Читать книгу Мистические рассказы? - Евгений Петров - Страница 4

Деревушка наша Пихтовка стояла на излучине. Небольшая деревенька – всего несколько дворов. Домики все ладные, крепкие, старинными узорами разукрашенные: ну там наличники, ставенки, охлупни. В общем, все – как положено по старому закону. Речушка – Веснянка – была хоть и невелика, но чиста и достаточно глубока, особенно возле меленки, где в омуте водились сомы. А на берегу зелеными косами покачивали стройные березки.

Сейчас-то там уже ничего нет: ни Пихтовки, ни Веснянки. Затопило нашу сторонушку при постройке электростанции.

А в недавние-то времена, в нашей-то Пихтовке жизнь проходила радостно.

Особенно веселые гулянья проходили в мае, когда вся наша природа оживала после зимней спячки. На березах появлялись нежные, клейкие листочки. Словно легкой дымкой подергивались веточки. Ясное солнышко согревало землю нашу – кормилицу.

Выходили в майские солнечные дни на крутояр парни и девчата. Девушки плели венки из первых одуванчиков. Одаривали этими веночкам ими своих избранников. Радостно смотрели на них старики, вспоминая свою молодость.

Вот и в этот раз все проходило, как обычно…

Майский денек был на редкость теплым, словно лето поспешило прийти раньше срока. Собралась молодежь на крутом бережку Веснянки. Ласково и радостно сверкали на разлившейся речушке блики. Веселье било ключом. Песни, хороводы.

Парни за девчонками ухаживали. Каждый старался себе пару найти…

Наиболее ладной была пара Николы и Оленьки. Собирались они по осени свадебку изладить. В ожидании радостного события Оленька и Никола почти не разлучались. Видный парень – Никола. Многие девчата на его заглядывались, но выбрал он Оленьку.

С сожалением отстали от молодца девчата.

***

– Никола, не хочешь ли пройтись со мной? – темноволосая и черноглазая девушка Меланья взяла парня под руку. Она все никак не могла успокоиться, все Николу от Оленьки отбить пыталась.

– Да ты что, сдурела, – Никола резко отдернул руку, – сейчас Оленька придет.

– Ну и что? Скажешь ей, что ты решил меня выбрать, – она всем телом прижалась к нему.

Жаром опалило грудь парня. С трудом высвободился от навязчивой девушки.

– Шла бы ты да ехала от меня подальше…

– Что ж ты так со мной общаешься? Чай не страшная я, не противная.

– Не противная, конечно, но не нужна ты мне. Понимаешь, не нужна. Я Оленьку люблю.

– Противная эта Олька! – вспыхнули глаза у Меланьи. – Ни кожи, ни рожи…

– Понимала бы чего, – вспылил Никола и резко оттолкнул ее.

Отступила Меланья на несколько шагов назад, оступилась нога, чуть не упала. Вспыхнули яростным огнем темные глаза.

Хорошо, Никола не глядел в этот момент на Меланью, а то наверняка бы испугался – до того хищным и отталкивающим стало выражение ее лица.

– Попомнишь ты еще свой удар, – злобно прошипела она сквозь зубы, – Аукнется это тебе!

– Что это она? – удивленно подошла к милому Оленька.

– Да ничего… – Никола нежно поцеловал девушку. – Сдуру бесится, что не пошел с ней к Веснянке.

– А чего это ты с ней должен идти? – Оленька наклонила голову к плечу.

– Она все надеется, что я тебя брошу и к ней перебегу.

Оленька лукаво посмотрела на парня.

– А что есть желание? Она ведь девчонка-то красивая…

– Глупенькая ты моя, – он обнял ее и ласково привлек к себе, – никто мне, кроме тебя, не нужен.

***

– Будьте вы прокляты! – прошипела Меланья, наткнувшись на округливший живот Оленьки взглядом, и торопливо пошла прочь, увязая в выпавшем за ночь снеге.

Оленька вздрогнула, запахнулась плотней в шубу и поспешила домой, к мужу.

– Что с тобой? – Никола встревожено отложил в сторону топор, которым отесывал новый черешок, и бережно взял жену за плечи.

– Эта Меланья все никак не угомонится, – всхлипнула Оленька.

– Что опять, – голос мужа посуровел. – Опять она тебе что-то сказала?

– Она… – из глаз женщины выкатилась крупная слеза. – Она… прокляла нас.

– Глупости это все, – отмахнулся Никола.

– Бабку Меланьину, Анфису, всегда колдуньей считали…

– Да брось ты, – опять отмахнулся муж. – Какая там колдунья?

