Читать книгу Архив из макулатуры - Евгений Гришин - Страница 2

Статья давалась с трудом. Нет, все-таки экологические проблемы – это не моя специализация. Нужно было на что-нибудь переключиться. Я отвел взгляд от монитора и посмотрел в окно. На улице благоухала весна. Распускались цветы. Жужжали пчелы, чирикали птички. Организм буквально рвался на свежий воздух.

– Чинга, может пройдемся? – провожая глазами порхающую бабочку, предложил я.

Немецкая овчарка, дремавшая у кресла, моментально вскочила и, повизгивая от радости, принесла в зубах поводок.

В этот момент в комнату заглянула жена.

– Илья, там к тебе Стас пришел, встреть его, а то у меня зажарка на плите подгорит.

Упорхнув в кухню, Света оставила дверь открытой и Чинга рванула в прихожую поприветствовать любимого соседа своей фирменной собачьей улыбкой.

Стас проживал этажом ниже в однушке, которая досталась ему от бабушки, и в свои двадцать восемь относился к своему бытию очень философски. Будучи человеком увлекающимся и свободолюбивым, сменил множество профессий и нигде подолгу не задерживался. Не имел пристрастия к алкоголю, но при этом, а может благодаря этому, оставался убежденным холостяком. Практиковал йогу и сыроедение. В общем, на мой взгляд, Стас был немного фриком, но с очень добрым сердцем и поэтому его любили собаки.

Дойдя до прихожей, я увидел немного растерянного Стаса, который извлекал из полиэтиленового пакета какую-то пожелтевшую от времени папку, и совершенно игнорировал приставания Чинги.

– Привет Илья, я сейчас тебе такое покажу, обалдеешь. – Тихо произнес он, протягивая мне папку.

Я взял ее в руки и прочел вслух надпись на корочке:

«КГБ СССР,1982 год, совершенно секретно, дело №1428.»

В папке были фотографии, показания свидетелей и материалы дела, которые повергли меня в настоящий шок. Состояние бумаг и печать комитета госбезопасности не вызывали у меня даже малейших сомнений в своей подлинности. Чинга, увидев выражения наших лиц, сообразила, что прогулка накрылась медным тазом и с грустными глазами улеглась прямо в прихожей.

Бывает, что некоторые вещи люди находят в совершенно невероятных местах. Именно так случилось и с этой папкой. Стас поведал мне, что нашел целый архив у себя на складе макулатуры, куда он недавно устроился кладовщиком. Проводя ревизию, он заглянул на самый дальний стеллаж и там, под пыльным брезентом, увидел кучу секретных документов времен СССР. Как они там оказались мы совершенно не могли понять. Но факт оставался фактом. Чутье журналиста подсказывало мне что там на полке у Стаса целый клондайк сенсаций. Но статус совершенной секретности не позволял мне выкладывать документы как есть. Ведь там были имена свидетелей, адреса фигурантов и другие подробности, которые нельзя было публиковать. А вот если в виде художественного произведения? В виде рассказа с измененными именами и адресами? Это был выход.

На том и порешили. Стас согласился приносить мне папки по очереди, а я взялся за написание рассказов по мотивам этих дел.

Итак…

Дело №1428

Этой ночью мороз решил показать всем обитателям тайги, кто тут настоящий хозяин.

Неторопливо обходя свои владения, седой ворчун поглаживал невидимой рукой вековые стволы, а те с гулким треском отзывались на его прикосновения. Все живое попряталось в норы, дупла и берлоги. Кто-то просто зарылся в снег, чтобы не окоченеть насмерть… Лес замер, и лишь три фигуры прокладывали путь в самых дебрях ночной чащи. Двое мужчин и охотничий пес в лунном свете добирались до сторожки. Кобель, отцом которого был матерый волчара, бежал впереди. Вокруг только снег, седые деревья и огромная Луна.

Группа шла очень уверенно, каждое движение рассчитано, за плечами мужчин ружья и годы опыта. Мороз Иванович зря старается, этих так просто не напугаешь.

Осталось пересечь замерзшую речушку, подняться на небольшой склон и до сторожки останется метров сто.

