Читать книгу Книга Петра. Том 2 - Евгений Евгеньевич Ермошко - Страница 2

Алия

Город еще только просыпался, когда Алия в раздумьях бродила по серым холодным улицам и закоулкам. Отдел полиции остался далеко позади, и теперь ей надо было придумать решение, как вытащить брата. Мимо нее проносились машины скорой помощи, пожарной охраны, наряды полиции. Все они направлялись в то место, откуда ей лишь чудом удалось выбраться. Теперь они все узнают, кто их настоящий враг, и до нее им уже не будет никакого дела.

С первыми солнечными лучами в городе начиналась суматоха. Она и раньше здесь была, но сегодня все было по-другому. Все куда-то спешили. У кого были машины, те, выбегая из подъездов, запрыгивали в открытые двери и уезжали прочь. Этой ночью огромный муравейник подвергся нападению, и многие его жители не нашли ничего лучше, чем обезопасить себя, уехав отсюда как можно дальше.

Алия понимала, что наверняка полицейский отдел, откуда она благополучно улизнула еще до приезда тяжелой кавалерии, был не единственным из тех нападений, что случились этой ночью. Совпадение ли это, что свой первый удар они решили нанести именно в места, отвечающие за порядок в городе? Но все эти вопросы были для нее сейчас второстепенны и лишь мешали ей сосредоточиться на том, откуда ей надо начать поиски. Но голову, словно облаком, окутало ощущение усталости и бессилия. Алия чувствовала, что запросто могла свалиться в обморок. Эта нервная ночь измотала ее и так исхудавшее тело. За последние дни она потеряла в весе около пяти килограммов. Связано это было не только с тем, что из-за дефицита еды в городе в полиции кормили чуть ли не отбросами, но и с переживаниями, связанными с ее братом. Все время в изоляции она проводила, лежа на шконке, запрокинув голову и упершись взглядом в стену, словно там был изображен холст знаменитого художника, от которого нельзя было оторваться. Так что теперь, идя по тротуару улицы Героев Хасана, она чувствовала острую слабость и небольшое головокружение.

С трудом открыв железную дверь подъезда одного из самых ближних к ней домов, она поднялась на первый этаж. Как назло, все двери, которые она пыталась открыть, не поддавались ей. Добравшись до четвертого этажа, Алия уже не могла надеяться на удачу и, достав булавку, решила рискнуть. В свое время ее брат обучил ее этому трюку, и она добросовестно впитала в себя все его уроки. Замок поддался, и дверь открылась.

Алия не была эстетом, но в этой квартире все было так пусто и уныло, что можно было предположить, что либо хозяин бывал здесь крайне редко, либо не обладал никаким вкусом. Повсюду были монотонные бежевые обои. На натянутой на гвоздях бельевой веревке в ванной сушились носки с трусами. На кухне старый деревянный стол и белый табурет. В спальне только кровать и маленький комод, в гостиной шкаф и тахта. Но самое главное – никого нет. Перед сном голод вынудил ее зайти на кухню; там она начала жадно перебирать все полки и рыскать по пустому холодильнику. На одной из полок была раскрытая пачка макарон, а в холодильнике – заплесневелый ломтик сыра – это было хоть что-то, чтобы не свалиться от голода. Немного перекусив, Алия пододвинула табурет к двери в прихожей и, дойдя до кровати в спальне, замертво упала, погрузившись в сон.

***

Ее разбудил стук в дверь. Кто-то определенно хотел попасть внутрь и теперь уже с наскока плечом отталкивал комод. Алия, едва проснувшись, замерла на месте. Тут же посмотрела в окно. Вечер. На часах около 19:30. Через секунду дверь открылась и в нее вошел молодой парень. Почувствовав движение в спальне, когда она вставала, он зашел к ней в комнату.

– Кто ты? И что ты здесь делаешь? – его голос был раздраженный и немного агрессивный, хотя было видно и невооруженным глазом, что он сам боится.

В его руке был небольшой пистолет, похожий на женскую модель марки «Ругер».

– Прости, прости, я сейчас же уйду, – начала извиняться Алия. – Просто мне некуда было больше пойти.

Алия плавно, без каких-либо провокаций начала обходить его, направляясь в сторону открытой двери. Парень отступал, оставляя безопасное расстояние между ними.

– Как ты сюда попала? – все еще держа ее на безопасном расстоянии, спросил он.

– Дверь была не заперта, и я подумала, что здесь никто не живет, – соврала Алия.

– Что с твоим домом? И почему ты вломилась именно сюда?

– Я из другого города, он разрушен. Прости, пожалуйста, за то, что вломилась вот так без спроса. Мне очень неудобно, я сейчас же уйду.

Она почти дошла до двери, когда парень окликнул ее:

– Стой. Подожди. Ты хоть слышала последние новости? Этой ночью были совершены зверские нападения на отделы полиции, больницы, администрации, на улицах трупы… Тут вообще происходит черт знает что, если верить новостям!

– В них сказали, кто это сделал?

– Да! Существа, похожие на вампиров! Ты можешь в это поверить?

– Я уже сталкивалась с ними. Поверь, то, что сказали, отчасти правда.

– Да как такое вообще возможно?! Сначала нас отрезало от всего мира бесконечными дождями, а теперь вампиры? Что происходит?

– Я не знаю. Извини еще раз, мне надо уходить.

– Стой! Уже вечер, а ты вряд ли за пару часов сумеешь найти какое-нибудь безопасное место. – Темноволосый парень в очках опустил пистолет.

К сожалению, он был прав. Измотанность и исхудание заставили ее проспать слишком долго, а с учетом всех вчерашних нападений наверняка ряды кровопийц в разы увеличились и теперь выйти на улицу после заката будет просто самоубийством.

– Мне бы только переночевать, потом я уйду и не потревожу тебя.

– Как угодно, мне, в общем, все равно, потому что я не останусь в этом городе. Завтра же с утра я уеду отсюда. Еще не знаю куда, но точно уеду. Ты пока можешь пожить, если хочешь, квартира все равно сдавалась в аренду. Но кому сейчас она нужна?

– Расскажи все, что знаешь. Что еще говорили в новостях?

– Сказали, что объявлен комендантский час после 21:00. Еще говорили, что основной удар пришелся на южную часть города. Туда, сказали, будут брошены все силы. Еще несколько улиц на западе и востоке. Это все. Выглядишь плохо, у меня есть немного еды.

– Убила бы за ломтик хлеба, – с улыбкой ответила Алия.

