Читать книгу Инженер страны Советов - Евгений Панов - Страница 6

В первых числах марта на мое имя пришло письмо. Меня это откровенно удивило. Некому мне писать в этом времени. Все, кого я знаю и кто меня знает, находятся рядом. Письмо мне вручила Татьяна, которая забрала его у почтальонши. При этом глаза у нее были размером с блюдце. Оно и не удивительно, ведь на конверте значились обратный московский адрес и фамилия отправителя, Чкалов. Для нее это был кто-то на уровне небожителей. И этот небожитель, человек-легенда, перелетевший Северный полюс, человек, о котором писали газеты всего мира, писал ее мужу.

«Здравствуй, Михаил!

Ничего, что я так запросто, по имени? Пишу и не знаю, благодарить тебя или при случае в морду дать. Уж извини, я человек прямой. За то, что спас мне жизнь, тебе огромное спасибо. Авария все же случилась, но я уцелел, хотя и поломался изрядно. Списали меня врачи. Списали вчистую. Запретили управлять любыми типами самолетов. А на хрена мне эта жизнь без неба?! Для меня летать – это как дышать. Не могу я без неба и без полетов. Зачахну просто. Смотрю, как другие летают, и аж сердце рвется на части. Так что не обессудь, но в морду ты все же получишь. Пойду, отправлю тебе письмо, пока не протрезвел. Трезвый я его просто сожгу, как все до этого.

С пламенным приветом, Чкалов».

М-да. С одной стороны, я был рад, что спас легендарного летчика, а с другой – мне было искренне жаль мужика, потерявшего смысл своей жизни. Еще сопьется с горя. Письмо, похоже, действительно уже не первое пишет. Он и это отправил потому, что писал, явно изрядно приняв на грудь.

На следующий день с утра пораньше верхом на пегой лошадке к нам домой прискакал Семен. Я с вечера засиделся допоздна, рисуя схемы и таблицы для «Наставления», и потому еще спал. Разбудила меня Татьяна.

– Миш, вставай, – она ласково погладила меня по плечу. – Там Семка примчался, тебя требует.

– Чего стряслось, неугомонный? – Я с заспанной физиономией вышел из спальни.

– Дядька Михаил, бабка Ефросинья велела передать, чтобы твой друг скорее приезжал. Ежели успеет приехать до того, как черемуха зацветет, то она сможет ему помочь с болезнью справиться, – выпалил Семен на одном дыхании и замолчал, ожидая моей реакции.

Хех. Интересная все же эта баба Фрося. В моем времени показывали по телевизору на одном из каналов довольно популярный сериал про слепую бабульку, то ли ведунью, то ли экстрасенса, которая всем помогала в трудных ситуациях. Вот и Ефросинья Николаевна была что-то вроде той бабульки, только зрячая. Моя бабушка мне в детстве рассказывала, что были у нас в роду ведуньи и целительницы, да только для меня в те годы все это было не более чем сказкой.

Хм, а ведь это выход! Я все голову ломал, как мне дать о себе знать тому же Берии, чтобы гарантированно заметил, а тут есть возможность привлечь к своим делам такую фигуру, как Чкалов. И в тот же день отправил в адрес Чкалова телеграмму: «Срочно приезжай тчк Будет тебе небо зпт если поторопишься тчк Глупостями не занимайся вскл Михаил тчк».

Через неделю пришла ответная телеграмма: «Вылетаю на фанере тчк Буду 24го тчк Встречай тчк Чкалов тчк».

В назначенный день, выпросив у Николая машину с водителем, я с самого утра был на аэродроме. Еще и поинтересовался у одного из инструкторов аэроклуба, что это за фанера, на которой собрался прилететь Чкалов.

– Фанера? – инструктор хохотнул. – Самолет это так называется, «Фанера-2», или ЛК-1 по-другому. Машинка интересная. Сам я на такой не летал. У него кабина находится в зализах крыла и фюзеляжа. К нам они редко залетают, только если оказия какая или погода заставляет. А так почту и пассажиров в Магнитку доставляют.

