Читать книгу Музыка на Титанике (сборник) - Евгений Клюев - Страница 22

Прибавив яблоко к дождю… – поди-ка вспомни

тот дождь, то яблоко и то, как невесомо

слова кружились в голове, огни и камни

и как понятна мне была их связь и сумма!

А почему… а почему – я сам не знаю:

предметы, числа, имена – лежали рядом

и подгонялись без труда, почти вплотную,

одним движеньем и одним беспечным взглядом.

Равнялись птицы небесам и рыбы – рекам,

равнялись звёзды островам… и чистым небом

я уходил с одним хорошим человеком,

который назывался бог, но богом не был.

Я уходил и уносил с собой в котомке

и арифметику свою, и свою веру —

сложивши вместе все труды и все задумки,

прибавив полночь к светлячку и к мирре серу.

А там… уже не удалось разъять обратно

всё, что друг с другом так сжилось и так сложилось,

и так срослось, и после стало непонятно,

что тут к чему и что за чем, такая жалость…

Прибавив яблоко к дождю… – и что ж потом?

Да как-то не было «потом» в те времена —

тогда была у нас гармония одна

во всём своём забыл каком – ах, золотом! —

и вёлся счет не так…

А впрочем, не велось

тогда счетов: тогда всего было не счесть,

и стук часов, переходивший в стук колёс,

одну лишь вечность знал – по имени Сейчас.

И всё-то было навсегда там, а отнюдь

не как-нибудь – и мир стоял, как монолит:

тогда у мира было нечего отнять,

тогда на свете было нечего делить,

и правил не было, и знали наперёд,

что хоть какую ерунду к другой добавь,

а всё равно они встряхнутся, воспарят —

и превратятся исключительно в любовь!

Там отдавалось так же просто, как бралось,

не различались апогей и перигей,

и всё обменивалось, оптом или врозь,

на снова всё, но только выделки другой.

Прибавив яблоко к дождю… – я повторяюсь,

всё повторяется, на том стоят стихи,

дожди и яблоки, спокойствие и ярость,

печные сполохи, кузнечные мехи,

речные всплески и ночные перелески,

пески морские и мирские голоса —

всё то, что детский наш язык, язык библейский

вместил в себя – и над собою поднялся:

такая вьючность в нём, такая в нём живучесть…

такая музыка молочная слышна!

Ах, нам, пожалуй, ничего уже не вычесть

и ничего не разделить ни на, ни на:

весы все сломаны, прошли все времена,

другими стали и длина, и ширина,

а высота переменилась и подавно,

но как возвышенно, как трепетно, как дивно

горит поставленная на помин свеча

Дождю и Яблоку – прозрачная, нагая!

И жизнь смущается, пустое лепеча,

но по привычке всё слагая и слагая…