Читать книгу Серые земли Эдема - Евгений Кривенко - Страница 2

В лицо тянуло холодом, и я долго не мог открыть глаз, а когда поднял тяжёлые веки, то увидел лишь серую пелену. Поморгал, и постепенно в ней проявились тёмные пятна – совсем как на фотобумаге, сунутой в проявитель. Когда-то я забавлялся старым фотоаппаратом отца, снимая на чёрно-белую плёнку и сам печатая снимки.

Наконец изображение стало отчётливым, словно бумага окончательно проявилась, и я увидел горы. Вечерело – на дне тёмных долин клубились облака, протягивая белёсые пальцы к розовеющим в высоте снегам.

Я долго глядел на горы, не понимая, где нахожусь. Потом попробовал оглянуться, но голову словно пронзил раскалённый гвоздь, а перед глазами всё поплыло. Всё же успел понять, что лежу в полутёмной комнате – лицом к открытому окну, в нём и видны горы.

Открытому?

Несмотря на боль в глазах, я попытался сфокусировать взгляд. Какие-то тени маячили на фоне гор, и вдруг скачком пришли в резкость – окно загораживала решётка из вертикальных прутьев.

Сумрачные долины, розовые горы над ними, решётка в окне…

Кавказский пленник?

Возникло впечатление, что вижу это не в первый раз. Я потряс головой, надеясь что-нибудь вспомнить, но в памяти лишь распахнулся тёмный провал, и огненное озеро боли выплеснулось из него…

Снова серая пелена.

Потом что-то скрипнуло, раздались шаги, и я смутно различил белую полу.

Белый халат? Я в больнице?

Похоже на то: взяли руку, возникло чувство холода, а потом лёгкая боль от укола. Очень медленно перед глазами прояснилось, боль ушла, и я смог повернуть голову.

Вошедший действительно был в белом халате, а лицо типично кавказское – горбоносое, с чёрными усиками…

– Вставай, – безразлично сказал он. – Пошли к доктору.

Уже лучше, а то я испугался, что попал в плен к каким-нибудь чеченцам.

Встать оказалось нелегко: ноги подгибались, а санитар не подал руки. Но я удержался на ногах и сделал шаг к двери. Она оказалась массивной, с глазком наподобие тюремного, и я ощутил холод в животе.

Неужели всё-таки плен?

В коридоре пришлось упереться рукой в стену, чтобы не упасть. Некоторое время я тупо глядел на рукав из желтоватой ткани – похоже, больничная пижама, – но потом головокружение прошло. Я заковылял мимо побелённых стен: штукатурка потрескалась, слева мутные окна, а справа через равные интервалы – двери.

Мимоходом заглянул в окно: внизу двор, на клумбе из жёлтых и лиловых цветов лежит длинная тень от ограды.

Спустились по скрипучим ступеням, и попали в устланный ковром коридор. Перед дверью из тёмного дерева санитар придержал меня. Он не стал стучать, а приставил пальцы к металлической пластине, и спустя несколько секунд дверь отворилась.

Я вяло удивился: дактилоскопический замок в обыкновенной больнице?

Вошли в полутёмный кабинет: шторы задёрнуты, тускло светит настольная лампа, за письменным столом женщина в белом халате.

– Садись! – равнодушно буркнул санитар, подталкивая меня к кожаному креслу.

Дверь закрылась, и я с облегчением сел, ноги опять подкашивались. Попробовал рассмотреть женщину: лицо припухлое и без следа косметики, только голубые глаза немного оживляли его.

– Как самочувствие? – нейтральным тоном спросила она.

Снова сюрприз: в голосе отчётливо слышался акцент – так наша преподавательница порой выговаривала русские слова, чтобы показать особенности английского произношения.

Англичанка? Или американка?

Я облизнул губы:

– Слабость. И ничего не помню. Как я попал сюда? И где я?

Женщина помедлила с ответом, оглядывая меня. Голубые глаза на миг сделались жёсткими, но тут же обрели прежнюю безмятежность.

