Читать книгу Игра в солдатики… И не только - Евгений Петров - Страница 8

После ухода друзей-соперников у меня возник довольно интересный вопрос: Добрались ли сведения об этих сражениях до моего фантастического автора записок? Ведь, саксонцы и капитан Риттер, в частности, участия ни в одном из них не принимали.

Я вытащил коробку с солдатиками саксонского легкоконного полка Клеменса и поставил ее перед собой на стол. Рука моя робко потянулась к крышке…

В последний момент я остановил свое движение. Конечно, там ничего не может быть. Все-таки солдатики, они и есть солдатики…

Я вышел на балкон продышаться. Разноцветье осени окружало меня со всех сторон.

Рука привычно потянулась за сигаретами.

– Тьфу ты, – сплюнул я спохватившись, – я же бросил.

Щелкнул замок банки с пивом. Освежающая жидкость сама устремилась в горло, мгновенно испаряясь от царящей на улице жары, довольно непривычной для второй половины сентября…

Пустая банка опустилась на пол балкона.

Я вернулся в комнату. Снова уселся перед столом с поставленной на нем коробкой.

Решимости совершенно не хватало.

Я вновь поднялся. Нервно заходил по комнате.

– Все, хватит, – строго приказал я себе.

Я решительно раскрыл коробку. Каково же было мое удивление, когда я увидел до боли знакомый клочок бумаги, положенный именно так, что его было хорошо заметно.

Делать нечего: Взялся за гуж, не говори, что не дюж.

Вооружившись лупой, я углубился в чтение:

***

Извлечение из записок капитана Вальтера Риттера

…Шведы, захватившие наш город, обосновались достаточно прочно. Даже в моем собственном доме квартируют шведские гусары. Гусары? С таким же успехом можно и нас назвать гусарами. Однако все пытаются привесить нам ярлык улан. Так вот, эти, так называемые Сконские гусары, отличаются от нас разве что желтыми мундирами. Никакой враждебности они не выказывали. С одним из них, капитаном Бьерном Торвальдсоном, у нас даже завязались почти дружеские отношения. Именно Бьерн рассказывал о Вольсунгах. Я даже удивился, как их Сигурд похож на нашего Зигфрида. Может когда-то мы были одним народом?

Впрочем, дело не в этом. Надо было как-то налаживать отношения. Вдруг их присутствие всерьез и надолго. Может нам вообще предстоит быть союзниками? А вдруг придется воевать против бывших соратников?

Шведы даже провели парад, чем поставили меня в тупик. Вот если бы мы находились в Лейпциге ко времени его захвата, вряд ли им бы это удалось. Численно наши войска превосходили шведов чуть ли не вдвое. Почему мы должны их терпеть?

Ситуация в Европе между тем все более накалялась. В воздухе запахло новой войной. И вот в этот-то момент старый приятель Петернель, прислал письмо. Оказалось, что теперь, в случае войны, мы с ним можем и не встретиться. Контингент Бадена присоединили к баварскому корпусу. И, скорее всего, у них будут совершенно другие стратегические задачи.

К нам уже прибыли войска Вестфалии. Видимо, они будут действовать с нами. Не могу сказать, опечалило это меня или нет.

Сразу же изменилось и отношение к шведам.

Наш Фридрих Август в свойственной ему манере, организовал официальную встречу с Бернадотом, или Карлом XIV, королем Швеции.

Точно, выгонит шведов из Саксонии…

Однако, этому не суждено было сбыться. Оказывается, мы теперь с ними союзники, так же как и с вестфальцами. Не успел я обменяться с капитаном Бьерном мыслями о предстоящей кампании, как меня окликнули.

– Капитан Риттер? – окликнул меня кавалергардский офицер.

Странно, что надо от меня офицеру «Guard-du-Corps»? мы с ними почти не сталкивались. Все-таки разный уровень. Видел я этого лейтенанта разве что во время битв за Берлин прошлой кампании. «Guard-du-Corps» тогда ничем не отличился. В схватке этот полк практически не участвовал. Все мы, простые армейцы, вынесли на своих плечах.

