Читать книгу Эпицентр - Евгений Филенко - Страница 3

Наполовину распавшаяся, вросшая в землю хижина стояла на угоре, а со всех сторон к ней подступали древние деревья. Стволы облеплены были чем-то, что производило впечатление болезни, мертвенности: не то тысячелетним лишайником, не то ослизлыми лохмами отставшей коры. Такие же нездоровые лохмы свисали и с сырых бревен, из которых сложены были стены хижины. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: здесь никто не жил, и очень давно. Возможно, последние три-четыре века.

Кратов подождал немного и молодцевато перекинул ноги через бортик гравитра. Он тотчас же ушел по колено в какую-то мерзкую труху и, высоко поднимая колени, поспешил выкарабкаться на более надежное место. Машина стояла, утонув в этой трухе по самое брюхо.

– Сон Духов, – пробормотал Кратов.

Пожалуй, он чересчур тщательно счищал с брюк налипший тлен. Со стороны могло показаться, что он взволнован. А этого под посторонним взглядом вовсе не хотелось…

– Ты волнуешься, Кратов, – тотчас же безжалостно сказала Рашида.

– Я живой человек, – буркнул он под нос и осторожно, выбирая самые твердые участки этой в сто слоев заваленной гнилыми пластами земли, двинулся к хижине.

– Там есть тропинка, – промолвила Рашида вдогонку.

И он сразу же увидел тропинку. Вернее – слабый, призрачный след чьих-то усилий протоптать след в этой мертвечине. Этот призрак тропинки вел прямо до крыльца – пары рассыпавшихся ступенек.

– Мерзкое место, – произнес Кратов. Теперь он поймал себя на том, что голос его звучит излишне громко. Этот лес, эта мертвая земля, эти деревья-зомби и эта хижина – разлагающийся труп жилища – все будило в нем неясные колебания и даже страх. Он никогда и ничего не боялся на Земле. До этой минуты… – Того и гляди, выползет Баба-Яга. И задаст нам жару своей клюкой.

Он нагнулся и подобрал бог весть как очутившуюся здесь палку почти в человеческий рост, отполированную догола, желтую, словно из слоновой кости.

– Вот и клюка, – промолвил он с нервным оживлением.

– Кратов, Кратов… – сказала Рашида. – Ты боишься.

Он обернулся. Рашида сидела на верхней ступеньке трапа и спокойно курила. На ее смуглое лицо падала густая, почти непроницаемая вуаль теней от сплетенных крон, и под этой вуалью ясно светились одни только огромные, пронзительно-синие глаза.

«А ты все так же беспощадна», – подумал Кратов. Вслух же согласился:

– Пожалуй… А это часом не твоя клюка?

Удивительно, однако все душевное смятение тут же выветрилось напрочь.

– Хорошо, – сказал он, собираясь с мыслями. – Прочь детские игры… Стас! – крикнул он в черный провал окна. – Я пришел.

Рашида за его спиной коротко рассмеялась.

– Он тебя ждет не дождется! – сказала она.

– Это была дань учтивости, – проворчал Кратов. – Стас, выходи. Или позволь войти нам.

Хижина молчала.

– Тогда я иду без приглашения!

Он с величайшей осмотрительностью поднялся на крыльцо, не вызывавшее у него ни малейшего доверия. Доски запели, прогнулись, но сдюжили. Толкнул обшитую не то кожей, не то грубой просмоленной тканью дверь – та распахнулась с сатанинским визгом.

– Мы опоздали, – сказал Кратов. – Здесь никого нет.

Ты знала это?

– Нет, – услышал он голос Рашиды прямо у себя за плечом. – Но ожидала чего-то подобного.

– А я знал. Мы еще только приземлились, а я уже знал, что никого здесь не встречу. Если помнишь, нас двадцать лет назад учили воспринимать эмо-фон.

– Что?..

– Эмоциональный фон. Сейчас его так называют… из экономии фонетических усилий. Так вот, я слышал лишь твои эмоции.

«Твои мысленные насмешки, за которыми ты прячешь собственную слабость», – про себя прибавил он.

– Чего же ты боялся? – спросила Рашида.

Кратов подумал.

