Читать книгу Автобиографическая сюита. Нелёгкое чтиво для развлечения, адресованное моим дочерям - Евгений Макеев - Страница 5

Через несколько дней из Тайгинской горбольницы родители доставили меня в двухкомнатную квартиру на улицу Привокзальная. Улица состояла из четырёх одноэтажных брусчатых четырёхквартирных домов с садами в сторону железнодорожных путей, до которых от ограды было едва ли более пяти метров. С двором, с сараями и огородами в другую сторону. Отдельные входы в каждую из квартир были со двора.

Когда-то, на заре обустройства станции, эти «коттеджи» были элитными, в них проживало всё начальство. В них на закрытых междусобойчиках поддавший партактив негромко критиковал руководство и политику КПСС. К моменту моего рождения в городе уже было достаточно благоустроенного кирпичного жилья, но начальство не спешило расставаться с насиженными местами, одновременно саботируя и интерпретируя по-своему номенклатурную политику партии.

В домах была канализация, сообщающаяся с находившимися во дворе двумя выгребными ямами-колодцами с большими квадратными деревянными крышками. Когда я с любопытством заглядывал в эти ямы во время откачки содержимого, они казались мне бездонными, тем более, что никогда не выбирались одной машиной до самого дна. На крышках ям местная ребятня устраивала игры, посиделки, ремонт велосипедов и мопедов. Здесь же мы с дедом перебирали двигатель его «козла» М1М, копии немецкого довоенного мотоцикла DKWRT-125 дизайнера Германа Вебера. В сараях держали кур и кроликов, в огородах растили овощи.

В квартирах были входные сенки. В кухнях оставались ещё печи. Окна больших комнат квартир смотрели в южную сторону, прямо на железнодорожные пути. По ним сновали туда-сюда круглые сутки паровозы, отдуваясь паром и выбрасывая вверх облака дыма. В солнечный день игра света в комнате была бесконечной и хаотичной, – солнечные лучи то и дело скрывались за дымом, паром и корпусами огромных железных чёрных исполинов. Звуки паровой машины: разгоняющееся и замедляющееся «чух-чух-чух», отдающийся эхом вдоль по вагонам удар сцепки, лязг железа, уханье шпал под нагруженными рельсами, крики сцепщиков и машинистов, – эта музыка за окном была непрерывной, заметно прореживаясь лишь в ночные часы.

Окна всего дома на ночь запирались ставнями. В сумерках мы с дедом исполняли ежевечерний ритуал. Взбирались на заваленку – наполненный шлаком высокий деревянный короб по всей длине стен дома на цоколе – и одни за другими закрывали ставни. При этом я, не теряя деда из вида, всё время оглядывался на таинственную темноту сада, опасаясь возможных неприятностей.

Это был волшебный дом моего раннего тайгинского детства, в котором я и оказался сразу после моего рождения

Однажды, много лет спустя, приехав на машине с женой и детьми в свой родной город, я не обнаружил ни своего старого дома, ни маленькой улицы Привокзальная. На этом месте на насыпи из щебня стояли ровные ряды капитальных гаражей. Ни сада, ни двора, ни огорода. Только железнодорожные пути оставались на месте. Правда, просмоленные их шпалы были заменены на изящные железобетонные. Но это спустя четверть века после моего последнего посещения Тайги. Большой срок для города и человека.

А тогда, сразу после моего рождения, меня встретил утопающий в зелени уютный мирок с крылечком и ставнями. Тогда в квартире обитали мама с папой, бабушка с дедом, прабабушка Евгения Иосифовна – баба Женя, и немецкая овчарка Рекс. Рексу дозволили в первую же минуту удовлетворить его собачье любопытство – обнюхать младенца, нового жителя. Пёс лизнул меня в лицо, завилял хвостом и отошёл в сторону. Я был благополучно принят в общество.