– Да, это я, – ничего не поделаешь, правила этикета требуют отвечать.

– Собирайтесь, – глаза лейтенанта светились интересом.

Еще бы. Меня ж все наши газеты чуть не героем нации объявили. Так-то все оправдано. Все-таки мне ж удалось получить самую почетную военную награду. Впрочем, нет, не удалось. Я ее истинно заслужил.

– И потрудитесь надеть парадную форму со всеми регалиями, – продолжил гвардеец-кавалергард.

– Зачем это?

– Вас вызывает сам Август Справедливый. Поедете с ним на переговоры в Гамбург.

– Я?

Ничего не понимаю. У короля и так четыре адъютанта. Зачем ему еще я?

Оказалось, что король просто решил поменять нашего подполковника на меня. Теперь уже не наш старина Цецшвиц, а я буду находиться при Фридрихе Августе. С чего бы?

– Это я попросил Его Величество, – обратился ко мне Цецшвиц, – захотелось напоследок и в боях поучаствовать. Не по мне в штабе крутиться.

Да уж, непредвиденные изгибы судьбы.

И вот я попал в зал совещаний. Блеск мундиров поначалу ослепил меня. Никогда раньше я не видел такого количества высокопоставленных особ в одном месте. Короли, генералы и мы – адъютанты. Собственно, король присутствовал только один – наш Фридрих Август. А Бернадот, или Карл XIV все-таки еще не совсем король, а наследный принц, хотя и полностью правит Швецией и Норвегией.

Из генералов мне больше запомнился Франциско-Хавьер Кастаньос герцог Баилен, уф, едва выговорил. Этот Кастаньос принимал участие еще в той же кампании, что и мы с Петернелем. Именно тогда ему удалось нанести ощутимое поражение англичанам. Он и сейчас отличился. С ходу захватил Марсель, правда потом просто так вернул этот город французам. Впрочем, как и мы сами оставили захваченный Берлин.

Со стороны Австрии прибыл генерал-фельдмаршал Иоганн, эрцгерцог Австрийский, герцог фон Тешен. Лучше бы прибыл Трауттенберг. Или Фримон. Они-то хоть мне знакомы по предыдущим кампаниям, а этого Тешена я раньше и не встречал.

Франция же вообще никого не прислала. Как будто это совещание ее совсем не касается.

Переговоры почти сразу же зашли в тупик.

Насколько я понял, главный спор разгорелся из-за северных территорий. Почему-то на эту часть Германии претендовали сразу и принц Бернадот и герцог Брауншвейгский. Оба чуть не с пеной у рта доказывали, что героически проливали кровь именно в битвах за эти территории.

Представитель Брауншвейга особенно напирал на то, что находится под покровительством английской короны.

Вот ведь как бывает. Они оба воевали на стороне Английской коалиции, а теперь разругались из-за клочка земли. Не удивительно, что мы заключили союз со Швецией. Скорее всего, теперь будем воевать против Англии.

Австрия, в лице Тешена, прислушивалась к этому территориальному спору с нескрываемой иронией. Сам Тешен объявил о союзе с Баварией и выдвинул только одно требование Англии – не вмешиваться в войну Баварии с Голландией. Англия не смогла сказать ни да, ни нет. Полная некомпетентность в этом вопросе. Похоже, что и Австрия станет нашим союзником.

Англия пошла на беспрецедентный шаг.

Раз ей не удалось договориться со Швецией по поводу северных территорий, она решила решить этот вопрос силой. Мой шведский приятель Бьерн, рассказывая о таком вероломстве англичан, опустошил несколько кружек нашего знаменитого пива. Его можно понять. Англия вплоть до последнего времени считалась союзницей Швеции, а тут на тебе. Мне бы тоже не понравилось. Кроме того, в стороне не останешься. Как он там говорил?

– Боевой дух викингов, – вещал Бьерн, расплескивая ноздреватую пену, – клокочет во мне, – кулак капитана грохнул по столу, – я обязан сражаться.

