Читать книгу Третья рукопись Иоанна - Евгений Кудимов - Страница 5

Ноябрь 1816 года, остров Святой Елены, Лонгвуд – резиденция находящегося в ссылке бывшего французского императора Наполеона.

Сегодняшний день император пребывал в приподнятом настроении.

Накануне вечером его в очередной раз посетила Бэтси Балкомб, прелестное юное создание, не на шутку сумевшее разбередить сердце старого ловеласа. В доме её отца и проживал Наполеон первый год своего заключения на острове. И теперь, возвращаясь в свой одноэтажный домик, спрятанный за каменным забором на продуваемом всеми ветрами, заросшем низким кустарником скалистом утёсе, император радостно улыбался, вспоминая большие, широко открытые глаза Бэтси и кокетливо оттопыренную, по-детски розовую нижнюю губку.

Празднично одетый в ярко-зелёный костюм, Наполеон на всём скаку, как в молодые годы, резко осадил перед крыльцом вороного жеребца, и старый слуга помог ему слезть. Вслед за ним спешился его секретарь – граф Эммануэль Огюст де Лас-Каз, безропотно последовавший в ссылку вместе с императором. Ростом ещё меньше, чем Наполеон, он, тем не менее, проворно передвигался за своим господином, семеня коротенькими ножками.

– За вами не угнаться, сир. Вы явно пребываете в отличной форме со вчерашнего вечера.

– Да, любезный друг, я и сам внезапно ощутил необычный прилив сил после общения с Бэтси, – сказал Наполеон, направляясь в гостиную. – Эта молоденькая плутовка сумела заставить меня почувствовать себя молодым мужчиной.

– Ах, сир умоляю вас, будьте осторожны с юными красавицами! Берегите своё сердце от излишних нагрузок. – Быстро перебирая ногами, спешил за императором его преданный помощник.

После обеда Наполеон уединился на два часа в своём кабинете, намереваясь поработать с документами. Затем он вызвал к себе графа Лас-Каза, и, усадив его в кресло перед маленьким столиком, заваленным какими-то документами, император внезапно спросил его:

– Скажите, граф, могли бы вы исполнить ещё одну мою просьбу, помимо той, что связана с передачей писем в Париж?

– Разумеется, сир. Приказывайте!

– Волей Провидения в мои руки попал очень важный документ, который мне передал в 1796 году мой адъютант Мюирон.

– Мюирон? Тот, что погиб, прикрывая вас своим телом на Аркольском мосту?

– Он самый. За день до своей гибели Мюирон принёс мне рукопись и просил беречь её как зеницу ока. По его словам, этот документ, случайно попавший к нему, датирован I веком нашей эры и содержит в себе сенсационные сведения, которые могут произвести переворот в сознании всех христиан и христианских конфессий.

Лас-Каз изумлённо откинулся на спинку кресла:

– И кем же был написан сей документ? И какую страшную тайну хранит он?

Наполеон развёл руками:

– К сожалению, установить автора пока не представляется возможным. Мюирон считал, что послание было написано одним из апостолов, близких к Христу. По мнению моего покойного адъютанта, в рукописи сокрыт ключ понимания не только Нового, но и Ветхого Завета. Он успел при жизни перевести на французский язык две-три страницы рукописи и говорил мне, что Библия требует иного понимания и истолкования, нежели предлагает нам современная Церковь, и что аллегорический, символический язык Писания скрывает Божественное Откровение. Проблема заключается в том, что на этом проклятом острове нет ни одного человека, владеющего древнееврейским и арамейским языком, а документ, по всей видимости, написан на одном из них. – Наполеон сделал паузу. – И я хочу, чтобы вы, мой друг, лично доставили эту рукопись во Францию.

– Будет исполнено, сир. Позвольте спросить вас: почему вы выбрали для поездки на родину именно меня? Признаюсь, я не хотел бы покидать вас…

Наполеон, засунув руку за борт мундира, медленно обошёл вокруг стола, о чём-то размышляя. Потом он резко остановился напротив графа Лас-Каза и, пронизывая его насквозь маниакально расширенными глазами, сказал тоном, не терпящим возражений:

– Во-первых, потому что я доверяю вам, граф. А во-вторых, внутренний голос подсказывает мне, что вы скоро будете вынуждены покинуть этот остров и в недалёком будущем окажитесь в Европе. Вы ведь верите в мой дар предвидения различных событий, граф, не так ли?