Само известие о прилете Чкалова вызвало небывалый ажиотаж. Начальник аэроклуба хотел даже устроить торжественную встречу и митинг (ну любят в это время подобные мероприятия), и мне стоило больших трудов уговорить его этого не делать. Пришлось под большим секретом рассказать о проблемах со здоровьем у известного на весь мир летчика. Проняло. Будучи сам пилотам, аэроклубовский руководитель прекрасно понимал, что такое остаться без неба.

Около десяти часов утра на расчищенную взлетную полосу совершил посадку самолет немного странной конструкции. Я такой видел когда-то в юности в старом советском фильме «Семеро смелых». Высадив одинокого пассажира, одетого в теплый летный комбинезон и с чемоданом в руках, самолет развернулся и после небольшого разбега взмыл в небо, взяв курс в сторону Магнитогорска. Я вышел навстречу Чкалову.

– Здравствуйте, Валерий Павлович! – Такое обращение заставило Чкалова слегка поморщиться. – Я Михаил Шершнев. Рад, что вы прислушались к моим предупреждениям.

– Слушай, Миш, давай на ты. Не люблю я эти политесы[19]… – Чкалов протянул мне свою руку, которую я крепко пожал.

– Ты там что-то про небо писал, – продолжил нетерпеливо Чкалов. – Как я понял, ты имел в виду, что я летать смогу?

– Сможешь, – уверенно ответил я, – пошли, покажу кое-что.

Мы прошли к ангару, в котором стоял наш вертолет. Семен нашелся рядом с аппаратом. Он вообще готов был дневать и ночевать здесь. Заболел парень небом и полетами. И больше всего ему нравилось летать именно на вертолете. Он, естественно, издали увидел героя-летчика, но подойти постеснялся.

– Вот, Валерий Павлович, знакомься. Это будущий сталинский сокол и уже сейчас настоящий летчик-снайпер Семен Безумнов. Мой родственник. Из пулеметов, установленных на этом аппарате, – я похлопал ладонью по фанерному борту кабины вертолета, – стреляет даже лучше меня. Ну а это, – я кивнул на винтокрылую машину, – вертолет Шер-1 моей конструкции. Вот он и вернет тебе небо. Тебе же врачи запретили летать на самолетах, а это ни разу не самолет. Правда, подучиться придется. Машина довольно своенравная. А еще завтра съездим к одному человеку, и, возможно, удастся тебя избавить от болячек. Ты вообще на сколько прилетел?

– Дома сказал, что на пару недель, но, возможно, задержусь, – ответил Чкалов, не глядя на меня. Все его внимание было приковано к стоящему в ангаре вертолету. Он обошел его по кругу, потрогал поворотный винт, похлопал ладонью по фанерному борту с нарисованной на нем красной звездой. Наконец, остановившись прямо напротив носовой части, спросил: – А он вообще летает? Похож на ЦАГИ 1-ЭА, который испытывали в тридцать втором году. Там даже конструкторов наградили, но в серию так и не запустили.

– Летает, Валер, – я встал рядом с Чкаловым, – двигатель, конечно, слабоват, но и этого хватает. Через пару дней сам убедишься, а пока поехали, там нас моя супруга заждалась уже.

Все поползновения Чкалова отвезти его в гостиницу я категорически отверг. Дом у нас, слава богу, большой, и свободного места много. Тем более что Николай перебрался в служебную квартиру прямо напротив своей работы, а Федор поселился в теплой пристройке с отдельным входом. Вечером за чаем (намек Чкалова на что-нибудь покрепче я проигнорировал), когда у Татьяны окончательно прошел шок от созерцания в своем доме легендарной личности, состоялся откровенный разговор.

– Ты понимаешь, – Чкалов аж вскочил со стула и заходил по комнате, – я же еще до полетов нашел тот самый склад. И столбы те самые с проводами тоже нашел. И самолет выпустили с тем числом дефектов, что ты указал. Все, абсолютно все совпало до мелочей. Я же чуть с ума не сошел… – Валерий схватил со стола стакан с остывшим чаем и залпом выпил. – А когда пошел на второй круг, то решил отвернуть в другую сторону. И двигатель обрезало за полтора километра до полосы, но сумел спланировать на самый ее край. Там и скапотировал. Машина в хлам, а меня – в больницу без сознания. Я же, когда в себя пришел, в первую минуту не поверил, что живой. И ведь особо-то не поломался, но сотрясение мозга получил. За это и списали. Хотел было податься на Волгу и записаться кочегаром на какой-нибудь пароход, а тут твоя телеграмма. Ты мне вот что скажи, – Чкалов остановился напротив меня и внимательно посмотрел мне в глаза, – откуда ты мог знать о том, что еще не произошло? Ты что, предсказатель?

