Читать книгу Живи легко - Евгений Пышкин - Страница 9

Это была карусель не в буквальном смысле, а в переносном. Олегу казалось, что кто-то запустил дьявольский механизм, который затянул в свою круговерть и не отпускает.

Мутит.

Тошнит.

Ему мерещилось, что он из последних сил держится за холодную эмаль лошади. Пальцы скользят по гладкой поверхности. Лошадь нагло ржет над его беспомощностью. Но Олег в полузабытьи продолжает хвататься за ее шею, он не отпускает мертвое животное. Затем он хочет расцепить руки, но не в силах, они затекли. Пальцы, сомкнутые в замок, застыли. Олег дергается: пытается разомкнуть руки. Ничего не выходит. Ненависть и беспомощность. Он дергается подобно рыбе, пойманной на крючок, но чем сильнее сопротивление, тем хватка жестче и мертвее.

Олег еще раз дергается – судорога по телу – и вот он очнулся на диване. Реальность медленно втекла густой противной смолой в мозг. Реальность противна, поскольку голова раскалывается. Сегодня суббота. Впереди два выходных, но вчерашний день – пятница, – а особенно вечер, стерт навсегда из жизни. Луч памяти, как луч фонаря не смог осветить этот темный угол сознания. Ясно одно: он вчера неплохо так приложился к алкоголю. Вспомнить бы повод. Или без повода? Олег тяжело встал с кислой миной, держась за голову.

Что вчера было? В ответ тишина. Волшебный фонарь памяти погас, а значит, на белую поверхность не падают тени прошлого – всё поглотила тьма. Единственное, что он осознал со всей остротой – необходимость встать, пройти на кухню и влить в себя алкоголь. Он так и сделал. Олег, пошатываясь, встал и прополз на кухню, опрокинул в себя из горла бутылки примерно полстакана водки, затем налил горячего кофе. Он также исчез в желудке. Чуть отпустило, но память – чистый лист бумаги. Память все также предпочитала отмалчиваться.

Олег бросил взгляд на знакомую папку, лежащую на кухонном столе. Папка была старой и потрепанной в окружении винных пятен. «Стол я вчера не вытирал», – меланхолично заметил Олег. Хотя причем здесь был испачканный стол и папка – не понятно. Олег открыл папку. В ней лежали две нелепые истории о том, как на одном машиностроительном заводе выполнили план первого мартена. Олег ухмыльнулся. Ему это напомнило антисоветские рассказы самиздата. Они были небрежно написаны, и вся их ценность заключалось в памфлетности. Художественной ценности они не представляли. Прекрати существовать советская власть и подобные истории потеряют актуальность. Хотя, когда она прекратится? Недавно справляли столетие Великой Октябрьской Социалистической революции. Сокращенно – ВОСР. Олег вновь обратился к рассказу. Нет, решил он, вроде не памфлет. Конечно, написано всё с чудовищной абракадаброй и с использованием ходульных, сухих, холодных и мертвых выражений. Они словно канцелярские кнопки рассыпаны по всему тексту – «на первой сборке», «за сутки», «в испытательном цехе» и так далее. Очень похоже на региональный репортаж среднестатистического корреспондента. Олегу понравилось только название истории: «Плата за предательство». Название было ярким, стреляющим в глаза. Так обычно называют дешевый детектив, а не производственную драму. Обычно в производственном романе, повести и рассказе лучше использовать индустриальные слова. Например, такие слова: стройка, мост, дом, город. В общем, в название чувствовался намек на какое-то таинственное происшествие.

Олег подрабатывал текстмейкером – писал короткие сценарии «американкой», а вдохновение черпал из сети. То есть, находил какой-нибудь простенький текст, можно и убогий, написанный безымянным графоманом, распечатывал и перечитывал его несколько раз. Как показывала практика, на третий или четвёртый раз в голову приходила идея для сюжета. Олег делал пометку на полях и переходил к следующей примитивной истории. Вновь заметка. Ну, а дальше оставалось скомпоновать заметки – и в путь по накатанному маршруту. Новый сценарий рождался, казалось, сам собой. Дальше – не так интересно. Дальше шла техническая шлифовка написанного сценария.

И тут, за прочтением текстов из папки, Олег вспомнил, что совсем забыл про Наташку. Это надо было срочно исправить. Пришли мысли о деньгах, которые лежали в тайнике. Они там были (больше нигде им и не быть), поэтому не стоило доводить ситуацию до критического состояния. Если все время брать деньги из тайника, то ничего не останется на черный день. Надо срочно позвонить Наташке насчет какой-нибудь существенной работы. Сценарии сценариями, но нужно иметь и резервные источники.

Не торопясь, Олег нашел номер ее телефона и нажал кнопку. В трубке раздался голос:

– Слушаю.

Он узнал Наташку. В трубке помолчали. Затем:

– Чего ты хочешь?

– Наташ, – сказал Олег, – у тебя ведь деньги есть?

– Да. А что случилось?

– Слушай, мне срочно долларов двести надо. За квартиру и так, по мелочи.

Она помолчала.

– Да. Попробую найти тебе работу. Когда? Завтра?

Он быстро и сбивчиво рассказал, когда ему надо. А потом услышал в трубке: «Скоро буду здесь. Никуда из дома. Понял? Здесь». «Здесь, значит, здесь, – подумал он». У него была заначка – потерпим. Олег велел себе: «А сейчас надо просто расслабиться. А для этого у меня еще есть водка. И апельсины».

