Читать книгу Техника безопасности. Серия рассказов - Евгений Пивоваров - Страница 4

Вечером во дворе, окружённом с четырёх сторон пятиэтажными домами, в уголке под деревом, за детской площадкой с качелями и горкой, за столиком играли в шашки приятели Антона: Максим, тридцати пяти лет, Андрей и Алексей – по тридцать годов, и Федя, сорока лет. Перед ними дымилась жаром овощная запеканка в широкой тарелке: приятели брали с неё куски и откушивали, раздумывая над следующим ходом. Поодаль на лавочках сидели несколько пенсионеров и пенсионерок, дети «вжикали» по площадке и катались с горки, взрослые в тени деревьев обсуждали события недели.

Антон вышел из подъезда и, узрев двор, устремился к приятелям:

– Трескаете, да? А почему меня не позовёте?

– До четвёртого этажа гулять? – возмутился Максим. – Сам, что не подгребаешь?

– И позвонить не можете?

– У тебя другой оператор сотовой связи – разоришься звонить, – Алексей сцапал с тарелки последнюю порцию запеканки и, отщипнув три грамма, протянул отрез Антону. – Твой кусок. Попробуй. Ксения Павловна постаралась.

Алексей, засунув за щёку крошку, кусок держал подле Антона в руке. Антон чуть не задохнулся и не треснул:

– Таким… значит… да? Тогда я тоже напеку запеканок!

– Это, пожалуйста, это кстати, – молвил Федя.

– В самую точку, да? – уточнил Антон.

Он выкрикнул людям:

– В воскресенье все приходите во двор на запеканку!

Народ обернулся, приятели за столиком потёрли ладони, широко лыбясь. Им Антон добавил:

– Кроме вас.

С лиц приятелей мгновенно послетали улыбки, и они укисли. Отдыхавшим у деревьев кулинар озвучил:

– В час дня!

Из толпы людей чей-то мужской голос пальнул:

– А ты разряд в ресторане получил? Какой?… Что?… Не слышим. Гаркает!

Антон направился в дом.

В зале Катя гладила бельё на доске: её ещё ждала мятая кипа. Антон вошёл в комнату:

– Катя, сделай запеканку и компот в воскресенье.

– Я другое меню составила на выходные.

– Мы угостим всех во дворе, – Антон крутнулся к окну и скорчил рожицу. – Бел-л-бел-л-л-л!

– Ну! Мою стряпню обсуждать начнут, сравнивать.

– Пусть! Ты вкусно готовишь.

– Во дворе сыщутся ворчуньи – всё вывернут.

– Ничего не…

Катя выключила утюг и передала его Антону:

– Налей воды.

Антон в ванной зацедил воду в утюг из стеклянной бутылки, что-то соображая и тихо гудя. Он хитро прищурился:

– Съездим за город, посмотрим, польём овощи… тыквы.

Выражение лица Антона ещё «схитрилось».

По утренней прохладе на садовом участке Антон черпал ковшиком воду из бочки в лейку перед дощатым домиком – в длину и ширину три метра, в высоту – четыре, с острой крышей и балкончиком, с окошком и дверью за ступенькой, да навесиком от дождя над входом.

Антон потащил лейку к грядке с овощами. Стас и Таня резвились в догонялки у заборчика из штакетника. Катя на столе под деревцем вынула магазинные продукты из сумок.

Антон чуть смочил три тыквы, размером с три баскетбольных мяча каждая, затем бросив лейку и сорвав самую крупную, понёс Кате. Антон быстро возвратился и «дотяжил» вторую. Катя помедлила с разбором сумок и понаблюдала за Антоном. Тот приволок третью тыкву на клеёнку в квадратик.

– Что ты понаставил их?

– Созрели.

– Убери… вон туда, – Катя показала на траву у деревца.

Антон переклал тыквы и ушагал к Стасу и Тане:

– Что на обед есть хотите?

– Варенье, – известила Таня.

– Сочни с творогом и повидлом, – проговорил Стас.

– А мама мясо собралась варить.

Стас нехотя вытянул:

– Мя-со…

– С жиром? – осведомилась Таня.