Я хмыкнул и тоже отпил свой чай.

– Нет, Валер, не предсказатель, но кое-что о будущем рассказать могу. Например, могу сказать, когда и с кем будет война и какие потери мы понесем, если ничего не предпримем.

Засиделись мы с Чкаловым до самого утра, когда ночная темень сменилась серым мартовским рассветом. Сколько раз Валерий вскакивал и порывался в ту же минуту броситься, хоть пешком, в Москву к Сталину, чтобы предупредить его, не сосчитать. Пришлось несколько раз его чуть ли не силой усаживать. Наконец, мне это надоело.

– Ты что же, считаешь, что Сталина никто не предупреждал о надвигающейся войне? Предупреждали, и не раз. Называли разные даты, в том числе и истинную. Или, может, ты думаешь, что Сталин настолько наивен, чтобы верить в миролюбие Гитлера? – Я уже сам встал и прошелся по комнате. – К войне готовились. Всеми возможными способами пытались оттянуть ее начало. В самый канун войны в приграничные округа была разослана директива о приведении войск в повышенную готовность[20], но наши командующие в большинстве своем эту директиву проигнорировали. Было это предательство или глупость, тут разбираться надо соответствующим органам. Хотя по мне, так это прямое предательство.

Ты только представь себе, что буквально за день до начала войны командование в приграничных округах отдало приказ снять с артиллерии все (!!!) прицелы и отправить их в мастерские за сотни километров на проверку. В итоге зенитчики не смогли открыть огонь по вражеским самолетам, и те отбомбились, как на полигоне. Где все же смогли стрелять, не выполнив преступного приказа, там на допросе сбитые немецкие летчики говорили, что им известно о приказе не открывать по ним огонь и о небоеспособности артиллерии. С истребителей было приказано снять все вооружение и сдать пушки и пулеметы вместе с боеприпасами на склады. Артиллерию вывели на полигоны, где расставили по линеечке, самолеты в большинстве своем привели в небоеготовое состояние и тоже расставили на аэродромах стройными рядами, как на параде, чтобы бомбить и расстреливать их было удобнее. Командному составу предоставили выходной. В итоге в первые же часы мы лишились почти всей авиации и артиллерии, погибло без пользы большое число отлично подготовленных военных специалистов. – От гнева я от души врезал кулаком в бревенчатую стену.

– Так тем более надо быстрее обо всем доложить Сталину! – Чкалов встал напротив меня, пристально глядя мне в глаза.

– Доложим, Валер, – я вздохнул, успокаиваясь, – непременно доложим. Но вначале нужно делом доказать, что мы не пустобрехи. А для этого нужно тебя поставить, как говорится, на крыло, довести до ума вертолет и уже с готовой машиной выходить в первую очередь на Берию.

Услышав эту фамилию, Чкалов чуть заметно поморщился.

– А ты не кривись! – Я ткнул ему пальцем в грудь. – Прекрасно знаешь, что в свое время получил по заслугам. Но если нам поверит Берия, то поверит и Сталин.

Удивительно, но мне Чкалов поверил сразу. И, как мне показалось, даже особо этому не удивился. Я рассказал ему свою историю попаданства в это время. Окончательно же его убедили эскизы современных мне боевых вертолетов и самолетов. Если учесть, что рисовал я всегда довольно неплохо, то и эскизы получились очень наглядные. Таких аппаратов Чкалов точно нигде не видел. Он как зачарованный смотрел на стремительные контуры Су-35 и Ми-28, машин будущего, а «Наставление по пилотированию и боевому применению вертолетов» у него пришлось буквально вырывать из рук.

Хоть и легли спать уже почти на рассвете, но пары часов на сон вполне хватило. Видимо, сказалось возбуждение от ночного разговора, поэтому Чкалов был вполне бодрым. Едва успели позавтракать, как к дому подкатила уже знакомая мне «эмка»[21] с Ринатом Гареевым за рулем, на которой я ездил встречать легендарного летчика. Спустя минуту в дом вошел Николай, впустив за собой порцию холодного мартовского воздуха.

