Читать книгу Темная сторона Земли. Дела давно минувших дней - Евгений Петрович Гончаров - Страница 5

Мой папа подрабатывает на дому – шьет брюки всем желающим. Шьет он без патента, что считается нарушением закона и наказывается большим штрафом. Но у него есть смягчающее обстоятельство – он инвалид войны с ампутированной по колено ногой. Да и участковый милиционер дядя Коля, тоже фронтовик, иногда после службы, переодевшись в штатскую одежду, заходит к нему в гости, чтобы вместе под немудреную закуску – соленые огурцы-помидоры и жареная картошка – выпить поллитровку беленькой.

Мне довелось водить знакомство с Валетом – одним из последних стиляг Приморска. По-настоящему его звали Валерой, было ему лет двадцать пять от роду, жил он по соседству – в таком же, как и наш, доме с коммунальной квартирой. С той лишь разницей, что их коммуналка состояла не из четырех, а из шести комнат.

Единственное окно Валериной комнаты выходит во двор. С начала мая по конец сентября окно это распахнуто, на подоконнике стоит динамик и оглашает окрестности звуками стиляжьей музыки.

– Валет! – кричат возмущенные соседи. – Дай поспать после ночной! Ребенка разбудил! Да выключи ты свой джаз!

Но Валера знает постановление горисполкома о соблюдении тишины. Какофония из его окна замолкает ровно в 23 часа 00 минут.

А мне, хоть я и не знаю ни слова по-английски, эти песни нравятся.

Как-то я встретился с Валетом во дворе.

– Пойди сюда, шкет, – позвал меня он. – Говорят, твой батя брюки шьет?

– Спроси у него сам, – ответил я.

Мне и сестре отец строго-настрого запретил говорить кому-то о своем незаконном промысле.

На следующий день Валера зашел к нам. Между ним и отцом состоялся такой разговор:

– Вы брюки мне пошьете?

– Заходите к нам в ателье, там и выполним ваш заказ.

– Нет, мне надо по модной выкройке – брюки-дудочки.

– Такие не шьем, но для опыта можно попробовать. Снимайте плащ, я сниму с вас мерку.

В то время портным в ателье индпошива разрешалось шить брюки и пиджаки только по утвержденным лекалам. Положена ширина штанины понизу 35 см, и ни сантиметром в большую или меньшую сторону.

Через пару дней Валера зашел на примерку, а еще через день – забрать готовые брюки.

Валет – стиляга, и для него такие модные брючки – в обтяжку и по щиколотку – как военная форма для солдата. В дополнение к брюкам-дудочкам – артельные туфли на толстой подошве «манка»*, яркая рубашка, галстук-селедка, клетчатый однобортный пиджак на одной пуговице и с широкими прямыми плечами, а на голове – прическа с «коком»**.

*В 1950—60-е годы обувь на «манке» – подошве из микропористой резины цвета манной каши – обувной промышленностью СССР не выпускалась, умельцы из артелей наваривали «манку» на готовые полуботинки.

** Зачесанный назад и взбитый чуб.

Если есть спрос, то возникает и предложение – это главный закон рынка. Благодаря стилягам в СССР появилась теневая сфера обслуживания. У стиляг – свои портные, сапожники и парикмахеры. А поскольку в Советском Союзе была плановая социалистическая экономика, в ней не находилось законного места всем эти мастерам-надомникам.

Когда Валера уже уходил, я попросил его:

– А можно послушать на вашем патефоне это?

И показал ему свою единственную пластинку.

– У меня не патефон, а электрорадиола, – поправил он. – Заходи когда угодно.

Уходя, Валет заинтересовался пианино, стоящим в общем коридоре. Это было трофейное пианино Otto Günther, оставшееся от старого еврея Каца, дававшего на дому уроки музыки. Марк Моисеевич умер, новые хозяева комнаты выставили пианино в коридор, где оно с тех пор и стоял мертвым грузом.

Валет открыл крышку инструмента, провел рукой по клавишам, оклеенным пластинками из слоновой кости, одним пальцем сыграл «Чижика-пыжика», сказал задумчиво:

– У нас дома тоже было такое.