– Вот с такими слоями, – Антон отмерил пальцами толщу жира в три сантиметра.

Стас и Таня дружно нахмурились и слепили плаксивые лица. Антон шепнул:

– Скажите маме, чтобы она вам тыквенную запекан…

– Мама!

Стас, и за ним Таня, побежали к Кате.

– Мама! Мама!

Стас и Таня подняли топот, а Антон, прохаживаясь вдоль заборчика, приладил покосившуюся штакетину.

Стас и Таня возле Кати – она за столом чистила картошку в тарелку с водой; у края на электрической плитке в кастрюле уже бурлило три литра.

– Мама, сделай запеканку, – попросил Стас.

– Вы запеканкой не насытитесь.

– Мама, сделай запеканку из тыквы, – повторила Таня.

Катя озадаченно поглядела на Таню.

Антон замер у забора, прислушиваясь и взирая в сторону.

– Если разрежу, – пообещала Катя.

Хор голосов Стаса и Тани прозвончил:

– Мама, сделай запекан…

Катя громко велела:

– Тогда папа пусть тыкву шинкует. Я уже суп сварю.

Катя с укором посмотрела на Антона. Тот довольный пошёл к столу. Стас и Таня ринулись ему навстречу:

– Папа, шин… тыкву!

Стас и Таня со смехом заиграли у заборчика.

В тени деревца Антон облил тыкву водой из ведра и, вытерев рукавом, положил на стол.

– Погоди, – запретила Катя.

Антон взял нож.

– Не занимай весь стол!

– Чтобы к супу, – пояснил Антон.

– Принеси духовку.

Антон удалился в домик, а Катя убрала тыкву под деревце и «прикатила» на середину стола кочан капусты и свеклу.

Антон отыскал компактную электрическую духовку и, распутав провода на столе, двинулся обратно в домик.

Растениевод появился на балкончике и уселся на стул: он улыбнулся солнцу и, развернув креслице боком, закинул ноги на перила с торца.

Антон мурлыкал песенку. С балкончика он увидел, как Катя во дворе нарезала картофель и ссыпала с доски в воду, кипевшую в кастрюле. Антон прекратил веселье и затих, прикрыв глаза.

Катя с трудом вздынула тяжёлую тыкву и водрузила на деревянную плиту так, что она затряслась, отчего брякнула посуда.

Антон разомкнул веки – с очами во двор:

– Ну-у… без суфлежа.

Он отклеился от стульчика к деревцу.

– Сейчас всё сделаем! Тыковку ножиком пополам разрезаем, – Антон намерился накромсать овощ.

– Стой! – Катя поставила эмалированный таз на квадратики. – Клади.

Антон поместил тыкву в таз, и Катя ополоснула её водой из ковшика.

– Чистенька, – Антон выловил тыкву.

Но Катя сжала его руки и «отвела» тыкву в посудину: она намылила овощ и, вымыв щеточкой, освежила из ковша. Антон схапал тыкву и настроился «нарубить» тесаком, когда Катя вцепилась в орудие:

– Помой руки и ничего не трогай перед готовкой.

Антон подошёл к умывальнику, прибитому к трём вертикально приколоченным доскам, и к баку с водой на тумбочке, крышку которого увенчали литровой кружкой рядом с полотенцем на крючке. Антон намочил кисти в умывальнике – вода закончилась. Антон взял кружку в правую руку, левой вздёрнув крышку бака, зачерпнул воды: он положил крышку и налил в умывальник. Затем – ещё две кружки.

Антон отмыл руки и вытер полотенцем: шеф-повар шагнул к столу, как вдруг спохватился. Он вернулся и, заглянув в умывальник, плеснул в него воды. Антон стукнул кружкой по крышке и метнулся к столу, но узрев ладони, кашевар снова вымыл руки. Антон подступил к столу и… опять подлетел к бачку: за кружку и крышку руками – он наполнил умывальник. Распределив предметы, Антон ускорился к столу, на ходу смотря на руки:

– У-у-у.