– Здравствуйте, товарищ Чкалов, – Николай козырнул. – Привет, Миш.

– Вот и здесь нашли, – скривился Чкалов, увидев человека в форме НКВД.

– Знакомься, Валер. Это мой шурин Николай Сазонов. Исполняющий обязанности начальника районного управления НКВД, – представил я Николая. – Кстати, он полностью в курсе, кто я и откуда. Так что теперь мы все в одной лодке.

– Из Уфы пришел приказ присматривать за вами, товарищ Чкалов, и обеспечить безопасность, – сказал Николай после того, как они пожали друг другу руки, – так что я решил выделить вам авто с водителем. Так и мне спокойнее будет, и вам удобнее.

Сразу после завтрака поехали в Ломовку к бабке Ефросинье. Знахарка встретила нас в горнице. Внимательно посмотрев на Чкалова, она сказала:

– Смерть рядом с тобой прошла, соколик. Дохнула на тебя и ушла. Теперь проживешь долгую жизнь, если по дури своей голову не сложишь. Вот, его благодари. – Она ткнула в мою сторону пальцем и, обращаясь уже ко мне, произнесла: – А ты поезжай, Михайло. Друга своего через седмицу заберешь. Вижу, вовремя вы успели, смогу я ему помочь.

Для меня неделя пролетела незаметно, и когда я вновь приехал в Ломовку к Безумновым, то вначале не узнал Чкалова. Что уж с ним делала знахарка, не ведаю, но это был совсем другой человек. Плечи развернулись, глаза лучились переполнявшей этого человека энергией. Да и как будто моложе он стал.

До земли поклонившись Ефросинье Николаевне, пружинящим шагом вышел к машине. Семен стоял рядом со мной, с видимым превосходством поглядывая на толпящихся чуть в стороне односельчан. Когда он рассказал, что на аэродроме встречал самого Чкалова и тот пожал ему руку, то его назвали брехуном. Пришлось даже расквасить несколько носов, чтобы неверящие примолкли. Но когда Чкалов приехал к ним домой, да еще и жил у них целую неделю, то после такого авторитет Семки вырос просто неимоверно.

– Ну, Семен Палыч, до завтра, – Чкалов крепко пожал руку подростку, – надеюсь, увидимся на аэродроме.

После этих слов нос у Семки задрался до самых облаков.

Еще раз поблагодарив хозяев за гостеприимство, мы поехали обратно в Белорецк. А в Ломовке навсегда в памяти сельчан остался приезд к ним самого известного летчика страны. Ну и, естественно, все прекрасно запомнили, к кому именно приезжал Чкалов.

Вновь начались насыщенные будни. Чкалов отправил жене телеграмму, в которой сообщал, что все у него замечательно и что он задержится здесь, а затем с головой ушел в изучение винтокрылой машины.

Бензина сожгли просто море. Двигатель практически выработал свой ресурс. Пришлось Чкалову задействовать свои связи. Он где-то умудрился не только достать топливо, но и два новеньких двигателя. Один, М-11, для Шер-1, а также М-25, который ставили на истребитель И-15, для вертолета Шер-2.

Вскоре мы уже отрабатывали парные полеты и маневрирование. Также Чкалов загорелся идеей найти кинооператора для съемок испытаний. Для этого он слетал на попутке, как он выразился, в Уфу и привез оттуда оператора с камерой и запасом пленки.

Снимали в лучших традициях рекламных роликов будущего. Вертолеты взлетали и маневрировали как поодиночке, так и парой. С транспортно-десантного Шер-2, медленно пролетающего на малой высоте, на ходу десантировались вооруженные карабинами бойцы НКВД. С высоты их прикрывал второй вертолет, ведя огонь из пулеметов по стоящим в стороне ростовым мишеням (спасибо арестованному бывшему начальнику НКВД за неучтенный арсенал). С парнями предварительно провели несколько тренировок, и теперь десантирование выглядело довольно впечатляюще.

