Читать книгу Гипсовый пионер с отбитым горном - Евгений Плотников - Страница 3

На одном из этапов своего развития, человечество обзавелось такой формой общежития, как государство. Так получилось, что основной движущей силой в развитии человеческого общества являются системы вооружения и умение их применять. Соответственно по наличию передовых систем вооружения подразделяются и государства: они могут быть большие и малые, великие и развивающиеся, влияющие на мировой порядок и просто существующие.

Справедливости ради стоит отметить, что у данной теории найдется немало возражений, опровергающих значительное влияние военной составляющей на развитие человеческого общества. Однако те племена, которые только собирали цветы и делали гербарий, либо ассимилировались другими народами, либо уничтожались. Разумеется, что на статус государства оказывает влияние также культурный и образовательный уровень населения, местоположение страны, природно-климатические условия и ряд других факторов. Сразу хочу оговориться, что в дальнейшем не будут приводиться альтернативные точки зрения, а будет использоваться трактовка либо официальная, либо показавшаяся мне наиболее оптимальной и выражающая мое личное мнение.

Основной движущей силой в развитии человеческого общества являются системы вооружения и умение их применять.

Немаловажное значение имеет также то, что современными системами вооружения необходимо не только обладать, а еще и самим их производить. После образования Союза Советских Социалистических Республик на большей части бывшей Российской империи, правительство СССР поставило задачу по строительству собственных самолетов, а чтобы самолет еще и летал, а не был просто игрушкой, ему необходим «пламенный мотор», его «сердце». Таким образом, было принято решение построить один из заводов по производству авиационных моторов в городе с названием Пермь.

Когда я жил на Дальнем Востоке, будучи уроженцем Перми, между мной и выходцами из других регионов страны нередко возникал такой диалог:

– Ты ведь из Пензы?

– Нет, из Перми.

– А какая разница?

Действительно, что это за слово такое непонятное – Пермь? Откуда оно взялось, что означает? Иван Семенов и Дмитрий Ермаков в своей статье «Откуда произошли коми-пермяки?» отметили, что до прихода русских на территориях, расположенных на крайнем северо-востоке Европы, западнее ее естественной границы с Азией – Уральских гор (Северного, Приполярного, Полярного и Среднего Урала), проживали народы, принадлежащие к пермской подгруппе финской группы финно-угорской ветви уральской языковой семьи. То есть они являются так называемыми пермскими финнами, к которым относят коми-пермяков, коми-зырян и удмуртов. Эти народы соседствовали с западными финнами (вепсами и карелами) и поволжскими финнами (мордвой и марийцами). Именно с ними и связано название Пермь – с языка вепсов «Перя-Маа» означает «дальняя земля».

Значение слова «Пермь» как «Перя-Маа» – «дальняя земля» – предложено русским и советским ученым-лингвистом, финно-угроведом, профессором, доктором наук, Дмитрием Владимировичем Бубрихом. Альтернативную версию происхождения слова «Пермь» выдвинул другой ученый, доктор географических наук, родившийся в семье коми крестьянина, Николай Иванович Шишкин. По мнению Н. И. Шишкина, в древности на уральских землях жили два племени: «перь» и «емь»; от названия этих племен и произошло слово «Пермь». Однако данную трактовку, в отличие от точки зрения Д. В. Бубриха, большинство ученых отвергло.

Существует точка зрения, что предки пермских финнов пришли на север России из района впадения в реку Волгу рек Оки и Камы в I тысячелетии до нашей эры. Примерно в это же время пошло разделение их на две большие этнические группы, из которых сформировались пра-коми и удмурты. В свою очередь пра-коми предположительно в последней четверти I тысячелетия до нашей эры распались на пермяков и зырян. Забегая немного вперед, стоит отметить, что от пермяков в период где-то между XIV и XV веками обособилась еще одна группа – язьвинцы (название происходит от реки Язьва, левого притока Вишеры, впадающей в Каму).

Чем привлекала русских людей территория менее благоприятная для земледелия, чем исконно русские земли? По мнению историка Павла Корчагина, в центральной части России нет ни золотых приисков, ни серебряных рудников, а значит, нет монетных металлов, чтобы поддерживать денежную систему и обеспечивать экономическое развитие страны. Единственным способом приобрести эти металлы в то время была внешняя торговля таким стратегическим товаром, как пушнина. Через 50 лет после освоения территории пушнина в промышленном масштабе исчерпывалась, и «колонизаторы» шли дальше.

Надо сказать, что коми на момент прихода в их владения русских не имели своей государственности; они позже подошли к моменту образования такого института власти. Процесс разложения общинного строя был практически завершен, имелись все основные признаки государства. Оставалось лишь завершить процесс, но это никак не входило в интересы государства Российского. Большой стране нужны были новые земли и природные ресурсы.

Первое упоминание о появлении русских в местах Пермской земли относится к XI веку. Это были выходцы из Новгородской Руси. Сначала новгородцы пришли на территорию расселения коми-зырян, находящуюся в долинах рек Печора и Вычегда; на более южные территории бассейна верхнего и среднего течения реки Камы, в места проживания коми-пермяков, новгородцы проникли достаточно поздно.

Говорить о полномасштабной экспансии Новгородской Руси на территории проживания народа коми можно лишь отчасти. Освоение данных земель носило своеобразный характер. Новгородская колонизация не являлась колонизацией в полном смысле – они не строили городов и крепостей; такой процесс, говоря современным языком, напоминал вахтовый метод: приходили, занимались освоением природных ресурсов и уходили. Собственно освоения территории не было.

