Читать книгу Под покровом небес - Евгений Калачев - Страница 6

Торгово-развлекательный центр находился на пересечении кольцевой и радиальной дорог. Кольцевая шла вокруг всего областного центра, местами уже превращаясь в оживленную городскую улицу, застроенную по обе стороны, а радиальная шла от самого центра города сначала в виде широкого четырехполосного проспекта, переходя после пересечения с Кольцевой в трассу, которая вела в сторону райцентра, из которого до Таежной было рукой подать.

Наверное, поэтому Вовка – все-таки ближе к дому – устроился в этот торговый центр на работу охранником. Директор охранного предприятия при приеме на работу особо бюрократию не разводил, сделал ксерокопию паспорта, задал несколько вопросов:

– Судим?

– В армии служил?

– Откуда?.. Есть где жить?

Вовка, немного волнуясь – все-таки первый раз устраивался на постоянную работу, – отвечал:

– Не судим. В погранвойсках. Из деревни Таежной. Пока остановился у односельчанина – он комнату снимает.

– Ну, значит, так, – подытожил директор. – Бороду сбрить, подстричься, форму выдадим. Постирай, погладь. Сегодня стажировка. Завтра заступаешь в восемь ноль-ноль. Работаешь двое суток через двое. Зарплата сто пятьдесят. Согласен? Если жить негде – можно работать пятнадцать суток подряд, потом едешь в деревню на столько же. Во время работы ночуешь здесь, ешь здесь, моешься, бреешься – все здесь. Ну, как?

– Согласен, – еле сдерживая радость от того, что так легко решился вопрос с работой, сказал Вовка. – Можно пока двое через двое?

– Можно, – сказал директор.

– А сто пятьдесят это в час? – осмелился спросить Вовка.

– В месяц, – улыбнулся директор. – Баксов.

– Что? – не понял Вовка.

– Долларов, – засмеялся директор. – Вот деревня.

Старший смены, которому передал нового сотрудника директор охранного предприятия, по дороге в служебное помещение предупредил Вовку:

– Все вопросы будешь решать со мной или с моим сменщиком. А к директору не лезь – он у нас человек суровый – мастер спорта по борьбе. Может и прием применить.

– А я думаю, почему у него одно плечо выше другого и шея – во, – Вовка простодушно показал широкий обхват кистями рук.

Старший смены, сдерживая улыбку, исподволь наблюдал за новичком.

– А ты сам-то как? Есть разряд какой-нибудь? Или только по литроболу?

– Да какой разряд? С кем у нас в деревне тягаться. Кругом тайга. С медведем только лишь?

– А с этим делом как? – старшой щелкнул пальцем по горлу.

– Не пью, не курю, – ответил Вовка.

Старший смены внимательно посмотрел на Вовку:

– Кержак, что ли?

– Не кержак, но их уважаю.

– Ну тем, более не лезь к директору, – улыбнулся старшой.

Старший смены подвел Вовку к салону красоты.

– Девочки, заходить не буду – не положено, а клиента вам нового подгоню. Подстричь, побрить. Если денег у него нет, то в долг. Это наш новый боец.

– Почему нет? – сказал Вовка. – Есть деньги.

– Богатый? Зачем тогда работать? – улыбнулся старшой. – Ну, ладно, решай сам. Когда закончишь процедуру, подойдешь к любому охраннику, пускай вызовет меня.

Вовка сделал шаг в салон. Яркий теплый свет ударил в глаза, влажный, пропитанный приятными ароматами, воздух, зеркала, молодые и не очень, но в нарядных розовых халатиках, женщины, негромкое жужжание машинок, цокот ножниц – этот новый мир манил его, обещал что-то новое, необычное, яркое и, наверное, счастливое. И Вовка смело ринулся вперед.

– Катя, подстриги клиента, – сказала администратор салона.

Новая реальность, новая жизнь уже затягивала, оставляя в прошлом и таежные, деревенские запахи, и звуки, и неспешный ритм.