Ринат Гареев привел какого-то паренька с немецкой овчаркой на поводке. Парень мечтал стать пограничником и дрессировал свою собаку со щенячьего возраста на поиск и задержание нарушителя. Решили обыграть и этот сценарий. Я, правда, был не уверен, что пес полезет в вертолет с работающим двигателем, все же шум стоял очень даже не слабый, но выяснилось, что Урал, такая кличка была у пса, плевать хотел на шум и тряску. Раз хозяин приказал, то он хоть в преисподнюю полезет. Мне показалось, что псу даже понравилось чувство полета. На кадрах пленки было прекрасно видно, как с зависшего на малой высоте вертолета спрыгивает собака и стремительной молнией настигает пытающегося скрыться нарушителя. Следом за псом десантируются бойцы, и вот уже скрученного задержанного грузят на борт.

Весна тем временем все активнее и активнее вступала в свои права. На полях снег уже сошел, и лишь в лесу, под кронами деревьев еще лежали рыхлые сугробы. В один из дней, когда мы занимались обслуживанием техники перед последним этапом съемок (предстояло расстрелять остатки патронов из подпольного арсенала), после которого Чкалов должен был отправиться в Москву к Берии с внушительным пакетом, на аэродром примчался Николай.

– Миш, выручай! – Он буквально выпрыгнул из автомобиля. – Банда. Ограбили кассу леспромхоза, убили кассира, бухгалтера и милиционера и скрылись. Их выследили и начали преследовать, но они укрылись в горах в пещере. Туда ведет одна тропинка, и по ней к ним не подобраться. Мы уже потеряли убитыми трех милиционеров. Выручай! Если дотемна их не возьмем, то ночью они уйдут.

Заправка техники и загрузка боекомплекта много времени не заняли, и вот, определившись по карте с маршрутом, две винтокрылые машины оторвались от земли, отправившись на свое первое, по-настоящему боевое задание. На борту Шер-2, который пилотировал Семен Безумнов (Чкалов еще недостаточно хорошо освоил винтокрылую машину), находились трое бойцов с Николаем и запрыгнувший буквально в последний момент оператор с кинокамерой.

До места долетели довольно быстро, хотя и продрогли. Сели на удобную поляну примерно в километре от места боя. Изредка доносились одиночные винтовочные выстрелы. Видимо, милиционеры таким образом не давали бандитам высунуться из пещеры. По протоптанной тропе подобрались поближе. Да, картина маслом. От подножия горы к пещере действительно не подобраться. Единственная тропа вся простреливается.

Николай поднес ко рту жестяной рупор, как две капли воды похожий на тот, что был у героя Высоцкого из фильма «Место встречи изменить нельзя» капитана Жеглова, и предложил бандитам сдаться. Прилетевший ответ выбил щепу у расположенного неподалеку дерева.

Кстати, пещеру эту я знал еще по прошлой жизни. Это была даже не совсем пещера, а, скорее, грот. Довелось как-то укрываться в нем от непогоды в одном из лесных походов. Снизу он действительно не простреливался, но и каких-либо изгибов не имел. Значит, если стрелять с одного с ним уровня, то грот простреливался весь.

План созрел быстро. Я подлечу на вертолете к вершине горы и опущусь на уровень грота, ведя огонь из пулеметов. В это время бойцы рывком преодолеют расстояние до входа и повяжут тех из бандитов, кто уцелеет, хотя Николай и сказал, что живыми их можно и не брать.

Взлетел с поляны и чуть в стороне начал набирать высоту. Неподалеку параллельным курсом летел второй вертолет, а из створки десантного отсека высунулся кинооператор, держа в руках камеру и ведя съемку. Молодец, Семка, без подсказки сообразил.

Не знаю, что подумали засевшие в гроте бандиты, когда услышали непонятный шум снаружи, да и времени на размышления у них было не так уж и много. Вход в грот заслонила тень от непонятной шумной машины, и в гул мотора органично вплелся треск пулеметных очередей. Зрелище со стороны должно было быть завораживающим. Не знаю, где бывший хозяин подпольного склада вооружения нашел такое количество трассирующих патронов, но нам они пришлись, что называется, в масть. И сейчас пулеметные ленты были снаряжены трассирующими боеприпасами через каждые два обычных. Мы как раз собирались расстрелять по мишеням остатки патронов, но нашлась другая, более привлекательная цель.

