Читать книгу Показаний не подтвержу - Евгений Греков - Страница 3

Единственным соседом по купе оказался принадоедливейший и бестактный мужичек лет 55-ти. В начале он все приставал к попутчице с разговорами о погоде и ценах на основные продукты питания, потом принялся за политиков. О них он знал абсолютно все: кто, что и сколько пьет, у кого из них геморрой, язва, гипертония и даже то, что одному известному политическому лидеру медики предписывают ежедневно съедать половинку киви, чтобы не донимала зевота во время публичных выступлений. Окончательно перебрав всю политическую элиту, он прямо и без всякого перехода спросил, откуда у Лены такой шрам – видимо это вопрос мучил его давно. Не получив исчерпывающего ответа, духом не пал, а принялся тут же рассказывать, как сам он однажды с другом попал на мотоцикле в аварию и как потом целый месяц ходил по докторам с вывихом левого предплечья и скользящим ушибом берцовой кости.

На какое-то время его болтовню удалось прервать заглянувшей в купе рыжеволосой и молоденькой, словно школьница, проводнице.

– Чай будешь? – окинула она мужичка пренебрежительным взглядом. – А ты? – в сторону Ясновой скосился лишь один малахитовый глаз.

– Во-первых не ты, а вы, – поправила ее Лена.

– Смотрите ввы, какая интеллигенция! – взвилась в ответ рыжеволосая, неправдоподобно искривив губы и враз потеряв весь свой образ умиляющей школьницы. – Залезут в купе первый раз в жизни, а уже строят тут из себя звезд мирового кино! После каждого рейса одних окурков после таких – веником не провернуть в тамбуре и еще кое-чего в туалете!

После такой тирады проводница видимо посчитала свою миссию в этом купе вполне законченной, потому что тут же двинулась по вагону, мерно позвякивая на подносе стаканами, и где-то снова спросила: «Чай будешь?»

– Вот хамка! – первым опомнился мужичок.

– Хамка, – вполне послушно согласилась попутчица, но тут же прикусила язык, испугавшись какой-нибудь новой истории на свежую тему, и стала поспешно укладываться на своей полке.

…Узнав на вокзале, как ей проехать в милицию, Лена быстрым шагом направилась к автобусной остановке, потому что вдруг начал накрапывать дождик, и она успела тотчас пожалеть, что не прихватила в дорогу плащ.

Начальник местного уголовного розыска, 40-летний невысокий крепыш, попался ей прямо в дежурке.

– Позвонили б: машина есть, – пробурчал он, видимо не ожидав увидеть женщину.

– У вас что, бесплатный бензин? – улыбнулась приезжая.

– Коммерсанты снабжают! – повеселел капитан, в мгновение ока окинув взглядом татьяновскую следовательшу с головы до пят.

– Ну спасибо, что еще хоть не рэкетиры! – Яснова тоже развеселилась; капитан ей понравился.

Они поднялись в кабинет начальника ОУР, где уже вовсю свистел электрический чайник. Подобных кабинетов без аналогичного чайника Лена не встречала еще нигде и от этой мысли вновь улыбнулась: «Вероятно в свое время МВД рассылало их по всем регионам по спецразнарядке».

Капитан молча налил кипятка в солидную фарфоровую кружку, бухнул в него два разовых пакетика чая и пододвинул ее Ясновой. Потом положил на стол раскрытый кулек с карамелью.

– Пейте. Дождик надолго.

– Спасибо, – она зашелестела конфетной оберткой.

Отперев сейф, капитан вытащил стандартную папку и припечатал ладонью к столу:

– Тут все материалы, что мы нарыли. Моя фамилия Ларионов. Валера. Я в дежурке, если понадоблюсь, – и он сразу же вышел.

Елена не спеша выхлебала до конца чай, потом еще просто так засунула в рот конфетку и лишь после этого придвинула к себе папку.

Первые листы занимали наклеенные на них фотографии. Вот скрючившись лежит на боку сам Избаев. Снег вокруг к моменту находки стаял, так что, естественно, никаких следов. Зато и по фотографии можно определить, что щека потерпевшего местами поклевана птицами. Женщина тоже нашла вечный покой на боку, подогнув в колене левую ногу. Ниже такая же фотография крупным планом; и на ней отчетливо видно, что в отличие от мужа лицо Избаевой сохранилось нетронутым. На голове и теле обоих трупов здесь никаких видимых ран. На четвертой странице шло заключение медэкспертизы. «Проникающее пулевое в область левого легкого… – почему-то вслух забубнила себе под нос Елена. – У Избаевой тоже проникающее пулевое… Хм, однако, выстрел произвели ей в спину!.. А это… Смерть потерпевшего наступила 14-го февраля. Часы не указаны. Ну оно и понятно. Ага, вот! Смерть потерпевшей наступила 15-го февраля… Стоп! Странно! Попросту говоря, разница в сутки?»

