Читать книгу Я назову ее – Земля - Евгений Лыков - Страница 4

1

На самом краю зоны безопасности, перед бесконечной полосой кипящего тёмного тумана висела маленькая фигурка дэва в фиолетовом хитоне архангела. Уже далеко не в первый раз Зеус прилетает сюда. И будет прилетать ещё множество раз, пока совсем не угаснет надежда или не вернётся та, с кем его связала судьба много тысяч лет назад.

Вчера он снова пересматривал последнюю запись её дневника. Гера сидела в своих покоях в домашней одежде. И вся такая домашняя, близкая. И такая далёкая. Длинные русые волосы заплетены в толстую косу. Дома она всегда заплетала косу. Синие глаза вначале смотрят задумчиво и немного грустно. Но постепенно они теплеют. Становятся мечтательными. Она говорила тогда о семье. Будто прощалась.

«Служба есть служба. Сама такую выбрала. Но на первом месте для меня всегда была и будет семья. После каждого дежурства спешу домой, к ним, – Гера откинулась в кресле, на лице появилась улыбка. – Когда вспоминаю дочек, начинаю улыбаться. Ничего не могу с этим сделать. Даже на службе. Однажды заулыбалась во время инструктажа. Вот неудобно то было. Старший архангел нам по маршрут рассказывает, а я улыбаюсь.

Но что поделаешь, если они такие славные. И уже такие разные. Старшая Рея, такая ответственная. Серьезная, просто жуть. И очень талантливая. Рея вся в папу, в Зеуса. Такая же симпатичная. Зелёные глазенки, любознательные, всегда на чём-то сосредоточенные. Чёрные брови, тоже папины, немного нахмуренные. Представляете, такая маленькая, а уже освоила визуализацию. В её-то возрасте. Объёмные картины ещё детские, ещё такие наивные, но такие чудесные. Я уверена – она прирождённая муза. Да, она обязательно станет музой, когда подрастёт. А вот Леля, младшая. Озорная девчонка. У неё русые, короткие косички, торчат почему-то всегда вверх. А носик немного вздёрнутый с веснушками, это от меня. У меня в детстве тоже веснушки были. Уж не говоря про огромные, синие, как два озера, глазёнки, страшно хитрющие и смешливые. Да, младшенькая – вылитая я. Вся в меня. Леля ещё совсем малышка. Но даже представить не можете, какая она уже сейчас непоседа. Усидеть на месте – для неё задача совершенно невыполнимая, как и слушать старших. Кем она станет? Может быть, как мы с Зеусом, – архангелом? Подходящие для воина качества у неё есть. Подвижная. Бесстрашная. Быстрый ум и хорошая память. Но при всём этом младшая может часами наблюдать, как рисует объёмные картины старшая сестра, с абсолютно неподдельными восхищением и восторгом. В принципе, все качества для того, чтобы стать музой, у Лели тоже есть. А всё же интересно, кем же она станет? Но это может знать только она сама».

И теперь, много лет спустя, он снова здесь, на том самом месте, где его Гера приняла свой последний бой. Где она сейчас? Возможно, далеко, на другом конце галактики или вообще в ином измерении. А может быть, совсем рядом, в нескольких метрах под поверхностью чёрной, клубящейся субстанции, непроницаемой для любых видов излучений. Природа тьмы так и осталась загадкой для всех, кто пытался её изучать. Никто не знает, что там, под туманным покровом. И где находятся те, кто оказался в её плену. Но Зеус снова и снова прилетает сюда, в надежде, что вот-вот найдёт какую-то зацепку, которую не заметил раньше. Увидит лазейку, которую просмотрели учёные мужи и все, кто пытался изучать темную материю, но не преуспел. Потому что все эти прошедшие годы архангела преследовала навязчивая мысль, что он что-то пропустил. Не заметил важную деталь. И год за годом с маниакальным упорством прилетал сюда, пытаясь вспомнить, увидеть, понять.

В каждый свой визит сюда, после многих часов поисков ответа, он отправляется затем в тюрьму. Туда, где находятся виновные в его потере. И снова многочасовые наблюдения, допросы тёмных. И снова ощущение недосказанности, упущенной детали, какой-то мелочи, которая могла всё прояснить. Ощущение того, что ничего ещё не закончилось и продолжение ужаснёт весь космос.

Тюрьма Норхунд, в которой содержались плененные адепты тьмы, или, как они сами себя называли, – Падшие, построена в недрах железной звезды-гиганта с одноимённым названием. Самое интересное, что её построили вовсе не дэвы. Исследователи обнаружили её случайно, после ухода Древних. Казематы тюрьмы оказались пусты, но генератор силового поля, как и силовые клетки, были в рабочем состоянии. Кого, каких преступников Древние держали там, никто уже не скажет. Может быть, у них тоже были свои Падшие?