Он как во сне отвечал на нелепые вопросы:

– Давно ли подстригался? Давно ли брился? Что, у вас там в деревне и салона красоты нет?

А когда, очнувшись, посмотрел в зеркало, он не узнал себя – на него смотрел совсем другой человек: молодой, с чуть впалыми щеками, с чувственными припухшими губами, с большими глазами синего цвета и сильной, словно у спортсмена, широкоплечей фигурой.

Длинные неухоженные волосы и нестриженная несколько лет рыжая борода скрывали все те черты, которые сейчас проявились наружу. И парикмахерша Катя, увидев эти перемены, была так поражена, что инстинктивно не хотела отпускать Вовку – бесшумно все ходила и ходила вокруг, подравнивая то там, то здесь выбившийся из прически волосок, то смахивала щеточкой волосы с воротника Вовкиной рубашки.

– Может, вам голову помыть? – спросила она. – Если у вас денег нет, я заплачу, а вы мне с получки занесете? – опять сказала она.

Вовка с непривычки от такого внимания чувствовал себя немного скованно, но ему была приятна такая забота, тем более девушка была красивой, стройной. Только немного худоватой, да и волосы были какого-то неестественного крашеного цвета.

Потом Вовка с охранником два часа ходил по торговому центру, постигая немудреные азы своей новой работы, а после этого со старшим смены подбирал себе черную форму с желтыми буквами на спине «охрана», после чего поехал на квартиру, чтобы постирать форму. Постирав, он повесил ее сушиться, а сам пошел в комнату. Комната была сегодня пустой – односельчанин заступил на суточное дежурство – и потому недолго думая Вовка лег спать пораньше. Но уснуть долго не мог, ворочался с боку на бок, несколько раз ходил на цыпочках в ванную, щупал форму – сохнет ли? Смотрел на себя в зеркало, привыкая к новой внешности, а перед самым сном вспомнил, что на новом месте можно загадать желание, чтобы приснилась невеста. И он загадал. И ночью приснился сон. Правда, не о том, о чем он загадывал. Но сон был ярким, как наяву.

Отец широко распахнул двери, чтобы можно было пройти с двумя ведрами. За ним вместе с клубами морозного воздуха прокралась собака. Она, виновато опустив хвост, быстро шмыгнула в боковую комнату, где спал Вовка.

– Смотри, что делает, паршивка, – незло заворчала мать.

Отец, поставив на железо у печи ведра с углем, тоже обернулся.

– У, зверюга, успела, – шагнув к двери, взялся за ручку. – А ну… – угрожающе начал он.

– Погоди, – смеясь, перебила мать. – Пусть поздравит.

Собака тихонько подошла к постели и осторожно сунула длинную, как у лисы, мордочку под одеяло. Вовка, почувствовав влажное прикосновение собачьего носа, улыбнулся в полусне и протянул руку.

– Белочка.

Собака от удовольствия открыла пасть, часто задышала и лизнула его в лицо. От этого Вовка окончательно проснулся и, упираясь локтем в подушку, утерся ладонью.

– Ну разве так можно, Бе?.. – и замер на полуслове. Из кухни падал свет, который освещал часть письменного стола. На нем, на расстеленной газете, стоял, отсвечивая свежей краской каркаса, большой аквариум. Вовка, откинув одеяло, перескочил через собаку и оказался у стола. Осторожно, будто боясь развеять сон, он протянул руки. И, только почувствовав ладонями прохладу толстого стекла, восхищенно перевел дыхание.

– Вот это да!

В комнате зажегся свет. Вовка обернулся. В дверях стояли родители. Отец в телогрейке, загнутых валенках, стянул с головы шапку с оторванным козырьком и закашлял привычным кашлем заядлого курильщика. Мать в новом платье что-то прятала в фартуке.

– Ну-ка, посторонись, отец, – и, пройдя в комнату, сказала: – С днем рождения, Володя!

Она наклонилась, поцеловала Вовку в белобрысую голову и протянула банку, в которой плавали красные рыбки. Вовка чуть не вскрикнул от восторга.