– Вы участвовали в научном семинаре, – равнодушно сообщили она. – Во время горной прогулки упали в трещину на леднике. Нарушение мозгового кровообращения и, как следствие, частичная амнезия. Надеюсь, она окажется временной. Инъекции эуфиллина, процедуры и горный воздух творят чудеса.

Снова акцент. Затруднённый подбор слов и слишком правильная грамматика…

В голове стало проясняться, и я кое-что вспомнил. Неожиданное приглашение на международный семинар с громким названием «Перспективы будущего». Семинар проходил в Грузии, оплату расходов брал на себя какой-то фонд, а я был небогатым студентом (свою первую работу опубликовал только в Интернете), и не стал отказываться от дармовой поездки. Но вот что было дальше…

– Если забыли, то меня зовут Сибил. – Женщина слегка повернулась, и в свете лампы замерцали раскинувшиеся по плечам серые волосы. – Я одна из организаторов семинара, по специальности врач и не захотела бросить вас в таком состоянии. Давайте проверим, как обстоит дело с памятью.

Она вытянула руку – пальцы без колец, а ногти не слишком ухожены, – и повернула ко мне монитор компьютера. Зажёгся огонёк веб-камеры, и на экране, словно в магазине, торгующем видеотехникой, появилось моё лицо. Щёки впалые, непричёсанные чёрные волосы падают на лоб, глаза смотрят из-под густых бровей настороженно, над верхней губой лежит тень – давно не брился.

Не слишком бодрый вид.

А Сибил пробежала пальцами по клавиатуре, откинулась, и глаза поплыли в сумраке голубыми льдинками.

Настольная лампа погасла, с экрана монитора брызнул яркий свет. Под аккомпанемент странных музыкальных аккордов я увидел калейдоскоп чистых красок, но в их быстрой смене таился какой-то смысл…

Я не успел разгадать его: багровое солнце стало подниматься над кромкой тёмного льда. Кровавый диск выбрасывал протуберанцы, и в их сложном танце чудился некий ритм…

Я почти уловил его, но тут солнце исчезло, и появился сумрачный зал. Музыка стала вкрадчивой и таинственной. Густо стояли колонны то ли из стекла, то ли из льющегося синего света, и в их расположении тоже чувствовался какой-то порядок…

Казалось, я вот-вот разгадаю его, но вдруг зал изменился… Я снова в кабинете, только он сумрачнее и обширнее, а за столом ни Сибил, ни её кресла. Лишь непроглядная тьма.

– Эй! – неуверенно сказал я. – Что за шутки?

Ни звука в ответ, стылая тишина, словно в подземелье.

А потом сзади раздался кашель. Мороз прошёл по коже, и я быстро обернулся.

В дверном проёме стоял человек. Одежда тонула в темноте, виднелись только белые перчатки и такое же белое лицо.

– Я ваш проводник, – сказал человек. – Идёмте.

Голос глуховат, но прозвучал с повелительной интонацией.

– Какой проводник? – в панике спросил я.

Незнакомец некоторое время молчал:

– Вы каждый раз забываете… – вздохнул он. – Вы ведь хотели увидеть будущее. А я должен был позаботиться о транспорте. Расстояния и здесь велики, пешком далеко не уйдёте.

По спине протёк холодок, и я вдруг вспомнил, что на семинаре проводили какие-то эксперименты по моделированию будущего.

Значит, я в виртуальной реальности? Но тогда мне ничего не угрожает.

Всё же я встал неохотно:

– Идёмте!

Коридоры пусты, в них царит странный сумрак, лампы еле тлеют. Во дворе те же лиловые и жёлтые цветы, но теперь у крыльца стоит чёрная «Волга»…

Я чуть не рассмеялся:

– Неужели нельзя было придумать чего-нибудь посолиднее, вроде «Мерседеса»? В виртуальной реальности это ничего не стоит.

