Читать книгу Корни Эдема - Евгений Михайлович Алещенко - Страница 7

«Итак… кто же ты такая?» – Данила начал просматривать свои зрительные видеофайлы, пока не наткнулся на молодую азиатку с татуированной половиной лица.

Программа распознавания лиц долго обрабатывала печальную мимику девушки, пока не выдала ошибку.

Данила нахмурился.

Отмотав видео на другой временной отрезок, парень начал обработку следующего стоп-кадра.

Ошибка.

Ещё стоп-кадр.

Ошибка.

«Подруга следователя без базы данных и опознавательных признаков».

– А что насчёт национальности? – тяжёлые мысли просочились в реальность утробным хрипом.

Пульсирующая волна боли прокатилась по заживающему телу, разнося обезболивающую химию по рваным изношенным сосудам – аппарат, к которому был подключён Данила, отреагировал на болевые позывы тела и пустил в кровь дозу морфина.

«Ну… видимо, на сегодня хватит», – свернув и закрыв все ненужные приложения, видео и сайты, парень вновь включил старую военную хронику, чтобы она заполнила его сознание перед уходом ко сну:

– Ничего человеческого!.. Как вы вообще здесь оказались?! Кто отдал приказ?! Вы хоть оружие в руках держали? – приближающийся голос рассеялся по воздуху лёгким эхом, но его обладателя всё ещё не было видно.

В нескольких метрах от строя человек выключил систему «стелс», обнаружив своё физическое присутствие; через динамики его закрытого шлема слышалось частое, порывистое дыхание. Человек снял шлем, открыв новобранцам яростное, закопчённое от гари лицо.

Ответа на его вопросы не последовало – толпа испуганных мальчишек не знала, кому они были заданы и нужно ли на них отвечать. Тёмно-серые дюны Сибири наполнились звенящей тишиной, иногда прерываемой стонами раненых солдат.

– Медперсонал, товарищ майор, – послышался где-то за спинами новобранцев хриплый голос фельдшера. – Ничего не умеют, не знают, и половину из них пришлось откачивать по прибытии. Прибыли, видимо, на убой.

Взгляд майора медленно, оценивающе начал блуждать среди испуганных подростков.

– Все мы прибыли сюда на убой, – печальный полушёпот майора долетел до встроенного микрофона камеры Митрофана Космодемьянова. Майор продолжил громче: – Обратной дороги больше нет. Никто не вернётся домой и не сможет покинуть этих земель. Мое имя – майор Константин Михайлович Громов, и теперь я – ваш непосредственный начальник, слушать меня и выполнять мои приказы. Извините, ребята, но вам придётся всему обучаться на ходу. Капитан, доложить о потерях.

К майору подошёл седой старик в белом окровавленном халате поверх чёрной военной формы, отдал воинское приветствие и пожал офицеру руку, раздался знакомый хриплый голос:

– Девяносто семь процентов личного состава погибли, товарищ майор, сто сорок семь человек находятся в полевом госпитале в неопределяемом состоянии. Из способных продолжить воинскую службу – пятнадцать человек, включая нас с вами, ну… и, видимо, эти дети, – он непроизвольно указал рукой в сторону строя, – сто тридцать четыре новобранца.

Чёрная, словно тень, фигура майора застыла в сосредоточенном оцепенении. Всё пространство напряжённо замерло.

– Товарищ ма… – резко поднятая в воздух рука майора прервала неуверенный хрип фельдшера.

– Так… разойтись! Капитан – собрать весь оставшийся офицерский состав в штабе через пару минут.

Оказавшись внутри брезентовой палатки – полевого госпиталя – Митрофан отстегнул от кителя камеру и направил на своё лицо:

– Если долго нет видео, это потому, что здесь не всегда есть связь, не знаю, с чем это связано. Но как только связь снова появится – начну выкладывать отснятый материал. Про онлайн-трансляцию, как вы понимаете, можно забыть. Так что, мама, папа – не беспокойтесь, со мной всё хорошо.

– Эй, малой. Хорош там себя фоткать, принеси мне лучше воды, пожалуйста, – зазвучал грубый голос со стороны больничных «коек» – почти плоских матрасов, разложенных прямо на земле.

Митрофан обернулся на звук и увидел забинтованное тощее тельце солдата, у которого из конечностей осталась лишь одна правая рука. Цензура позволяла зрителю наблюдать лишь его запечённое лицо.

Камера понесла сознание Данилы к металлическому ведру, на треть заполненному водой; алюминиевая кружка неприятно заскрежетала по ржавому дну, наполняясь прозрачной жидкостью, затем взгляд зрителя вновь обратился к приближающемуся раненому солдату. Он принял кружку и с жадностью осушил её.

– Сигарету, – указала единственная уцелевшая рука в сторону изорванных копчёных тряпок, валяющихся на земле у матраса.

Митрофан с лёгким отвращением развернул тряпки и с удивлением понял, что это военная форма; засунул свою руку в единственный уцелевший карман и достал оттуда портсигар и зажигалку.

– Ой, спасибо, малой! – испепелённые губы начали источать едкую никотиновую дымку, быстро растворяя сигарету в тусклом мареве пространства. – Постой. Не уходи. Присядь где-нибудь.