– Это наш с отцом подарок. – Она обняла его, обдав запахом новой материи и мытой посуды. Подошла собака и, вильнув хвостом, боком привалилась к ногам.

– Пошла, зверюга, – заругался отец. – На место! – Он открыл дверь, и собака, прижав уши, неохотно вышла на улицу.

После завтрака мать ушла на работу, а отец полез в подполье, откуда, кряхтя, вытащил ведро с мелкой галькой.

– Папа, а ты врун, оказывается. Летом говорил – чтоб коты ходили, – догадливо улыбаясь, сказал Вовка. Отец засмеялся, обнажая желтые прокуренные зубы.

– Ну, если б аквариум не вышел, то коты бы и ходили. – Он снова закашлял и, вытряхнув из надорванной пачки «беломорину», сунул ее гармошкой в рот.

В дверь постучали.

– Да-да. – Отец, чиркая спичкой, пошел к двери.

Заслоняя дверной проем, на пороге возникла толстая с добрым широким лицом женщина, одетая в синее пальто с металлическими пуговицами.

– А, это ты, Полина, заходи, заходи, погрейся чайком с морозца.

– Здрасте, Сергей Лукич. На работе я. Некогда. – Она порылась в большой кожаной сумке, висевшей через плечо, и, держа перед собой открытку, громко спросила:

– Здесь живет Петров Володя?

Вовка, выглядывавший из-за косяка, вышел.

– Здрасте, тетя Поля.

– С днем рождения, Володя! Поздравляет тебя бабушка из Новосибирска – от нее открытка. И я, – почтальонша протянула ему конфету и большой красной от мороза рукой погладила по голове.

– Может, все же чайку, Полина? – еще раз предложил отец.

– Нет-нет, спасибо. Спешу. – Она толкнула спиной дверь и выкатилась – большая, румяная, с тяжелой сумкой на боку.

Вовка, прочитав открытку, начал осторожно, чтобы не разбить стекло, накладывать гальку в аквариум. Она была чистой, промытой отцом еще летом. Вовка брал горстями разноцветные камешки и равномерно рассыпал по дну. Отец молча наблюдал за ним. Когда Вовка закончил укладку, отец стал одеваться.

– Ты куда? – спросил Вовка.

– За водой.

– А откуда лучше брать: из колодца или речки?

Отец задумался.

– Гм… В колодце она, конечно, чище, но рыба живет в реке. Опять же с колодца ближе таскать, да и чище.

Вовка натянул свитер, надел валенки.

– А ты чего? – спросил отец.

– За водой, – ответил Вовка.

Отец надел шапку.

– Вообще-то вдвоем сподручнее, – и довольный, потрепал Вовку по шее. – В тайгу уйду – матери помогай.

– Ладно, – сказал Вовка и, намотав на тонкую шею шарф, вслед за отцом вышел на улицу.

– Елки-палки-моталки, – ругался отец, гремя ведрами. – Опять Полина калитку не закрыла.

– Я счас, – Вовка выбежал со двора.

– Белка, Белка! – закричал он. Лайка, не слыша его, неслась вдоль дороги под гору прочь. Вдруг из проулка, газуя и разбрасывая колесами снег, вылетел грузовик. Набрав скорость, он понесся по дороге и, поравнявшись с собакой, резко качнул вбок. Вовка сначала не понял, что произошло.

– Белка! – крикнул он, и в груди защемило. Он побежал.

Собака поднялась на передние лапы и потянула ставшее чужим и непослушным тело. Вовка, подбегая к ней, споткнулся. Шапка слетела с головы.

– Белочка, – он обхватил собаку за шею. – Потерпи… Папа! – закричал он.

Отец был уже здесь. Он растерянно посмотрел на дорогу, вслед скрывшемуся грузовику, и наклонился над собакой. Та взвизгнула и потянула мордочку к нему. Из живота, цепляясь за комки снега, полезли синие парящие внутренности. Отец сглотнул слюну, задумчиво надел шапку на голову Вовки и странно, по-мальчишески, побежал к дому.