Белая перчатка проплыла во тьме, шофёр открыл передо мной дверцу.

– Вы не в созданном компьютером мире, – ответил он сухо. – Это реальность, хотя другая. А вы тут не особо важная персона, так что не стоит привлекать лишнего внимания.

Я почувствовал холод внутри, словно в желудок медленно опустился ком льда. Что за другая реальность?

Глянул на небо: почему так темно? Солнца не видно – то ли успело сесть, то ли здесь ещё не всходило. В темноте горело всего несколько звёзд, словно красные от бессонницы глаза смотрели на Землю. Я поспешил забраться в машину.

Шофёр повернул ключ зажигания, и мотор завёлся почти бесшумно, как в дорогой иномарке. Тронулись тоже плавно, не раздалось даже шороха гравия под колёсами. Беззвучно распахнулись ворота, тёмные холмы потекли назад. Вскоре мне стало не по себе от молчания.

– Куда мы едем?

Водитель повернул голову и долго смотрел на меня, я даже испугался – не врезались бы во что-нибудь. Наконец отвернулся.

– Откуда мне знать, – сказал тускло. – Я лишь проводник. Проводник по снам. Направление задаёте вы, а я только доставляю на место. И потом забираю. Если человек в состоянии вернуться.

Снова холодная змея проскользнула по пищеводу.

– А что, некоторые не возвращаются?

Шофёр пожал угловатыми плечами, и у меня мелькнула нелепая мысль: какой старомодный костюм!

– Умирают даже в обычном сне. А вы выбрали более опасный – такой, что может легко обратиться в действительность.

– Вы назвали себя проводником, – хрипло сказал я. – Посоветуйте что-нибудь. Я не понимаю, где оказался. Какой-то санаторий, фокусы с компьютером…

– Вы участвовали в семинаре, где рассматривались варианты будущего, – глухо заговорил мой проводник. – Такова была тема вашей курсовой работы, которую вы неосмотрительно поместили в Интернете. Вот и получили приглашение. Один из участников семинара выдвинул гипотезу, что все варианты уже существуют в информационном поле Земли, его ещё называют ноосферой. А другой продемонстрировал компьютерную программу, которая облегчает выход сознания в это пространство. Раньше было сложно: приходилось прибегать к медитации, наркотикам, сочетать эманации различных веществ. Теперь всё стало проще…

Проводник помолчал, а я сильно ущипнул себя за руку. К своему удивлению, почувствовал боль. Разве астральное тело испытывает её?.. И тут появилась неприятная мысль: а вдруг всё вокруг – только иллюзия? Может, сосед по общаге подсунул ЛСД?

Из такого путешествия можно и не вернуться…

– Правда, оба допустили ошибку, – снова заговорил проводник. – Во-первых, варианты существуют не в информационном поле, а вполне материально – только в многомерном пространстве-времени. Обычно вы видите самый проявленный и единственно реальный для вас, и называете Землёй, хотя правильнее будет Энроф… Во-вторых, компьютерная программа не выводит сознание в астральный план. Она перестраивает восприятие времени. Вы не задумывались, что течение времени в значительной мере иллюзия? Это, скорее, способность наших чувств воспринимать события в определённой последовательности и темпе, о чём догадывался ещё Иммануил Кант. Сейчас вы воспринимаете вариант, отличающийся от вашего временными координатами – ещё не проявленное будущее. Поскольку человеческий рассудок способен воспринимать лишь одно измерение времени, для вас это выглядит, как пребывание в неком параллельном мире.

М-да, по немецкой классической философии у меня была тройка.

– А Сибил меня видит? – уныло поинтересовался я.

– Для неё вы погружены в транс – сухо ответил проводник. – Напоминаю, сместилась по временной шкале лишь точка восприятия, а не ваше физическое тело. Хотя, используя особую ментальную технику, вы можете перейти в иное измерение времени целиком. Немало людей из вашего мира проделывали это, иногда случайно – в этом причина многих необъяснимых исчезновений. Только вернуться будет трудно…

Успокоил. Я вернулся бы прямо сейчас.