Пес поднялся первым и замер словно вкопанный, шерсть на загривке встала дыбом, хвост поджал. Поведение четвероногого друга немного озадачило людей. Мало кто может напугать эту собаку. Разве что медведь. Неужели шатун?

Щелкнули предохранители и, с оружием наизготовку, мужчины медленно забрались на возвышенность. То, что они увидели, заставило остолбенеть. Совершенно дикая картина никак не вязалась с пейзажем ночной тайги. Вот тут-то мороз и добрался до кожи путников, покрывая ее крупными мурашками.

Впереди, метрах в пятидесяти, отражая блестящими боками лунный свет, прямо над землей завис огромный самолёт.

Странность заключалась в том, что увиденное совсем не походило на авиакатастрофу. Никаких сломанных деревьев, обломков и выжженной земли. Все издевательски целёхонькое. Самолет, как новенький, висит метрах в трёх-четырёх над землей. Его крылья и фюзеляж пронзала пара десятков вековых сосен. Выглядело это так, словно гигантский коллекционер аккуратно приколол дюралюминиевую стрекозу к земле, только вместо булавок воспользовался соснами. При этом деревья тоже не пострадали и продолжали размерено качать кронами, будто и не было никакого самолёта внизу, да сам самолёт леденяще шелестел и постукивал чем-то в хвосте. Один из мужчин медленно провел лучом фонарика по надписи «АЭРОФЛОТ» на борту, а затем осветив иллюминатор, невольно отшатнулся. За толстым стеклом угадывался профиль человеческого лица.

***

Ярослав постучал в дверь кабинета майора КГБ Самарина.

– Войдите. – донеслось с другой стороны.

– Разрешите, товарищ майор?

– Проходи, Туманов, присаживайся. – указал жестом на стул Самарин.

– У нас тут ЧП, прямо из ряда вон. – Немногословный чекист был сам на себя непохож. – Два егеря, отец и сын, обнаружили в тайге пассажирский самолет. Бортовой номер 85111. Это тот самый Ту-154, который более года назад пропал прямо в воздухе. Ты должен помнить это дело. Рейс Челябинск – Москва.

– Так точно Николай Степанович. Но как он в тайге оказался? Отклонение от маршрута? Угон?

– Яр, поскольку ты у нас спец по всяким труднообъяснимым делам, то тебе это и предстоит выяснить. – Было заметно как Самарин аккуратно подбирал слова, чтобы разговор не скатился в дебри мистики, в которую он решительно не верил.

– Там такое дело… Егеря утверждают, что самолет не поврежден… Его как будто кто-то украл и в тайге спрятал. Звучит как полная чушь… Собственно поэтому я тебя и привлек. Знаю, ты любишь подобные головоломки. Дело очень деликатное, ты ведь помнишь, как все было год назад. Родственникам объявили, что самолет потерпел крушение, и выдали запаянные цинки для похорон. В общем, ты сегодня летишь в Белую, там в твоё распоряжение поступает военпред с Куйбышевского завода, капитан Граматович Алексей, оттуда на место. Ваша задача – выяснить все подробности.

Посёлок Средний встретил Ярослава знатным морозом. Хоть их Ту-154 и вылетел из Щёлкова-3 на закате, полёт навстречу солнцу сжал время и, спустившись по стремянке на лётное поле, он уже щурился от утренних лучей. У самолёта его встретил капитан в погонах ВВС. Наскоро поздоровавшись, офицеры сели в хлопающий винтами неподалёку Ми-2 и следственная группа без задержек вылетела в сторону села с забавным названием Онот. Хотя оба знали, что дело предстоит далеко не забавное…

Проплыв над слепящей степной зоной, потом над холмистой уже тайгой, впрочем, с высоты она казалось столь же ровной, сколь и степь, и оставив позади реку Большую Белую, вертолёт меньше, чем через час умостился на лёд реки Онот. Из винтокрылой машины предстояло не мешкая, пересесть в «Урал» -КУНГ.

– Капитан Николаенко, комроты охраны – представился один из встречавших, офицеров войск КГБ.