– И глаз у нее темный, злой, – продолжала Оленька, – как бы она чего нашему маленькому не сделала…

– Ничего с нашим ребетёночком не случится, – уверенно проговорил Никола, снова принимаясь за работу.

Оленька тихо прошла в избу.

Никола остался один. Пробовал продолжить начатое дело, но ничего не получалось: слова жены все никак не выходили из головы.

Сплюнул молодой человек, откинул топор в угол и направился в горницу к супруге. Скрипнула встревожено дверь, мелькнула свежепобеленная печь, сдавленно вздохнула скамья под опустившимся на нее телом мужчины. Никола обнял жену, широкие ладони легко провели по тугому шару живота. Маленький человечек внутри, словно почувствовал руку отца, сильно ударил ножкой.

– Ой, – вскрикнула Оленька, – он уже узнаёт тебя.

– Конечно, – улыбнулся Никола. – Чай, не чужой я ему…

– А почему ты думаешь, что это он? – поддразнила Оленька, охватывая ладонями животик.

– Он… – рассмеялся Никола, – потому что… ребенок!

– Опять выкрутился, – деланно возмутилась Оленька.

Неожиданно лицо ее побледнело. Толчки становились все чаще.

Дверь в избу распахнулась, и в клубах морозного воздуха в горницу ввалился дед Михай.

– Как у вас тут делишки? – он заговорщицки подмигнул Николе.

– Дядя Михай, – вскинулась Оленька, – выручай…

– А что случилось?

– Рожаю, дядя Михай, – выговорила она, едва шевеля побелевшими губами.

Никола резво вскочил со скамьи и, растерянно оглядевшись, метнулся было к двери.

– Не трепыхайся, – деловито осадил его Михай. – Я сейчас к Васильевне, а ты, мил парень… ты веди-ка женушку свою в Андрейкину баньку.

– В баньку? – брови Николы взметнулись до середины лба. – Зачем?

– А куда еще, – на ходу отвечал Михай, спешно запахивая полушубок, – Там сейчас тепло, вода горячая…

Никола набросил на плечи жены шубку и понес в с сторону бани.

Вскоре показалась Васильевна. У Николы с души спала тяжесть. Как-никак лучшая на всю округу повитуха.

– Все – вон! – резко проговорила толстушка.

Никола с беспокойством заставил себя покинуть Оленьку, оставляя ее наедине с Васильевной.

– Надо бы мужиков позвать, – озабочено почесал голову под треухом Михай.

– Зачем это? – недоуменно уставился на него Никола.

– Да то что, паря, ни хрена не понимаешь? – дед укоризненно покачал головой. – А кто твое дитя от нечисти оберегать будет?

– Да брось ты, дед Михай. Какая такая нечисть?

– Не спорь со старшими. Нос не дорос. Так старинный обычай требует.

Через некоторое время вокруг баньки утаптывали пушистый снег шестеро крепких мужиков.

– Вот и славненько, – дед Михай удовлетворенно хмыкнул и обратился к Николе, – скоро отцом ста…

Договорить он не успел.

– Сюда!!! – раздался истошный крик Васильевны.

Толкаясь, мужики ринулись в баню. Остолбенели на пороге.

Из чрева молодой женщины вывалилось нечто невообразимое. На ребенка это явно не походило… Крупная слизко-зеленая жаба!

– Да не стойте истуканами, – возопила повитуха, – хватайте это чучело!

Мужики подхватились, кое-как взяли ускользающее из рук чудище за лапы и с трудом пропихнули в раскрытое зево печи.

– Заслонку! – истошно завопил Михай неожиданно тонким голосом. – Заслонку закрывай!

Гигантская жаба отчаянно сопротивлялась.

– Держите! – кричала Васильевна. – Не давайте этой нечисти выйти наружу!

Чудище рванулось с такой силой, что чуть не отшвырнуло дверку.

Уперлись мужики в высокий порог и бревном ее удержали.

Еще один рывок!

Высунулась из печи сизо-зеленая лапа…

С усилием даванули мужики на заслонку. Лязгнул металл.

– Засов накинь, – прохрипел сквозь зубы Михай.

Никола рванул тяжеленную пластину, вводя ее в предназначенный паз.

Низкий жалобный вой пронесся над деревней… и все стихло.

– Уфф, – устало вытирая пот, мужики опустились на пол.

Никола обернулся с Оленьке.

Перед ним стояла Васильевна, держа в руках хрупкое тельце.

– Мальчик у тебя, папаша…