На мой взгляд, дух викингов тут явно не при чем. Служба в армии – это и только это заставляет его идти в сражение. Но и спускать англичанам столь наглое поведение нельзя ни в коей мере.

Наш Фридрих Август не носил бы прозвище Справедливый, если бы не предложил военную помощь Швеции. С нашей помощью шведы разделались бы с Англией достаточно быстро. Тем более, что мы уже встречались с ней в бою, и более или менее успешно справились. Теперь же, зная кое-какие слабые стороны англичан, мы могли бы оказать неоценимую помощь. Кроме того, наш боевой опыт тоже стоил немалого.

К моему удивлению, (впрочем, наверное, и к удивлению Его Величества), Бернадот отказался от искренне предложенной помощи.

– Как бывший маршал Франции и действующий правитель Швеции, – с пафосом проговорил он, – я должен самостоятельно разобраться с агрессором!

Он оглядел яростным взором собравшихся и добавил негромко, но так, чтоб его слова услышали все, добавил:

– Иначе, чего будет стоить Швеция как союзник.

Да, действительно, мы не знакомы с боевыми качествами шведов. Лейпциг они захватили, когда в нем не оставалось войск. В сражениях они практически не участвовали. Как они поведут себя в бою?

Торвальдсон отправился на битву. Так и не знаю, как относиться к Бьерну. С одной стороны мы с ним в приятельских отношениях. К тому же мы теперь еще и союзники. Но его проживание в моем доме все-таки несколько напрягает. Но, несмотря на эти противоречия, я с нетерпением ждал вестей с поля битвы. Тем более, что встреча с англичанами оставила сильное впечатление. Навсегда в память врезался убийственный огонь английской артиллерии. Устоит ли шведская армия под их шквальным огнем? Нам, например, с трудом удалось удержаться. А какие ужасные мы понесли потери. Вспомнить страшно. У нас под ядрами полегла почти половина полка.

Весь день мы жадно ждали вестей с поля боя. Отдаленные глухие отголоски артиллерийских залпов с трудом прорывались к нам сквозь завывание ветра. Почему-то именно в этот день ветер позволил себе свирепствовать над городом. Неужели сражающимся приходится бороться еще и со стихией?

Судя по доносившимся звукам, битва разгорелась нешуточная. Сможет ли кто-нибудь поведать о результатах? Вдруг англичане подойдут к городу. Кампания хоть и закончена, но кто этих англичан знает.

Не выдержав напряжения ожидания, я оседлал коня, прицепил к поясу Грам и выехал из города.

Нет, одиноким я не оказался. Большинство офицеров уже находились там, ожидая исхода боя. В основном вестфальцы. Этот бой их интересовал даже больше, чем нас. Вполне понятно. Их Вестфалию захватили голландцы. Тоже английские союзники, но не такие как шведы. Потому-то вестфальцы и оказались тоже в Лейпциге, но на правах гостей-беженцев. Естественно, что они горели желанием поквитаться.

Как я их понимаю. Еще совсем недавно я горел желанием отомстить шведам. Если бы они оказались не такими дружелюбными и вели себя хоть чуть более заносчиво, то не избежать бы нам с ними конфликтов… До чего тогда бы дошло дело, одному Богу известно. Как же я теперь доволен, что до этого не дошло…

И вот теперь приходилось дожидаться возвращения шведской армии из сражения…

И вот вдали заклубилась пыль. Шведская армия возвращалась обратно. Хоть и захватчики, но как-то почти свои. Только сейчас, во время встречи воинов, я понял, что совершенно не испытываю к шведам ненависти. Вот ведь как повернулись события.

Напряженно мы вглядывались в лица солдат. Вот показались и желтые мундиры Сконского гусарского полка. Поразительно, но они понесли огромные потери. Видимо, мощь английской артиллерии сказалась и на полке моего приятеля.

– Да, Вальтер, – Бьерн, весь черный от пороховой гари, склонился с коня, – Это что-то.

Он проехал дальше.