Из проулка, отдуваясь, выкатила тетя Поля.

– Володя, ты не видел… – она все поняла. Лицо ее стало пунцовым. – Ах, подлец этот Генка! Что натворил! – запричитала она. – Мало жену побил… Ах, эти пьяницы!

Собака, высвободив голову из рук Вовки, попыталась лизнуть живот, но не дотянулась и, повизгивая, легла.

– Белочка, – Вовка опять взял собаку за голову. Та, раскрыв пасть, часто задышала, обдавая его паром.

Вернулся отец. В руках у него было ружье.

– Полина, – выдохнул он. – Уведи Вовку.

Почтальонша обхватила большой рукой Вовку.

– Пойдем.

Он упирался:

– Нет, нет, тетя Поля… Пусти!

Выстрел гулко прокатился в морозной тишине улицы, стегнув по замершим окнам, и, рассыпаясь в уснувшем березняке, сгинул.

Вовка, вырвавшись, подбежал к трупу собаки. Отец медленно переломил ружье, вытащил гильзу. Из ствола метнулся едкий дымок. Вовка, побледнев, закричал:

– Зачем убил?! Белочка! Гад!..

Почтальонша схватила ревущего Вовку.

– Успокойся.

Отец, опираясь на ружье, как на палку, медленно пошел к дому. От разгоряченного тела ватник на спине покрылся белыми волосками инея. Во дворе он поднял брошенные ведра, поставил их на крыльцо. Потом взял санки, старую матрасовку и лом. Медленно, словно во сне, он вернулся к собаке. Она лежала на боку, вытянувшись, как в последнем прыжке.

«С тайгой придется повременить», – механически подумал отец, завертывая труп собаки в тряпку. Стараясь не испачкаться в крови, положил собаку на санки и повез в березовый колок.

Вовка, прижавшись к тете Поле, всхлипывая, наблюдал. Та похлопывала его по спине.

– Ну, успокойся. Твой отец здесь ни при чем. Она бы все равно не выжила. Только бы мучилась. Это Генка, подлец. Ну подлец, так подлец…

Глядя на сгорбленную спину отца, Вовка вдруг отстранился от почтальонши.

– Ладно… Я пойду, тетя Поля.

– Иди, иди, Володя. – Она досадливо закачала головой. – Ах, Генка, подлец, что натворил…

Вовка зашел во двор, в угольнике взял лопату и пошел в березовый колок, чтобы помочь отцу…

Проснувшись, Вовка некоторое время не мог понять, где он находится, сколько ему лет? Потом, сообразив, что ему приснился случай из его детства, который он все эти годы старался не вспоминать, Вовка облегченно вздохнул, но тяжелый осадок все равно остался. И чтобы его окончательно растворить, он вскочил с кровати, подошел к окну и три раза произнес:

– Ночь прочь – сон прочь! – сжав пальцами обеих рук фиги.

Стало немного полегче на душе, и Вовка начал собираться на работу.

Торгово-развлекательный центр поражал своими размерами: два надземных этажа и три подземных. На минус втором и минус третьем этажах была подземная стоянка, на минус первом располагались огромные по площади магазины: спортивных товаров – «Спортмастер», электроники – «Эльдорадо», товаров для дома – «ХОФФ», и с десяток относительно небольших по площади магазинов, торгующих дверями, светильниками, мебелью. На первом этаже был огромный гипермаркет «Ашан», в котором продавались не только продукты питания, но и всякая необходимая для городской жизни мелочовка, начиная от канцелярских принадлежностей и кончая мелкой бытовой техникой. И очень много магазинов с обувью, одеждой, салонов связи, ювелирных, кафе, «Макдоналдс», ресторан, небольших мелких мастерских по изготовлению ключей, замены батареек, ремонту телефонов, компьютеров и ювелирных изделий. Была даже химчистка и фотография. На втором этаже располагались девятизальный кинотеатр, фитнес-клуб, фут корд с «Теремком», «Крошкой-картошкой», «Бургер кингом» и еще десятком точек общепита, магазины для детей, включая «Детский мир», «Лего», «Школьный автобус», детскими развлекательными центрами и салоном красоты, в котором Вовка в день своей стажировки подстригся и сбрил бороду. И народу работало в этом торговом центре столько, сколько было, наверное, всего жителей в их районе. А уж сколько было посетителей, особенно в выходные дни?! Вовка такую толпу людей раньше никогда и не видел.