– Не стоит, я и так отдам, – он тоже улыбнулся. – Я Кирилл. – Он взял принесенный пакет и достал из него буханку черного хлеба, от которой отрезал половину и передал новой квартирантке.

Алия жадно накинулась на него.

– Ах да, еще кое-что, – Кирилл, присев на табурет, с удивлением наблюдал за тем, как быстро буханка уплеталась в ее руках, – говорят, губернатор собрал свою семью, сел в свой черный «Ленд Крузер» и уехал сразу же после того, как прошли новости. Теперь за главного Набабкин – его зам. И еще… – его рука залезла в карман брюк и начала разворачивать клочок бумаги, – когда я заходил в подъезд, то столкнулся с одним пареньком, он расклеивал объявления на двери. Естественно, я его тут же отругал. Такой нахалюга! У нас очень чистый подъезд, можно сказать, образцовый. Не постеснялся даже меня, а когда получил замечание, то и нагрубить успел. Объявление я тут же сорвал, и дверь осталась чистой. – Кирилл передал ей сорванный клочок бумаги. – Сначала я не придал этому значения, но теперь думаю, что тебе это может пригодиться.

Алия взяла объявление и принялась читать. В нем крупным шрифтом было написано следующее: «Внимание! Всем выжившим и не заразившимся людям убедительная просьба собраться завтра в 12:00 в парке Горького. Мы поможем тем, кому некуда идти и негде укрыться. Женщины и дети будут эвакуированы. Мужчины, способные держать оружие в руках, могут помочь очистить наш родной город. Полковник А.В. Стрижов».

– Значит, они не надеются на зачистку сегодня. Или были не готовы к такому.

– Например, солдаты дезертировали. Я бы так и сделал. Какие шансы вернуть его? Враг неизвестен, его местонахождение – практически тоже, оно повсюду, даже среди наших соседей. Нет, лучше уходить, бежать, пока не поздно.

– Ты мог бы уехать сегодня. – Алия доедала крошки с ладони.

– Куда? Ты что-нибудь слышала о том, что за нашей областью? К тому же машины у меня нет, да и водить я не умею.

– Слышала только то, что там мало кто выжил. Вода забрала почти всех.

– Вот и я про то же. Я надеюсь, завтра на собрании они примут правильное решение – покинуть это место. Может быть, они даже знают, где сейчас безопасно. Во всяком случае после него я покину город, с ними или без. Да и тебе советовал бы то же самое.

– Мне нужно найти брата. Без него не уеду.

– Он должен тебя встретить?

– Нет. Он в тюрьме. В СИЗО на Соликамской.

– Ты уж прости за прямоту, но ты уверена, что он еще… э-э-э… человек, не тот, кто ходит по ночам? Сама знаешь, какого плана объекты были атакованы этой ночью.

– Нет, с ним ничего не случилось.

– Я надеюсь, так оно и есть. – Кирилл открыл штору и взглянул на улицу. – Уже скоро стемнеет. Как думаешь, это место безопасно?

– Откуда мне знать? Дверь хлипкая, при желании ее и ребенок вынесет, хотя вполне ожидаемо, что можно ждать гостей и с балкона.

– Господи боже, утешила! И что нам делать? Я не хочу с ними встречаться. Не подумай, я не боюсь, нет, но пусть это делают военные или те, у кого хотя бы есть оружие, навыки борьбы, физическая подготовка. Мы же обычные люди!

– Ты не поверишь, но даже обычные люди, когда хотят выжить, способны на многое, к тому же я у тебя видела пистолет. Он не игрушечный?

– Нет, насколько я знаю, – Кирилл задумался. – Я им не пользовался ни разу. Если честно, я даже стрелять не умею. Он моей девушки, точнее, бывшей. Она ушла от меня, когда все это началось. Ну, ты понимаешь. Даже вещи не соизволила забрать. Сказала, что я несостоятельный и не смогу ей помочь в трудную минуту. Но это не так.

– Я поняла. – Алия посмотрела на него жалеющими глазами. Он действительно не казался типичным мужиком или хотя бы чуть-чуть на него похожим и скорее бы убежал в трудную минуту, чем остался и помог. Худощавое тело, почти без мышц, натянутые очки, сутулость и глупое выражение лица в связке со старомодной одеждой. Навряд ли ему пришлось повстречаться хотя бы с долей таких трудностей, какие были у нее с самого детства. Но, как бы там ни было, он дал ей ночлег, и ей хотелось немного его утешить: – Не переживай, ты ее еще вернешь. Она была красивая?

– Я называл ее фиалкой. Обязательно верну, я ей докажу, что она ошиблась, и она вернется. Только надо пережить эту ночь. – Кирилл взглянул в окно и боязливо промямлил: – Закат.

– Нам надо укрепить дверь.

Вместе они принялась двигать комод, затем задвинули шторы, закрыли балкон и затаились.

– Вампиры, – тихо произнес Кирилл, – они такие же, как в фильмах? Как они выглядят? Ты вроде говорила, что встречалась с ними.

– Они как звери, но ничего не боятся. У них острые уши и не менее острые клыки, быстрая реакция и чудовищная сила. Еще, мне кажется, повышенное обоняние, даже большее, чем у собак, и, наверно, малая чувствительность к боли.

– Обоняние? А чеснок? Как думаешь, они его боятся? У меня есть немного.

– Не думаю, наверно, это только в фильмах.

– Подожди немного. Сейчас вернусь. – Кирилл выскочил из комнаты.

Спустя несколько минут он вернулся, держа в руках пластиковую бутылку с неприятным резким запахом.

– Что это? – отвернувшись, спросила Алия.

– Когда-то давно я закончил РХТУ, так что в химии немного понимаю. Ты знала, что чеснок выделяет сернистые соединения? Диаллилдисульфиды. Помню, это название я долго не мог запомнить. В общем, я добавил еще немного ферментов, и вот что получилось. – Кирилл поднес бутылку к носу Алии.

Она тут же отвернулась. Запах был настолько резкий и неприятный, что от него хотелось убежать. Следующее, что она сказала, было уже с зажатым носом:

– Все, все, хватит. Я поняла, химик ты хороший. Не знаю, поможет ли он от упырей, но людей будет отгонять сто процентов.

– Ты сама сказала, что у них хорошее обоняние, – произнес Кирилл немного обиженно. – Ты знала, что хищники руководствуются запахами для поиска добычи? В нашем организме в процессе перекисного окисления жиров выделяются молекулы Е2D. Что если они определяют своих жертв именно по ним? В общем, если моя теория верна, мы сможем перебить его и обезопасить себя, хотя бы на эту ночь.