А вот из Московской Руси приходили с весьма развитой по тем временам системой земледелия; свойственная русским людям черта – «помочь» другим народам – привела к тому, что коми многому у них научились. На бытовом, земледельческом уровне коми и русские жили вполне дружно. Но если заимствуешь систему земледелия, то заимствуешь и земледельческий календарь, который у русских был привязан к святцам, следовательно, вместе с аграрным календарем и множеством бытовых вещей коми усваивали и православную религию.

Когда русское население становилось более-менее массовым, появлялись княжьи управляющие – тиуны, всех переписывали и облагали налогом. Модель проста: сначала шли крестьяне, а уже за ними – государство. Поэтому в историческом соревновании с Москвой Новгород и проиграл. Действительно, одни идут на новые земли жить, другие – делать «бизнес».

Официально в состав Московского государства Пермские земли были включены, по одной из версий, в середине XV века, в 1451 году. Новгородцы же окончательно отказались от претензий на эти территории после Шелонской битвы, когда их войска были наголову разбиты московскими ратями. Битва произошла 14 июля 1471 года на левом берегу реки Шелони (в начале XXI века – территория Новгородской области) в ходе московско-новгородской войны. Конфликт был вызван антимосковской политикой и нарушением условий Яжелбицкого договора от 1456 года новгородским боярским правительством (договор, заключенный в деревне Яжелбицы между Московским княжеством и Новгородской республикой, провозглашал объединение двух государственных образований).

Исход Шелонской битвы предопределил ликвидацию политической независимости Новгородской феодальной республики. После этого сражения, утверждает П. Корчагин, Пермь была официально включена в состав Московского государства. Таким образом, Россия расширялась, разрасталась, обогащалась другими народами и культурами, выходила на новый уровень геополитики.

Что касается зарождения города Перми, то оно началось на месте Егошихинского (Ягошихинского) медеплавильного завода и заводского поселка при впадении реки Егошихи в Каму. Завод был основан 15 мая 1723 года в соответствии с указом императора Петра I российским государственным деятелем и ученым Василием Никитичем Татищевым и построен благодаря усилиям организатора уральской промышленности Вилима Ивановича Геннина (Георг Вильгельм де Геннин).

20 марта 1720 года по приказу Петра I капитан-поручик артиллерии Василий Никитич Татищев, управляющий Уральскими казенными заводами, отправился в Сибирскую губернию для постройки заводов по выплавке меди и серебра. Он выбрал для постройки медеплавильного завода место около деревни Егошихи, отличавшееся наличием медной руды и удобным расположением для вывоза продукции. В 1721 году Татищев был отозван, а его преемником назначен генерал-майор артиллерии Георг Вильгельм де Геннин (Georg Wilhelm de Hennin). Де Геннин одобрил проект Татищева и в 1722 году распорядился о подготовке к строительству завода.

Указом императрицы Екатерины II 29 октября 1781 года поселку при Егошихинском заводе было присвоено имя «Пермь» и статус губернского города (стал административным центром Пермского наместничества, а с 1796 года – Пермской губернии). Первым городским головой тогда же стал купец Михаил Абрамович Попов. 29 октября 1787 года приступил к работе впервые избранный жителями города Перми представительный орган городской власти – Пермская городская Дума.

Интересно заметить, что жители Пермского Прикамья название города «Пермь» произносят иначе, чем того требует орфографическое написание; в их произношении название города звучит как «Перьм». Дело в том, что в языках коренных народов данного региона – коми-пермяков, коми-зырян и коми-язьвинцев нет твердого звука «р», такой звук всегда произносится как мягкий – «рь». Кроме того, коми усиливают эту мягкость еще сильнее звуком «е» или другими смягчающими звуками – «Перем», «Перим», «Перым». Подобное звучание при произнесении названия города можно было встретить среди жителей Коми-Пермяцкого округа (административно-территориальное образование в составе Пермского края), а на языке коми-пермяков название их административно-территориальной единицы так и звучит – Перем Коми кытш. Пришлое русское население впоследствии просто переняло манеру произношения мягкого звука «р» в слове «Пермь». К слову говоря, мягкое звучание буквы «р» можно было встретить не только в слове «Пермь», но и в других словах, например «четверг» произносился как «четверьг».

Как символ обладания прав самоуправления у города Перми появился герб, утвержденный указом императрицы Екатерины II 17 июля 1783 года. Концепция герба, его смысловая нагрузка, осталась без изменения еще со времен Ивана Грозного и впервые появилась на «Печати Пермской», элементе Большой Государственной Печати. Стоит отметить, что концепция герба удачно использовалась и в дальнейшем, как в советский период (с изменениями), так и в последующие годы – в символике города Перми, Пермской области, а затем и Пермского края, образованного 1 декабря 2005 года в результате объединения Пермской области и Коми-Пермяцкого автономного округа.

Знаменитый вопрос: «Почему у свиней нет крыльев?»

Изображенный на гербе идущий медведь олицетворяет коми-пермяцкий народ. Коми-пермяки в силу своих первобытных представлений поклонялись медведю; почитали его за силу и ловкость, за мудрость и смелость, а местные охотники почтительно называли его «Хозяин». Евангелие на спине медведя символизирует обращение народов, населяющих Пермскую землю, в христианскую веру. Во главе гербового щита, над Евангелием, расположен уширенный к концам равносторонний крест. Следует подчеркнуть, что крест появился на гербе позже, когда Иван Грозный, увидев в гербе власть церковную, велел внести изображение креста, символизирующего власть светскую. Кстати, по одной из версий, первоначально крест заменяла корона.