Придя на работу, а шел Вовка по деревенской привычке пешком, благо арендованная комната находилась всего в пяти автобусных остановках от торгового центра, он переоделся в форму.

Старший смены взглянул на него оценивающе, сказал:

– Сегодня походишь с напарником, а завтра будешь работать один. Тогда и получишь рацию и фурнитуру к ней.

В восемь сорок пять старший смены и десять охранников собрались на первом этаже возле гипермаркета «Ашан». Весь торговый центр начинал работу ровно в десять часов утра. Но две организации имели исключение. Это «Макдоналдс», АвтоМак которого начинал работу с восьми утра, и «Ашан» – с девяти. У АвтоМака, у которого подъезд для автомобилей клиентов был с торца здания, и бургеры, кола и прочая удобная для перекуса на ходу или в автомобиле, но не здешняя, еда выдавались через окошки. А вот для работы «Ашана» необходимо было открывать центральную дверь торгового центра. Дверь открывалась ровно в девять одновременно с началом работы гипермаркета, но, чтобы посетители не расходились по всем этажам торгового центра, магазины которого открывались ровно в десять, на каждом проходе вставали по два охранника.

Вовка встал с пожилым, но крепким охранником, у эскалатора. Охранник был одет в хороший темно-синий костюм и белую рубашку и был похож на солидного директора леспромхоза. Эскалатор пока не был включен, но к нему уже после девяти часов стали подходить продавцы из магазинов второго этажа. Пожилой охранник решительно преграждал им путь. Тогда продавцы доставали пропуск с фотографией, фамилией, именем-отчеством, названием организации и печатью торгового центра и предъявляли ему. Охранник внимательно смотрел и только после этого благосклонно пропускал.

В паузах пожилой охранник инструктировал Вовку:

– Никого без пропуска не пропускай. Даже если ты знаешь, что человек работает в таком-то магазине… За нами наблюдают камеры. Будет нарушение – останешься без премии, еще одно нарушение – оштрафуют, третье – поедешь домой без выходного пособия. Да, кстати, откуда ты?

– Из деревни.

– Вижу, что не из города. Как деревня называется?

– Таежная.

– Издалека. И как к нам тебя занесло?.. Но ничего, освоишься. Тут даже из соседних областей есть – зарплата у нас неплохая. Главное – дисциплина. А меня зови Иван Иванычем. Вот на бейджике прочитать можешь.

– Где-где? – переспросил Вовка.

– Да вот на карточке, – Иван Иванович показал на пристегнутую к нагрудному карману металлической прищепкой визитную карточку в целлофане.

В десять часов, сразу после открытия всего торгового центра, старший смены направил Вовку вместе с тем же пожилым охранником в дальний конец первого этажа, в торце которого находился «Макдоналдс». Вовка не спеша шел рядом с Иван Ивановичем, с восхищением смотрел на ярко подсвеченные украшенные витрины. На манекенов, которые были наряжены, так казалось Вовке, в дорогие костюмы, платья, рубашки, наконец, – Вовка от смущения даже отвернулся – нижнее кружевное женское белье. Все вокруг блестело чистотой, пахло чудесными ароматами духов, дорогой кожи, шоколада. И продавщицы, почти все как на подбор, были красивыми, нарядными. Все это было так необычно для Вовки, что в какой-то момент он почувствовал, что жизнь его удалась, что он взлетел на неведомый для него Олимп, о котором он и представления раньше никакого не имел.

