминатором. Виктор хотел было начать разборки по поводу места, но увидев, что стюардесса занята кем-то другим в начале салона, махнул рукой и обреченно плюхнулся между мужчинами посередине. От бизнесмена пахло дорогим парфюмом, от соседа слева несло кислым пивом. Сомов поерзал, устраиваясь удобнее в мягком кресле синего цвета, одним ухом прослушал по громкой связи приветствие экипажа и правила использования аварийно-спасательного оборудования самолета, отрегулировал ремень безопасности под себя, пристегнулся, и пристроил ноутбук на коленях. К взлету готов. Он чуточку волновался.

– Страшно? – с интересом спросил седовласый сосед.

– Нет, – покривил душой Виктор, стараясь выглядеть невозмутимым.

– А мне слегка не по себе, – честно признался сосед и туманно пояснил: – Столько лет прошло, а я до сих пор не могу забыть звук рвущегося металла.

– Самолет самый безопасный вид транспорта, – уверено с видом бывалого авиапассажира произнес Сомов расхожее утверждение.

Седовласый глянул на него насмешливо:

– Ну-ну.

Пиджак у соседа распахнулся и под ним на его груди блеснул какой-то орден. Все-таки военный, определился Виктор, но сразу же засомневался. С каких это пор военнослужащие стали носить награды на жилетке под пиджаком? Да и сам орден, увиденный мельком, студенту не был известен, хотя и имел отдаленную схожесть с орденом победы из-за обилия алмазов и рубинов. А затем Сомов разглядел еще одну чудную деталь, не вяжущуюся с респектабельным видом седовласого. На тыльной стороне кисти у него имелась нелепая татуировка. Примитивный полукруг восходящего солнца с лучами, как у моряков прошлого столетия, а под ним изящная вязь из непонятных знаков, этакая модная надпись, какую любят себе делать всякого рода эпатажные знаменитости и которая в переводе с китайского зачастую оказывается полным бредом типа «Не кантовать». Странный дядька и все у него не как у людей, подумал о своем попутчике Сомов.

Почувствовалось малозаметное изменение давления воздуха, а значит, двери уже закрыли и салон загерметизирован. Пропорхали стюардессы, проверяя, все ли пассажиры и правильно ли пристегнуты ремнями безопасности. Красивые изящные девочки в приятных голубых униформах с бейджиками на груди, брюнетки. Однако, куда им до таинственной блондинки, вздохнул Витя. А самолет уже гудел, набирая силу, посвистывал двигателями и, чуть подрагивая на бетонных стыках, неторопливо выруливал на взлетную полосу. Там он задержался на несколько мгновений, напрягшись, словно спринтер перед стартом, взревел двигателями и помчался, разгоняясь вперед. Несколько десятков секунд юношу слегка потряхивало, глубоко вдавив перегрузкой в кресло, а затем вибрация исчезла, и он понял, что самолет уже в воздухе. Авиалайнер выполнил пару плавных поворотов, заметных по тому, как переместились тени от солнца внутри салона, забрался высоко над рваным белоснежным одеялом облаков и взял курс на южный город. Впереди было более трех часов полета на высоте десять тысяч метров.

С мелодичным звуком погасло световое табло «пристегнуть ремни». Витя расслабил ремень безопасности и вытянул ноги, насколько позволяло расстояние между сиденьями. Без особого интереса полистал специфические авиационные брошюрки, находящиеся в спинке кресла и невольно прислушался к обрывкам ругани молодой пары в соседнем ряду.

– Дурак ты… достал уже… уйду к маме… сына заберу…

Чтобы не слушать чужие семейные разборки Сомов надел мини-наушники, включил ноутбук и запустил фильм, погрузившись в просмотр, и отключившись от действительности. Как раз к окончанию фильма стюардессы стали развозить на тележках обеды. К сожалению, обедом в эконом-классе называлась холодная булочка с тонким ломтиком ветчины и сыра, пакетик с вафлями и стаканчик сока, чтобы все это запить.