Катя следила за Антоном: тот нервно протопал к умывальнику и резко «очистил» пальцы. Антон подрулил немного к столу, да ещё раз – к умывальнику: он сорвал крышку с бачка и добавил воды. Антон, погнав к столу, увидел кисти:

– А-а-а-а!

Антон занёс ногу к умывальнику. Катя сдавила доску для разделки овощей и шарахнула Антона по голове. Тот начал падать, и Катя, поймав его под руки, усадила в креслице у стола. Она дала в руки Антону тёрку и кусок тыквы – та, уже порезанная, пахла на клеёнке. Антон медленно заболтал головой по сторонам, ничего не понимая, и глядя в бок, механически зашинковал тыкву на стол. Катя торопливо подсунула ему под руки тарелку:

– Ты себе руки поранишь!

Катя повернула голову Антона к тёрке, и он продолжил работу, отсутствуя сознанием. Катя хлопнула в ладоши перед лицом Антона – тот «поехал» боком вниз, всё натирая тыкву.

– Антон!

Катя чуть не содрала ногтями шкуру на шее мужа и крикнула в ухо:

– Антон!

Он заторможено поднял голову. Катя указала на тёрку, и Антон, переплывя взором на неё, пришёл в себя и осмысленно «застрогал».

Стас и Таня запускали бумажные самолётики на лужайке.

Антон нетерпеливо ёрзал на стуле около духовки. Катя сняла с раскалённой плиты на стол кастрюлю с кипевшим компотом под сдвинутой крышкой и вынула из духовки противень с запеканкой; потом – ещё один. Антон улыбнулся и зашевелил пальцами. Катя позвала Стаса и Таню:

– За стол!

Антон достал мобильный телефон и «захрясал» кнопками. Прибежали Стас и Таня – на садовые стульчики.

– Подъезжай, – промолвил Антон в сотовый.

У забора Егор застопорил автофургон, и Антон накинул полотенце на один противень с запеканкой.

– Что это? – поинтересовалась Катя.

– Вы ешьте, ешьте, – Антон налил поварёшкой компот в глиняный кувшин.

– Что такое? Тебя спрашиваю?

– Кушайте. Я потом. Можете не оставлять, – Антон поддел противень с запеканкой и полотенцем.

– Куда?

Антон взял в руку кувшин и с противнем убыстрился к автофургону.

– Антон, вернись! – Катя помчалась за Антоном.

Егор отворил дверцы фургона, и Антон запрыгнул в кузов. Егор запер авто на замок и уже прокручивал ключ зажигания в кабине. Катя приблизилась к фургону и поднесла губы к дверце:

– Выходи немедленно!

Тишина в кузове.

– Поставь запеканку на стол!

Егор оживил мотор, и Катя ударила кулачком в дверцу:

– Я тебе впредь ничего не приготовлю!

Егор тронул фургон и скрылся за домом.

Антон на ходу посередине кузова шатался вместе с автомобилем, противнем и кувшином в руках. У передней стенки в углу качалась капроновая канистра с маслом возле колёсного диска. Фургон подбросило на кочке, и Антон с трудом удержался на ногах, постаравшись не уронить запеканку и компот.

Егор управлял автомобилем по садовой дороге: он лихо вертел баранку к поляне с пятью деревьями.

Антон с противнем и кувшином в руках клонился к левому борту. Он попытался устоять с едой, но отлетев к стенке, ударился плечом: запеканка чуть не съехала с противня, а порция компота выплеснулась из кувшина – тут Антон утихомирил пищу. Он замял предплечьем с кувшином высунувшийся край запеканки на противень и, прицелившись в подвижном фургоне и прострелив к колёсному диску, сел на него.

Егор вёл автофургон вдоль поляны. Прогазовав на шоссе – вправо к городу, видневшемуся на холме, он прибавил ещё.

На обочине дневного горячего асфальта у крупного и высокого – по плечо – репейника с острыми тёмными колючками, росшими из пурпурных шариков – корзинок, и «окладистыми» листьями с «прожилками» на солнце прожаривался автомобиль дорожного патруля и рядом с ним – полицейский Подорожников, двадцати пяти лет с жезлом в руке; за рулём «таял» полицейский Трудягин, тридцати пяти лет. Где-то в белых и жёлтых пахучих цветках сладко жужжали пчёлы, и полицейские вспоминали детство в лесу и деревне: они хотели плюхнуться в речку и побарахтаться в прозрачной остужающей воде; а потом сорванцы наверняка вознамерились бы побегать по траве за тяжёлыми шмелями и от них.

К патрульным подъезжал Егор на фургоне, возвращая их к службе, и Подорожников скомандовал жезлом остановиться, что водитель и исполнил – на обочине.

Егор суетливо отогнул солнцезащитный козырёк и взял путевой лист:

– Что машешь?

В ветровое стекло он наблюдал за тем, как полицейский шёл к фургону. Егор вынул из кармана рубахи пластиковую карточку с фотографией, вместо бумажных «корочек», вручённых семнадцать лет назад по результатам учёбы в автошколе и экзаменам, и толкнул дверцу.

– Добрый день! Лейтенант Подорожников. Ваше удостоверение, путевой лист.

– Здрасьте!

Егор протянул документы, и Подорожников просмотрел их.

– Страховой полис.

– Лек… кек, – решил не высказываться громко Егор. Он выбрался из кабины и принялся долго рыться за спинкой сидушки.

– Нет полиса? – проявил догадливость Подорожников.

– Да здесь он, – Егор шумно копался за креслом.

– Так, нет полиса?

– Да есть полис! – Егор выдернул и выбросил сидушку на середину дороги.

– Осторожнее!

Егор провозился пять минут. Затем быстро заискал у стенки кабины:

– Пригорелый!

Подорожников принёс с шоссе кресло к фургону. Егор выкинул к сидушке моток использованных ремней для привода шкивов двигателя, за ним – куртку от спецовки: у той из кармана вывалился солидный гаечный ключ. Егор нашёл смятый лист бумаги в мультифоре:

– Вот!

Егор распрямил документ и передал Подорожникову. Тот прочёл его:

– Полис не просроченный… Куда едете, что везёте?

– В город, в гараж. Пустой. Я поехал! Выходной сегодня, – Егор приспособил кресло к месту.

– Откройте фургон.

Подорожников побрёл к дверцам сзади фургона. Егор пробормотал:

– Ну, что ты лазишь?

И громко проглаголил:

– Да я ключи в гараже оставил.

– Вы замок не навесили. Откройте!

Егор неохотно дотопал до дверей и поглядел на полицейского:

– Бумаги можно складывать?

Егор аккуратно, коротко потыкал согнутым пальцем в район документов. Подорожников поднял рукоятку от поворотных упоров на дверце фургона – поближе к Егору – и отшагнул лицом к нему. Водитель надул губы и тягостно распахнул лёгкие «шторки».

В углу фургона на колёсном диске отдыхал сжатый в эмоциях Антон с противнем и кувшином в руках. Он приветливо «расширился» в улыбке.

Подорожников прокурорским тоном осведомился у Егора:

– Почему человек в кузове?

– Это сопровождающий груз. Ему позволяется.

– Какой груз?

– Для сохранности – у него в руках, – втолковал Егор.

– Кроме того, для сопровождающего кузов должен быть оборудован специальными сиденьями.

– Это бортовой, а про фургон в ПДД ничего не сказано.

Подорожников вытащил протокол из папки.

– Водитель во время движения обязан контролировать крепление и состояние груза. А здесь он вместе с сопровождающим на борта налип. Как там ваша фамилия?

Полицейский прищурился в удостоверение Егора:

– Пройдёмте в машину!

Егор помрачнел. Подорожников заступал к патрульному автомобилю.

Егор выкрикнул:

– Вы обедали?

По шоссе от полицейских отъезжали Егор за «бубликом» фургона и огорчённый Антон – в кабине с пустым противнем и кувшином.

Подорожников чавкал нежной запеканкой, держа кусок в руке и запивая компотом из стакана возле капота автомобиля, превращённого в стол: на разостланных бланках протоколов лежала запеканка, в стеклянном бутыле разогревался ещё не остывший золотившийся в лучах светила напиток.