Посредине длинного широкого коридора с высоченным в два уровня потолком стояли продолговатые, обклеенные изумрудной кафельной плиткой клумбы, в которых росли высокие пальмы и другие экзотические ярко-зеленые растения, названия которых Вовка не знал. А за ними, впереди по ходу, Вовка увидел огромный аквариум с огромными желтыми, красными, синими рыбами. И вода в аквариуме была кристально чистой, несмотря на струю воздушных пузырьков, поднимающихся из-за огромной, в пол-аквариума, коряги. Вовка непроизвольно замедлил шаг, протянул руку к аквариуму и, ощутив холодную гладкость толстого стекла, вдруг вспомнил сон. И настроение в какой-то части Вовкиного «я» – казалось, что происходит его раздвоение – вдруг испортилось. Он мысленно произнес: «Ночь – прочь, сон – прочь!» Но даже ему в этой обстановке показалось это так нелепо, что он лишь усмехнулся и тронулся расслабленной походкой вслед за старшим товарищем в новой своей работе.

Получив первый аванс, Вовка в свой двухчасовой дневной отдых сначала поднялся на первый этаж, где была операционная касса банка, в которой можно было проводить любые доступные банковские операции, обменял пятидесятидолларовую купюру на рубли, потом поднялся на второй этаж, в салон красоты.

Парикмахерша Катя заканчивала стричь клиента, вернее брить голову клиенту.

Вовка решил немного подождать, а когда клиент, блестя смазанной лосьоном головой, направился к администратору, чтобы заплатить за стрижку, он подошел к Кате.

Девушка, увидев его, радостно улыбнулась, непроизвольно окинула профессиональным взглядом его прическу.

– Здравствуйте, подстригаться? – спросила она.

– Здрасьте, пока вроде рано. Сколько я вам остался тогда должен? – смущенно улыбнулся Вовка.

Улыбка сошла с лица парикмахерши:

– Ничего, – произнесла она, но взгляд от него оторвать не могла.

Вовка почувствовал себя еще более неловко, когда бритый клиент, подойдя к девушке, непринужденно поцеловал ее в щечку.

– Пока, Вася, – сказала парикмахерша. А когда бритоголовый вышел из салона, добавила: – Это мой брат.

– Ну все же, сколько? – спросил Вовка.

Парикмахерша повернулась к нему спиной и стала раскладывать на тумбочке инструменты.

Ее соседка, подстригавшая клиента за соседним креслом и слышавшая разговор, проходя мимо Вовки, негромко сказала:

– Купил бы лучше девушке цветы. Она любит розочки. Такие желтенькие.

Вовка вспомнил, что на первом этаже торгового центра есть магазин «Цветы». Он с детства не имел такой привычки – что-то у кого-то просить, даже у родителей, и тем более не мог быть кому-то что-то должен. Поэтому он без всякой далеко идущей цели спустился по эскалатору в цветочный магазин, выбрал розы ярко-желтого цвета с красным ободком по краям лепестков, рассчитался и, вернувшись в салон красоты, вручил букет парикмахерше.

Девушка от такого подарка, казалось, воспарит от счастья. На ее щечках выступил румянец, она заговорила радостным негромким нежным языком. И эта нежность, и радость была направлена на него и только на него. На Вовку. А он стоял и не знал, что делать. Ему хотелось уйти, но вместе с этим желанием было и другое, более потаенное, в котором он не смел себе признаться. Его тянуло к ней. Тянуло физически.

– Володя, ты меня сегодня вечером проводишь? – спросила Катя, глядя ему в глаза.

И он, как кролик, загипнотизированный взглядом удава, кивнул головой. Потом спохватился:

– Я же работаю. Еще двое суток.

Взгляд девушки задумчиво остановился. Потом она сказала:

– Дрянь у тебя, а не работа. Хочешь, я поговорю с братом? Он работает в солидной фирме.

– Нет, нет, – мне пока здесь нравится, – сказал Вовка.

А в следующую смену произошло событие, которое изменило многое в его жизни. А, главное, изменило и его самого.