Лас-Каз угодливо кивнул головой: «Конечно, сир. Все знают о ваших уникальных способностях».

– Прекрасно. – Бывший император подошёл к своему бюро и, открыв ключом замок, достал из потайной секции цилиндрический футляр, завёрнутый в вощёную бумагу и скреплённый личной печатью Наполеона. – Возьмите, любезный друг, и сохраните рукопись до возвращения во Францию. Возможно, это и в самом деле бесценный документ…

– А это письмо, граф, – Наполеон извлёк из кармана мундира вчетверо сложенный лист бумаги, – я прошу вас сегодня же вручить Бэтси Балкомб.

– Да, сир. Разрешите идти? – Граф откланялся и направился к выходу.

Наполеон, стоя у окна и наблюдая, ка отъезжает из резиденции уверенно сидящий в седле граф Лас-Каз, промолвив, глядя на клонящееся к закату солнце:

– Странно, но меня не покидает ощущение, будто я только что совершил очень важный в своей жизни поступок. Возможно, один из самых главных… И я жалею лишь об одном: я никогда не узнаю того, что скрыто в этом свёртке…

Бетси приветливой улыбкой встретила курьера бывшего императора и, усадив графа в прохладной гостиной выпить чашку кофе, удалилась в свою спальню с тем, чтобы написать ответ пылкому корсиканцу.

Прежде чем уйти, юная кокетка представила Лас-Казу находившегося в гостях у Балкомбов представителя ордена иезуитов: темноволосого мужчину 40—50 лет с приятными чертами лица, в чёрной рясе.

– Извините, не расслышал вашего имени, святой отец, – полюбопытствовал граф у своего нового знакомого, после того как они остались вдвоём.

– Ксафан. – Голос мужчины оказался неожиданно низким для его внешности.

– Что привело вас на этот Богом и людьми забытый остров?

– Неустанная служба Господу Богу. Наш орден располагает сведениями о том, что на острове Святой Елены находятся в руках частных лиц оригиналы рукописей одного из апостолов Христа. И Папа Пий дал указание ордену срочно разыскать их и доставить в Рим. Вы могли бы, граф, оказать неоценимую услугу ордену и лично Папе, посодействовать нам в этих поисках? Надеюсь, понимаете…

Ксафан замолчал и впился глазами в лицо Лас-Каза —… что оказание помощи Церкви является святым долгом каждого истинно верующего прихожанина и Бог сторицей воздаст за это…

Иезуит пристально и выразительно посмотрел на графа: «И напротив, Он жестоко покарает противников святой Церкви».

– Вот это да! Поразительно! – щёлкнуло в голове графа. – Он что-то знает или это случайное совпадение?

– Я, разумеется, готов оказать и лично вам, и Папе всяческую поддержку в решении этого вопроса, – с трудом скрывая изумление и неожиданно зародившийся в душе страх, ответил Лас-Каз, – но, к моему глубочайшему сожалению, пока мне ничего не известно о каких-либо библейских документах. Я постараюсь навести соответствующие справки через моих доверенных людей на острове. Давайте вернёмся к этому разговору дней через 7—10.

– Договорились. – Ксафан благодарно склонил голову. – Благодарю вас, граф. Полагаю, что мы свами встретимся в любом случае.

Однако через десять дней после беседы с иезуитом граф Эммануэль де Лас-Каз был ложно обвинён англичанами в тайном пособничестве бывшему императору Франции в попытках возобновления секретной переписки с рядом влиятельных лиц в Европе, в том числе с Люсьеном Бонапартом, и выдворен с острова Святой Елены на мыс Доброй Надежды.

Стоя на борту отплывающего корабля и наблюдая, как постепенно исчезает в туманной дымке последнее пристанище Наполеона, граф бережно прижимал к груди вручённую ему неистовым корсиканцем бесценную посылку.

Ах, если бы он мог представить, какие удивительные приключения предстоит пережить третьей рукописи Иоанна…