– Не густо, – вырвалось у проголодавшегося юноши, когда он увидел разносимую еду.

– Да уж, – поддержал его недовольный сосед бизнесмен, – это не Pizza Luis XIII за восемь тысяч евро, которую я ел на прошлой неделе в Салерно.

– Что же вы тогда не полетели бизнес-классом? – грубо спросил Витя, которого фанфаронство соседа слегка покоробило.

– Или не купил свой собственный самолет? – в тон ему ответил разноглазый, – Легко. Но, увы, бывают обстоятельства которые сильнее нас, – он криво усмехнулся, – Однажды ты поймешь это так же отчетливо, как это сейчас понимаю я. Впрочем, кое-что исправить мы можем.

Он пощелкал пальцами, подзывая к себе стюардессу.

– Так, девочка, – обратился он к ней не терпящим возражений тоном и поднял указательный палец вверх, – Смотри сюда. Мне и моему юному другу два нормальных обеда. Если лишних нет, можешь забрать их у пилотов. Выполняй.

Бизнесмен повернулся к Сомову и весело подмигнул ему вишневым глазом.

Витя ожидал, что «девочка» сейчас вежливо объяснит невозможность выполнения просьбы обнаглевшего пассажира, но к его изумлению, стюардесса безропотно удалилась, а уже через минуту на откидном столике перед ним стоял роскошный и даже разогретый обед. Гуляш с картофелем, морковью и зеленым горошком, отдельно овощной салат, запеканка и сдобная булочка, а на десерт маленькая упаковка йогурта и шоколадка. Все выглядело очень аппетитно и превосходно пахло. О деньгах за непредусмотренный обед стюардесса даже не заикнулась. Молча принесла, поставила и занялась другими пассажирами. Где она это взяла? У Виктора промелькнуло видение лица изумленного пилота, рассматривающего булочку с ветчиной на обед.

– Совсем другое дело, – довольно пророкотал бизнесмен, – Ешь, студент.

– Ну что вы, – смущенно обратился Витя к соседу, чувствуя себя несколько неловко, – Спасибо конечно большое, но, наверное, не стоило.

Сосед оторвался от еды и уже без всякого веселья в разных глазах совершенно серьезно и медленно произнес:

– Ты ешь, студент, ешь. Кто знает, когда в следующий раз удастся нормально пообедать.

Под завистливым взглядом бритоголового Сомов быстро управился с действительно вкусной едой и еще раз поблагодарил седовласого. Тот после сытного обеда подобрел и неожиданно разговорился:

– Вчера прилетел из Тайланда. Экзотическая страна, экзотические блюда. На обед подавали жаренных насекомых – кузнечики, тараканы там всякие. Умеют они их готовить, ничего не скажешь, никогда таких вкусных не ел. Между прочим, ООН всерьез рекомендует употреблять насекомых в пищу. Насекомые распространены повсеместно и практически все съедобны. Избегать следуют только любителей навоза и ядовитых, тех, что с яркой, предупреждающей окраской. Ты это запомни, студент.

– Я запомню, – вежливо улыбнулся Сомов и похвастал: – А мы с друзьями тоже любим путешествовать. Этим летом вот собираемся в пещеру под водопадом «Глубокий яр».

– Ну-ну – иронично отреагировал седовласый на планы студента и притворно вздохнул: – Когда-то и меня вела дорога приключений. А потом мне прострелили колено.

И он рассмеялся хриплым колючим смехом, в котором не было никакого веселья, но отчетливо слышалась злоба и боль. После этого странный разноглазый сосед замолчал и отвернулся, а Сомов, посчитав, что беседа закончена, поднялся с места. Он сходил на краткий осмотр летного туалета и вернулся к ноутбуку. Второй фильм как-то не пошел, и Сомов принялся просматривать сохраненные ранее новостные сайты. Среди прочих новостей он наткнулся и на эту:

«В США разыскивается подозреваемый в смерти Джеймса Ранди. Американский иллюзионист и научный скептик, известный разоблачитель паранормальных явлений и псевдонаучных теорий Джеймс Ранди трагически погиб во время шоу по разоблачению очередного претендента на миллион долларов. При демонстрации сверхъестественных способностей между претендентом на миллион долларов и Джеймсом Ранди, на глазах у сотен зрителей разгорелся конфликт. Ранди впервые не смог объяснить способ, которым претендент, по его выражению «дурачит публику» и категорично заявил, что вознаграждение претендент не получит. Претендент обвинил знаменитого разоблачителя в мошенничестве и пригрозил, что он увидит сейчас магию последний раз в своей жизни. После этих слов Джеймс Ранди почувствовал себя плохо, упал прямо на сцене и скончался до приезда службы спасения. Претендент на награду фонда Ранди в миллион долларов скрылся и его место нахождения в настоящий момент неизвестно. Представитель полиции заявил, что они рассматривают смерть знаменитого иллюзиониста, как подозрительную и обращаются к жителям штата с просьбой сообщать любую имеющуюся информацию».

К статье прилагались две фотографии. Одна благообразного седого старичка Джеймса Ранди. Вторая предполагаемого злоумышленника, на которой был изображен хмурого вида мужчина со шрамом через все лицо. На голове у него был короткий ежик светлых волос, и не было черной банданы с черепами, но это был именно тот подозрительный тип, с которым Сомов столкнулся в аэропорту несколько часов тому назад. Ной – так он себя назвал.

Взбудораженный Виктор чуть ли не подпрыгнул в кресле и завертел головой – с кем бы поделиться этой новостью? Но спортсмен сладко посапывал, пуская слюну, а бизнесмен был мрачен, раздраженно поглядывал на часы и нервно барабанил пальцами по металлическому кейсу. Обращаться к нему не хотелось.

И пока Сомов раздумывал что делать, самолет основательно тряхнуло. А затем тряхнуло еще раз. По неприятным ощущениям внизу живота стало понятно, что летательный аппарат на десятки метров просел вниз. Напуганные дети, бегающие до этого по проходу, бросились к своим родителям. На табло зажглась запоздалая надпись: «Пристегните ремни». Виктор занервничал, захлопнул крышку ноутбука и потуже затянул ремень безопасности. Минуту другую ничего не происходило, и Сомов перевел дух. Но стоило ему успокоиться, как снова возникла жестокая тряска и гораздо сильнее, чем предыдущая. Послышались устрашающе громкий скрип и треск пластиковых панелей. От очередного мощного толчка распахнулось несколько багажных полок и из них посыпались вещи, падая в проход и на головы пассажиров. А самолет, не переставая сотрясаться, стал, как бы нехотя заваливаться на одно крыло. Этого не должно быть, встревоженно подумал Виктор, наблюдая за все увеличивающимся креном, нельзя превышать критический угол атаки, а то так и до сваливания недалеко. И как только юноша об этом подумал, самолет сорвался с потока и провалился вниз. Тело Сомова испытало непривычное состояние невесомости. Совершенно жуткое непередаваемое чувство бесконечного падения, которое никак не заканчивалось. Нечто подобное он испытывал всего один раз, когда прыгал с вышки в бассейне. Но там это длилось не дольше секунды, а здесь он все падал, падал и падал. Комок подкатил к горлу, внизу живота разлилась неприятная пустота, и закололо пальцы, судорожно вцепившиеся в подлокотники. Салон охватила полнейшая паника. Пронзительно визжали женщины, орали мужчины. Было видно, как подскакивают вверх люди, ударяясь о потолок. Спящего рядом спортсмена подбросило так, что он бритой головой пробил декоративную пластиковую обшивку потолка и ошарашенный рухнул обратно в кресло. Несколько человек, те, кто оказались не пристегнутыми, кувыркаясь, с воплями летали по салону. Все незакрепленные предметы поднялись в воздух, и беспорядочно носились внутри самолета, сталкиваясь друг с другом и несчастными пассажирами. Сомов схватил улетающий ноутбук и безумным взглядом проводил проплывающий над головой пластиковый стаканчик и его содержимое в виде разлетающихся во все стороны больших и маленьких шариков. Вокруг носились буклеты, мелкий мусор, откуда-то взявшиеся болты, гайки, шурупы. Увидев их, юноша не на шутку перепугался – неужели разваливаемся? Болтам и шурупам полагалось быть закрученными, а не летать где попало.