Возвращаясь к теме создания воздушного флота в СССР и строительству промышленных предприятий по производству самолетов, моторов и агрегатов, возникает вопрос: «А почему, собственно, один из заводов по производству авиационных двигателей было решено строить в Перми?» Дело в том, что учитывался промышленный статус города и наличие в нем квалифицированных рабочих. Хотелось бы напомнить, что сам город Пермь появился благодаря медеплавильному заводу, то есть сначала построили завод, а затем вокруг него образовался город.

Здесь необходимо сделать небольшое отступление и пояснить, что в 1736 году по предписаниям императрицы Анны Иоанновны В. Н. Татищевым в районе Перми был основан Мотовилихинский медеплавильный завод. Впоследствии на мощностях этого медеплавильного производства создаются сталепушечный и чугуннопушечный заводы, которые в 1871 году были объединены в Пермские пушечные заводы. Мотовилихинский завод стал первым на Урале заводом, где были установлены мартеновские печи, в 1874 году создан крупнейший в мире молот двойного действия весом 50 тонн. Завод также производил пароходы, паровые машины и котлы, прокатные станы и другие механизмы. В 1888 году Николай Гаврилович Славянов (горный начальник Пермских пушечных заводов с 1891 по 1897 год) изобрел дуговую сварку. Таким образом, Пермь была городом с давними рабочими традициями.

Весной 1931 года на 4-м километре Сибирского тракта, к югу от Перми, на строительной площадке будущего моторного завода начинаются работы по проекту Ленгипроцветмета. Форсированный план индустриализации отводил на строительство завода 18 месяцев. Но сосредоточение всех ресурсов и сил на строительстве и пренебрежение элементарными нуждами рабочих привело к тому, что на стройке не хватало значительного количества рабочей силы. Соответственно не выполнялись и планы – в 1931 году план строительства был выполнен на 73%. К 1 января 1932 года завод построен не был, и отчасти это объясняется многочисленными изменениями проекта. В итоге был утвержден и построен завод с мощностями почти в 10 раз больше, чем предусматривал первоначальный проект.

С марта 1932 года строительство развернулось полным ходом. Поднялись корпуса основных цехов, устанавливается оборудование, ведется подготовка к пуску завода. В ноябре 1932 года завод принят в число действующих предприятий СССР под названием «Завод №19 имени Сталина». В начале 1933 года успешно закончились переговоры с фирмой «Кертис Райт» (США) о покупке лицензии и технической документации мотора воздушного охлаждения «Циклон» (Wright R-1820-F3), ставшего базовой моделью для последующих пермских моторов.

В марте 1934 года директором Пермского моторостроительного завода назначен Иосиф Израилевич Побережский. Хотелось бы уделить внимание некоторым моментам из биографии данного государственного деятеля. И. И. Побережский родился 12 (24) апреля 1897 года, в городе Елизаветград Николаевской губернии (после 2016 года – город Кропивницкий, Украина). Во время гражданской войны он принимал участие в боевых действиях на Туркестанском фронте.

С марта 1932 года строительство моторного завода развернулось полным ходом.

С 1922 года Побережский занимался развитием промышленного потенциала страны – работал в Москве на заводе имени Фрунзе и в Центральном институте авиамашиностроения, затем был направлен на завод имени Павлова в Рыбинск. В 1928 году Иосиф Израилевич окончил Военно-воздушную академию имени Жуковского. За заслуги в становлении молодого пролетарского государства Советское правительство наградило И. И. Побережского двумя орденами Красного Знамени, орденом Красной Звезды и орденом Ленина, а в 1938 году его репрессировали и расстреляли. Через 17 лет, в 1955 году, Иосифа Израилевича Побережского реабилитировали, видимо, поняли, что сделали что-то не то и выразили сожаление – «извини, ошиблись».

Директор завода Побережский был прекрасным организатором и руководителем. Во многом благодаря его стараниям и упорству рождался новый завод. По этой ли причине он был расстрелян или нет – трудно сказать. Стоит отметить, что Побережский до вступления в ВКП (б) в 1920 году состоял в еврейской социал-демократической рабочей партии «Поалей Цион». Участвовал в рабочей оппозиции с ноября 1920 по март 1921 года в Харькове, состоял в троцкистской оппозиции с декабря 1923 по январь 1924 года в Одессе, колебался по вопросам внутрипартийной демократии, голосовал за платформы оппозиции во время дискуссий 1921—1923 годов. Достаточный набор для объявления «врагом народа».

Поиски «вредителей и троцкистов», как отметил Сергей Шевырин в статье «Самолет» – слово пермское», начались на Заводе №19 имени Сталина в 1937 году, собственно, как и во всей стране. Первоначально поиски привели к увольнению с завода около 500 человек – «пролезших на завод диверсантов и шпионов». Причем в официальных документах описана их вина. Например, рабочий Лотенгауз в 1931 году учился в Германии и был знаком с корейцем. У рабочего Сушко в Польше проживали три брата и это обстоятельство, конечно же, со всей очевидностью доказывает, что Сушко является агентом польской разведки. Ну, конечно, если ты дружишь с корейцем, то ты самый настоящий враг.

Репрессии не оставили без внимания также инженерские кадры. Конструкторское бюро почти в полном составе получило по 10 лет исправительно-трудовых лагерей. Причем еще до вынесения приговоров все пермские инженеры-конструкторы были отправлены в различные лагерные «шарашки», где продолжали разрабатывать авиадвигатели. Массовые увольнения и аресты не могли не сказаться на работе завода. План 1938 года завод выполнил на 78% с удорожанием производства на 8,3%. Тогда как в 1936 году план часто перевыполнялся.