– Ты мне в первую очередь скажи, есть ли у нас самих шанс на выживание, вдыхая целую ночь эти чудесные пары? – иронично произнесла Алия.

– Я собираюсь облить только внешнюю часть двери и балкон. Да, запах все же будет в квартире, но это небольшая цена эксперимента.

Кирилл встал. Подтянул очки к носу и горделиво отправился отравлять воздух возле их квартиры. Алия, еще не до конца отдохнувшая, сонливо зевнула и проводила его взглядом. От открытого балкона по комнате пронесся приятный свежий ветерок, освеживший немного помещение от варева Кирилла, но тут же дверь закрылась, и помещение снова стало с едким и неприятным запахом.

Последние лучи заходящего солнца играли цветами, падая на оконные стекла домов. Постепенно на город опускалась темнота. Из окна Алия наблюдала за тем, как один из жителей города с двумя большими сумками пробежал мимо их дома и устремился в подъезд соседней восьмиэтажки. Он еще успевал, но все равно чувство страха заставляло его ускоряться и бежать со всех ног. Перед самым подъездом один из пакетов порвался и из него высыпалось все содержимое. Он торопливо начал собирать все в руки, затем взглянул вверх, выругался и, плюнув, бросился домой с тем, что мог унести. Почти во всех окнах стоящего напротив дома начали закрываться шторы, выключался свет, люди исчезали в бетонных лабиринтах. Изредка можно было заметить, что самые любопытные выглядывали из-за занавесок и наблюдали за происходящим на улице. Разглядывая все это, Алия размышляла о том, что станет с этим городом, если ополчение не сможет с ними справиться. Что если их станет настолько много, что они сумеют стать доминирующим звеном на планете?

Наконец задвинулась последняя штора и пропал последний луч света. Оставалось только ждать. Кирилл с единственным оружием, которое у них было, заперся в ванной и вел себя очень тихо, как будто его там и не было вовсе. Порывшись в кухонном столе, Алия извлекла оттуда два единственных ножа и положила их под кровать. Она все понимала и знала, что это скорее было символической надеждой на то, что у нее будут хоть какие-то шансы, если один из них ворвется в эту дверь.

Чтобы тоже не создавать лишнего шума и не провоцировать ночных обитателей, Алия завернулась в одеяло, легла на диван и тут же ощутила всю нежность и расслабленность от домашнего теплого уюта. Усталость и изношенность организма делали свое дело, и как бы она не хотела, все же чувство дремоты овладевало ей.

Проснулась Алия от ужасных, продирающих до костей криков женщины. Мгновенно вскочив, она схватила в каждую руку по ножу. От кровати, с которой она встала, раздался скрип, который еще не одну секунду эхом отдавался в ее голове. Но с ним она уже ничего сделать не могла.

– Черт, черт, черт, – прошептала она.

Она стояла, не двигаясь, забившись в угол комнаты, и прислушивалась к каждому звуку. На мгновение воцарилась тишина, и можно было подумать, что это был всего лишь страшный сон. Но через несколько секунд прозвучал звук с улицы от открывающейся подъездной двери, и снова женский голос, молящий о пощаде.

Как можно тише передвигаясь по старому полу, Алия добралась до окна и через оконную шторку начала рассматривать улицу. Женщина лет тридцати пяти ползком передвигалась по тротуару и пыталась добраться до кустарника, в котором, видимо, хотела спрятаться. Первые крики раздавались откуда-то снизу, из чего можно было предположить, что она, убегая от ворвавшегося в квартиру упыря, спрыгнула со второго или третьего этажа. По крайней мере это объясняло то, что она не могла встать и передвигалась на локтях. Из открывшейся соседней двери подъезда вылез еще один кровопийца и быстрыми рывками добрался до бедной женщины. Вместе они окружили ее и, напевая свою дьявольскую песню из щелчков, звучащих из их омерзительной глотки, не давали ей сдвинуться с места. Вскоре их песня переросла в хор, когда с тыльной стороны дома появилось еще несколько упырей. Она закрыла лицо руками и больше не смотрела на них. Не выдержав, Алия закрыла штору и отползла снова в угол.

Так, не двигаясь, она просидела около получаса. Из подъезда то и дело доносились звуки передвигающихся ног, хаотически шныряющих в разных направлениях. Иногда так близко, что казалось, что кто-то стоит совсем рядом с дверью. Потом звуки отдалились, и Алия плавно открыла шкаф, перебравшись в него за считаные секунды. Он был маленький и неудобный. Сверху висело старое тряпье, а под ногами валялись поношенные ботинки, но все же в нем она чувствовала себя немного безопаснее. Через некоторое время она поняла, что пережить эту ночь получится у совсем немногих. Буквально через час с небольшим затишье закончилось и раздались звуки ломающихся дверей, крики мужчин и женщин, хруст дерева, дребезг стекол, рыдание, пение щелчков, и снова сломанные двери. Некоторые из них боролись и сопротивлялись, другие умоляли и просили отпустить их, но через некоторое время все они замолкали навсегда. Вряд ли хоть один вампир внимал их мольбам и отпускал свою жертву, не насладившись ее кровью.

Ближе к самому утру пение, сравнимое лишь со звучанием цикад, раздалось и возле их двери, но тут же закончилось фырканьем и звуками, схожими с человеческим чиханием. Еще спустя час все прекратилось. Больше не было ни единого звука. Мертвая тишина.

Через щель в шкафу Алия увидела, как первый луч света попал в ее комнату. Очередной рассвет, после которого можно было вздохнуть с облегчением и некой радостью от того, что ты еще дышишь и не хочешь выпить чьей-то крови вместо завтрака. Теперь можно было принять душ и наконец смыть с себя этот ужасный вонючий запах, отпугивающий все живое и мертвое. Кирилл уже освободил ванную комнату и, медленно дожевывая ломтики хлеба, смотрел в окно на кухне. Алия вежливо поздоровалась с ним и, открыв дверь, скрылась в узкой кафельной комнатке. Она знала, что он многое хотел обсудить с ней и поделиться пережитой ночью, но сейчас ей нужно было только одно – теплая вода.

Когда она закончила, запах в квартире наполнился лавандой и стал менее резким и пахучим. Кирилл не сводил с нее глаз и первое время молчал, жадно изучая, как ему казалось, ее грациозные движения. Затем все же предложил ей позавтракать. Алия любезно согласилась и взяла предложенную тарелку. Злоупотреблять его гостеприимством она не собиралась и поэтому поинтересовалась, хватит ли ему еды, если он все же собирается выехать из города. Кирилл махнул рукой, пробормотав, что ей она нужнее.