Мне хорошо было видно, как спаренной очередью буквально разорвало двух бандитов. Еще пара человек попытались броситься подальше от входа. Увы, не судьба: одного перечеркнула очередь, а второму попало в голову рикошетом. Пока грот не заволокло пылью и мелким каменным крошевом, выбитым из скалы пулями, было видно, что кто-то пытается укрыться, съежившись за камнями.

Тем временем бойцы преодолели расстояние до входа в грот. Пришлось прекратить огонь. Милиционеры заскочили внутрь, и буквально через полминуты один из них вышел наружу, подняв скрещенные руки вверх. Живых бандитов не осталось. Я сделал эффектный разворот и ушел со снижением к знакомой поляне, ставшей нашим временным аэродромом.

В Белорецк возвращались победителями. К Семену загрузили тяжелораненого милиционера, там же расположились Николай с довольно увесистым мешком, в котором находились найденные у бандитов деньги и ценности, и кинооператор. Им предстояло совершить промежуточную посадку рядом с городской больницей, куда требовалось доставить раненого. Был там подходящий пустырь. Естественно, все происходящее снималось на кинопленку. Как позднее узнали, раненого привезли вовремя. Еще бы немного, и никто ему уже не смог бы помочь. Николай вызвал по телефону машину к больнице и с вещдоками уехал к себе, а Семка направил винтокрылую машину на аэродром.

Спустя три дня я провожал улетавшего в Уфу Чкалова. С собой он увозил толстый пакет для Берии и чемодан с несколькими бобинами кинопленки с отснятыми материалами об испытаниях и применении вертолетной техники. А еще в чемодане была закреплена бутылка с приготовленной мной горючей смесью. Чкалова я строго-настрого предупредил, что содержимое чемодана ни при каких обстоятельствах не должно попасть в чьи-либо руки, кроме Берии. При малейшей опасности он должен был дернуть за шнурок, который приводил в действие запал-воспламенитель.

Интерлюдия

Москва, Лубянка. Л. П. Берия

Человек в пенсне сидел за столом и задумчиво смотрел на довольно объемистую папку, которую он, в очередной раз перечитав, закрыл. То, что содержалось в ней, было просто невозможно. Нет, что касалось новой техники, вопросов не вызывало. В конце концов, над чем-то подобным уже работали и в СССР, и за границей, но вот описание событий, которые только еще должны произойти, ставило в тупик.

Предсказать такое просто невозможно, это противоречит материалистическому мировоззрению. Например, написано, что в начале мая вместо Литвинова наркомом иностранных дел будет назначен Молотов, а в конце месяца японские войска вторгнутся на территорию Монголии в районе реки Халхин-Гол. Этому будут предшествовать провокации на границе. Также написано, что 1 августа в СССР будет учреждена медаль «Золотая Звезда», которую будут вручать Героям Советского Союза (я еще в школе делал доклад о первых Героях Советского Союза, и эта дата как-то сама всплыла в памяти). Сказано и о подписании 23 августа «Договора о ненападении между Германией и Советским Союзом». Сентябрь начнется с нападения Германии на Польшу, объявлении 3 сентября Великобританией и Францией войны Германии, а 17 сентября начнется Польский поход Красной Армии. Также упомянуто присоединение к СССР земель Западной Украины и Западной Белоруссии. 14 сентября в Америке впервые оторвется от земли, пока еще на привязи, первый вертолет VS-300 конструкции Сикорского. 2 октября в небо поднимется самолет ЦКБ-55, которому суждено стать в скором будущем штурмовиком Ил-2, а 30 ноября начнется Советско-финляндская война, которой будут предшествовать провокации со стороны финских пограничников в районе деревни Майнила. И, как вишенка на торте, упомянуто землетрясение 28 декабря в турецком городе Эрзинджан, которое унесет жизни около 39 тысяч человек (запомнил, потому что ездил с женой в этот турецкий город, и помимо знаменитых горячих источников мы побывали еще и на экскурсиях по местным достопримечательностям). А, так сказать, на десерт описаны примерные районы, где в будущем будут добывать нефть, газ и алмазы.