* * *

В свои молодые годы Алёша Полуэктов после окончания института несколько лет проработал технологом в одном из цехов завода по производству авиационных двигателей. Алёша был высоким худощавым брюнетом с кудрявыми волосами, а прямой нос на симпатичном смуглом лице ставил его в один ряд чуть ли не с античными героями из древнегреческих мифов. В общем, выглядел Алёша прямо таки импозантным красавцем.

Рабочие будни цеха, где трудился Алёша Полуэктов, мало чем отличались друг от друга. Но однажды наступал такой знаменательный день, когда проводилось мероприятие, являвшееся отнюдь не рядовым событием, скорее всего, ему можно было придать статус торжественного; в один из таких дней в цех для производственных нужд привозили этиловый спирт. Молодой Алёша Полуэктов, только начинавший свою трудовую деятельность, наблюдал подобное мероприятие, которое случилось как раз вскоре после его прихода на завод и запомнилось Алёше на всю жизнь.

Собрало оно чуть ли не половину цеха, включая его руководство. Дело в том, что недостаточно просто доставить спирт в одно из подразделений предприятия, его еще нужно было перелить из привезенной емкости в свою тару. Для решения этой проблемы принесли шланг, опустили один его конец в емкость, осталось дело за малым – надо было создать тягу, для того чтобы продукт начал свое движение к огромному восторгу собравшихся.

Рабочий средних лет по фамилии Собакин согласился на глазах у всех произвести несложное механическое действие; припав к шлангу губами, Собакин начал производить ими всасывающие движения, как будто раскуривал отечественного производства сигарету плохого качества. Затем всасывающие движения плавно перешли в глотательные – все заметили, как заходил кадык у Собакина. Тут же его отделили от шланга, но Собакин все же успел сделать несколько глотков.

– Я не специально, оно само проскочило. Ну, дак… Так получилось, – сделал из себя жертву Собакин.

Его отстранили от работы, но домой отправлять не стали, даже смену ему поставили как пострадавшему на производстве. Довольный Собакин ходил по цеху, имитируя действия мастера, только в отличие от него Собакин был свободен от всякого рода забот.

– Давай быстрей! – подходя к какому-нибудь члену коллектива, говорил улыбающийся Собакин.

– Пошел отсюда, придурок! – отвечали ему, и Собакин отправлялся отвлекать от работы очередного своего коллегу.

На этом торжественное мероприятие не заканчивалась, дальше наступал момент не менее ответственный – это распределение и дегустация полученной жидкости. Сам Алёша, будучи спортсменом и человеком закончившим институт с красным дипломом, спирт к тому времени не пробовал. Отказался он и на этот раз – результат воздействия незнакомого вещества на свой организм был ему не знаком, к тому же, чтобы не возникало соблазнов применять спирт не по назначению, в него вводились добавки, вызывающие слабительный эффект. Самой распространенной добавкой было касторовое масло.

– Нормальный спирт, – объясняли Алёше рабочие, пытавшиеся угостить нового технолога. – Мы так его пьем, и ничего. Да мы уже привыкли. Ну, подумаешь, откроешь лишний раз вон ту дверь, – показывали они пальцем на выкрашенную в синий цвет дверь с нарисованной на ней красной краской буквой «М».

* * *

1 июня 1934 года из американских деталей 9-цилиндрового звездообразного двигателя Райт «Циклон» R-1820 собран первый М-25, поставленный на испытательный стенд, он оповестил город о рождении нового завода. С января 1935 года начался серийный выпуск мотора из отечественных материалов, а в августе моторы завода выдержали Государственное испытание. Первые двигатели собирались из комплектов деталей, поставлявшихся из США. Единственным отличием первых двигателей М-25 от американского аналога было указание размеров в метрической системе. Двигатель постоянно усовершенствовался и все больше удалялся от прототипа.

По конструкции мотор М-25 был одним из самых совершенных по тому времени, технологически довольно простым и вполне надежным. Первый мотор с ресурсом 100 часов был выпущен уже в июне 1934 года, в феврале 1935 года его ресурс был увеличен до 150-и часов, а в апреле – уже до 350-и; показатель в 350 часов стал самым большим ресурсом отечественного мотора в то время. В производстве этого мотора были применены многие технологические новинки, которые в дальнейшем были успешно освоены и на других заводах, что немало способствовало повышению надежности и усовершенствованию советских моторов.

Моторы М-25 выполнялись в большой серии, их ставили на многие самолеты, в том числе на знаменитые истребители И-15 и И-16, разведчики Р-10. На самолете И-15 с советским мотором М-25 12 ноября 1936 года Владимиром Коккинаки был установлен мировой рекорд высоты 14575 метров (неофициальный, так как СССР тогда еще не состоял членом ФАИ). Трофейные М-25 устанавливались немцами на легкие транспортные самолеты Gotha Go 244.

Мотор М-25 был одним из самых совершенных по тому времени, технологически довольно простым и вполне надежным.

Для усовершенствования двигателя «Циклон» при Заводе №19 организовали конструкторский отдел. Главным конструктором и техническим директором был назначен Аркадий Дмитриевич Швецов. Он родился 12 (24) января 1892 года в рабочем поселке Нижне-Сергинского завода Красно-уфимского уезда Пермской губернии (в начале XXI века – город Нижние Серги в Свердловской области) в семье школьного учителя. В 1909 году окончил Алексеевское реальное училище (впоследствии – Пермский авиационный техникум имени А. Д. Швецова), а в 1921 году – Московское высшее техническое училище (бывшее Императорское Московское техническое училище; с 1989 года – МГТУ имени Н. Э. Баумана).