– Советую посетить одну из мировых столиц, – так же скучно продолжал шофёр. – Какой город предпочитаете?

Я чувствовал пронизывающий холод, пальцы ног и рук онемели. С трудом выговорил:

– Пусть это будет Москва… – Всё-таки не утратил способности соображать, потому что добавил: – А вдруг я увижу только то, что нарисует моё воображение?

– Нет, – шофёр небрежно повернул руль, и я вдруг стал различать дорогу впереди: тусклая металлическая полоса тонула во мраке. – Вы увидите то, что наиболее вероятно.

– Почему именно я?.. – вырвалось у меня. На ответ не надеялся, но шофёр оказался неожиданно словоохотливым.

– Вы талантливы. Эту программу использовали многие, в том числе и Сибил, однако результаты получались скромные: точка восприятия легко смещалась в иное измерение времени, но разум начинал хаотически блуждать, не в силах справиться с другим темпом ощущений… Занимались йогой, ДЭИР, или чем-то подобным?

Я молчал, потусторонний спутник попался на удивление болтливый. Или ему поговорить не с кем? А никакой йогой я не занимался: родители небогатые, денег на модные игрушки вроде смартфона не было, вот и пытался поразить девчонок памятью на всякие мелочи.

«Андрей, во что я вчера была одета?».

«В синие джинсы, голубую блузку и лазоревый лифчик».

«Хи-хи, а откуда знаешь про лифчик?».

Сама напоказ и выставила – когда нагнулась за ручкой и больно долго её подбирала.

Так что натренировал внимательность, в учёбе это потом здорово пригодилось…

Я вздрогнул, впереди замигал красный глаз. Вскоре мы оказались на развилке: одна металлическая полоса уходила направо, другая налево, а посередине мигал красный шар, хотя никакой опоры для него не было видно.

– Что это? – спросил я.

Шофёр остановил машину, и меня слегка потянуло вперёд.

– Мир здесь более пластичен и легко подстраивается к нашему восприятию, – вяло сказал он. – Это зрительный образ исторической альтернативы. Вы ведь знаете, что будущее многовариантно. Здесь представлены два наиболее вероятных. Классическая бифуркация реальности…

– Какая забота о путниках, – вырвалось у меня. – И что посоветуете?

– Правую дорогу, она шире, поэтому данный вариант наиболее вероятен. Собственно, я по ней уже ездил. Огромный город, большое движение. Но вы будете наблюдать со стороны, так что приготовьтесь побыть призраком.

Про призрака мне не очень понравилось.

– И много вы так трудитесь? – осведомился я.

– Порядочно, – сухо сказал шофёр. – Есть работы и похуже, но распространяться об этом не положено. Так едем?

Снова тёмные холмы поплыли назад, и я постепенно задремал, смутно удивляясь тому, что засыпаю во сне…

– Проснитесь!

Опять красный свет озарил темноту. Я открыл глаза шире и увидел, что край неба светится багровым – и здесь восходило солнце.

Сумрачный пожар охватил полгоризонта, когда мы пересекли по мосту пустынную кольцевую дорогу. Вскоре огромные здания заслонили солнце, и лишь в окнах загорались багровые отсветы. Я почувствовал смутную тревогу: улицы, на которых даже в раннее утро обычно хватало автомобилей, в этот раз были пусты. Лишь иногда попадались явно брошенные машины: у одной открыт капот, другая с помятым боком приткнулась к тротуару. Что здесь произошло?

Я покосился на шофёра: в белых перчатках и с бледным лицом, тот поворачивал руль, объезжая стоящий троллейбус.

Наконец дорогу перегородили сбившиеся в кучу автомобили: чёрный «УАЗ-Патриот» подмял иномарку, другая машина лежала на боку, да ещё троллейбус развернуло поперёк улицы. Пришлось остановиться.