Через четверть часа она доела все, что было в тарелке, и начала одеваться.

– Даже не попрощаешься? – заговорил Кирилл сонным голосом, одновременно надевая свитер.

– Спасибо за добрый приют, но мне действительно пора. Я же говорила, что больше одной ночи не заставлю тебя терпеть меня. Надеюсь, у тебя все сложится.

– Подожди, – произнес Кирилл. – Как ты собираешься справиться со всем одна? Ты даже не знаешь, куда идти!

– Я видела карту, примерно знаю, где Соликамская. Остальное спрошу у прохожих. Найду, я не маленькая.

– У прохожих? Посмотри в окно, там, кроме луж крови, никого нет! Теперь даже из подъезда выйти опасно, а ты хочешь пройти несколько улиц!

– Поверь, если этой ночью нам повезло, то следующей этого точно не случится. Выходить в любом случае придется.

– Я пойду с тобой. По крайней мере я знаю дорогу и у меня еще достаточно времени, чтобы успеть на сбор в парке Горького.

– Кирилл, я не могу просить тебя идти со мной, это опасно, и ты не должен рисковать своей жизнью.

– Сейчас быть одиночкой намного опаснее. Если мы и можем выжить, то только вместе. К тому же я не умею водить, и поэтому, может, ты потом согласишься довезти меня до парка.

Алия не хотела его брать с собой, но он все же знал дорогу, что могло порядочно сократить ее поиски. К тому же он казался беспомощным, и было бы малодушным оставлять его здесь после того, как он не выгнал ее из квартиры и отдал половину своих припасов. И еще его познания в химии, как оказалось, могли оказать немалую помощь.

– Хорошо, но обещай, что не будешь вмешиваться. Не хочу, чтобы ты пострадал из-за меня.

– Как скажешь.

Кирилл схватил рюкзак и начал кидать туда вещи. Его дорожная сумка получилась увесистой, и когда он закончил, то с трудом смог ее поднять.

Осторожно спустившись по лестнице, они вышли из подъезда во двор. Совсем недавно здесь еще звучали крики, и смерть беспощадно уносила души еще живых людей. Но теперь, когда тени ушли и улица наполнилась светом, здесь царило загробное молчание.

– Как ты думаешь, куда они утаскивают трупы? – напряженным голосом спросил Кирилл, оглядываясь по сторонам.

– Подвалы, затемненные квартиры, любые места, куда не добираются солнечные лучи.

Добравшись до стоянки, они пробовали открывать двери каждой машины, пока не наткнулись на брошенную в луже связку ключей. Какому-то бедолаге не хватило всего нескольких метров, чтобы добраться до машины и покинуть это место. Подняв ключи, они открыли дверь старенькой серебристой «Калины», которая хоть и выглядела не лучшим образом, но все же завелась с первого раза.

За первые несколько минут дороги по городу складывалось впечатление, что он находился в положении осады. Большинство витрин магазинов были разбиты, людей было так мало, что их можно было пересчитать по пальцам. Все они двигались перебежками, озираясь по сторонам и не останавливаясь на месте, только чтобы отдышаться. В некоторых домах догорали последние языки пламени, черный густой дым от которых заполнял улицы, дополняя и так чересчур мрачную картину. Дорога была усеяна брошенными машинами, на перекрестках было множество аварий, и их приходилось объезжать переулками. Южная часть города превратилась в отдаленное угнетающее место.

Наконец машина остановилась возле четырехметровых серых стен с колючей проволокой наверху.

– Какой у тебя план? – спросил Кирилл.

– Надо добраться до дежурной части, думаю, там должна быть какая-нибудь книга, регистрирующая всех заключенных.

– Я пойду с тобой, это место до жути пугает меня. Ни за что не останусь тут один.

Кирилл достал пистолет и вытащил обойму из него. Сделал он это скорее более показательно, потому как знал, что она там целая. Поправил очки, вспомнил, что где-то давно видел, как снимать с предохранителя, перевел его в нижнее положение и просунул пистолет за ремень в штанах. После этого вышел из машины и подошел к Алие, стоявшей возле тяжелой железной двери. Она была закрыта.

Алия нажала на звонок, расположенный справа на стене.

– Слушаю вас, – тут же раздался голос из динамика, встроенного в железное полотно.

– Я ищу своего брата. – Алия посмотрела в камеру под козырьком над дверью.

– Вы заражены?

– Нет! Послушайте, я очень устала и проделала нелегкий путь. Ответьте, пожалуйста, Самвел Гафица здесь? Я бы хотела забрать его.

– У вас нет следов укусов или телесных повреждений после встречи с инфицированными?

– Я же уже сказала – нет! – раздраженно ответила Алия. – Мой брат попал сюда из-за того, что его ошибочно обвинили в убийствах, к которым, как теперь каждый понял, причастны совсем другие твари. Вы должны его отпустить. Самвел Гафица. Откройте немедленно!

После этого последовала долгая пауза. Шипение из динамика прекратилось. Алия ударила несколько раз в дверь и сказала, что никуда не уйдет, пока ей не откроют. Кирилл стоял рядом и систематически оглядывался по сторонам.

Через пять минут ожиданий раздался короткий гудок и дверь открылась. Перед ними стоял седоволосый престарелый мужчина с треугольным подбородком и высоким лбом. На нем не было формы сотрудника УФСИНа. Старенький опрятный серый пиджак и темные брюки шли в тон к его волосам и строгому выражению лица.

– Мне очень жаль, – заговорил он, – если ваш брат находился за этими стенами… – он сделал паузу, – то, скорей всего, он уже мертв или превратился… Простите, что мне пришлось так выразиться.

– Почему вы так говорите? – ее голос потускнел и стал крайне невыразительным.

– Проходите, и вы сами все узнаете. – Он встал полубоком, показывая им, что они могут пройти дальше.

Мужчина еще раз осмотрел их, затем правой рукой вежливо указал им путь. Сзади раздался щелчок от закрытия автоматической двери, и через несколько шагов они оказались в небольшом помещении, имеющем еще одну тяжелую дверь и укрепленное окно, огороженное металлической решеткой. За ней сидела женщина, одетая в форму надзирательных органов, изучающая каждый шаг их движения.