Завод развивался настолько высокими темпами, что уже в 1936 году был награжден первым орденом Ленина, а нарком тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе назвал его «жемчужиной авиационной промышленности». Теперь предстояло вывести завод на проектную мощность.

* * *

Отработав в цеху около пяти лет, Алёша перешел на работу в Серийно-конструкторский отдел, находящийся в здании заводоуправления. Связи со своим прежним местом работы Алёша поддерживал, обзаведясь при этом новыми знакомствами и установив контакты со многими цехами и подразделениями предприятия; оставалась и даже расширилась у него такая возможность, как время от времени обзаводиться спиртом. Однажды Алёша проговорился в своем новом коллективе про наличие у него этой возможности:

– Только я его сам не пробовал.

– Так давай, неси. Мы его и попробуем, все проверим. Опять же проставиться тебе надо.

Перед Алёшей Полуэктовым встал вопрос содержания примесей в спирте, а самое главное – последствия их употребления. Дело в том, что со временем умным головам пришлось напрячь мозг и расширить перечень вводимых добавок, поскольку к касторовому маслу начал постепенно вырабатываться стойкий иммунитет; ко всему хорошему быстро привыкает не только человек, но и его кишечник. Поэтому, что содержалось помимо спирта в добытом Алёшей продукте, для него было загадкой.

Решать эту проблему Алёша отправился в свой бывший цех, к знакомому Никифору Яковлевичу. Фронтовик, располневший к тому времени мужчина с седыми волосами, Никифор Яковлевич, в силу своего богатого жизненного опыта и длительного стажа на производстве, помогал Алёше в первые годы его самостоятельной деятельности советами, и у них сложились вполне приятельские отношения.

Проверить действие замечательного продукта Алёша Полуэктов надумал на Никифоре Яковлевиче. Цепь его логических размышлений была довольно проста: во-первых, он не забывает своего старшего товарища и выражает ему таким образом свое почтение; во-вторых, проверяет продукт; ну и, в-третьих, этому его научили еще в «политехе», один – меньше чем много.

* * *

Долгожданный пуск конвейера на сборке авиамоторов состоялся в 1937 году и стал настоящим праздником для моторостроителей. Две конвейерные линии не только повысили производственные возможности завода, но и заставили все цехи работать в четком почасовом графике-ритме. Белые халаты, сверкающая чистотой 1-я и 2-я сборка, фирменный знак завода – красный самолет, «парящий над восточным полушарием Земли», стали приметой времени. Весь коллектив объединяла цель – добиться лидерства в отечественном моторостроении, обеспечив 7/10 потребности страны в авиамоторах.

Для того времени завод отвечал самым современным требованиям. Белые халаты рабочих-сборщиков, цветы в цеховых помещениях, рыбки в аквариумах. По словам секретаря городского комитета ВКП (б) площадка Завода №19 – красивейшее место, культурный оазис в городе. Но за пределами завода рабочие, в большинстве своем молодые люди, жили в бараках, совсем не похожих на светлые и чистые цехи нового завода. Барак – это строение без внутренних перегородок, в котором койки или нары располагались рядом друг с другом – рядами. Комнат вообще не было, поэтому появлялись импровизированные перегородки из ткани, повсюду грязь, клопы.

Да и сам город, в котором построили завод, походил на барак. В ужасающей тесноте в нем проживало около трехсот тысяч человек. На одного жителя в Перми приходилось 2,75 квадратных метра жилой площади, едва ли не вдвое меньше, чем по санитарным нормам необходимо для одной могилы. Под жилье отводились здания бывшей кирхи и синагоги, будки путевых обходчиков, помещения столовых. Чтобы обустроить новое общежитие, городской совет летом 1936 года закрыл последний ресторан. В так называемых квартирах не было ни водоснабжения, ни канализации.

* * *

Уединившись в укромном месте, Алёша угощал своего товарища. Они поговорили, как водится в таких случаях, о делах, затронули темы личного характера. Никифор Яковлевич предложил Алёше поддержать «безобразие», но тот помотал головой, сославшись на разгар трудового дня. Алёша был озабочен улучшением своих жилищных условий, вернее, построением кооперативной квартиры и потому его интересовал механизм ее строительства. У Никифора Яковлевича как раз была такая, построенная, правда, уже давненько.

– Как написал заявление, сколько времени прошло? – Алёшу интересовали все подробности – период строительства, временной промежуток внесения денежных средств и другие тонкости процесса.

– Месяца три прошло до начала строительства, потом еще год строили. Только знаешь, Лёха, – губы Никифора Яковлевича вдруг растянулись в улыбке, его лицо посветлело от внезапно всплывшей из глубин памяти какой-то истории, – когда я пришел насчет строительства кооператива разговаривать, встретил меня там человек, Валерой назвался. Хорошо так поговорили, он в положение вошел. Ну и все, говорит, давай пиши заявление на мое имя. Оставишь его, дескать, здесь, а ему, вроде как, некогда. Фамилию свою назвал, отчество. То, что он Валера-то я знаю, вначале-то мы познакомились. И ушел. Тут-то и вышла закавыка. Фамилия у него оказалась Изотов. А я понять не могу. Ну, Зотов я знаю, а «и» -то зачем? Раз есть «и», значит перед ней еще что-то должно быть. Может, думаю, фамилия у него двойная? Были ведь Петров-Водкин, Голенищев-Кутузов. А вдруг он – Романович-и-Зотов? – Никифор Яковлевич в слове «Романович» сделал ударение на предпоследний слог, на букву «о». – Главное, спросить-то не у кого, и таблички на дверях нет. А напишешь неправильно – обидится.