Такое выдумать сложно. Сидящий за столом снял свое пенсне, протер его и, снова водрузив на нос, посмотрел на сидящего напротив известного советского летчика.

– Скажите, товарищ Чкалов, как по-вашему, написанному здесь можно верить?

– Я не знаю, что там написано, товарищ Берия, но человеку, передавшему мне эти записи, верить можно, – твердо ответил Чкалов.

– Ви в этом абсолютно уверены? – В голосе человека в пенсне прорезался заметный акцент.

– Абсолютно. – Чкалов сжал в кулаки лежащие на столе ладони. – Я ему верю как себе.

– Бивают ситуации, когда даже самому себе нельзя верить, поэтому подумайте хорошенько, прежде чем отвечать, – сказал Берия с нажимом.

– Я даже думать не буду. Повторяю: я верю ему даже больше, чем себе. – Чкалов был непреклонен.

– Это хорошо. – Берия внимательно посмотрел на собеседника через стекла пенсне. – Это очень хорошо, что вы, товарищ Чкалов, настолько уверены. Расскажите, что за человек этот самый Шершнев и откуда у него все эти сведения.

– Михаил? Молодой. На вид ему лет 25. Честно говоря, я даже не поинтересовался его настоящим возрастом. – Чкалов виновато пожал плечами. – Судя по всему, имеет хорошее высшее образование. Да и сам он про себя говорил, что инженер. Отличный пилот. На спроектированных и построенных им вертолетах творит буквально чудеса. Но не это главное. – Чкалов в ответ пристально посмотрел прямо в глаза Берии. – Главное – это то, что он родился в 1970 году, прожил долгую жизнь и каким-то образом оказался в нашем времени.

– А может, он просто сумасшедший и морочил вам голову? – с усмешкой спросил глава НКВД. – Или все это тонко спланированная провокация, чтобы ввести руководство страны в заблуждение?

– На сумасшедшего Михаил точно не похож. Сумасшедший такое, – Чкалов кивнул на папку, в которой помимо всего прочего лежали эскизы и рисунки вертолетов, самолетов, танков и другой техники и, конечно же, «Наставление», – не придумает и тем более не построит. Да и все остальное, о чем он написал, должно вскоре произойти, поэтому все можно будет легко проверить.

– Ви противоречите самому себе, товарищ Чкалов. – В голосе Берии зазвучали стальные нотки. – Ви только что говорили, что не знаете, что здесь написано.

– Я действительно не знаю, что там написано, и повторяю лишь слова Михаила. Он сказал, что у него есть еще много важной информации, но чтобы ему поверили, он описал события ближайшего будущего, которые легко проверить.

– Ну хорошо, – смягчился Берия, – а что вы как опытный пилот скажете о тех машинах, что запечатлены на кинопленке? Они действительно настолько хороши, и нужны ли они нам? Ведь, насколько я помню, несколько лет назад что-то подобное проходило испытания и было признано бесперспективным.

– Уверен, что нужны, товарищ Берия. – Чкалов аж хлопнул ладонью по столу. – Даже эти, по словам Михаила, еще сырые вертолеты на испытаниях и при уничтожении банды показали свою эффективность. Думаю, что если оснастить такие машины достаточно мощным двигателем, то мы получим как штурмовик поля боя, достаточно вооруженный и бронированный, чтобы бороться даже с бронетехникой противника, так и вертолет для десантных и спасательных операций. По словам Михаила, в ряде случаев вертолет становится просто незаменим и на суше, и на море. В будущем эти машины будут использовать массово в разных целях. Даже пожары с них будут тушить.

– Что ж, товарищ Чкалов, спасибо вам за то, что доставили этот груз в целости и сохранности, а также за ваши ответы. – Берия встал из-за стола, показывая, что разговор окончен. – Вы можете быть свободным, но постарайтесь из города никуда не уезжать в ближайшее время. Возможно, понадобится ваша помощь или консультация.

Проводив известного летчика, Берия еще несколько минут сидел, что-то обдумывая, а потом поднял трубку внутреннего телефона и распорядился подготовить кинозал к просмотру. Очень уж хотелось еще раз посмотреть на необычные летательные аппараты. А еще больше хотелось лично побеседовать с этим «путешественником во времени», чтобы составить свое мнение и уже после докладывать обо всем Сталину.