– Полковник Юров, НШ бомбардировочной дивизии – отрекомендовался второй.

– Капитан Туманов, начальник следственной группы, со мной капитан Граматович, военпред предприятия-изготовителя. – отчеканил Ярослав за двоих.

Без лишних слов стало ясно, кто в сложившейся ситуации главный…

Дверь будки КУНГА захлопнулась и Урал тронулся.

– Егеря сразу после обнаружения рассказали участковому. – начал доклад Николаенко – Тот не стал сообщать своим, а позвонил сразу оперативному отдела ГБ района, среагировали сразу, выставили оцепление. Время было хорошее, раннее утро, поэтому никто ничего не знает. Егеря с участковым уже сутки сидят с моими на точке вывода, семьям сообщено, что проходят свидетелями по линии МВД.

– От моей дивизии вам придана группа техников для оперативной помощи, так как тип – дальняя родня нашему 45—02, но чем-то помочь сможем вряд ли. Гражданских спецов не привлекали. Моим тоже пока борт не показывали, сидят в палатке с вашими.

– Отлично. Никаких движений на борту нет? Разрушений?

– Ничего, стоит… Висит памятником. – поёжился старый лётчик. – Никто на него не поднимался, сами понимаете, это даже не наше решение, а приказ Москвы.

Тем временем «Урал» добрался до огромной палатки – пункта временной дислокации роты, новоприбывшие сменили шинели и сапоги на припасённые в КУНГе заботливыми сибиряками бушлаты и унты, и четвёрка направилась в лес по уже расхоженной тропе.

Картина, представшая перед Ярославом, была ошеломляющей. Самолет, чуть накренившись на правое крыло, выглядел так, будто продолжал свой полет высоко в небе. Стволы деревьев, на которых повис лайнер, проходили сквозь обшивку без видимых повреждений, словно дерево срослось с дюралюминием. Ни единой щелочки или даже …шва. От увиденного мысли перемешались в голове. Ну не могли же сосны прорости сквозь самолет и приподнять его на три метра над землей! Бред какой-то!

Роторы двигателей тем временем от нетипичного в этих краях ветерка продолжали зловеще вращаться, погромыхивая остывшими лопатками. Словно кто-то делал закоченевшему самолёту искусственное дыхание…

Подойдя ближе Яр смог разглядеть профили пассажирских лиц сквозь заиндевевшие иллюминаторы. Мороз пробрался к самому сердцу.

– Там что, все мертвы? – прохрипел Яр не отрывая взгляда от жуткой картины.

– Н-ну да, н-наверное… Самолёт в полётной конфигурации, внешних повреждений нет… – растерянно пробормотал Граматович, обойдя всё так же висящий в деревьях лайнер. – Остальное после детального осмотра. – и, приставив к дереву, которое пронзало центроплан, легкую дюралевую лестницу, полез наверх.

– Топлива в расходном три двести, полной выработки топлива и отказа автоматики не было. – выпустив мерную линейку, сообщил он через пару минут. – Полезли внутрь?

– Полезли. – кивнул Туманов, помогая Граматовичу переставлять лестницу к тому крылу, что наклонялось ближе к земле.

Юров и Николаенко оставались внизу на подстраховке, больше к самолету никого не подпускали по соображениям секретности.

Взобравшись на скользкую плоскость, Алексей осторожно подошел к аварийному люку и потянул за ручку. Та поддалась.

– Защёлки открыты на полёт… Так и должно быть…

Надев противогазы и включив дозиметр, офицеры мягко опустили крышку люка внутрь. Резина сильно холодила лица, а увиденное в салоне заставило буквально оторопеть – вокруг сидели, лежали и висели на спинках кресел в самых разных позах люди. Намертво застывшие. Кожа покрыта инеем. Эта жуткая картина навсегда врезался в память молодых людей.

Стволы деревьев, на которых висел Ту-154, продолжались и в салоне. Как странные и неуместные колонны, они пронизывали буквально все: пассажиров, кресла, чемоданы… Но везде без повреждений, сливаясь в единое целое, срастаясь с тем препятствием, которое они прошивали.