Он, выпив водки, пошел на балкон покурить. Там он стоял, ожидая, пока водка подействует. Прошло два часа. Вдруг он почувствовал, что его сильно тошнит. Быстро вернувшись в комнату, он сел на диван. «Вот же суки! Палёнку подсунули! Что же делать? Как же дальше жить после этого и верить людям?» – подумал он, чувствуя, что его начинает трясти, как в лихорадке.

Во время этих экзистенциальных терзаний прозвучал грохот в дверь. Олег поплелся в прихожую и открыл. На пороге стоял свежий и бодрый хозяин съемной квартиры с конвертом в руке и еще каким-то свертком под мышкой. Это был борец за демократию и свободу слова Георгий Балаганов. Одет он был в уличную одежду и очень доволен собой. Увидев Олега, он сразу перестал улыбаться и даже как будто погрустнел. Погрустнеешь тут, когда квартиросъемщик встречает тебя с помятым видом, да еще от него разит водкой и апельсинами, хотя никакого повода нет. Тем более лето. Не Новый год. У Балаганова апельсины ассоциировались с Новым годом, а водка…

Георгий не додумал мысли и произнес, протягивая конверт:

– Ну что, Олег? Пьем, закусываем? Двадцать пять процентов. Берешь? Как ответственному квартиру съемщику. М?

Олег расценил это так, что речь пойдет о деньгах и ответил:

– Скоро придет Наташка?

– Тогда давай выпьем. А то мне на Арбат надо ехать. Машина ждет.

Олег сообразил, что все не так просто. Вместо того чтобы задобрить его деньгами, хозяин предлагал ему выпить вместе с ним, что было еще более опасным, чем если бы он его ударил. Но почему ударил бы? Олег пока платил без задержки. И вообще, после такого начала надо было рассчитывать только на себя и не ждать никаких гостинцев. Закрыв дверь, Олег подошел к столу и открыл бутылку. Хозяин в это время снял пиджак и бросил его вместе с конвертом и свертком на диван и сел за стол. Бутылка была граненая, и он очень внимательно ее рассматривал. Когда на столе появилось блюдо с большими и толстыми бутербродами, бутерброды были разрезаны и один из них, самый маленький, он с торжественностью взял в руку, другой взял в другую руку и положил перед собой. Олег понял, что больше тянуть нельзя, и разлил в два стакана водку. Себе он налил минералки. Помолчали. Хозяин разглядывал бутерброды, видимо, что-то решал про себя. Говорить он не спешил, словно выжидая. Олег почувствовал, что пора начинать разговор.

– Могу я узнать, на что рассчитан ваш подарок? Двадцать пять процентов?

Хозяин ничего не ответил. Он взял, откусил большой кусок и стал жевать. Глядя на него, Олег тоже откусил кусок и стал жевать, запивая минералкой. Съев бутерброд, хозяин выпил и, встав, взял бутылку и налил себе в стакан. Подняв стакан, он поднес его ко рту, и вдруг… Олег с ужасом увидел, что никакого Георгия Балаганова перед ним нет. Перед ним сидела прекрасная девушка. Это была Наташка.

– Ты принесла двести долларов? – спросил Олег ее, немого заикаясь.

Надо было сказать слова приветствия, но Наташа сделала вид, что не заметила бестактности и молча кивнула.

– Где они? – спросил Олег.

Наташа молча показала на свою грудь. На ее груди, точнее на футболке, было написано число «666». Олег все понял. Он понял, что именно этой ночью ему предстоит выполнить задание Трофима Петровича. Он протянул ей еще один бутерброд. Она опять кивнула, взяла бутерброд и стала есть. Время от времени, когда над ее верхней губой появлялась капелька пота, она вытирала ее указательным пальцем. Она не сводила с Олега глаз. Во взгляде Наташи был немой вопрос. Наконец Олег поднял стакан, кивнул ей, выпил и спросил:

– Ну, как насчет двухсот долларов? Что просил сделать Трофим Петрович за эти деньги.

– Присмотреть за его котом. Ну, ты знаешь. Белый пушистый кот по кличке Шредингер.

Это было понятно и без слов. Наташа протянула ему деньги, поблагодарила за бутерброды и ушла. Олег увидел ее спину и надпись на футболке: «Do you believe in god?».

Олег снова опустился на свой стул и уставился в пустоту. Ему было грустно и тоскливо. Прошло полчаса. У Олега зазвонил телефон. Он встал и подошел к телефону.

– Слушаю? – сказал Олег в трубку.

– Это Борис. Ну как, рутинный заказ подкатила тебе Наташка?

– Да. Только придется постараться. Дело очень серьезное. Один большой человек хочет, чтобы я его решил. По полной программе. На несколько тысяч долларов.

– Врешь! – отозвался Борис, рассмеявшись. – Обычно дела Трофима Петровича более трехсот долларов не стоят. Я его знаю.

Олег повесил трубку. Тут же телефон зазвонил вновь. Это был Трофим Петрович.

– Олег, я уехал. Ключи под ковриком. Кота покорми. Я скоро приеду. Коту привет передавай. Когда я вернусь, мы поговорим про тебя. Что ты будешь делать, когда я уеду?

– Пока еще не решил.

– Я тебя прошу, Олег, присмотри за моим котом. Христом Богом тебя прошу. Олег, я тут зашился, секунды свободной нет. Без тебя труба.

– No problem, Трофим Петрович, помогу.