Читать книгу Пламенная кода - Евгений Филенко - Страница 9

Каптор Хэнтауту прошелся по пустому жилищу, внутренне удивляясь его убранству. Для взрослого эхайна здесь было довольно тесно: если встать посередине, то можно было без особого труда упереться ладонями в свод и, приложив некоторое усилие, дотянуться кончиками пальцев до любой стены. В то же время все было устроено таким образом, что возникала иллюзия простора. Минимум мебели – безыскусное ложе с небрежно наброшенным тонким шерстяным покрывалом, стол из материала, имитирующего полированное дерево, пара сидений на тонких гнутых ножках с жесткими спинками… никаких безделушек и трофеев, столь характерных для всякой эхайнской обители, ничего лишнего. Только то, что нужно для минимального, почти аскетического комфорта.

На узкой полочке в изголовье лежал кристаллик в прямоугольной оправе из серого пластика. Одним Стихиям было известно, для чего он был нужен этелекхам… Под кристалликом обнаружился тонкий лист из упругого материала, со скругленными краями и шершавой, словно бы покрытой невидимыми пупырышками, матово-белой поверхностью. Каптор осторожно взял его двумя пальцами за краешек, поднес к глазам.

Внезапно поверхность листа ожила, обрела цвет и объем. Хэнтауту едва сдержался, чтобы не отшвырнуть прочь адскую игрушку, и хорошо, что сдержался.

Обычная трехмерная картинка, чего ее пугаться.

Молодая женщина-этелекх, почти дитя; узкое, как у зверушки, лицо в обрамлении небрежно рассыпавшихся блестящих черных волос… тонкий, будто выточенный резцом скульптора, нос… удивительные, небывалых очертаний и небывалого, глубокого темного цвета глаза… безупречной формы, словно нарисованные, чисто-розовые губы… и улыбка.

Так мог бы улыбаться ангел.

Если бы видел перед собой другого ангела.

Первым побуждением было скомкать проклятую картинку и бросить под ноги.

Криво усмехаясь, Хэнтауту вернул ее на место. Низменные эмоции недостойны эхайна. Незнакомый этелекх, кому на самом деле адресована была эта убивающая гнев и ослабляющая воинский дух улыбка, был врагом. А точнее – добычей. Ему и предстояло получить свое. Но его женщина была тут ни при чем…

Если только она не ожидала своей участи здесь же, на борту «Эгутаанга Великого».

Последнее обстоятельство всё меняло.

Каптор Хэнтауту вдруг подумал, что не желал бы ее смерти. Слабость… мимолетная недостойная слабость… эта улыбка, демон-антином ее забери…

Он заглянул за тростниковую шторку в стене. Какие-то малопонятные технические закутки. Убогие, зачахшие растения в пластиковых емкостях на подоконнике. Все непонятно и чуждо. Пускай так оно и остается. Никому и никогда уже не будет дела до этих вещей, этой мебели… этой улыбки. Хозяину более не суждено ее увидеть…

Каптору пришлось сделать над собой усилие, чтобы остановить собственную руку, самовольно протянувшуюся к картинке, чтобы забрать ее с собой.

Наваждение… искушение… с этим нужно бороться. Гневом и кровью. Своим гневом и чужой кровью. Снаружи были враги. Этелекхи. Мерзкие чужеродные твари. Пора было закончить то, за чем он сюда явился…

Повернувшись к дверям, каптор Хэнтауту к собственному изумлению обнаружил, что он здесь не один и, судя по всему, уже весьма продолжительное время.

Прямо на пороге сидел, по-солдатски подобрав под себя ноги и свесив лапы в перчатках между колен, какой-то несуразный и совершенно здесь неуместный унтер в легком скафандре без шлема. Во всяком случае, у него были унтерские шевроны на рукаве и унтерская же рожа – наглая и подобострастная одновременно. И определенно знакомая. Где-то они пересеклись однажды, мельком и ненадолго.

– Сарикрорк, «Бездонная Задница», помните? – подсказал унтер, гнусно ухмыляясь. – Для меня громадная честь встретить вас здесь, капитан-торпедир Хэнтауту.

– Если честь, какого демона ты сидишь в моем присутствии, мисхазер?! – лязгнул каптор.

События в «Бездонной Заднице» он мог припомнить в самых общих чертах (напились, как звери… вот, пожалуй, и все), с большим усилием, совершать каковое над собой не имел в данный момент ни времени, ни желания.

Унтер медленно, без большой спешки, деланно кряхтя, поднялся.

– Первого батальона отдельного тридцать восьмого полка специального назначения мичман Нунгатау, слуга янрирра, – отрекомендовался он, не переставая щериться. – Кстати, ваш соплеменник… если вы понимаете, о чем я.