Алёша, привыкший к математической педантичности, вернул Никифора Яковлевича в русло прежней темы их разговора:

– А деньги вносил как?

– Первый взнос – три тысячи. Потом каждый месяц выплачиваешь. Я по шестьдесят рублей платил, на шесть лет раскидали. Ну, я-то работал! Бывало, придешь с первой смены, поужинаешь, машина подъезжает – меня обратно. Утром слесаря придут, им работа нужна, надо им подготовить. Так сам еще пораньше начала смены приходишь на работу, хватаешь детали, бегом на тележке везешь их, чтоб успеть.

Никифор Яковлевич взял в правую руку грязный в коричневых разводах от завариваемого прежде чая стакан, наполненный на четверть неразведенного спирта, кстати, третий по счету, поднял перед собой эту плохо двигающуюся после перенесенного ранения руку, из-за чего ему приходилось поднимать ее целиком, выставив в сторону локоть. Никифор Яковлевич выставил в сторону еще и мизинец, выпил, вытянул вперед трубочкой губы, посопел, прожевал маленький кусочек хлеба с сыром:

– А ты чё, тоже квартиру хочешь строить?

– Да вот, думаю.

Никифор Яковлевич продолжал рассказывать о строительстве своей кооперативной квартиры:

– Созвали собрание, чтоб жребий тянуть, – какой этаж кому достанется. А как же! Все ведь одинаково деньги вносили. Я задержался, опаздывал, значит. Бегу, тороплюсь! Ведь если кто не придет – получит то, что осталось. Я бегу, а про себя все думаю: «Только бы не пятый этаж, только бы не пятый». Дом-то пятиэтажный. И чё ты думаешь? Вытянул первый! Сперва, конечно, расстроился, – Никифор Яковлевич махнул рукой. – А! Щас уже привык. Правда, перед моим окном еще крыша в подвал. А чё сделаешь?

Когда Алёша ушел, Никифор Яковлевич недолго поминал его добрым словом; он икнул за это время всего несколько раз, почувствовав во рту вкус какой-то дряни, а желудок тем временем все настойчивее требовал уединения в помещении за дверью с нарисованной буквой «М».

* * *

Город был не готов к наплыву дополнительно привлеченных людей для строительства нового предприятия и работы в нем. Да и сам завод потреблял немало энергоресурсов. Не справлялись коммуникационные системы – они просто не соответствовали. Тонкая нитка водопровода едва ли не еженедельно рвалась. Днем отключали электричество, чтобы обеспечить подачу тока на заводы. Останавливались трамваи. Постоянные перебои с торговлей хлебом. «Хвосты» очередей перед центральным гастрономом, расположенным прямо напротив горкома, разгоняла конная милиция.

Завод напоминал скульптуру новенького гипсового пионера, которого водрузили в населенном пункте с разбитыми улицами и нечинеными деревянными тротуарами, где вечерняя и ночная темень, переполненные трамваи. Пионер с гордо поднятой головой возвещает звуками своего горна о приближении светлого завтра, а народ стоит в очереди и первым делом проклинает Советскую власть и партию.

Важно заметить, что стране необходимо было проводить индустриализацию, да еще и в короткие сроки, иначе просто не выжить; таким образом, все городские силы были сосредоточены на строительстве завода, при этом руководство города (горсовет) совершенно не занималось материально-бытовым состоянием трудящихся Перми. Не было известки, нечем было травить тараканов, не налажен транспорт, люди попадают под трамваи, нет мыла, дети сидят без обуви и т. п. В городе был один-единственный универмаг, только товары в нем отсутствовали. На всю Пермь одна хорошая проезжая дорога – Коммунистическая, да и то плохо замощенная.

Некоторые цитаты О. Л. Лейбовича, описывающие сложившуюся ситуацию в городе тех лет, возможно и сгущают краски, но какой-то долей истины они, несомненно, обладают. Например, мои предки, перебравшиеся из села в Пермь, опасаясь процедуры раскулачивания (предупредил родственник, состоявший в комитете бедноты), действительно какое-то время проживали в будке путевого обходчика и продолжительное время жили в бараке. Что касается недовольства Советской властью, то ее «мягкую форму» я лично слышал от пожилой соседки по коммунальной квартире в конце 70-х годов, а в 30-х воспоминания о прежней стране были еще свежи и люди, естественно, проводили аналогию.

В данном случае, городские власти можно понять; ну помучаются люди, ну поругают власть, даже если кто-то и пострадает. В конце концов, выдержат, человек вынослив. А вот если сорвать планы партии. Здесь угроза уже для них самих, здесь пострадать может их личная пятая точка, а она, как говорится, «ближе к телу». А так глядишь, еще и «медальку» дадут. Если и не дадут, тоже хорошо – зато не тронут.

* * *

Через несколько дней Алёша Полуэктов навестил Никифора Яковлевича, тот не подал никакого вида, они поговорили и, уже собравшись уходить, Алёша спросил:

– Как спирт?

– Во! – Никифор Яковлевич, подняв вверх большой палец левой руки при сжатом кулаке, поднес его к носу Алёши.

Алёша информацию принял и для верности произвел «контрольный выстрел»:

– Еще будешь?

