Читать книгу Собрание сочинений. Том 4 - Евгений Евтушенко - Страница 17

Жил паренек по имени Мансана

с глазами родниковой чистоты,

с душой такой же шумной,

                                          как мансарда,

где голуби, гитары и холсты.

Любил он кукурузные початки,

любил бейсбол,

                        детей,

                                 деревья,

                                             птиц

и в бешеном качании пачанги

нечаянность двух чуд из-под ресниц!

Но в пареньке

                      по имени Мансана,

который на мальчишку был похож,

суровость отчужденная мерцала,

когда он видел

                       ханжество и ложь.

А ложь была на Кубе разодета.

Она по всем паркетам разлилась.

Она в автомобиле президента

сидела,

           по-хозяйски развалясь.

Она во всех газетах чушь порола

и, начиная яростно с утра,

порой

         перемежаясь

                             рок-н-роллом,

по радио

              орала —

                           в рупора.

И паренек по имени Мансана

не ради славы —

                          просто ради всех,

чтоб Куба правду все-таки узнала,

решил с друзьями взять радиоцентр.

И вот,

         туда ворвавшись с револьвером,

у шансонетки вырвав микрофон,

как голос Кубы,

                        мужество и вера,

стал говорить народу правду он.

Лишь три минуты!

                              Три минуты только!

И – выстрел.

                     И – не слышно ничего.

Батистовская пуля стала точкой

в той речи незаконченной его.

И снова рок-н-ролл завыл исправно…

А он,

        теперь уже непобедим,

отдавший жизнь

                          за три минуты правды,

лежал с лицом счастливо-молодым…

Я обращаюсь                     к молодежи мира!

Когда страной какой-то правит ложь,

когда газеты врут неутомимо, —

ты помни про Мансану,

                                     молодежь.

Так надо жить —

                           не развлекаться праздно!

Идти на смерть,

                         забыв покой, уют,

но говорить —

                      хоть три минуты —

                                                    правду!

Хоть три минуты!

                            Пусть потом убьют!