– Что ты делаешь на борту секретного объекта, мичман?

– Секретного? – мичман огляделся весело и недоумевающе. – Я пересек железное корыто от шлюза до этих милых домиков и нигде не видел предупредительных надписей. И не встретил ни одного патруля. Только вы и целая хмудла эршогоннаров с тяжелым оружием наперевес.

– Отвечать на вопрос!

– Слушаюсь, капитан-торпедир… Я здесь с особо важным заданием и подчиняюсь лично гранд-адмиралу Вьюргахихху. Если желаете, могу предъявить именной церрег. А что здесь потеряли вы и ваши птенчики, просто ума не приложу…

– Молчать, бушло! Как стоишь? Как разговариваешь, нухрыда чурухазая?!

Мичман переступил с ноги на ногу и расслабленно привалился к дверному косяку.

– Осмелюсь заметить, капитан-торпедир. Мы здесь вдвоем, и шексязиться вам не перед кем, братки ваши эршогоннары, как я приметил, удалились изрядно, доблесть вашу перед ужмохлым скорпионом не оценят и не воспоют. Делить нам, как мне кажется, нечего. Я здесь затем, чтобы забрать одного эхайна – только одного. Все остальные, будь то эхайны, будь то этелекхи, будь то сам демон-антином, меня не волнуют, можете обходиться с ними по своему усмотрению.

Так. Уж не за доктором ли явился этот наглец? В какие игры вы играете, янрирр гранд-адмирал? Что там втирал научный офицер Диридурн тухлым своим голосом по поводу неучтенных эхайнов: «Раскланяетесь и займетесь своим делом…» Как бы не так. Не затем поставлены были на кон карьера, репутация и честь, чтобы исполнить мясницкую работу, но упустить главный трофей.

– С дороги, мичман. Этого эхайна я оставлю себе.

Хамское лицо унтера окаменело. Глазки сузились, как будто две амбразуры вдруг прикрылись броневыми шторами.

Этот хлыщ вознамерился забрать парня-келументари. В тот миг, когда добыча так близка, загнана в угол и ждет, чтобы ее упаковали и перевязали подарочной ленточкой. А ведь гранд-адмирал предупреждал: «Вы не единственный, кто займется поисками. Но в этой гонке нужно ставить на новичка…» Теперь же, когда новичок выследил добычу, им можно пренебречь… снять с довольствия. Ну уж нет. Не тот это новичок, который утрется и уступит дорогу – пускай даже старшему и сильнейшему. Да и не такой уж он новичок, если вести речь серьезно.

– При всем уважении, вам придется пройти сквозь меня, капитан-торпедир.

Хэнтауту перевел скерн из-за плеча в боевое положение.

– Считаешь, меня остановят этические соображения? Несколько минут назад я уже завалил одного эхайна. Как думаешь, сколько времени я потрачу на второго?

– Думаю, немного, – кивнул мичман Нунгатау. Затем воскликнул с издевкой: – Ну надо же! Целых два эхайна! Это добавит вам много чести. Как же вы унесете столько на своих офицерских плечах?

– Что ты знаешь о чести, унтер…

– Только то, что честь у каждого своя, и честь – она внутри, а не напоказ, среди собутыльников и девок.

Каптор опустил скерн.

– Понимаю, к чему ты клонишь.

– Да. Решим наш спор как два кхэри.

Хэнтауту запустил руку в глубокий боковой карман и вытянул на свет широкое, отливающее синевой лезвие.

– У тебя есть что-нибудь подобное, мичман?

Нунгатау расслабленно встряхнул кистью – в ней, словно по волшебству, возник сарконтирский тхонган, длинный, тонкий, бритвенно-острое лезвие с одной стороны клинка и редкозубая пила с другой.

– Ваш слуга, янрирр…

Ножи изобразили в застойном воздухе несколько танцевальных фигур. Что-то вроде обязательного ритуала. Показать сопернику, что ты не полный болван в ножевом бою, не жертва на заклание. Продемонстрировать уважение. Так уж принято спокон веку.

– Меня тренировал Юакку, трехкратный чемпион Взморья. Он и вручил мне эту цацку. Совсем, наверное, старик… если жив еще.

– Вам стоило бы почаще наведываться домой, капитан-торпедир. Дед Юакку вот уже лет десять как удалился в Воинские чертоги Стихий, как и подобает настоящему кхэри – от ножа оскорбленного супруга своей юной любовницы… Меня учил Скунгакский порт – тоже неплохая школа, смею вас уверить.

Внезапно на свирепом лице каптора Хэнтауту возникла открытая мечтательная улыбка.

– А все же здорово вот так встретиться… по-простому… вспомнить юность… родные места!