Читать книгу Мельницы моего сердца - Евгений Меркулов - Страница 5

Ох, нелегка же ты, доля царя,

Смерти бояре хотят государю.

Только ведь Грозным зовусь я не зря,

Честно говоря.

Нет мне покоя в кремлевском дворце,

Я ежедневно жизнью рискую.

Ворога вижу я в каждом лице,

Смуту чую, смуту чую!

Смуту чую, смуту чую!

Взять Морозова в железа,

А у Ховрина – прочь глаза,

Ваську Шуйского – на костер,

Вот мой приговор!

В черных их душах не видно ни зги,

Лезут без страха к венцу Мономаха.

Всюду – предатели, всюду – враги,

Господи, помоги!

Заговор зреет средь ближних бояр,

Я полагаюсь лишь на Малюту.

Выжгу железом змеиный удар,

Чую смуту, чую смуту!

Чую смуту, чую смуту!

Взять Голицына в кандалы,

А Басмановых – на колы,

Висковатого – под топор,

Вот мой приговор!

Своим прозвищем «Великий»

Всем известен я не зря,

И восток, и запад дикий

Знают русского царя.

Я и каменщик, и плотник,

Я и шкипер, и хирург,

Основал я на болоте

Стольный город Петербург.

Не для собственной забавы

Я торговлю развивал —

Чтоб усилить мощь державы,

Чтоб умножить капитал.

За науку шел горою,

Нёс на Русь ученья свет.

А что строг бывал порою,

Так безгрешных в мире нет.

Ради чести, ради славы

Я построил русский флот,

Всыпал шведам под Полтавой

И в Европу дал проход.

Всю российскую помойку

Я сумел перетрясти.

Горбачёву с перестройкой

До меня еще расти!

С улыбкою печальною

Гляжу в стекло зеркальное

И вспоминаю прежние года.

Смотрю на отражение,

И душу рвут сомнения,

Была ли я когда-то молода?

Ах, бывшие любовники,

Корнеты и полковники,

И князь Потемкин – первый среди них.

Орлов Григорий с братьями

И с жаркими объятьями,

И юный Зубов, ветреный жених.

А сколько среди прошлого

Плохого и хорошего —

Всего и не упомнишь сгоряча!

Победные баталии

В походах по Италии

И дерзкий бунт Емельки Пугача.

Я помню, как за ужином

Мне голосом простуженным

Суворов о награде намекал.

И это происшествие

Использовал впоследствии

В своей рекламе банк «Империал».

Года промчались птицею

Над русскою царицею,

Весна давно рассеялась, как дым.

И все ж мое правление

Другие поколения

Потом прозвали «веком золотым».

Орленок, орленок, в последние годы

Россия блуждает во мгле.

Мы оба с тобою из царского рода —

Ты в небе, а я на земле.

Орленок, орленок, мой верный товарищ,

Ты видишь, что я уцелел.

Лети за границу, Антанте расскажешь,

Как нас повели на расстрел.

Орленок, орленок, ну кто мне ответит,

Какая ж вина у жены,

И чем провинились несчастные дети,

Что тоже погибнуть должны?

Орленок, орленок, пожар над державой

И род твой орлиный задел.

Увенчанный славой родитель двуглавый

С российского герба слетел.

Орленок, орленок, взлети над Уралом

Черкни в небе сизым крылом.

Ты видишь, судьба моя «решкой» упала,

А мне так хотелось – «орлом».

Орленок, орленок, как тяжко без славы

Погибнуть в плену, не в бою.

Хоть звали меня Николаем Кровавым,

Но кровь проливают мою.

Орленок, орленок, товарищ мой дикий,

Ковыльные степи в огне.

На помощь спешат и Колчак, и Деникин,

И жизнь возвратится ко мне.

Орленок, орленок, ты будешь смеяться,

Ведь жизнь и в трагизме смешна.

Сперва нас казнят, а потом извинятся,

Такая чудная страна!

