Читать книгу Свалка. Повесть - Евгений Пышкин - Страница 3

Это лишь иллюзия, что существует прошлое, канувшее в лету, что где-то прячется за горизонтом будущее, и длится бесконечный и неуловимый миг, называемый настоящим.

Не думал Микки сопоставлять потоки времени, когда на следующее утро он встретился с Алькой.

Казалось, время не властно над ней и не способно утопить в глубоких и темных водах небытия. Альке все было нипочем. Прошлое. Настоящее. Будущее. Какое теперь это имеет значение. Микки удивлялся. Микки не мог понять одной простой вещи: ничего этого не существовало. Существовал лишь живой поток событий, бурно несущий Альку сквозь вселенную. Она доверяла его законам, и от этого было ей легко и свободно.

Они сидели в кафе и болтали о ерунде. Алька весело рассказывала о своих ухажерах, и, странное дело, это не звучало для Микки обидно, ни капли ревности не возникло в душе. Он лишь удивлялся своим чувствам, потягивая из маленькой чашки уже остывший кофе. Потом он рассказывал о своих друзьях: о Даньке и о старшем дозорном Палыче, говорил о тенях на свалке, которых никогда не видел. Алька закивала в ответ, когда речь пошла о тенях. Оказывается, слухами земля живет, и не только в Серышевске ходили сказки о существах со свалки, но и в других городах люди болтали об этом. Миф раздувался до невозможных и фантастических размеров, и выдумке человеческой не было предела.

Алька вновь вспомнила о своем прошлом и подтрунивала над Микки.

– А помнишь одну встречу? – спросила она.

– Конечно. Тогда мы не виделись со школы. И тут оказалось, что ты живешь в том же доме, что и я. Кажется, в начальных классах ты жила в другом доме?

– Верно.

Этот странный господин случай. А могло и не произойти.

Микки вспомнил.

…

Он увидел однажды Альку заходящей в подъезд… Точнее все случилось чуть раньше.

Микки шел домой, задумавшись, обрывки мыслей витали в голове, одна цепляла другую. Честно говоря, что впереди происходит, он не видел, только на периферии сознания уловил сигнал: будь внимателен. Вынырнув из потока мыслей, он заметил впереди девушку. Внимание привлекла не ее одежда, а походка, такая знакомая, что Микки невольно замедлил шаг. Он вспомнил. Образ в памяти мгновенно сложился. Это она, Алька. Все сомнения отпали, и Микки еще больше замедлил шаг, с удивлением смотря в спину девушке. Раскрывать себя он почему-то не захотел, не желал также встречаться взглядом. Можно было свернуть и пройти другой дорогой, но он и этого не захотел. Он следовал за ней, не понимая, зачем ему нужно это.

Как вор Микки крался за ней, все больше и больше удивляясь. Алька шла той же дорогой. Он помнил, что она жила в другом доме, а теперь… Теперь Алька шла по направлению к дому, где жил он. На миг безумная мысль завладела им: вот-вот она обернется и спросит: «Зачем ты меня преследуешь?»

Но она не обернулась и не спросила.

Алька зашла в тот же подъезд, где жил Микки. Когда стукнула дверь, он почувствовал, что сердце будто споткнулось, пропустило удар. Он остановился перед дверью, глубоко вдохнул, выдохнул и решил: «И с чего я так разволновался? Возможно, Алькин знакомый живет здесь, вот она к нему и зашла».

Когда-то Микки встречался с Алькой, но тот конфетно-букетный период не развился во что-то серьезное. Было и прошло. Случился мимолетный роман – и все. Но теперь прошлое нагнало его и окатило холодной волной. Именно холодной и неприятной. Микки не отдавал себе отчета, отчего эта еще не совсем встреча разворошила чувства, казалась неприятной. Ведь расстались они без скандалов, все само естественно угасло. Как говорится, разошлись без претензий.

Микки, наконец, вошел в подъезд, нервными пальцами повернул ключ и оказался в квартире с тем чувством, что наконец-таки добрался до крепости, за стенами которой всякая опасность несущественна. Надо успокоиться, решил он, надо выйти покурить. Спускаться опять вниз не хотелось, поэтому Микки вышел на балкон.

Закурил. Расслабился. Бесцельно наблюдал с высоты второго этажа за двором и людьми, идущими по своим делам.

Запиликал домофон. Это Алька вышла, но теперь она была не одна. Опять неприятная волна накрыла Микки. Он присел, весь сжался, будто для прыжка. Для прыжка, конечно, в сторону балконной двери, но не шевельнулся и даже не отвел взгляда. Наоборот еще пристальнее всмотрелся в Альку и того мужчину. Микки видел его впервые. Она говорила с ним, судя по всему, легко и непринужденно. Кажется, улыбалась. «Кто он ей? Муж? Муж объелся груш, – злорадно подумал Микки, но сразу окоротил себя, – Ну, и черт с ним! Какая разница, кто он?»

И действительно, он не испытывал к незнакомцу ревности. Это было неизведанное и сложное чувство, окрасившее Миккину душу в мрачные тона.

Он докурил и, затушив сигарету, точнее раздавив ее как мерзкое насекомое в пепельнице, покинул балкон.

Микки, немного успокоившись, решил все-таки встретиться с Алькой. Сколько бы им не владели чувства, но он запомнил, когда она вошла в этот дом, сколько было времени. В следующий раз, словно случайно, он встретился и заговорил с ней. «И начался новый завиток наших отношений», – так назвал это Микки.

Кстати, тот мужчина оказался ее братом. «Почему ты, идиот, даже не смекнул?» – со сладким злорадством мазохиста бичевал себя Микки.

Были встречи, и вновь случилось расставание надолго, и вот…

…

И вот… Пять лет минуло. Алька рядом. Болтает. Улыбается. И все хорошо.

Микки решил: «Нет, больше терять ее не буду. С этого дня все пойдет по-другому».

…

Старший дозорный, рассматривая придирчиво подчиненных, произнес:

– Все улажено. Сейчас дружно идем к транспортному цеху. Надеюсь, никто не передумал? – Молчание было ответом. – Ну, вот и хорошо.

В это утро свалка также была окутана плотной пеленой. Не случилось того короткого мгновения, как двое суток назад, когда она обнажила грязно-рыжее тело перед людьми.

Дозорные зашли в старый ангар и по железной лестнице, находящейся у правой стены, поднялись в каморку начальника мусорщиков. Он взглянул на вошедших людей и сделал жест, чтоб следовали за ним, по дороге разъяснил:

– Бумаги на вас я получил. Сейчас мы сядем в головную машину и направимся к внутренним воротам. Придется немного подождать, должны приехать еще мусоровозы из Серышевска, тогда и попадем на территорию свалки. Предупреждаю сразу, далеко друг от друга не отходить, туман настолько плотный, что не заметишь, как заблудишься.

Они запрыгнули в кабину и через пару минут были на месте. Еще немного ожидания, и открыли ворота. Головная машина – вездеход – медленно въехала на территорию свалки. Густой туман, как молоко, проглотил мусоровозы. В окна нечего было смотреть. Казалось, это не туман, а белесое желе липло к стеклам и пыталось проникнуть внутрь. Дозорные почувствовали неприятный сладковатый привкус во рту. Воздух стал тяжелым и влажным. Тишина закладывала уши. У Микки возникло ощущение, что он лежит на железной платформе и на него медленно и бесшумно опускается поршень пресса и невозможно пережить это ожидание. Уж скорее бы он раздавил грудную клетку, чем умирать в течение этих тягучих секунд, которые набухли до размеров вечности.

– Ты как себя чувствуешь? – поинтересовался старший дозорный, заметив побледневшее лицо Микки.

– Тошно.

– Сейчас сбросим мусор и повернем обратно.

– А тени?

– Ну, знаешь. Здесь не мы заказываем музыку. Тени могут появиться, а могут и не появиться. Дело случая.

Вездеход остановился. Машину при торможении тряхнуло, и Микки увидел черные круги. Салон завертелся перед глазами. Начальник мусорщиков заглушил двигатель и обратился Микки:

– Совсем хреново? Глотни, – сказал он и протянул початую бутылку виски.

Микки отпил из горлышка, чуть не захлебнувшись. Но как ни странно, почувствовал себя намного лучше.

– А теперь вылезайте. Только смотрите, от вездехода ни на шаг. Потеряетесь, и никто вас искать не будет.

Выбравшись наружу, дозорные приложились к бутылке. Тошнота перестала беспокоить. Они расслабились. Голова не кружилась. Вот только противный сладковатый вкус так и держался во рту.

Дозорные походили вокруг вездехода, пытаясь разглядеть неясные очертания в тумане. Звуки работающих моторов и разговоров людей еле слышны. Казалось, мусорщики находились далеко от головной машины, хотя, по словам бригадира, они рядом, не дальше трех метров. Действительно, пара светящихся фар соседнего мусоровоза Микки, Данька и Палыч различили в тумане, как две бледные кляксы.

В который раз, обходя вездеход в надежде увидеть существ, они замерли. Словно железный крюк схватил их и не дал сделать шаг. Ветер ледяным язычком прошелся по спинам. Хотя откуда взяться ветру? Они не поняли, что их насторожило. Но тут дозорные увидели тень в десяти метрах. Затем появилась вторая, третья. И вот правее от головной машины выросли, как из-под земли четыре мертвеца и смотрели на людей. Имелись ли у зомби глаза, неизвестно, но то, что они пялились на дозорных, Микки готов был поклясться. Он почувствовал, как ноги стали ватными, руки задрожали. Тени выглядели неестественно четко, словно силуэты на белой бумаге. Затем призраки двинулись на дозорных.

Начальник мусорщиков чертыхнулся, влез в кабину вездехода и погасил фары. Тени застыли, а затем медленно растворились в тумане.

– Б…ь! – дрожащим голосом произнес Данька и стал шарить по внутренним карманам куртки.

Микки бросил взгляд на друга. Лицо Даньки показалось ему настолько бледным, что сливалось с туманом. Губы дрожали. Глаза – как у затравленного зверя. Он продолжал что-то искать во внутренних карманах куртки, пока не извлек пистолет. «С катушек слетел», – промелькнула отчаянная мысль у Микки.

– Данька, ты…

– Спокойно…

– Брось пистолет, придурок!

– Никак опять мертвяки, – словно сумасшедший прошептал Данька.

Микки вгляделся в туман и оцепенел. От неожиданности сделал шаг назад и почувствовал спиной металл вездеход. Тени. Их было восемь.

– Брось оружие! Тебе это не поможет!

– Мертвяки, – не слушая, как завороженный произнес Данька.

Расслышав дьявольский смешок в голосе друга, Микки заорал:

– Брось!

– Да пошел ты!

Данька сделал пару шагов вперед. Микки набросился на него, повалил на живот, перехватил запястье и выбил пистолет, который, отскочив вправо, металлически звякнул. Выстрел, прозвучав как сухой щелчок, увяз в тумане.

Данька пытался подняться. Микки не давал ему пошевелиться. Сильный удар в левый бок и Микки задохнулся. Перед глазами заплясало черное месиво. Мерзкий вкус прилип к небу. Данька завозился активнее. Боль резанула правый висок, и Микки отбросило на спину. Затем – провал в небытие, и словно тупые ножи врезались в спину. Он очнулся и увидел над собой испуганное лицо Палыча.

– Вы совсем! Отмороженные! Придурки! – выплюнул Микки, приправив фразу матом.

– Да все как-то быстро случилось, – начал оправдываться Палыч. – Пока мы следили за тенями, смотрим, ты с Данькой схлестнулся.

– Где Данька?!

– В тумане пропал.

Микки вскочил и огляделся по сторонам: ни теней, ни Даньки.

– Данька! – заорал Микки, пересыпая свой крик ругательствами.

– Стойте! – окликнул мусорщик дозорных. – Больше ни шагу от вездехода. Если ваш знакомый ушел в туман, то с концами. Теперь его никто не найдет. Говорю точно. Пропал человек.

– Как? – удивился Микки. – Разве люди уже исчезали на свалке? Я считал, что…

– Можешь поглубже засунуть свои предположения! Люди всегда пропадали здесь. Это не единственный случай.

– Но почему я ничего не знаю об этом?

– Потому что есть распоряжение.

– Чье распоряжение?

Начальник мусорщиков злобно посмотрел на Микки и процедил сквозь зубы:

– Чье, чье. Наставника. Быстро в кабину. Мусор уже выгрузили. Мы возвращаемся.

– Я не слышал о нем. Кто он, Наставник? – спросил Микки.

– Будешь много знать, долго не проживешь, – начальник запрыгнул в кабину.

Дозорные последовали за ним. Взревел двигатель. Мусорщик больше не произнес ни слова.

Потом, когда вернулись в гаражи, он отвел душу на «присоседившихся». Это был не трехэтажный мат, это были многоэтажки нецензурных выражений. Такое Микки услышал впервые. Палыч растерянно молчал, совершенно позабыв о должностном артикуле.

Именно в этот момент Микки почувствовал, что пресс раздавил его, и все, что случилось на свалке, оказалось таким нереальным и далеким. Он не мог понять эти чувства. Беспокоила ли сейчас его совесть? Виноват ли он в исчезновении Даньки? Микки не знал. Он был словно в угаре, ничего не соображал. Ватная тишина накрыла мысли, сознание будто задохнулось, и где-то у горизонта замаячил Наставник подобный таинственному существу.