Яснова довольно быстро пролистала до конца все страницы.

«Одеты-обуты, у обоих часы на руках, однако никаких документов и денег. Что же можно предположить? Перво-наперво то, что супруги выехали из Татьяновска порознь. Почему? Ну скажем, перед самым отъездом Избаевы поругались друг с другом. Муж отправился первым, жена бросилась догонять! А может за ними кто-то следил от самого Татьяновска? Тогда супруги заподозрили неладное и приняли решение разделиться? У кого из них находились доллары? У жены? У обоих поровну? Да, надо начинать с родственников, чтобы иметь хоть самое малое представление о характерах и привычках Избаевых».

Лена забросила в рот очередную конфетку и принялась лихорадочно перелистывать папку, отыскивая вновь заключение баллистов.

«Вот оно! Траектория полета, угол… Нет, мне это сейчас ничего не прояснит. Нужна непосредственная консультация у специалистов. Зато концовка-то заключения, концовка! – она уже вовсю разговаривала с собою вслух. – Выстрел в потерпевшего с расстояния 1,2 метра. А в Избаеву с расстояния в 8,5 метра и угол наклона… Итак, необходимо лично осмотреть местность, а потом уж пытать экспертов. Оба выстрела произведены из пистолета системы Макарова, однако из разных стволов! Разница между убийствами – сутки, и оружие разное! Раз-но-е! Здесь четко написано! А трупы практически в одном месте!!!»

Яснова потянулась к телефону, но тут вошел сам Ларионов. «Ну?» – спросил он одними глазами.

Лена пододвинула к нему раскрытую папку. Начальник местного угрозыска – профессионал, и это на все сто! Он даже не скользнул по странице взглядом, безошибочно чувствуя, где коллега застряла.

– Я с экспертом лично встречался: ошибка исключена. Система пистолетов одна, но они разные, – капитан прокашлялся, но больше ничего не добавил.

– Дайте мне адрес родственников погибших.

Начальник ОУР молча взял чистый листок бумаги и размашисто начеркал на нем адрес. Протянув его Лене, сказал:

– У входа «шестерка» 07-23 в полное распоряжение. Я предупредил.

Мать, отец и бабушка Оксаны Избаевой проживали в старой и тихой части города, сплошь застроенной двух- и одноэтажными домами и коттеджами. Четырехквартирный домик с нужным адресом стоял в самом конце улицы, окруженный со всех сторон кустами смородины и крыжовника. Приблизившись к двери под номером 4, Яснова поискала глазами звонок, но не найдя его, просто побарабанила костяшками пальцев в филенку.

– Открыто! – неправдоподобно громко известил с той стороны мужской голос.

В прихожей оказалось полутемно и жарко, а еще пахло гороховым супом.

– Кто там, входите!

Раздались грузные шаги, вспыхнула лампочка и Лена увидела рыхлого мужчину трудноопределимого возраста в безрукавке и широченных, как на картине про запорожских казаков, шароварах. Когда она назвалась, мужчина вздохнул и пригласил ее в комнату.

– Вот так! – проговорил он и, дождавшись, чтобы следовательша присела на стул, посмотрел прямо в лицо.

– Я искренне вам сочувствую, – очень тихо отозвалась Яснова. Помолчав с минуту, добавила: – Я приехала из Татьяновска, именно из-за вашей трагедии.

– Спрашивайте…

«Ну слава богу, отец Оксаны держит себя в руках…»

– Расскажите о них все: о работе, увлечениях, друзьях… Ну что можете.

Липунов опять тяжело вздохнул, но заговорил сразу:

– Дочь для нас была все – одна она у нас с матерью. Зять сам из Читы, а здесь, в Верхнетурске, служил; здесь и с нашей Оксаной познакомился. На гражданке стал работать монтажником. Но тут находился лишь филиал, а главная контора, от которой зять-то работал, где-то у вас там, в Татьяновске. Там и жилье для своих строили; и как только квартиру ему выделили, они и уехали с Оксаной из Верхнетурска. А дочь в ту пору уже всерьез со спортом связалась.

Нахлынувшие воспоминания все-таки вывели из удерживаемого равновесия Оксаниного отца. Он промокнул глаза несвежим платком, который, оказывается, сжимал все это время в руке, и продолжил: