Читать книгу Пригород. Город - Евгений Пышкин - Страница 8

1

Просто захотелось до боли в сердце подышать любимыми запахами, ощутить отстраненность от мира, который примелькался. Запах страниц, недавно вышедших из типографий произведений – вот то, что приносит успокоение. Скользя взглядом вдоль полок книжного отдела, забываешь обо всем и не веришь тому, что живешь в этом городе, а не витаешь в зыбкой дымке вымысла.

Через пару минут я покинул торговый центр. Ровно в два часа пересек проспект. Ясно помню, что радиоточка на остановке объявила бесстрастным голосом: «Четырнадцать ноль-ноль в Москве».

Вскоре я стоял перед дверью. Копошась в сумке в поисках ключей, с любопытством осмотрел почтовый ящик. Он же пристально поглядел на меня белыми глазками. Письмо? Недолго думая, извлек на свет загадочный прямоугольник. Это был конверт без обратного адреса.

Зайдя в квартиру, я бросил его на тумбу в прихожей. Отправился на кухню, размышляя над тем, кто мог бы прислать конверт. Погруженный в мысли, я не ощутил вкуса пищи.

Время пульсировало. Оно то замирало, то вновь брало разбег. Я помнил лишь момент, когда почтовый ящик таинственно посмотрел на меня. Далее шел провал. И вот, сидя за письменным столом, уже держал конверт в левой руке, а ножницы – в правой. Разрезал бумагу. Внутри оказалась фотография. Старая. Черно-белая. Изображение нечеткое. Углы снимка погнуты. Видны легкие морщинки на бумаге. Людей на фото я не узнал. Их было двое. Молодые мужчина и женщина смотрят в камеру. Он – худощавый, темноволосый, с усами. Она – ниже его ростом, что-то южное и терпкое во внешности. Я еще раз всмотрелся. Нет, никогда не видел их раньше, но что-то знакомое почудилось.

Молодая пара снялась, похоже, в саду. Может, все-таки я знаю этот сад? Нет. И букет на руках у девушки лежал ласковым ребенком. Жаль, нельзя рассмотреть цветы. Они не совсем в фокусе. Но почему стало не по себе? Словно коснулся чужого воспоминания, но отклик родного отпечатался в сознании. Пугающая какофония ощущений нахлынула, и ничего нельзя разобрать. Чужая фотография. Чужой мир, но он взбаламутил чувства.

На обратной стороне снимка была надпись: «Нина и Сергей».

Я решил, что снимок пришел не по адресу. Хотя, стоп. Почему не по адресу? Перечитал надписи на конверте. Нет, все верно. Мой адрес. Я задумался. Возможно, тем, кто жили до нас здесь, и предназначался конверт? Могла возникнуть неразбериха, письмо задержалось – и снимок оказался в моих руках. Так? Нет, не клеилось. «Ладно, – успокоил я себя, – поделюсь с Ниной».

2

Мы сидели за кухонным столом. Я рассказал жене о странном конверте. Нина вначале не проявила интереса, но затем попросила показать его. Я принес конверт и снимок.

– Два совпадения, – произнесла она, рассмотрев их.

– Какие два? – удивился я.

– Ну, вот. Город, район, улица, дом и квартира – все сходится. А еще зовут их Нина и Сергей. Или ты не смотрел на обратной стороне?

Иногда со мной такое бывает. Переклинивает, и не вижу очевидного. Молодую пару на фотографии звали так же, как и нас.

– Это же не мы, но… – Тут я увидел все в другом свете. – Но они очень похожи на нас.

– Плохой снимок, поэтому трудно судить. Но уверена, это не я, – без колебаний ответила Нина.

– Откуда такая уверенность?

– А ты подумай. – Она вернула фотографию.

Я впился глазами в молодую девушку. Она похожа на Нину, но… И тут меня осенило. Да, время идет, а мы забываем самые простые вещи. Девушка на снимке держит большой букет тюльпанов. Наконец-то я рассмотрел эти злополучные цветы. Конечно, тюльпаны. Это ж очевидно. А Нина не любит их. Я улыбнулся, догадавшись, что стал жертвой невероятных совпадений.

Отнеся фото и конверт на место, я еще раз бросил взгляд на изображение и удивился тому, что чужие люди вызвали, нет, не симпатию, а чувство близости. Словно когда-то эта молодая пара была в моей жизни.

На периферии воспоминаний лежал кусок целлулоидной пленки с запечатленным кадром. Сначала это негатив. Но я бережно взял пленку, вставил в фотоувеличитель, отпечатал момент жизни на бумаге, и, спустя минуты, передо мной лежит снимок. Удивительные чувства. Невероятно, но показалось на мгновение, будто сам напечатал его.

Я положил фотографию в конверт и убрал в стол.

3

Так получилось, что на следующий день мне пришлось раньше уйти с предприятия. Домой не хотелось. Нина еще работала. Я, никуда не спеша, шел, ловя себя на мысли, что в моей комнате есть письменный стол, в котором лежит конверт и фотография, а меня так и тянет открыть правый ящик, вынуть снимок и глядеть на него до бесконечности. И в тоже время я боялся всматриваться в слегка размытые фигуры молодого человека и девушки, будто еще секунда пристального вглядывания и ты навсегда растворишься там.

По пути был кинотеатр. Я решил отвлечься – сходить на фильм. Сегодня крутили веселую фантастическую комедию о подростках, которые, получив сигнал из прошлого, пытались предотвратить страшное ДТП в новогоднюю ночь. Наблюдая за сюжетом, я поймал себя на странном ощущении. Откуда взялось оно, не знаю, но ощущение точно весенняя вода вскрыла лед, затопив сознание. Нет, не мысли о фотографии завладели мной, а клубок невероятных эмоций. Пугающих и настораживающих. Будто ты проснулся и видишь сквозь сон. Ты осознаешь реальность объективного мира, но не воспринимаешь его полностью, будто скользишь по поверхности. И я понял, это случалось не раз. Когда ехал в автобусе, смотря в окно, как убегают улицы, когда шел пешком на работу, даже когда выходил из квартиры и оглядывался на только что закрытую дверь, попадал в паутину туманных ощущений. Как будто существовал еще один слой реальности. Невидимый. Он застыл между мной и миром. Есть мир-зазор, который порой тревожит.

Фильм кончился. Выйдя из кинотеатра, я направился домой. Достал сотовый и набрал знакомый номер.

– Алло, – бесцветно ответили на том конце.

– Привет, Антох.

– А, Серый? Ты ли это?

– Вернее некуда.

– Слушай, хорошо, что ты позвонил. Не поверишь, приятно слышать твой голос. Хоть мы и недавно виделись, но…

– Не подмазывайся.

– А что? Я ничего.

– Короче, есть один вопрос. Ты такие штуки любишь. С подковыркой.

И я рассказал о фотографии и об ощущениях. Вот так, просто взял и выложил. Слил недавно накопившееся напряжение.

На том конце озадачено замолчали.

– Антох?

– Да, я тут. Понимаешь, я философией увлекаюсь, даже чересчур, не спорю. Люблю мозги канифолить, но тут психология. Если честно, ты меня напугал. Я в тупике. Говоря же коротко, в двух словах, то мы имеем сон наоборот.

– Чего?!

– Ну, вот видишь. Я же не шарю в этом.

– Короче, Склифосовский.

– Хм, – рассеянно выдохнул Антон. – На той фотографии ты и твоя жена. Не перебивай. Как оказался снимок в почтовом ящике? Его там и не было. Просто ты нашел его в столе, а сознание сыграло с тобой шутку. Если так можно выразиться. Оно подменило воспоминание, отстранило его от тебя, превратив в подобие сна. Реальность, облаченная в одежды смутных видений. А чтобы еще понятней стало, ответь себе на вопрос: почему ты воспринимаешь людей на фотке как чужих? С другой стороны, тебе они кажутся знакомыми. Почему? Ответ: бегство от прошлого. А вот что было в прошлом, ты должен вспомнить сам.

– А тюльпаны?

– Серег, ты… – Я насторожился. Голос Антона дрогнул неуверенностью, и в последнем слове прозвучала нота испуга.

– Да? – тихо сказал я в трубку.

– Всё прячется в прошлом.

– Мне не нравится, как ты разъясняешь. Чувствую себя учеником, который ничего не понимает в предмете. Ты больше намудрил, чем внес ясности. И еще. Мое отстраненное переживание реальности…

– Кризис среднего возраста. Экзистенция.

– Вот опять увиливаешь. Не можешь прямо сказать, что в моем прошлом, ведь ты его хорошо знаешь.

– Серег, давай закроем тему.

– Давай, – разочаровано произнес я.

Мы попрощались.

Экзистенция! Какая к черту… Минутку.

Я вспомнил, что он определял экзистенцию, как… Осколки прошлого собрались в осмысленную картину. Антон нарисовал странный образ. Экзистенция – это сфера. Мыльный пузырь. Условно. И вот, на его поверхности возникает вздутие. Маленький пупырышек. Это и есть наш мир. А затем он исчезает – становится частью пузыря, но появляется в другом месте. И так до бесконечности. Миллиарды раз. Этих бугорков много. То тут, то там. Наподобие пульсаций. Выходило, что мы всего лишь озноб экзистенции, мимолетное торжество разума в море неопределенности, тонкая пленка стабильности над океаном хаоса. Мы – мир, который растворяется через мгновение. Антон любит пудрить мозги.

Я пришел домой ни с чем. В полной прострации. Воспоминание об интеллектуальных завихрениях друга легло мертвым грузом. Лучше бы я его не спрашивал.