Водитель повернулся ко мне.

– Не понимаю, – тускло сказал он. – В прошлый раз это был оживлённый город. Видимо, произошло смещение вероятностей. Такое случается, хотя редко… Дальше вам придётся идти одному. Посмотрите на газеты в киосках. Не знаю, получится ли взять в руки, но хотя бы прочитайте заголовки. Когда узнаете, что случилось, то воспользуйтесь этим, – шофёр протянул смартфон с большим дисплеем. – Здесь спутниковый телефон и навигатор.

Проводник выжидающе глядел на меня, а я взял смартфон. Сначала он показался странно невесомым, но вдруг налился тяжестью, а на дисплее возникла карта Москвы. Шофёр удовлетворённо кивнул:

– Значит, сможете вызвать меня. Достаточно нажать клавишу звонка.

Выйдя из машины, я огляделся: не горит ни одного фонаря, окна темны, и только серый рассвет разливается по улице. Мне вдруг показалось – это волосы Сибил окутали город пепельным саваном.

Я зябко передёрнул плечами и посмотрел на дисплей. На нём была карта центрального района Москвы, а на одной из улиц красная точка – видимо, моё местоположение. И в этом странном мире вокруг Земли кружат навигационные спутники.

Так, эта улица должна привести к Кремлю…

Сзади зафырчал мотор, и я оглянулся – привёзший меня автомобиль разворачивался, шофёр даже не помахал на прощание.

Я вздохнул и поплёлся в другую сторону. Уже ясно, здесь что-то произошло. Война? Но тогда почему никаких разрушений? И ни следа людей?..

Миновал дом за домом: стеклянные стены чисты, словно только что вымыты, но по-прежнему никого. Я снова почувствовал озноб.

Справа открылся сквер, в сумраке за деревьями забелела колоннада церкви. И тут я вздрогнул: на паперти стояла фигура в тёмном балахоне, с непокрытыми чёрными волосами и чёрной бородкой. Монах?..

Фигура скользнула за колонны и скрылась.

Я подождал, пока успокоится сердце, и пошёл дальше.

А вот и газетный киоск – закрыт, но сквозь стекло можно прочитать заголовки и даже текст на первых страницах.

Ничего особенного: большинство фамилий незнакомы, хотя пару раз попались привычные звёзды эстрады. Президент, к сожалению, не упоминался: интересно, кто у них сейчас? Ах да, надо посмотреть дату выпуска…

Я не успел.

Протяжный скрип раздался за спиной, словно отворилась древняя дверь…

Я поспешно оглянулся – никого.

Снова скрип, а затем снова. Я закрутил головой, и меня прошиб холодный пот. Хищная тень нырнула за чёрный «БМВ», замерший у тротуара.

Вот они, стражи мёртвого города! То ли брошенные хозяевами чёрные псы, то ли волки – уже несколько бегут, мелькая за брошенными машинами.

Я мигом забыл о газетах и тоже пустился бежать, хотя ноги заплетались…

Чёрные тени мелькают справа и слева, каблуки неслышно ударяются об асфальт, холодный воздух обтекает разгорячённое лицо. Проснусь ли, если меня загрызут в этом жутком сне?..

Слева красные стены Кремля, а впереди спуск к Москве-реке. Золотом горит купол Христа Спасителя, в тёмной воде змеится красный огонь – над зданиями восходит солнце.

Куда теперь, броситься в воду?

На подгибающихся ногах я сбежал по ступеням, а псы вдруг замедлили бег и разом сели, обратившись в чёрные статуи. Я тоже остановился, и словно застыло время, только сильно билось сердце, да горели щёки.

На набережной вдруг появилась странная фигура – человек в тёмном одеянии, с ножнами на желтоватом поясе. Я даже не заметил, откуда взялся, лишь слегка задрожал воздух. Следом возникла женщина с пышными волосами и в зелёной полупрозрачной одежде. Третьим материализовался некто в синем плаще, со смуглым, будто обожжённым лицом.