– А бес его знает, – сказал он.

– Зачем кричал всякие глупости?

– Вопрос тому же адресату… Наверное, я опасался, что за эти годы Стас не забыл, как глушить свой эмо-фон.

– А он и не забыл. Он ничего не забыл…

Женщина миновала его и уверенно прошла вперед. Протянула руку куда-то вверх, – звонко щелкнуло, и в дальнем углу прихожей вспыхнул слабый желтоватый фитилек. Осветилась и вся хижина, хотя проку от этих тужащихся из последних сил язычков искусственного огня было чуть-чуть.

– Вот, – неопределенно сказала Рашида, касаясь ладонью иссохших вязанок душистых трав, что были некогда развешаны по стенам и забыты.

Они вместе вошли в единственную комнату. Под ногами хрустела нанесенная ветром земля, в которой ощущались какие-то осколки. На грубом деревянном столе тоже лежал слой земли.

Кратов смел ладонью мусор со скамьи и сел, поставив палку рядом.

– Наверное, я что-то должен сказать? – спросил он. – Что-то приличествующее моменту?

Рашида медленно, будто сомнамбула, бродила по этому пустому, нежилому, изначально непригодному для человеческого обитания помещению. Дотрагивалась до чудесно уцелевших вещей – глиняная ваза… распухшая от сырости старинная книга в толстом, утратившем всякий цвет и форму переплете… скомканная и небрежно брошенная в угол тряпка, в которой с трудом угадывалась мужская куртка вышедшего из моды покроя.

– Здесь он прятался от всего мира, – сказала Рашида. – От всей вселенной. Совершенно один. Всегда один.

– По-моему, он был здесь не первый, – сказал Кратов.

– Ты прав. Этот дом всю свою жизнь только и тем и занимался, что укрывал беглецов. Здесь непроходимая тайга. Сотни километров забытой богом и дьяволом тайги. Стена сросшихся воедино издыхающих и попросту больных деревьев. Неразрывное кольцо мертвых, источающих трупный газ болот. И посередине – этот островок сухой и тоже умирающей земли. Здесь тысячу лет прятались беглецы. Преступники, каторжане, иноверцы… Те, кто добирался до этого угора, становились недосягаемыми для преследователей.

– Кто мог преследовать Стаса Ертаулова? – пожал плечами Кратов. – Какой закон он преступил, что решил прятаться от вселенной?

Рашида не ответила. Она опустилась на колени, подняла какой-то небольшой предмет и зажала его в кулаке.

– Наивно все это, – продолжал Кратов. – Таиться от вселенной – в хижине посреди сибирской тайги. Все равно, что от детских кошмаров под одеялом…

– Стас это понимал, – сказала Рашида. – Он знал, что это всего лишь одеяло. Но ему как раз и нужно было одеяло.

– Наивно, – повторил Кратов. – Ты не пряталась. Я не прятался. А он…

– Что касается тебя, – усмехнулась Рашида, – ты, по обыкновению своему, будучи тяжелой машиной-танком, органически не умея и ненавидя отступать, попер на вселенную в лобовую атаку. И она, выждав момент, все же отшвырнула тебя сюда, на Землю. Чего бы ты себе ни воображал…

– Это я сам решил вернуться. И совсем ненадолго. Я в любой момент – хотя бы и сейчас, – могу взнуздать Чудо-Юдо, и только меня здесь и видели!

– …какие бы оправдания ни придумывал.

Они замолчали.

– Сядь, пожалуйста, – попросил наконец Кратов.

Рашида приблизилась.

– А ты не боишься, что я тебя укушу? – спросила она с иронией. – Когда-то ты ненавидел быть рядом со мной.

– Это было очень, очень и очень давно, – возразил Кратов. – Миллионы лет назад. Примерно при динозаврах. В общем, до того еще, как построили эту хижину.

– Мне кажется, ее никогда не строили, – промолвила Рашида. – Она просто родилась из этой земли. Выросла, как… как ядовитый гриб.

Рашида села на скамью, ее плечо касалось плеча Кратова. Он чувствовал тепло ее тела, запах ее кожи и спутанных черных волос… «Что происходит? Что я делаю, черт подери? Зачем?!»