Разбросанные тела, сумки и одежда говорили о том, что самолет сильно «кидало», прежде чем он застыл в этой точке пространства. А застыл он похоже моментально, создав эдакий объемный стоп кадр. Несколько пассажиров, стюардесса и пара чемоданов зависли над полом, словно впаянные в стволы деревьев.

Шумное дыхание вырывалось густым паром сквозь клапана противогазов. Ошарашенные военные выглядели словно пришельцы в скафандрах, дополняя своим присутствием и без того сюрреалистическую обстановку в салоне мертвого самолета.

Туманов медленно протянул руку к ближайшему креслу, в котором сидел пристегнутый ремнем мужчина. На лице пассажира застыло выражение ужаса. Рука в перчатке коснулась шеи трупа. Замерзшая кожа с хрустом провалилась внутрь словно скорлупа.

– Они пустые внутри!!! – прохрипел сквозь противогаз совершенно оторопевший Ярослав.

Граматович наклонился ближе к шее пассажира и посветил фонариком в образовавшийся провал. Тело действительно было пустым внутри.

– Обалдеть! Они словно куклы! – подтвердил он, протягивая руку к грузной женщине на соседнем кресле.

Кожа на ее шее точно так же хрустнула, явив за собой зияющую пустоту.

– Это что теракт такой?! – Химоружие или радиация? – рука Граматовича неловко дрогнула и раскрошила всю замерзшую кожу на шее пострадавшей. Теперь голова женщины восседала на голом позвоночнике. Капитан отпрянул от кресла.

– Кожа да кости. – буквально выдохнул старший и посмотрел на дозиметр. Прибор показывал норму.

– Радиации нет, куда дальше? – перевел взгляд Туманов на Граматовича

– Кабину надо бы осмотреть… потом самописцы извлечь…

– За мной. – Ярослав передёрнул затвор «Макарова» и, медленно обходя стволы, двинул в носовую часть.

– Если что… у кабины в сторону пола не стреляй – там, по правому борту, кислород – предостерёг его авиатор. Керосин его не волновал – на таком морозе его не поджечь и факелом, не то что пистолетной пулей. Медленно, проверяя сектора, двинулись к кабине, по дороге осмотрев кухню. На полу, лицом вниз, лежала вторая стюардесса.

– А это что? – указал Граматович на примерзшую к полу руку бортпроводницы. Под ладонью девушки застыла лужа какой-то жидкости или смолы синего цвета. Туманов поддел подошвой заледеневшую кляксу размером с поднос и от нее откололся небольшой кусочек. Ярослав аккуратно положил его в полиэтиленовый пакетик и со словами: «Отправим в лабораторию», продолжил осмотр кухни.

В духовых шкафах и кислородном отсеке не нашлось ровным счётом ничего интересного – самая обычная полётная обстановка. Дверь в кабину была распахнута – видимо, бортинженер успел её открыть, как положено перед аварийной посадкой, но не успел зафиксировать.

Летчики пристегнуты на своих местах. Руки примерзли к штурвалам. На лицах все то же выражение застывшего ужаса что и у пассажиров.

– Очень странно, очень… – размышлял вслух Граматович, осматривая приборы – Код бедствия на ответчике выставлен, но двигатели не выключались, признаков пожара и повреждения самолёта нет, всё включено на полёт… Аккумуляторы, похоже, просто сели… – и в подтверждение своих слов выключил четыре тумблера по левую руку от бортинженера. Одна из стрелок еле заметно поплыла вверх.

– Так и есть. Неясно, почему встали двигатели… Видимо, погасли из-за попадания в какой-то вихрь или сваливания в штопор. Ничего не пойму. Если самолёт упал в штопоре, то как так аккуратно наделся на деревья?

– Судя по всему, он не упал, а ПОЯВИЛСЯ здесь – отозвался молчавший уже несколько минут чекист. Алексей ответил одним непонимающим взглядом сквозь круглые окуляры противогаза.

– Ладно, ты давай хвост осмотри и самописцы сними, а я пофотографирую тут все. – доставая фотоаппарат распорядился Туманов.

Граматович аккуратно, стараясь ничего не задевать, направился в хвост.