– Вы смелая девушка, раз решились отправиться сюда в поисках брата, это достойный поступок, я ценю таких людей, – заметил он и тут же обратился к женщине за решеткой: – Кать, принеси книгу доставленных.

Женщина тут же встала и вышла в другую комнату.

– На моем месте вы бы, наверно, сделали то же самое, – ответила Алия.

– Да, но таких людей осталось немного. Большинство бежит из города, другие прячутся в квартирах, думая, что все наладится само собой. На что они надеются? Что где-то далеко отсюда будет немного лучше? Или кто-то этой ночью не постучится к ним в дверь? Нет, бежать и прятаться – удел проигравших.

– Так что вы предлагаете? Оставаться здесь и ждать своей участи?

– Сильные и решительные должны остаться здесь и бороться с этой заразой, остальных мы перевезем в отдаленное и укрепленное место. Вы должны понимать, что если не вырезать эту раковую опухоль, то она разрастется по всей земле и нигде мы не сможем от нее скрыться.

– Стойте, те записки, что расклеивают на подъездах, – это ваша работа?

– Не только. Я не один такой, кто так думает.

– Так вы тот самый полковник Стрижов? – в разговор вмешался Кирилл.

Наконец за решеткой появилась женщина с книгой, просунувшая ее в лоток под стеклом.

– Да, – мужчина снова переключился на Алию. – Возьмите, здесь все заключенные, которые находились в тюрьме до нападения.

Алия принялась изучать ее, не пропуская ни единой строчки. Глаза ее боязливо бегали то вверх, то вниз, а сердце съеживалось от той мысли, что она может найти его в этих строчках. Но от правды никуда не уйдешь, и если он был там, она должна была это знать.

– На тюрьму напали? – спросил Кирилл.

– Да, два дня назад. Масштабное нападение, на все отделы. Разве вы не слышали?

– Да, но не думал, что даже тюрьма им оказалась по силам.

– Все, как ни странно, было спланировано, а мы даже не догадывались о таящейся угрозе. Нет, вы правы, им бы, конечно, это не удалось, если бы они штурмовали стены напрямую. Тюрьма бы выдержала, даже с тем расчетом, который находился на охране. Нападение было изнутри.

– Что стало с заключенными?

– Они почти все погибли. Все те, кто хотел сбежать и вышел из камер, были обречены.

– Но почему вы находитесь здесь, а не в военном штабе, и не готовите нападение на них?

– На самом деле тюрьма – это и есть наш штаб. Это отличное место, которое при должной обороне может выдержать любые атаки, да и к тому же оно находится в самом центре города. Отсюда мы и будем осуществлять наши удары.

– Вы думаете, вы сможете победить? Их же уже тысячи, а через пару дней будет целая армия.

– Я знаю, – Стрижов вздохнул с сожалением, – но, как я уже говорил, если проиграем сражение здесь, проиграем войну в целом. Они придут за нами, куда бы мы ни…

– Его здесь нет. – Алия закрыла регистрационную книгу и добавила: – Перенаправлен в СИЗО-1.

– Не лучшие новости, – Стрижов с горечью почесал подбородок. – Туда я бы вам не советовал ехать, хотя вряд ли сумею вас переубедить.

– Почему вы так говорите? – с опаской спросил Кирилл.

– Там никто не выжил, все, кто там были, погибли. Скорей всего, тюрьма просто изобилует зараженными.

– Как бы там ни было, вы правы, переубедить не получится. В любом случае спасибо за помощь, – поблагодарила Алия и, развернувшись, направилась к выходу из тюрьмы.

– Если вы пойдете туда, это будет самый глупый поступок в вашей жизни. Вы можете остаться здесь, тут безопасно. К тому же вы боец, таких осталось мало, а они нам нужны как воздух.

– Не думаю, что этот город еще можно спасти. – Алия посмотрела на него без доли сожаления, после чего обратилась к Кириллу: – Тебе лучше остаться здесь. Ты и так мне очень помог.

Алия открыла дверь и вышла. Кирилл стоял как вкопанный, не зная, что ему дальше делать.

– Оставишь ее одну? – после небольшой паузы Стрижов пренебрежительно посмотрел на Кирилла.

***

Выйдя из тюрьмы, они сели в машину и направились вдоль по Соликамской, постепенно приближаясь к южной части города. С каждым метром дороги автомобиль как будто въезжал в удаленный от всего живого уголок города, окутанный серым могильным сумраком. Ни одного живого человека здесь увидеть было просто невозможно. Дым от горевших и догорающих квартир стелился вдоль дороги и всячески мешал видимости. Но и без этого было понятно, что эта часть города теперь принадлежит не его жителям.

– Тормози! – выкрикнул Кирилл.

Алия вжала центральную педаль до упора, и машина издала неприятный скрежет трущихся тормозных колодок. Перед ними в миллиметре от капота стоял мальчик лет десяти. Перепуганный и грязный, с выпученными глазами и в потрепанной одежде, он стоял и смотрел в лобовое стекло автомобиля. По его глазам было видно, как он рассуждает, что ему делать дальше: бежать сломя голову в том направлении, куда он двигался, или остаться и довериться незнакомым людям. В это время Алия и Кирилл одновременно открыли двери и выскочили на улицу.

– Ты цел? – подлетела к нему Алия.

– Разве так можно? На дорогу не глядя! – возмутился Кирилл.

Мальчик оглядел их, но продолжал молчать и стоять, не двигаясь.

– Сколько тебе лет? – мягко спросила Алия. – Пожалуйста, не молчи, поговори с нами.

– Восемь, – ответил испуганно мальчик.

– А как зовут?

– Сережа. Извините, что напугал вас, но мне надо срочно туда, – мальчик показал пальцем вдоль дороги.

– Что там, Сережа? Почему ты так спешишь туда?

– Маме и папе плохо, они болеют. Там аптека. Им надо дать таблетку, и тогда они поправятся. Она горькая, но надо потерпеть. Мне мама так говорила.

– Сережа, а что у них болит?

– Я не знаю, – вздохнул мальчик с чувством грусти, – но они не просыпаются.

Алия отвернулась, глаза наполнились влагой, в горле пересохло. Посмотрела на Кирилла, тот на нее, затем на мальчика. Попробовала успокоиться и, сжав губы, обняла его. Затем выпрямилась и спросила:

– А где вы живете?

– В этом доме на четвертом этаже в тридцать третьей квартире. – Он тоже почти плакал, как будто понимал, о чем сейчас думает она.

– Сережа, подожди меня вместе с Кириллом в машине, я схожу посмотрю, что с твоими родителями. Хорошо?