– А чё, есть?

Алёша отрицательно помотал головой, попрощался и побежал по своим делам, которые во время исполнения им трудовой функции совпадали с делами производства. Через несколько дней Никифор Яковлевич ходил по цеху в приподнятом настроении, он был явно доволен собой; купаясь в лучах славы, Никифор Яковлевич рассказывал, как он хоть и пострадал сам, но все-таки создал ажиотаж в туалетных комнатах заводоуправления…

* * *

Позволю себе еще одно небольшое отступление, поскольку в жизни города Перми 8 марта 1940 года произошло знаменательное событие – его переименовали в город Молотов по случаю 50-летия главы советского правительства, министра иностранных дел СССР Вячеслава Михайловича Молотова.

Существовала такая легенда, не берусь, правда, утверждать о ее достоверности. В честь юбилея Молотова решил Сталин сделать своему соратнику подарок – назвать его именем какой-нибудь город. Вертел в руках карту, подыскивая подходящий населенный пункт. Ленинград, Сталинград переименовали. Вятку, где в слободе Кукарка Нолинского уезда Вятской губернии В. М. Молотов родился 25 февраля (9 марта) 1890 года, тоже переименовали – в Киров. Ну не Москву же переименовывать! Наткнулся Иосиф Виссарионович на город Пермь. И название какое-то непонятное – Пермь. Решение было принято, и «всесоюзный староста» М. И. Калинин утвердил указ о переименовании города, естественно «идя навстречу пожеланиям общественных организаций».

Купаясь в лучах славы, Никифор Яковлевич рассказывал, как он хоть и пострадал сам, но все-таки создал ажиотаж в туалетных комнатах заводоуправления…

Стоит отметить, что Пермь не была для В. М. Молотова незнакомым городом – он там работал, учреждал советскую власть. Городу было возвращено историческое название 2 октября 1957 года; данное событие связано с кадровыми перестановками в руководстве страны и последовавшей за ними некоторой коррекцией политического курса.

С началом Великой Отечественной войны важнейшей была проблема кадров. Массовый уход на фронт добровольцев, непрерывное наращивание производства в связи с увеличением выпуска самолетов для фронта создавали дефицит кадров. Основную массу пополнения составили подростки в возрасте 11—17 лет и домохозяйки. Они стали приходить на завод в первые месяцы войны добровольно, стараясь занять место ушедших на фронт мужей, братьев, сыновей, отцов.

В июле 1941 года пермяки приняли первых эвакуированных. Осенью закончили монтаж оборудования, поступившего из Москвы, Ленинграда, Харькова, Днепропетровска. А через два месяца все предприятия приступили к выпуску продукции, став составной частью единого коллектива. Несмотря на холод в цехах, недостаток питания, нехватку одежды и обуви, копившуюся изо дня в день усталость, коллектив завода работал с высокой отдачей. Участвуя во Всесоюзном соревновании за Знамя Государственного комитета обороны, завод за период войны завоевывал его 19 раз.

Приметой наступления мирного времени стало налаживание на заводе производства товаров народного потребления. Почти четыре года население страны не могло приобрести «самых элементарных» предметов быта – вся промышленность работала для фронта. Теперь необходимо было ликвидировать острый дефицит предметов бытового обихода. На заводе расширяли и оборудовали вспомогательные цехи. Наладили изготовление разнообразной посуды, кроватей, столов, электроплиток, обуви, деталей тракторов и комбайнов.

Основное же производство продолжало заниматься новыми поршневыми моторами, созданными под руководством А. Д. Швецова уже для мирного неба. Они подняли в небо такие известные машины как вертолет МИ-4, пассажирские самолеты ИЛ-12, ИЛ-14. Конструктором создано более 20-и моторов и их модификаций. Их диапазон – от 100-сильного М-11 (первый российский серийный мотор, 1925 год) до АШ-2К мощностью 4700 лошадиных сил образца 1950 года. Вертолет МИ-4 находит применение во многих странах мира и эксплуатируется около сорока лет. Самолеты ИЛ-14 с моторами АШ-82Т (1900 лошадиных сил) эксплуатируются во всех широтах, включая Арктику и Антарктику. Регулярные перевозки пассажиров на этом самолете начались в 1954 году, а массовое списание остававшихся в строю Ил-14 было проведено в конце 1980-х – начале 1990-х годов.

* * *

Он увидел, как она вылезала из автобуса со своей коробкой и авоськой. Коробку она держала бережно, нежно, как держат грудного ребенка. Правда, это ей плохо удавалось из-за авоськи. Эдик предложил ей свою помощь. Она согласилась и нехотя отдала ему коробку:

– Осторожно! Там сервиз. Кофейный.

Эдик безразлично кивнул.

– Еле дотащила, – после небольшой паузы продолжила она, с любовью поглядывая на коробку, – столько народу в транспорте. Я живу вон в том доме, – она показала рукой на третий от дороги дом.

Это была молодая женщина небольшого роста, пухленькая блондинка с круглым лицом и широким носом. Эдик занес коробку в комнату. Как оказалось, женщина жила одна. Она сразу же принялась доставать из коробки сервиз; каждый раз, разглядывая очередную чашку или блюдце, женщина с восхищением взирала на фарфоровое чудо. Эдика заинтересовал пузатый продолговатый сосуд с ручкой и широким носиком, похожий на чайник для заварки.

– А это что? – спросил он.

– Это молочник.

Эдик потрогал носик, покрутил в руках сосуд, заглянул внутрь, зачем-то дунул в него и, отставляя в сторону, равнодушно изрек:

– По мне лучше телевизор.

Сервиз они составили в сервант, выстроив композицию с кофейником в центре. Эдик остался ужинать. Потом они смотрели телевизор. Поздно вечером женщина, строго посмотрев на Эдика, спросила:

– Что, е… меня будешь?

– Буду, – твердым голосом ответил Эдик.

Он почему-то забыл снять носки; голый, в носках, ерзая в кровати, Эдик утомил женщину. Она осторожно предложила:

– Утром продолжим.

– Утром мне на работу, – сквозь зубы процедил Эдик, при этом усердно двигая бедрами.

* * *

Русская пословица «Сколько веревочке ни виться, а конец будет» довольно точно выражает состояние поршневой техники на тот момент, которая неумолимо шла к закату. Поэтому решением правительства в декабре 1952 года перед коллективом завода была поставлена ответственная задача: в короткий срок освоить и организовать серийное производство реактивных авиационных двигателей. Пермский завод начинает переход на изготовление двигателей подобного типа.

Первенцем стал двигатель ВК-1А Главного конструктора В. Я. Климова для истребителей МиГ-15 и МиГ-17, первыми в СССР достигших скорости звука. Новая техника потребовала освоения новых материалов и технологических процессов, нового оборудования, инструмента, освоения новых специальностей и профессий, технического переобучения рабочих и ИТР. ВК-1А на заводе «не задержался», но помог подготовиться к освоению новых еще более сложных изделий: АМ-3 – (тяга 8750 кгс, 1955 год) и его улучшенной модификации – РД-ЗМ (тяга 9700 кгс, 1957 год).

Рост объемов пассажирских и транспортных перевозок вызвал необходимость создания и производства более экономичного двигателя. Завод осваивает и начинает производство двигателя АИ-20 конструкции А. Г. Ивченко, выпуская в 1957—1958 годах до 120-и двигателей в месяц.

С конца 50-х годов завод приступил к выпуску реактивных двигателей, разработанных главным конструктором Павлом Александровичем Соловьевым, который прибыл в пермское ОКБ-19 в апреле 1940 года по путевке Комиссариата авиационной промышленности СССР. До 1942 года П. А. Соловьев работал конструктором, с 1942 по 1944 год – начальником конструкторской бригады, с 1944 по 1948 год – ведущим конструктором. В 1948 году по предложению главного конструктора ОКБ-19 А. Д. Швецова и с согласия И. В. Сталина Павла Александровича Соловьева назначают заместителем главного конструктора. В 1953 году после ухода из жизни А. Д. Швецова Павел Александрович становится главным конструктором ОКБ-19.

Первый отечественный двухконтурный турбореактивный двигатель Д-20П тягой 5400 кгс в течение 17-и лет эксплуатировался на самолете ТУ-124, который пользовался большой популярностью у пассажиров Аэрофлота. Презентация двигателя Д-20П вызвала большой интерес; двигатель получил высокую оценку отечественных и зарубежных специалистов.

1958 год – начало производства жидкостных ракетных двигателей. В результате титанического труда рабочих, служащих, руководства производства и завода было сделано немыслимое: получив в марте-апреле техническую документацию, в ноябре этого же года был готов первый двигатель РД-214. Двигатель изготавливался длительное время и показал в эксплуатации высочайшую надежность.

Современный облик производства жидкостных ракетных двигателей начал складываться в начале 60-х годов, когда завод приступил к подготовке производства и изготовлению самого мощного в мире двигателя РД-253, спроектированного по схеме «газ-жидкость». Этот двигатель потребовал освоения ряда новых жаропрочных сплавов, технологических процессов, электронно-лучевой сварки, пайки крупных узлов, а также внедрения специального оборудования. Двигатель РД-253 предназначался для первой ступени ракеты-носителя «Протон». Именно этой ракетой были введены на орбиту различные спутники земли весом до 21-й тонны, в том числе космические станции «Салют», «Мир», «Горизонт», станции для изучения планет Луна, Венера, Марс и других.

В начале 60-х годов в истории завода произошло важное событие, связанное с изменением политического курса страны. Постановлением Пермского СНХ №59/ЗСП от 25 января 1962 года Завод №19 имени Сталина (предприятие почтовый ящик №211) переименован в Пермский Моторостроительный завод имени Я. М. Свердлова.

* * *

В обеденный перерыв Эдик со своим знакомым и коллегой по работе Геннадием, расположившись на скамейке у стены снаружи корпуса, где находился их цех, нежились на солнце, ласкавшего их своими лучами. Закрыв глаза и подставив под солнечный свет лицо, Геннадий наслаждался выпавшим минутам бездействия. Эдик следил за действиями муравья, который у него под ногами куда-то тащил маленькую веточку.

Маленькой веточка была в сравнении с Эдиком, для муравья же она выглядела неподъемной ношей, в несколько раз превосходящей по размерам трудолюбивое насекомое. Натыкаясь на препятствия, муравей ни на мгновение не прекращал своих активных действий; забегая с другой стороны полюбившейся ему веточки, он обходил препятствие, падал, споткнувшись о травинку. Бывали моменты, когда муравей оказывался под веточкой, перебирая ее лапками как цирковой жонглер; муравей крутил туловищем, выворачивался, но ни за что не хотел расставаться со своей ношей и бросить веточку. Иногда его действия казались бессмысленными – муравей отклонялся от курса, двигался в обратном направлении, но, сверившись со своим природным навигатором, все-таки возобновлял движение в только ему одному известном направлении.