Я цеплялся за остатки самообладания. «Это всего лишь призраки, – отчаянно внушал себе. – Призраки, рождённые твоим мозгом, который пытается хоть как-то справиться с неизвестным».

Чтобы не поддаться безумию, я заговорил.

– Кто вы? – голос прозвучал хрипло. – Что случилось с городом?

Я надеялся, что не получу ответа и призраки растают как дым над тёмной водой, но женщина оглядела реку и здания, а потом повернулась ко мне. Когда заговорила, в голосе прозвучало холодное очарование, словно зазвенели ледяные колокольчики, и моё сердце заныло.

– Была война, но воля Владык сохранила город. Будущая столица мира может погибнуть лишь вместе с миром.

– Кто вы? – мой голос дрогнул.

Человек в тёмной одежде опустил руку на ножны, слова прозвучали как свист меча:

– Кто ты, что первым явился в сердце мира? Хочешь участвовать в игре Владык?

– Первые станут последними, а последние первыми, – глумливо заметил третий, в синем плаще.

Я задрожал, увидев его глаза: тигриные, с вертикальным чёрным зрачком.

– Какая игра? – выговорил я с трудом. – Не хочу участвовать ни в какой игре. Я случайно оказался здесь…

– Тогда ты умрёшь, – словно выплюнула фигура в синем. – И не только ты. Оглянись!

Я глянул на реку, но по другую сторону не увидел ничего: водная гладь тонула в сумраке, и даже солнечный свет не рассеивал его. Вдруг голубые линии рассекли воду, превращая в подобие шахматной доски. И фигуры появились на ней – половина красные, как кровь (и каким-то образом я понял, что это мои фигуры), а половина белые.

Вот взвился бледный конь – первый ход…

Доска оказалась рядом, я неуверенно протянул руку к своей королеве. И испытал шок: точёная фигура повернула голову, печально поглядев на меня. У меня потемнело в глазах, я видел только серые глаза, светлые волосы и огненно-рубиновое платье…

Что-то изменилось вокруг. Я оторвал глаза от королевы: три человека (если только это были люди) и город – всё исчезло. Я стоял на шахматной доске и вдруг почувствовал прикосновение – это королева в красном положила руку мне на плечо. Доска поплыла по чёрной реке, и на нас двинулся белёсый строй.

Всё погасло…

Хотя нет, я снова сидел в кабинете, голова страшно болела, а глаза Сибил были холодны, как лёд.

– Что вы видели? – потребовала она.

Как на допросе.

Но я был слишком ошеломлён и только вяло спросил:

– Разве вы не слышали разговоров?

– Нет! – глаза Сибил сверлили голубыми буравчиками. – Это ваш личный опыт.

Я нехотя рассказал о поездке на призрачной «Волге», сумрачном городе и трёх странных фигурах. О шахматной доске и королеве почему-то не смог сказать ни слова.

Глаза Сибил постепенно расширились – голубой свет загорелся в них, а на лице резче выступили скулы.

– Какой-то бред, – уныло закончил я.

– Не обязательно. – Сибил отодвинулась в тень. – Возможно, вы действительно видели проекцию одного из вариантов будущего. Посредством зрения и слуха в мозг внедряется программа, замаскированная под зрительные образы. Программа подавляет контроль разума и высвобождает ту часть психики, которая напрямую связана с информационным полем Земли. Главная трудность в том, чтобы не блуждать без цели, а сконцентрироваться на поиске нужной информации. У индийских йогов на овладение подобным умением уходила вся жизнь. А сейчас нужен только компьютер с частотой процессора не менее трёх гигагерц, соответствующая программа и… умение видеть. У вас последнее качество есть.

Проводник по снам объяснял иначе. Хотя… я решил кое-что проверить.

– И многие уже пользовались этой программой?

В глазах Сибил промелькнула досада.