Сиреневый туман окутал всю планету,

Кровавая луна над Питером висит.

К товарищу Арманд по Невскому проспекту

Спешу на рандеву, пока Надюша спит.

Пусть город Петроград спокойно отдыхает,

Сегодня я приказ на штурм не подпишу.

К товарищу Арманд под звон ночных трамваев

С букетом алых роз и с вермутом спешу.

Мне этот балаган с интернационалом

Оскомину набил и архинадоел.

Ах, если бы Арманд в ответ мне «да» сказала,

Немедленно в Париж я с ней бы улетел.

Но если я опять увижу в коридоре

Дзержинского шинель иль Троцкого бушлат,

То завтра же, с утра, скомандую «Авроре» —

Она подаст сигнал, и Зимний будет взят!

Я – известный вождь России,

Хоть грузины есть в роду.

И как истинный мессия

К коммунизму всех веду.

Но для тех врагов народа,

Кто сбивает верный шаг,

Есть у нас нарком Ягода,

Есть места, где нет свободы,

Есть тайга и ГУЛАГ.

Припев

«Воронок» у подъезда

Да ночные аресты,

Поголовные зачистки,

Десять лет без переписки,

Муки Таганки,

Подвалы Лубянки,

Ржаной сухарик

Да свинцовый шарик.

Мы, от дедов и до внуков,

Все – советская семья.

Я уверен, маршал Жуков

Мыслит так же, как и я.

А шпионов и троцкистов,

Всех, кто строю ярый враг,

Наши славные чекисты

Расколоть сумеют быстро

И – в тайгу, и – в ГУЛАГ!

Припев

До чего ж людская память коротка!

Только из Кремля ушел Никита,

Все меня ругают, словно дурака,

Ну а все хорошее забыто.

Как же вам, ребята, врать не надоест?

Мне упреки ваши слышать странно.

Рано позабыли про двадцатый съезд

И разоблачение тирана.

Повторяет дружно целая страна

Шутки о посевах кукурузы,

Но никто не вспомнит слово «целина»,

А ведь это – житница Союза.

Крым я Украине отдал, спору нет,

Подписал Указ без проволочки.

Только кто же думал, что за сорок лет

Наш Союз развалят на кусочки?

Дал звезду Насеру, каюсь, виноват,

Тут народ не зря честит Никиту.

Но при этом первый в мире космонавт

Мною был запущен на орбиту.

Да, я на трибуне башмаком стучал,

И пускай над этим все смеются.

Но зато квартиры многим людям дал,

Хоть они «хрущобами» зовутся.

Я согласен с вами, что греха таить? —

Я не смыслю в абстракционизме.

Но при мне, ребята, вы смогли бы жить

Через двадцать лет при коммунизме.

От Европы, конечно,

Мы отстали навечно,

И в политике тоже застой,

Но советские люди

Все равно меня любят,

Потому я веселый такой.

Припев

Мне сегодня к юбилею

Дали новую звезду.

К сожаленью, день рожденья

Только раз в году.

Вот приблизятся трое

Со звездою «героя»

И на грудь мне повесят презент.

Ну а я их, понятно,

Расцелую трехкратно.

Это – тоже приятный момент.

Припев

Завтра праздник поменьше —

День рождения Пельше,

Нужно орден ему подарить,

Удостоить вниманьем

И горячим лобзаньем,

И себя не забыть наградить.

Припев

Затряслись Америка с Европой,

Задрожала Азия слегка —

На советский трон пришел Андропов,

Появилась твердая рука.

Все теперь не так, как было прежде,

Мы в застое жили много лет,

У людей затеплилась надежда,

Стал в конце туннеля виден свет.

Хоть мой век правленья был не длинным,

Я оставил память о себе,

Укрепил в народе дисциплину —

Пригодился опыт КГБ.

В том успеха моего разгадка,

Что страна очнулась ото сна,

Что возникла видимость порядка,

И на водку снизилась цена.