Встретились мы с ним уже под вечер в нашей пивной. Приятель мой сидел в компании незнакомого гусара. Перед ними стоял чуть ли не целый эскадрон пустых кружек. Бьерн небрежно махнул мне рукой, с зажатой в ней очередной кружкой. Огромная шапка пены колыхнулась, белые хлопья взлетели в воздух, отдельные рукава поползли по бокам, спускаясь до самых досок столешницы.

– А, Вальтер, – криво ухмыльнулся Бьерн.– Знакомься. Это капитан вербованного гусарского полка Мёрнера Карл Пригер.

Бьерн поднял кружку и сдул пену. Жадно выпил содержимое.

Видать, его крепко впечатлило сражение. Неужели он раньше не участвовал в боях?

Опустошенная кружка грохнулась о стол.

– Знаешь, Вальтер, насколько убийственно бьет английская артиллерия? Они ж выкосили почти весь наш полк. Если бы не гусары Мёрнера… – рука Бьерна подхватила следующую кружку, – Правда и нам удалось пробиться до пушек и захватить одну. Но в целом…

Пригер отер пену с усов.

– Мы не проиграли, – весомо проговорил он, и тут же поправился, – но еще бы хоть немного времени, то опрокинули бы англичан.

Чувствовалось, что эти гусары уже повоевали ранее…

Сражение шведов с англичанами знаменовало переход к активным боевым действиям. Шаткий мир заканчивался…

– El Capitán Walter Ritter? (Капитан Вальтер Риттер?) – гонец выглядел, на мой взгляд, странно.

– Да, это я.

Я внимательно оглядел пыльный костюм посланца. Так у нас не одевались. Первое, что навязчиво бросалось в глаза, покрывающий голову темный платок. То, что это не единственный головной убор всадника, я заметил несколько позже. В руке человек держал широкополую шляпу.

– Encantado de recibirlo, el señor. (Рад Вас встретить, синьор), – церемонно, насколько позволяло верховое положение, поклонился гонец.

– Синьор? – надо же, я больше десяти лет не слышал такого обращения.

Мы тогда воевали против англичан в Испании. Именно тогда я и научился немного понимать этот язык. Но в последнее время испанцы все-таки являлись союзниками Англии. Я внимательней пригляделся к прибывшему, вдруг мы знакомы по той давней кампании?

– ¿Puedo hablar con Usted? (Могу я переговорить с Вами?)

Ну, не отправлять же его обратно. Впрочем, особой признательности к Англии испанская делегация на переговорах так и не показала. Кастаньос же как-то слишком демонстративно сторонился англичан.

– Проходите, – я приглашающе указал рукой на вход.

Гость решительно прошел в дом, слегка придерживая тяжелую саблю.

Расположившись за столом, он вперил в меня тяжелый взгляд.

– Sí, señor, yo así es como Usted y representó. (Да, синьор, я именно так Вас и представлял.)

Мое недоумение все более и более возрастало. Откуда он мог знать меня? Вернее, не знать, а составлять хоть какое-то впечатление. Я отошел к полке с винами, размышляя о таких странных вещах.

Какое вино подать? Может – французское. Благо союзники прислали несколько бутылок.

Но мой нежданный собеседник вытащил из походной сумы что-то свое – испанское.

В бокалы хлынуло темное вино.

– Me chupan sus notas sobre la pasada campaña. (Мне как-то попались ваши записки о прошедшей кампании), – начал испанец, отхлебнув изрядный глоток.

Так вот оно что. Его привлекли мои литературные опыты. Но как к нему попали мои записки? Впрочем, это не важно.

Скрывая свою некоторую неловкость, я отпил испанского вина. Оно оказалось сравнительно неплохим, разве что несколько суховатым на мой вкус.

– Me llamo Francisco Alvarec, – представился собеседник, откинувшись на спинку кресла с грацией истинного аристократа, – yo no soy militar, pero está listo para tomar parte en las hostilidades. Me ha interesado mucho Tu nota.

К этому я совершенно оказался не готов. Поначалу я совершенно не понял, о чем он говорит, не настолько уж хорошо я знал испанский. Но испанец сам тут же перевел свои слова:

– Меня зовут Франциско Альварец. Я не военный, но готов принять участие в боевых действиях. Меня заинтересовали Ваши записки.