– Немало, – проронила она. – Я сама несколько раз. Беда в том, что восприятия слишком хаотичны. Программа открывает дверь, но не может сориентировать в непривычном мире. Нужна редкая внимательность, развитое воображение и… что-то ещё, иначе путешествие превращается в кошмар.

Я поёжился:

– Почти так и было.

– Ну-ну, – довольно улыбнулась Сибил, становясь похожей на домохозяйку: вот-вот начнётся любимый телесериал. – У вас всё неплохо получилось.

Она моргнула:

– Думаю, скоро вы совсем поправитесь. До завтра.

Нажала кнопку, и сзади потянуло холодом – открылась дверь. Санитар молча подождал, пока я встану.

На этот раз прошли через веранду. В полутёмном дворе два охранника с автоматами направлялись к воротам, впереди бежала чёрная собака.

– Хорошо нас охраняют, – обратился я к провожатому.

– На Кавказе неспокойно, сам знаешь, – равнодушно ответил тот.

Поднялись по лестнице, и я узнал дверь своей палаты. На пороге замялся, не хотелось входить. Вдруг ярко вспомнил, как всю прошлую ночь падал в чёрную бездну.

Санитар открыл дверь.

– Заходи. Укол придут сделать позднее.

Дверь защёлкнулась, с этой стороны ручки не было. Мне снова пришло в голову, что палата смахивает на тюремную камеру. Забыл спросить у Сибил, почему такая обстановка. Я огляделся, и сходство с камерой стало ещё заметнее: забранное решёткой окно, узкая кровать, тумбочка, стул. Я приоткрыл дверь в боковой стене – там туалет с водопроводной раковиной и унитазом. Над кроватью пощёлкивают часы.

Я сел на кровать.

Итак, кое-что мне удалось вспомнить. Я изучал футурологию в университете, на четвёртом курсе разместил в Интернете курсовую работу о возможных вариантах развития современной цивилизации, потом меня пригласили на семинар…

Голова заболела – передо мной снова приоткрылась бездна, куда падал всю прошлую ночь, и где плавали как пряди тумана обрывки воспоминаний.

Я стиснул ладонями виски. Пришла жуткая мысль: а вдруг такое повторяется каждую ночь? Возможно, я не раз забывал всё, что сумел вспомнить за день? Что за укол, о котором говорил санитар? Может, не эуфиллин, а что-то другое?..

Вдруг меня похитили? Но кто, Сибил? Смешно подумать, похожа на домохозяйку. И зачем? У меня ни денег, ни богатых родственников, с которых можно потребовать выкуп…

Я встал, чтобы ещё раз осмотреть окно. Рама открывалась внутрь, холодный воздух тронул лицо, пахнуло сырым железом. Прутья решётки вделаны в бетон, вряд ли выковыряешь. Где-то я читал, как герой расшатал решётку ножкой от кровати, но моя сделана из дерева и для этого не годится. Снова заглянул в туалет – там окна нет вообще. Подошёл к двери – ручки тоже нет, и открывается внутрь, так что не выбьешь.

На то, чтобы выбраться, моих способностей явно не хватит. Или…

Я снова сел на кровать. Стиснул голову руками: придумай же что-нибудь!

Сначала пришло воспоминание: красный фонарь над сумеречной развилкой, белые перчатки шофёра на руле.

А потом появилась идея…

Способ странный, но чем я рискую?.. Только есть одно «но». Если догадка верна и мне колют какой-то препарат, стирающий память, как я завтра вспомню то, что сейчас пришло в голову?

Нет, надо запомнить. Надо запомнить. Надо запомнить…

Я ещё повторял про себя эти слова, когда снова открылась дверь. Санитар грубо закатал рукав пижамы.

– Эуфиллин, – в голосе прозвучало злорадство.

Я снова падал в тёмную бездну, но на этот раз меня догоняли, отдаваясь эхом от невидимых стен, чьи-то слова:

«Помни проводника по снам… помни проводника по снам… помни…».