Затем студент почувствовал, как его тело вновь наливается весом, а парящие в воздухе люди и предметы одновременно грохнулись на пол. На смену невесомости пришли многократные перегрузки, и Виктора расплющило в кресле. Самолет, вибрируя всем корпусом и с натугой ревя двигателями, выходил из пикирования. Экипаж с огромным трудом справился с проблемой падения, и воздушное судно, взятое под контроль, перешло в горизонтальный полет. Самолет все еще продолжало раскачивать, и он непрерывно дрожал, словно больной лихорадкой, но по крайне мере они уже не падали. Крики прекратились и сменились стонами раненых и плачем детей. Кого-то безудержно тошнило. Повсюду слышались встревоженные голоса людей, но приглушенные, словно люди боялись громко разговаривать.

– Что случилось? Что происходит?

Пассажиры тяжело дышали и беспокойно озирались по сторонам. На их лицах по-прежнему оставался отпечаток страха после только что пережитого кошмара.

Появилась растрепанная стюардесса и попыталась успокоить публику:

– Не стоит волноваться. Самолет попал в турбулентную зону. Мы скоро приземлимся.

Вот только в словах ее совсем не было уверенности, а вид был испуганный. Она принялась оказывать пострадавшим первую помощь, но руки у нее заметно дрожали. Можно было ни о чем не спрашивать, и так было понятно, что стюардесса сама находится в отчаянии, хотя и пытается добросовестно выполнять свои обязанности.

Бритоголовый сосед Виктора отпрянул от иллюминатора, звучно сглотнул слюну и молча показал большим пальцем в окно. Сомов наклонился через его плечо к иллюминатору и увидел, что у крыла отсутствует винглет, а место отрыва напоминает размочаленное дерево с торчащими обрывками внутренних конструкций, трубок и проводов, бешено трепещущих в потоке набегающего воздуха.

Виктору стало совсем нехорошо. Он оглянулся на соседа справа. Седовласый бизнесмен держался уверено и был, пожалуй, единственным спокойным человеком. Он не обращал внимания на окружающих, а сосредоточенно смотрел на циферблат часов, словно чего-то ждал.

– Вы не знаете, как долго еще до посадки? – с надеждой спросил его Виктор.

Тот ответил долгим пристальным взглядом, словно раздумывая, стоит отвечать или нет. Страшный его глаз уже совсем не напоминал вишню, а казался налитым темной венозной кровью.

– Мужайся, студент, посадки не будет, – абсолютно уверенно заявил он, – Но хуже всего то, что это только начало. А у нашей истории очень плохое начало.

И словно подтверждая прогноз разноглазого, появился запах горелой изоляции, а по потолку вдоль багажного отсека пополз еле заметный дым. Ненадолго задремавшая паника начала опять овладевать пассажирами.

– Не хочу! Не хочу! – послышался чей-то отчаянный крик.

Один пассажир вскочил со своего места и стал прорываться в хвост самолета. Он бормотал, что в хвосте находиться безопаснее, требовал выдать один из парашютов и совал стюардессам деньги, которые падали на пол, разлетались по ковровой дорожке и забивались под кресла. Однако на рассыпанные под ногами банкноты никто не обращал внимания.

– Мамочка, я не хочу умирать, – заплакал в соседнем ряду совсем маленький мальчик.

Мать прижала к себе рыдающего ребенка и обвила его обеими руками, словно птица, которая пытается прикрыть крыльями своего птенца от опасности. В глазах ее застыл неописуемый ужас.