– Да уж… от таких фотографий у Самарина челюсть отвиснет. – мелькнуло в голове Ярослава, и он нажал на кнопку, озаряя светом интерьер салона советского самолета.

С каждой вспышкой аппарат фиксировал на пленке совершенно немыслимые кадры. Застывшие фигуры пилотов, руки и ноги, торчащие из сосновых стволов, жуткого вида пассажиры…

– А это что? – поймав в видоискатель распахнутый чемодан, пробормотал Ярослав.

В разинутой пасти старенького чемодана виднелся странный прибор, который смахивал по форме на большие песочные часы.

Туманов сфотографировал чемодан с поклажей и поднял устройство.

– Что это? – спросил вернувшийся с самописцами Граматович.

– Не знаю, сначала показалось что кальян, я такие в средней Азии видел, а потом смотрю – у него тут провода, кнопки, лампочки… – Похоже прибор какой-то и довольно сложный.

– Бомба? Или колба с отравляющим газом? – сделав сразу два предположения, Граматович вопросительно посмотрел на Туманова.

– Не похоже, но что-то мне подсказывает что эта штука тут неспроста.

Туманов уложил таинственный аппарат на место, закрыл чемодан и подхватил за ручку.

– Ты закончил? – спросил он у Граматовича.

– Так точно.

– Тогда с вещами на выход.

Николаенко помог Граматовичу спустить с крыла самописцы, а Юров попытался взять у Туманова чемодан, но тот не отдал.

– Ну что там? – сгорал от любопытства Николаенко.

– Все мертвы, причина гибели неизвестна – по-военному сухо констатировал Ярослав.

– А что с экипажем? – словно питая какую-то призрачную надежду спросил Юров.

– Они сидят в креслах, сжимая в руках штурвалы… словно куклы застывшие. Там кошмар какой-то… – чувствуя, как по коже вновь побежали мурашки, поведал впечатлительный Граматович.

– Ладно, а штаб то у нас где? – прервал излишние откровения Туманов, обращаясь к Николаенко.

– В сторожке решили сделать, она ближе всего к самолету, а егерей я временно у своих в палатке расположил, подальше от объекта.

– Хорошо. Тогда пошли документировать вещдоки.

***

Деревянный сруб, выполняющий роль штаба, был хорошо протоплен, а из кастрюли, что стояла на печи, вкусно пахло похлебкой. Граматович поставил самописцы в угол и сразу же проследовал к источнику аромата. Сняв крышку, он шумно вдохнул носом и проглотил слюну.

– Потерпи капитан, вот закончим с оформлением так сразу до кастрюльки доберемся. – раскладывая на длинном деревянном столе находки из самолета, понимающе улыбнулся Туманов.

– А вот скажите пожалуйста… – обращаясь словно ко всей компании, прокряхтел Юров, усевшись на скамейку у стола. – Нам случайно фронтовые сто граммов не положены в данных суровых условиях?

– Не вопрос! – встрепенулся Николаенко, это я мигом организую!

– Отставить алкоголь. – спокойно возразил Туманов, извлекая формуляры из папки. – Мы имеем дело с весьма загадочным происшествием и действовать должны в трезвом уме и здравой памяти… к тому же секретность, как правило, страдает именно от горячительных напитков.

Все это Ярослав произнес размеренным тоном учителя, который диктовал школьникам текст. Возражать капитану КГБ никто не стал, и только Юров разочарованно вздохнул и принялся крутить в руках странный прибор, напоминающий по форме кальян.

– Что же это за хрень такая? – задумчиво произнес он, вглядываясь в хитросплетения проводов. – вот эта деталь смахивает на часовой механизм, а это вроде аккумулятор.

– Мина? – насторожился Николаенко.

– Не похоже… Но лучше быть поосторожнее с этой штукой… Она, кстати, не фонит? – вдруг испугавшись своей догадки Юров резко одернул руки от прибора и перевел озадаченный взгляд на Туманова.

– Не переживай. – усмехнулся Ярослав. – Если бы фонила оставили бы в самолете.