4

Вечером заглянул сын, рассказывал о своей жизни с Кристиной. Я и Нина его в основном слушали. Улыбались. А он говорил с юмором.

Он счастлив. Хотелось бы так думать. Я забылся в семейном кругу. Фотография и экзистенция отошли на второй план, растворились. Всё в минувшем дне оказалось нереальным и надуманным. Только сейчас, в этот вечер на кухне текла настоящая жизнь, прорисовываясь в неспешных беседах, в решениях обычных проблем, в словах, брошенных случайно, но таких необходимых.

Сын задержался. Он уехал поздно. Уже стемнело, и мы легли спать. Дремля, я услышал, как мой телефон одиноко прогудел – SMS от Антона. На экране светилось только одно слово: «Экзистенция». «Философ хренов», – беззлобно выругался я и удалил послание.

Ночью приснилась фотография. Сидя за столом, я разрезал конверт. Все, как наяву, только молодые люди ожили на снимке. Я заметил, что легкий ветерок играет волосами девушки, мужчина смущенно смотрит на меня. Наверно, он готов убежать из этого сада, но время навечно пригвоздило его. Ему придется всегда стоять рядом с девушкой, которая держит в руках букет. И тут изображение, такое реальное и подвижное, застыло и распалось на множество частей. Краем сознания я понял, это были пожухлые лепестки тюльпанов.

5

Утром Нина ушла раньше, а я сел за стол и вынул фотографию с конвертом. Внимательно рассматривая, ждал, что снимок превратится в тысячи увядших лепестков и от странного послания не останется и следа. Опять всплыло ощущение нереальности происходящего. «Экзистенция», – хмыкнул я, вспомнив вчерашнее SMS.

Антон непроизвольно вторгся в сознание. В голове воскресло минувшее. Когда-то друг разглагольствовал о времени: «Знаешь, Сальвадор Дали написал картину „Ласточкин хвост“. Ему задали вопрос: „А что в ней?“ „О, – ответил художник, – это очень важная вещь – хвост. Он – символ ускользающего времени“. Конечно, старика Дали можно понять. Силы на исходе, мысли уже не так резвы. Но почему именно хвост ласточки? С чего вдруг? А художник просто цеплялся за прошлое. Память кусала. Постарел, значит, Сальвадор».

Я отогнал воспоминание. Вернув фотографию в конверт, подумал: «А если серьезно, что в этом снимке? Почему он привлек внимание? Какая деталь зацепила глаз?» Сознание не улавливало. Я вновь извлек снимок. Посмотрел на него. И тут, будто плотину прорвало. Я еще не был готов мириться с посетившей меня мыслью, а она уже стучалась во все уголки мозга, царапалась, скреблась, выла, а я не отвечал, понимая, что деваться некуда. Я сам этого желал: разрешить загадку, и, наконец, прошлое воскресло, затрепетало живым огнем. Пальцы задрожали. Медленно встав, я вышел из квартиры. В левой руке сжал снимок и конверт.

Ласточкин хвост…

Экзистенция…

Я лишь на мгновение обманулся, когда Антон говорил о ней. Может, действительно, в одном из параллельных миров, или вне их, обитает первородный хаос, а мы лишь тонкая пленка стабильности на его поверхности. Неважно. Дело в другом. Прошлое исчезает. Стирается из памяти. И как я мог забыть о нем? Да, меня осенило. Тюльпаны. Конечно, они. Цветы, которые я рассмотрел не сразу, вот важная деталь. И эта моя фотография. Я случайно ее нашел в столе. И историю с конвертом я выдумал. Зачем? Логических объяснений не было. И почему Нина ничего не сказала? Испугалась? Не хотела расстраивать меня? Или тоже бежала от прошлого? Как и я пряталась от него, насколько хватало сил, пока разум не споткнулся о букет тюльпанов.

Стало тяжело дышать. Голова закружилась.

Я остановился перед мусорным баком. Посмотрел на конверт. Пробежал его глазами и выбросил. Пришла очередь фотографии. Я глянул на снимок. Молодой человек и девушка смотрят в объектив. Это я с Ниной, только моложе. Изображение нечеткое. Наверно, таким и представляется прошлое: размытым и неясным. Она держит букет тюльпанов. Наш первый сын погиб под колесами грузовика. Мне тяжело вспоминать об этом. Ласточкин хвост царапнул душу. Сын катался с приятелем на велосипеде. Они попали под грузовик. Как? Деталей не помню – стерлись. Приятель ничего – выкарабкался, а сын умер. На похоронах оказалось много красных тюльпанов. Почему они? Не знаю. Все как в тумане. Но с тех пор Нина не любит эти цветы.

Я перевел дыхание. Стало легче.

Человеку свойственно забывать. Даже самые трагические вещи постепенно меркнут со временем. Но почему я пытался воскресить прошлое? Воскресить сына? Но его не вернешь. Теперь, надеюсь, победил минувшее. Больше я к нему не вернусь.