– Все будет хорошо, – как заведенная повторяла она безжизненным голосом, целуя его в голову, – все будет хорошо…

Рядом с ней пожилой мужчина закатил глаза, крестился и что-то шептал, видимо читал молитву, время от времени касаясь губами нательного крестика на цепочке. Одни пассажиры лихорадочно нажимали кнопки мобильных телефонов, безуспешно пытаясь сделать последний и самый важный звонок в своей жизни. Другие лихорадочно писали предсмертные записки на листочках, буклетах, гигиенических пакетах, на всем, что попадалось под руку, и что можно было бы положить в карман ближе к сердцу. А молодые мужчина и женщина, которые до этого сильно ругались, сейчас держались за руки и молча смотрели друг на друга.

– Прощай, друг, – впервые заговорил с Витей бритоголовый сосед глядя на него мертвыми стеклянными глазами, – прости за все.

Он протянул юноше большую потную ладонь, которую тот автоматически пожал.

Сам Сомов впал в ступор. Он врос в кресло, не делал никаких движений, ничего не говорил, а то, что творилось вокруг, казалось ему нереальным. Никакой прожитой жизни перед его глазами не проносилось. Только одна мысль билась в парализованном страхом мозгу – неужели это конец? Смириться с этим было невозможно. Он подумал о родственниках, о маме с папой. Как они перенесут его смерть? На глаза навернулись слезы, и захотелось заплакать, как тот маленький ребенок.

Неожиданно сосед бизнесмен страшно зарычал, распахнул свой кейс, с которым до этого не расставался ни на минуту и вытащил сверкающий кристаллами предмет культа.

– Держи! – он безапелляционно сунул Виктору этот предмет в руки и пригрозил: – И не вздумай отпускать, чтобы ни происходило! В это вложено средств больше, чем в американскую лунную программу. Держи изо всех сил!

Сосед отвернулся и со злостью забормотал что-то тихое и неразборчивое, а его пальцы стремительно зашевелились, словно лапы паука опутывающего жертву. Возможно, от страха он тоже сошел с ума, но только по-своему.

Салон все сильнее и сильнее заполнялся едким раздражающим дымом. Пассажиры начинали кашлять и прикрывать лица платками. Сверху с шумом выпали и повисли, болтаясь на веревочках, прозрачные кислородные маски. А затем раздалось несколько ударов, от которых вздрогнуло все судно, и послышались звонкие щелчки, словно по корпусу стали бить пули (это вылетали заклепки из обшивки). Самолет задергался в предсмертной агонии и под душераздирающий треск рвущегося металла опрокинулся на одно крыло и камнем рухнул вниз в окончательном неконтролируемом падении.

И снова поднялись в воздух предметы, и вспугнутыми бабочками заметались по салону серо-зеленые стодолларовые банкноты, и вновь авиалайнер заполнился отчаянными криками людей. Это было похоже на жуткий хор апокалипсиса, состоящий из полторы сотни вопящих голосов дирижируемых ужасом. Самолет вошел в неуправляемый штопор, и солнце бешено закрутилось вокруг воздушного судна, мелькая стробоскопом в иллюминаторах то с одного, то с другого борта. Сомов и представить себе не мог такого леденящего страха, который его сковал. Не хватало воздуха для дыхания, сердце бешено колотилось, пытаясь выпрыгнуть из грудной клетки, а волосы по всему телу встали дыбом. Секунды кошмарного падения казались вечностью, и каждое мгновение было наполнено невыносимым ужасом и беспредельным отчаянием.

И в этот момент, сквозь безумные крики пассажиров, вой надрывающихся двигателей, и скрежет разрушающихся конструкций Сомов услышал из кабины пилотов знакомую ему по авиасимуляторам фразу электронной системы предупреждения о столкновении с землей. Аварийная система, не замолкая повторяла тревожный сигнал – отрывистые звонки и два слова на английском: «pull up», то есть «тяни вверх». Автомат, надрываясь буквально вопил:

– Pull up! Дзинь-дзинь! Pull up! Дзинь-дзинь! Pull up!

Виктор понял, что это последние мгновения его жизни.

И мир вокруг взорвался безмолвной черной вспышкой.

Найти себя. Седой

Подняться наверх