После заполнения документов Туманов сделал еще несколько фотографий той композиции, которую он соорудил на столе и стал упаковывать вещдоки. По большому счету его заинтересовали только две вещи: – это странный прибор и толстая, исписанная тетрадь, содержимое которой напоминало дневник. Да еще информация из самописцев может пролить свет на случившееся, но ее извлекут только специалисты… если смогут. А вот синяя ледышка совершенно не занимала мысли капитана. Ну мало ли? Какой-нибудь напиток пролился во время тряски и замерз лужицей на полу.

После ужина Николаенко ушел ночевать в расположение роты охраны. В штабе остались трое. Уже под утро Юров стал стонать и жаловаться на боли в ноге. Пальцы левой ступни покраснели и распухли. В тот момент этому не придали особого значения, и с рассветом офицеры отправились в обратную дорогу. Сначала КУНГ, потом вертолет, а Туманову еще предстоял полет самолетом до столицы. Ярослав решил не терять времени даром и, устроившись в кресле лайнера, принялся изучать тот самый дневник из чемодана, в котором лежал загадочный прибор.

Листы тетради изобиловали чертежами, формулами и описанием процесса создания этого прибора.

Из повествования стало ясно что над прибором трудились двое – сам автор дневника и некто профессор Звягинцев. На обложке тетради карандашом записаны несколько телефонных номеров, напротив одного из них значилась фамилия – «Звягинцев».

И это была зацепка…

***

Самарин ждал с нетерпением и Ярослав появился в его кабинете сразу же по прибытии.

Доклад, подкрепленный фотографиями, буквально ошеломил старого чекиста.

– Яр, у тебя есть какие-нибудь соображения по всему этому?

– Николай Степанович, тут загадка на загадке, но я думаю, что инцидент связан с этим прибором. – Туманов ткнул пальцем в одну из фотографий. – А еще в Челябинске живет некий профессор Звягинцев, который, как мне кажется, может пролить свет на это дело.

– Когда сможешь вылететь в Челябинск?

– Да хоть завтра.

– Добро.

***

Разыскать профессора Звягинцева в Челябинске для офицера КГБ не составило труда, тем более зная его телефон. Мужчина работал в одном из секретных НИИ города и Туманов решил поговорить с профессором именно на работе. Самарин уже отзвонился руководству института и попросил предоставить Туманову отдельный кабинет для общения с их сотрудником.

Не успел Туманов освоиться в просторном помещении, как в дверь постучали. Капитан открыл. На пороге стоял мужчина 54-х лет в очках и белом халате.

– Я знал, что вы рано или поздно придёте. – обреченно пробормотал ученый.

– Проходите Сергей Ильич. – Туманов жестом указал на стул, и Звягинцев присел, положив руки на полированный стол.

– Вы нашли аппарат?

– Моя фамилия Туманов я из госбезопасности. – представился Ярослав. – И да мы нашли странную конструкцию, к которой, полагаю, вы имеете непосредственное отношение. – Капитан обошел стол, сел напротив собеседника и выложил перед ним фотографию прибора.

– Он практически не пострадал. – удивился Звягинцев, глядя на карточку. – но ведь, авиакатастрофа…

– Сергей Ильич, я знаю, где вы работаете и что к секретности имеете самое прямое отношение, но то, что я вам сейчас расскажу, ни в коем случае не должно покинуть стены этого кабинета. Вы меня понимаете?

– Да, конечно.

– Дело в том, что авиакатастрофы, как таковой, не было. Около года назад Ту-154 с бортовым номером 85111, рейс Челябинск – Москва, попал в зону турбулентности, а затем просто исчез. Он словно растворился в воздухе. А несколько дней назад его нашли в глухой тайге, очень далеко от места исчезновения вот в таком интересном виде. – Туманов положил на стол второе фото, на котором серебряная птица с надписью «Аэрофлот» зависла в кронах деревьев.

– Потрясающе. – прошептал ученый, взяв фото в руки.

– А еще я узнал, что в этом самолете летел ваш коллега, я нашел его чемодан с прибором и тетрадью, из содержания которой стало понятно, что вы с ним совершили некое открытие.