– Вы поможете маме и папе? Вы доктор, да?

– Я постараюсь. – По лицу потекла первая слеза, и она отвернулась, чтобы он не видел.

Запах гари в подъезде был невыносим и заставлял ее двигаться как можно быстрее. Освещения на первом этаже не было, и когда закрылась дверь, она и вовсе оказалась в полутьме. Участок от двери до первого этажа с подлестничной площадкой, в которой не было видно вообще ничего, был хуже некуда, и преодолеть его ей хотелось как можно быстрее. Алия вытащила нож и рванула к окну между первым и вторым этажами, откуда хоть как-то сочился блеклый солнечный свет. Добежав до окна, она остановилась и передохнула. Снизу под лестницей раздался шум. Кто-то зашевелился, и Алия тут же замерла. Прошла не одна минута, когда она успокоилась и, пересилив себя, двинулась дальше. Поднимаясь по каждой ступеньке, она старалась быть бесшумной, но каждый ее шаг казался ей оглушающим. На подъеме к лестничной площадке третьего этажа перед ней появились ало-красные лужицы и следы кровавых отпечатков на стене. Совсем недавние. Еще одна порабощенная душа, проигравшая в этой схватке и оставившая последние капли человеческого на этом грязном полу.

Запах здесь был еще хуже и вызывал едва сдерживаемые рвотные рефлексы.

Наконец она поднялась на четвертый этаж и открыла дверь в тридцать третью квартиру. Дверь легко поддалась, открывая обзор внутри. Их семья жила в достатке, хоть и сейчас это было трудно сказать по той одежде и тому состоянию, в котором она увидела мальчика. В прихожей стоял угловой шкаф, набитый одеждой, рядом с ним стояла узорная тумбочка цвета венге, предназначенная специально для обуви. Алия прошла вдоль прихожей и вошла в спальню. На большой двуспальной кровати лежала женщина. Она не двигалась. Руки на груди. Ей с трудом можно было дать около тридцати лет, и то с натягом. От укусов на ее шее остались две дорожки запекшейся крови, которые оставили капли на белой подушке. Легким движением Алия прикрыла дверь в спальню и прошла немного дальше. Вторая комната была пустой, такой же, как и кухня. Его отца Алия нашла лежащим в ванной. Он был более похож на тех последних зараженных, которых она видела, находясь в отделении полиции. Было совсем нетрудно провести логическую цепочку и понять, что это именно его впустили домой этой ночью, думая о чудесном возвращении отца. Чудесным образом повезло лишь их сыну, и того еще надо было осмотреть более тщательно. Оставаться здесь, в квартире, не было никакого смысла – им она уже ничем помочь не могла, разве что облегчить их последний путь, но и это было крайне опасным занятием.

Прикрыв дверь квартиры, все это она отставила позади. Мысли о том, как объяснить мальчику, что она бессильна и его родителям уже не помочь, не покидали ее. Как никто другой, она знала и чувствовала, что значит расти одной без тех, кто мог бы дать тебе заботу и любовь. Но эти мысли тут же ушли, когда сверху раздалось зловещее стрекотание. Затем и снизу из-под лестницы. Подъезд словно ожил и пел. Она стояла между первым и вторым этажами и слушала, как завывающий страшный ритм приближался к ней со всех сторон. Спускаться в ту темноту, которую она с изрядной долей испуга пробежала, поднимаясь немного ранее, теперь было огромным риском. Реакция «бей или беги» у нее появилась, когда на лестнице уже вырисовывались чьи-то тени. Алия выбрала второе и тут же выскочила в окно, выбив фанеру наружу и спрыгнув на козырек.

Кирилл выскочил из машины и подбежал к подъезду.

– Что случилось? Ты цела?

Она все еще нервно дышала и не сводила глаз с зияющей дыры в окне. Тени покидали видимые части подъезда, удлиняясь в своих контурах. Ничего не ответив Кириллу, она соскочила с козырька и поспешила к машине.

– Тетя, вы помогли папе и маме? – раздался детский голос из открытого окна.

– Прости. Я… Я ничего не смогла сделать.

Ребенок заплакал и опустил глаза. К машине подошел Кирилл.

– Почему вы не разбудили ее и не дали таблетку? Вы говорили, поможете, я думал, вы доктор.

– Им нельзя помочь, – вырвалось у нее. Это была правда. Но что может быть хуже нее?!

– Вы врете! Врете, – теперь он ревел и закрывал лицо руками.

– Я ее видела, – нежно, как могла, сказала Алия. – Мне удалось немного поговорить с твоей мамой, – соврала она.

– Что она вам сказала? – едва сквозь слезы пробормотал мальчик.

– Она просила больше не навещать ее. Сказала, что ее болезнь очень опасна и она боится заразить тебя.

Стая ворон взлетела в воздух, издавая мерзкое карканье.

– Вы врете, вы все врете. – Мальчик открыл дверь машины и побежал к подъезду. Совсем немного ему не хватило, чтобы вбежать в открывающуюся дверь, прежде чем его поймал Кирилл и, обхватив двумя, руками потащил обратно. Ребенок сопротивлялся и рыдал, упираясь ногами как только мог. Пришлось приложить немало усилий и потерять немало драгоценного времени, чтобы их машина смогла двинуться дальше.

Около десяти минут они объезжали разбитые автомобили в полной тишине. Кирилл сидел рядом с Сережей, обнимая его и пытаясь успокоить. Алия то и дело с содроганием смотрела в зеркало заднего вида, боясь, что вот-вот он выскочит из машины и побежит обратно. Через некоторое время машина остановилась. Справа от нее была длинная бетонная стена, а чуть дальше – тяжелая железная дверь.

– Ты точно уверена, что хочешь туда идти? – прервал тишину Кирилл.

– Я не могу не пойти туда, завтра уже может быть поздно, а может быть, и уже поздно, но я должна знать.

– Ты сумасшедшая! Смерти своей ищешь.

– Ты не понимаешь. Если бы знал, не задавал бы глупых вопросов.

Тюрьма выглядела такой же серой и старой, как и та, в которой они были ранее, с громоздкими серыми стенами снаружи и четырехэтажным зданием внутри. Алия посмотрела на Сережу – тот ушел в себя и тихо шмыгал носом, опустив глаза, затем ее взгляд упал на Кирилла.

– Я постараюсь быстро. Но если не вернусь через полчаса, куда ехать, вы знаете.

– Отличный план, с учетом того, что никто из оставшихся не умеет водить.

– Ты же знаешь, я не могу туда не пойти. Сейчас только утро. Солнце еще не добралось даже до зенита. Вы доберетесь и без меня.

– Ты можешь хотя бы пообещать, что будешь осторожна?

– Я постараюсь.

Кирилл с тоской смотрел на уходящую Алию, из последних сил надеясь на то, что железная дверь окажется закрытой и они вместе смогут уехать из этой части города как можно быстрее. К сожалению, этого не случилось, и она через секунду исчезла в полутьме за той частью стены. Кирилл посмотрел на часы и отмерил время. Как бы там ни было, они с мальчиком успевают дойти до парка еще до начала эвакуации, даже если придется ждать больше часа. Но это был самый худший вариант, который он мог себе представить.

***

Сережа уже не плакал и просто ушел в себя. В машине как будто остановилось время. Стрелки синхронно двигались по циферблату часов Кирилла и не давали ему покоя. Прошло около трех минут с тех пор, как железная дверь закрылась и Алия пропала из поля его зрения. Три минуты. За это время могло произойти все что угодно. Хуже всего, когда ожидание длится, а ты сидишь и бездействуешь. Воспоминания лихорадочно проникали в его разум и принялись тяжело угнетать его. Он помнил, как и из-за чего ушла его жена, как он остался в тюрьме на Соликамской и Стрижов упрекнул его в слабости и бездействии. Как прятался в ванной этой ночью, пугаясь любых шорохов и стуков снаружи. Затем он увидел пластиковую бутылку на полу машины с собственноручно приготовленным раствором, которая, возможно, и помогла им накануне дожить до утра. Нервно схватив ее, он выскочил из машины и забежал в тюрьму.

***

Свет от фонарика, управляемый рукой Алии, кружил по всему коридору, скользил по полу, через стены и забегал даже на потолок. Она не хотела упустить ничего, любая ее оплошность могла стать опаснее смерти. Сзади раздались шаркающие робкие шаги. Алия направила пистолет и приготовилась стрелять.

– Не стреляй! Это я, – раздался знакомый голос Кирилла.

– Какого черта ты здесь делаешь? Ты должен меня ждать вместе с мальчонкой! – взорвалась Алия.

– С ним ничего не случится, это ты забралась в самое логово и находишься в опасности. Я принес вот это, – Кирилл показал зажатую в руке бутылку с бледноватой жидкостью. – Она уже один раз помогла нам, может, и сейчас сгодится.

– Ты дурак! Бросил одного ребенка!

– Хватит! Потом все обсудим. Не здесь и не сейчас.

Вот в этом он был прав. Обсуждать его поступок было еще хуже, чем то, что он сделал. Помахав неодобрительно головой, Алия все же развернулась и двинулась дальше. Они прошли через коридор и, открыв железную решетку, попали в помещение, где слева находилась дежурная часть. Именно здесь должен был находиться такой же журнал, что и в прошлой тюрьме, с именами заключенных. За дверью на полу показалась пятно красной лужицы, которая дальше тоненьким ручейком уходила в небольшое помещение. Открыв ее, она увидела здоровенное тело мужчины в углу комнаты. Кровь еще не успела высохнуть, и поэтому можно было предположить, что нападение на него было недавним. Но насколько? И сколько длится оборот заражения? Все это вопросы, не дающие ответов. Кирилл замялся, едва увидев тело, на его лице выступил страх, но когда его спутница переступила через него, ему ничего не оставалось, кроме как двинуться вслед за ней.

– Осторожно, – предупредила Кирилла Алия, подсветив ноги зараженного.

Кирилл при свете фонаря перешагнул его, и они вместе оказались в дежурной части. На столе в белом переплете лежала та самая книга, которую они искали. Взяв ее, Алия, подсвечивая себе фонариком, начала пристально изучать все фамилии, содержащиеся в ней. Ее взгляд упал на пятую строчку снизу: «Гафица Самвел – лазарет – кома».

– Мы опоздали, – тихо произнесла Алия.

Около минуты она, не понимая, смотрела в книгу и не могла поверить, что это могло случиться. Они шли слишком долго бок о бок, всегда вместе, прошли через то, где другие просто бы опустили руки. Убийственная запись в журнале. И теперь его нет. Нет, потому что она была слишком далеко от него и не смогла помочь. Нет, потому что этот чертов мир все-таки сумел добраться до них, нашел удобный случай и разъединил их, а потом сделал то, что пытался многие годы.

– Али…

Что теперь? Куда ей идти? А самое главное, зачем?

– Ал…

Кто сможет ей помочь? Заменить отца, мать и лучшего друга? Он был не просто ее братом. Был ее миром, опорой и тем человеком, который, без сомнения, отдал бы жизнь за нее. Теперь его нет. Чувство непреодолимой злости, агрессии и угнетения накрывало все ее тело. Ее то бросало в дрожь от адского холода, то сжигало изнутри. Так плохо она не ощущала себя с того самого дня, когда проснулась на горах Конжака после той чудовищной грозы. От отчаяния утраты ее словно выворачивало наизнанку, перекручивало в мясорубке и ломало кости.

Книга выпала из ее рук. За ней едва не полетел фонарик. Луч света упал на штаны Кирилла. Его нога почему-то судорожно тряслась. Но не от страха, как это бывает, когда понимаешь, что тебя сейчас изобьют до полусмерти. Намного сильнее. Словно конвульсии при гипотиреозе или еще что-то хуже. Алия подняла фонарь. Его лицо, как и все тело, тряслось не меньше ног. Его глаза смотрели на нее, рука тянулась к ней и жадно хватала воздух. Шея скована, на груди чужие руки, жадно сжимающие тело.

– Не надо, – произнесла Алия.

Он мог бы остаться в машине, но пришел, чтобы ей помочь. Вместо него должна была быть она. Глаза, наполненные отчаянием, озарились яркой вспышкой, а тюрьма переполнилась оглушительным звуком выстрела. Последнее, что мог сделать Кирилл, – это выстрелить в голову упырю. Алия с сочувствием смотрела на то, как оба они упали на пол.

Тюрьма словно ожила по новой, задребезжали открывающиеся решетки и двери, повсюду появилось невыносимое пение щелчков. Вдалеке быстро приближались проснувшиеся толпы зараженных. Теперь она понимала, что добраться до выхода уже не успеет, но выстрел был уже сделан. Решение, чтобы выжить, необходимо было принимать в эту же секунду. Быстрым вращательным движением она открутила пробку в бутылке и облила себя с головы до ног. Резкий отвратительный запах сразу ударил в нос. Тут же, добравшись до шкафа, Алия отворила дверцу и, не глядя, залезла внутрь.

В комнату вбегало все больше и больше зараженных. С каждым новым стоном боли от очередного укуса, впившегося в его тело, она молила, чтобы его мучения закончились и все это прекратилось. Но их прибывало все больше и больше, и через некоторое время комната заполнилась почти до конца. Пока она сидела тихо, они ее не замечали и довольствовались лишь утолением своего голода. Их пению со стрекотанием позавидовал бы, наверно, даже академический большой хор РГГУ. Некоторые из них даже дрались между собой, чтобы достичь своей цели и добраться до тела. Через некоторое время их стало так много, что от их наплыва и беспорядочных стычек шкаф начал качаться, а затем упал, заняв диагональное положение между стенкой и полом. Ей повезло, что она сидела именно в том углу, который накренился к стене, в противном случае она бы поехала и моментально выдала себя той голодной толпе за дверью шкафа.

Этот пир продолжался еще около получаса. Затем, когда, наверно, уже не осталось ни капли крови в бездыханном теле Кирилла, они неохотно стали расходиться. Пир закончился. Пение постепенно угасало, а затем и вовсе пропало, возвращая тюрьме ту мертвую и безутешную тишину, которая царила, когда она только зашла в нее.

В этом тесном шкафу, напичканном пропахшей одеждой и смесью раствора из пластиковой бутылки, Алия просидела еще не меньше часа, прежде чем решилась открыть дверь и посветить фонариком в каждый угол дежурной части. Здесь больше никого не было, кроме побелевшего тела Кирилла. Пересилив себя и мысленно извинившись за то, что втянула его во все это, она вытащила ключи из кармана его брюк. На носочках добралась до двери и с невероятным трепетом в груди открыла дверь. Осветив коридор фонариком и не найдя ни одного спящего превращенного, она направилась к решетке, за которой была очередная дверь, после которой ее ждал долгожданный свет и спасение. Но сегодняшний день, видимо, номинировался на один из худших в ее жизни, и, как назло, все в нем шло наперекосяк. Решетка за ней сильно хлопнула, разносясь эхом по всей тюрьме, но на это она уже не обращала никакого внимания, последнее препятствие было от нее всего в пяти метрах. Свет от фонаря упал вниз, но было уже слишком поздно, чтобы понять, что под ногами возникло препятствие. Нога ее, ударившись, ощутила при столкновении что-то мягкое. Фонарик отлетел и, ударившись об пол, откатился к стене. Сама она, споткнувшись, ударилась головой о кафельную плитку и замерла.

Алия не видела, но ощущала, как перед ней поднимается проснувшееся голодное тело. Как оно встает, расправляя все свои затекшие мышцы. Как могла, она поползла к двери, которая была всего в метре от нее. Дверь открылась, и она увидела долгожданный свет, ощутила глоток свежего воздуха и взгляд спасенного мальчика, смотревшего на нее так близко из машины.

Все это продолжалось совсем недолго, и уже через мгновение ее ногу сзади схватила мощная лапа, потянувшая все ее тело назад. Дверь захлопнулась, а вместе с ней пропал и свет, и вся та доля радости, в которую она окунулась на какие-то небольшие доли секунды. Теперь она снова была в темноте, снова ощущала этот гнилой, пропитанной кровью запах и снова пыталась поглотить в себе страх, чтобы в очередной раз выжить. Оно было совсем рядом с ней, и даже без света можно было понять, что эта тварь играет со своей жертвой, обнюхивая ее с разных сторон. Где-то вдалеке раздались звуки приближающихся шагов. Тюрьма, пробудившаяся от грохота решетки, снова пробудила ее обитателей и торжественно звала на новый пир.

Резкий, тяжелой силы рывок вздернул ее и прижал к стене. Одна лапа осталась на кофте, а другая отклонила ее голову вбок. Отвратительный трупный запах, которым он дышал на нее, отдалился. Алия прекрасно догадывалась, что последует после этого.

Его челюсть и огромные клыки не достигли своей цели, упершись в выставленные руки жертвы, схватившей его за шею. Но эти руки были слабыми и изнуренными и не могли оказать ему достойное сопротивление. Постепенно, ослабевая, они сжимались все ближе, подпуская к себе жаждущую крови челюсть. Адреналин в ее крови зашкалил, сердце, как безумное, билось в истерике, все больше и больше набирая обороты, а мышцы работали на пределе своих возможностей. Но всего этого было недостаточно, его зубы были уже в паре сантиметров от ее шеи, а звуки бегущей голодной толпы были совсем рядом. Ее руки до последнего пытались держать его шею, но ее разум принял неизбежное и перестал сопротивляться. Больше она не блокировала страх, не чувствовала трепет, и ее нога не билась судорожно о стену. Все это она не могла больше держать в себе. И отпустила!

Отчаяние от безысходности перерождалось в страшную ярость. Гнев завладел ею. Теперь он был бесконтрольный и неистовый. Ее глаза закрылись, чтобы открыться снова. Ее разум торжествовал, хотя должен был испытывать нервный срыв. Ее глаза видели все, хотя должны были купаться в кромешной тьме. Она должна была умереть, но возродилась кем-то большим, чтобы выжить.

Его голова с уже раскрытой челюстью, так близко побывавшая возле своей цели, стала потихоньку отдаляться от нее. Связано это было не с тем, что у нее появилась огромная мышечная сила, а с нестерпимой болью на шее зараженного. С одной стороны его шеи сочилась горячая кровь и шел пар, а с другой расползалась сеть кристаллических льдинок. Его голова достигла максимального расстояния между ними, и теперь вампир хотел ретироваться, сбежать и исчезнуть. Но уже не мог. Руки, сковавшие его шею, намертво держали его, а боль все больше растекалась по телу и была для него адской и невыносимой. Через несколько секунд он уже ничего не чувствовал, потому как половина его тела стекла красной жижей на пол, а другая, отделившись, разбилась на сотни оледеневших частей.

Ее силы после тюрьмы и недоедания были на исходе, и она это чувствовала. В машине ждал мальчик, которого надо было спасти, и она сейчас никак не могла упасть без сознания. Дверь почти закрылась за ней, когда за ее спиной показались десятки рук, пытавшихся схватить ее, но в то же время боявшихся выйти на солнечный свет.

Алия дошла до машины и упала на колени. Ее рука схватилась за ручку, а взгляд упал на асфальт, на который капали ручьем яркие капли крови.