Никак не мог ожидать, что мои отрывистые заметки могут попасть на самый запад Европы. Но постарался не подать и виду. Повертел в пальцах бокал, наслаждаясь глубоким почти бордовым цветом вина. Приготовился внимательно слушать Альвареца.

– Мне нечего рассказать Вам, – медленно проговорил он, и тут же поправился, – me refiero a la (я имею в виду) на словах.

Теперь я совершенно ничего не понимал.

Словно заметив мое смятение, Альварец протянул мне мелко исписанные замусоленные листы.

– ¿Qué es esto? – с трудом вспомнил я подходящую случаю фразу.

– Это мои записи о последнем сражении, – медленно подбирая слова, проговорил он, – может Вы изыщете возможность опубликовать их вместе со своими.

Тут все встало на свои места. Действительно описывать боевые действия только с одной стороны – крайне неправильно. Но я никак не ожидал получить информацию, что называется, непосредственно.

– К сожалению, я не сразу решил описать наши битвы, но тут выяснилось одно немаловажное событие: Ahora estamos, probablemente, vamos a aliados (Мы теперь, скорее всего, будем союзниками). Так что, получите сводку только о последнем сражении.

Альварец поднялся, отдал воинский салют и стремительно вышел, оставив меня наедине со своими бумагами. На улице послышался стук копыт, а я все сидел, склонившись над записями Альвареца.

Помещаю эти записки в свои воспоминания (не судите строго за перевод):

«Дорогой Вальтер.

Меня зовут Франциско Альварец. Я командир партизанского отряда. Но в битвах пока сам не участвовал – не было необходимости.

Знаю, что совсем недавно закончилась крупная кампания, в которой схлестнулись Англия и Франция. У каждой из сторон – огромное количество союзников. Волей судеб Испании выпало воевать на стороне Англии. Ничего не поделаешь. Такова жизнь. Но я не буду описывать прошедшую кампанию, так как отдельные события в твоих Записках были освещены.

Ты спросишь: о чем тогда?

Ситуация сложилась несколько необычная. Французы, недовольные успехами Испании, поначалу долго возмущались по поводу захвата нами Марселя. До того, что наш генерал Кастаньос не выдержал и вернул Марсель, причем ничего не потребовав взамен.

Но Франции этого показалось мало.

Сам Наполеон с войсками перешел границу. Не буду лукавить, но французы слишком самонадеянно выставили что-то около дивизии.

Наш генерал, Хосе Реболледо де Палафокс и Мельци, герцог Сарагосский вывел против агрессора 1 дивизию в полном составе.

Наши храбрые солдаты почти сразу пошли в атаку всем левым флангом.

Французы ничего не могли противопоставить. Разве что сами отправились в неуверенный штурм недостроенного деревянного дома. Больших успехов им достичь не удалось.

Кирасиры 3-го полка на нашем левом фланге практически полностью уничтожили правый фланг противника и взяли в плен французского генерала.

Воспользовавшись незащищенностью с флангов французской батареи, гвардейские кирасиры сходу заняли флеши.

На правом фланге Тарратанский легкий батальон в плотном каре отразил неуклюжую атаку французской пехоты и отошел, перекрывая от нападения батарею тяжелых пушек.

Французские драгуны готовы были атаковать батарею, но, увидев в резерве готовящихся вступить в бой гвардейских драгун королевской свиты, не решились на дальнейшие действия.

Хорошо показали себя и артиллеристы, которые полностью уничтожили легкую французскую батарею.

Сам Наполеон спешно покинул поле боя, спрятавшись за Невшательским батальоном.

Разгром французов был полным.

С уважением к тебе, Вальтер.

Франциско Альварец и Санчез»

Вот теперь и на западе неспокойно. Новая война стала неизбежной…

***

Надо же.

Я покрутил головой. Описание боя почти полностью соответствовало тому, что я сам записывал по ходу сражения.

Но о некоторых моментах я узнал только из записок саксонца…