Хранитель тюрьмы поприветствовал прибывшего: – Здравствуй, Зеус, снова решил нас навестить?

– Как видишь, Хорс. Как твои подопечные? Не жалуются?

– Так же, как и раньше, в виде статуй.

По длинному коридору они прошли мимо огромного агрегата Древних – генератора силового поля, который тысячелетиями не прекращал свою работу.

Вот и клетки, окружённые непреодолимым полем, внутри которых застыли, словно изваяния, фигуры Падших.

Зеус подлетел к одной из них, разглядывая узника. Облик когда-то обычного дэва теперь ничем не напоминал представителя этой расы. Лысая голова. Абсолютно чёрные глаза. Конечности почти полностью разложились, и вместо них уже только подобия рук и ног из чёрного подвижного тумана.

Зеус обратился к Хорсу: – Разбуди его. Хранитель снял пелену сна с заключённого.

Падший, просыпаясь, пошевелил головой, сфокусировал взгляд и воззрился своими чёрными провалами на месте глаз на следящего за ним гостя. Прошелестел глухой шёпот, будто из глубокого колодца: – Зеус. Ты снова решил меня допросить? Ты надеешься услышать что-то новое, чего не слышал раньше?

Зеус продолжал молча разглядывать тёмного.

– Архангел, – снова прошептал узник, – ты решил сегодня пытать меня молчанием? Да, я помню, ты всё ещё надеешься вернуть супругу? Если бы я умел сочувствовать, я бы это сделал. Вы, дэвы, неспособны к смене партнёра. Верность супругу зашита глубоко в вашем сознании. Но в нашем новом мире всё это изменится. Не будет ни любви, ни верности, не будет даже сочувствия. Вы освободитесь от этих дремучих пережитков. И станете как мы.

– Я это уже слышал от тебя сотню раз, тёмный, – откровенно скучающий Зеус даже не стал изображать интерес. – Что-нибудь поновее есть?

– Ты хочешь нового? Радуйся же, сегодня у меня есть что тебе сообщить, архангел. Радуйся, потому что осталось недолго. Потому что Он уже идёт. Он уже родился.

Он рядом с тобой.

Он уже строит, хотя сам ещё не знает этого, наш новый мир. Мир, которому суждено покорить всю вселенную.

Последнюю фразу Падший почему-то произнес хором. Архангелы, наконец, обратили внимание, что остальные заключённые тоже проснулись и все вместе, одновременно проговорили эти слова. Зеус нахмурился, ничего хорошего это не предвещало. Теперь нужно искать. Он встал с кресла и покинул казематы. Пока он шёл по бесконечным коридорам до лифта, под древними сводами Норхунда продолжал греметь многоголосый шёпот, от которого холодело внутри: – Придёт тот, кто освободит узников тюрьмы. И тогда звёзды покроет вечная тьма. И вся вселенная станет тюрьмой!

Зеус возвращался из Норхунда в тревожных мыслях. Он услышал сегодня не то, чего ожидал, но то, что он услышал, его встревожило. И даже, возможно, если архангелы могут чувствовать страх, испугало. Лихорадочные мысли роились в голове и порождали совсем не радостные выводы.

«Тёмный сказал, что Он уже родился. Значит, кто-то из молодых дэвов. И что Он рядом с ним, с Зеусом. Кто-то из ближнего круга? Из друзей или знакомых? Но знакомых у архангела много. С такой-то работой. Ещё Падший говорил, что тот строит для них мир. Значит, демиург. Так, что он там ещё шептал своим замогильным голосом? Точно, что Он ещё не знает, что делает это для них. Получается, что он ещё не обращён, то есть он ещё не Он. Ещё не Падший». Зеус понял, что теперь на ближайшие годы его главной задачей теперь будет поиск того, кого твари из казематов называют «Он». Но как искать? Молодых демиургов, только начавших строить свои миры, – сотни. И как найти среди них будущего тёмного, если он сам даже не догадывается, что он будущий темный? В памяти снова всплыл врезавшийся в неё и застрявший там, похоже, надолго многоголосый свистящий шёпот: «Придёт тот, кто освободит узников тюрьмы. И звёзды покроет вечная тьма. И вся вселенная станет тюрьмой!»

2

Волшебная музыка, которая звучала в главном зале, казалось, мистическим образом заставляла всё и всех двигаться ей в такт. Даже огонь в светильниках, установленных на золотых колоннах, точь-в-точь повторяющих старинные факелы, приплясывал в такт музыке, бросая на стены из белого мрамора световые блики и отражаясь в отполированном до состояния зеркала сером, гранитном полу. И вопреки законам физики освещая своим огнём всё пространство необъятного зала. Зал был уже полон гостей, но они всё прибывали и прибывали. Казалось, дэвы всей галактики решили посетить дом Свара и его семьи. Гости, в церемониальных одеждах, чинно расхаживали по залу, тепло приветствуя старых знакомых и кивая головой остальным.

Зеус в сопровождении дочерей пробирался сквозь толпу, раздавая приветствия и улыбки знакомым, малознакомым и совсем незнакомым дэвам. По протоколу, сразу по прибытии нужно поприветствовать хозяев дома, и именно к ним сейчас направлялся старый архангел. «Кто же?» – снова и снова задавал себе вопрос Зеус, вглядываясь в лица встречных. Он уже получил все списки молодых демиургов, которые начали обустраивать свои первые планеты. Есть все их знакомства, связи, все странные или хотя бы показавшиеся информационной системе события, связанные с этими дэвами. Информации много, работать с ней придётся долго. Но есть ли у него время? Сколько его осталось, этого времени?

Зеус решил положиться на чутьё воина. Оно не раз спасало его и других в бесчисленных сражениях. Оно подвело лишь однажды.

И сейчас его чутье сообщало, оно просто кричало ему, что будущий «темный» сейчас в этом зале.

«У Свара все трое сыновей – молодые демиурги. А если это кто-нибудь из них? Как это понять? О, Единый, только бы не один из них! Свар мой давний друг, я прекрасно знаю его. Он мудрейший дэв и не мог просмотреть в своей семье «падшего». Правда, говорят, что родительская любовь слепа. Но если это так…»

Семейство расположилось, как и полагается по древнему, уже неизвестно кем и когда придуманному, церемониальному протоколу, в самом центре зала, встречая прибывающих гостей. К хозяину ковчега пружинистым шагом, удивительным для его почтенного возраста, приблизился немолодой, рослый дэв, со знаком корпуса архангелов на широкой груди, в сопровождении двух молодых и ослепительно красивых девушек.

– Приветствую тебя, Свар, старый друг. Давно не виделись.

– Зеус, дружище, где ты пропадал? Я надеялся, что ты выберешь время между подвигами и наконец навестишь нас.

– Вопреки сложившемуся мнению, корпус архангелов – это вовсе не сборище бездельников. У нас всегда есть занятие. Шальные астероиды, угрожающие населённым мирам, бесхозные чёрные дыры, дикие, выращенные трудолюбивыми демиургами, – архангел не удержался от шпильки в адрес демиургов, – цивилизации, стремящиеся взорвать или поработить соседей. Да и, патрули мы так же продолжаем отправлять. В общем, работы в избытке.

– Только не пытайся меня убедить, что всё ещё лично патрулируешь окрестности и гоняешь чёрные дыры по спиральным рукавам галактики.

Со смехом друзья обнялись. Гость представил своих спутниц.

– Свар, ты помнишь моих дочерей, Рею и Лелю?

– Они стали несколько… Выше. Я же помню их совсем маленькими. Зеус, старый плут, когда ты успел вырастить таких красавиц? И в каких подвалах ты всё это время их прятал от нас?

– Лада, ты всё так же обворожительна, – не обращая внимания на подначки друга, поприветствовал гость хозяйку ковчега. – Время, кажется, не замечает тебя, – Зеус, согласно традиции, легко коснулся своими пальцами руки хозяйки дома. Та с улыбкой кивнула в ответ. – А это, как я понимаю, твои сыновья?

Свар представил своих детей: – Уверен, моего старшего, Тарха, ты помнишь.

– Прекрасно помню. Он уже тогда строил свой первый мир. Он почти не изменился. А рядом с ним стройное огненноволосое чудо, что так неуверенно сжимает его руку, едва не прокалывая ногтями, как я понимаю – его молодая жена и муза?

– Ты угадал, эту молодую фею привёл в наш дом Тарх. Её зовут Дана. Она теперь часть нашей семьи, но очень застенчива. Поэтому перестань смущать девушку своим казарменным юмором.

Зеус поочерёдно поздоровался с каждым из сыновей Свара. Когда Яр протянул свою руку для рукопожатия, его ладонь, в общем-то, немаленькая и довольно сильная для дэва его возраста, просто утонула в широкой, твердой, как камень и такой же шершавой, ручище архангела. Старый воин задержал взгляд на молодом демиурге. Его взгляд зелёным пламенем пронзил Яра насквозь, до самой Искры. И прочёл его словно открытую книгу.