Читать книгу Сильное небо - Евгений Попов - Страница 3

Боже мой, какая музыка хорошая!

Нам исполнить бы мотивчик самый простенький.

Побежали звуки, чувством огорошены,

И качаются, как маленькие сосенки.

Ну а музыка большая светом полнится

И колышется, как дерево огромное.

Если в жизни вот такое раз хоть вспомнится —

Ни к чему уже мечтания нескромные.

И в тебе тогда забьется сердце вечное,

И у Бога на ладони вздрогнешь слабенько,

И увидится как будто счастье млечное,

И ладонь качнется, тёплая, корабликом.

В ближайшие несколько часов

Ничего не произойдет,

Только будут светиться стены

Да шуршать древесный покров.

А в четвертом часу сама

Спрыгнет беленькая звезда

Искупаться в лесном озере,

Где забывчива глубина.

И подошвы прохладный песок

Лишь обнимет и подтолкнет…

Лес дремучий еще загадочней,

Там, где светится огонек.

И в ближайшие несколько часов…

То ли звезды, то ли яблоки

Ночевали в туче-облаке.

А потом уж птица-облако

Распевала песни облака.

То ли яблоки нападали,

То ли звезды грудой спелою,

Под созвездьями – созвездия.

Меж туманами, меж белыми

Солнце рыжее проклюнулось,

Рассмеялось солнце рыжее,

Рыжий лес ему откликнулся.

Повезло мне – это вижу я!

Слышу эхо предосеннее,

Ухожу в леса шуршащие.

В золотом лесу на ёлочке

На зелёной птица тенькает.

Что клевала птица-облако

Клювами дождя неспелого?

Я ходил вокруг да около,

Собирал в корзину яблоки.

Да, этот дождь меня коснулся,

Листвой лесов прошелестел,

Потом на солнце встрепенулся

И луком радуги запел.

Потом тяжёлый взгляд карьера

Выцеливал среди ветвей

Ту птицу, что ко мне летела,

И только на руку присела,

Легко чирикая: «Ты чей?»

Мягкий, как воск, день,

Юная синева.

Платье твоё – тень.

Так же, как и слова.

Либо весны пик,

Либо судьбы грань.

Чей в небесах крик?

Чья вдалеке длань?

Шёлка груди плен,

Голоса плоти прах.

Трудолюбив ген.

Он ведь всегда прав.

Раны заживают тихо,

Раны заживают сладко.

Остаётся боль на сердце

И полуулыбкой складки.

В небесах запомнят это,

На земле забудут быстро.

Будет бесноваться лето,

Заблестят на солнце листья.

Всё заговорит словами,

К твоему придёт причалу.

Посмотри сюда, пожалуйста, —

Всё за нашими плечами.

Этот жест, полуулыбка,

Эти тёплые объятья,

И проснувшиеся губы,

И простор, и трепет платья.

Подлунный мир зашевелился,

Засуетились в небесах,

В туманах птицы, лики, лица,

Заколебался тлен и прах.

Ты так легко туманы сбросишь.

Они у ног моих горят.

Я пласт земли, а ты колосья,

И губы правду говорят.

Смотрел он на юную женщину,

Помыслить не мог он о близости.

Хотя находил её признаки

Простыми и очень желанными.

Она отрывалась от улицы,

От жизни чужой непосредственно.

Оценивать мог он стремительность

Ухода стыда и сомнения.

Он думал сначала о ревности,

Потом о путях наказания…

И слезы потом её слизывал

И нежное счастье укачивал.

Хочу ли я сознаться, что люблю,

И всё, что происходит – всё со мной?

Что я этот полёт перетерплю,

Поставив заградительный конвой?

Ни тропкой этот лес перебежать,

Ни пролететь на быстролётном СУ…

– Ты расскажи ещё нам про покой,

Потом ещё про неба полосу.

А в небо кулаком не постучишь

И скоро свои руки отобьёшь.

– Ты что же, – скажут, – мальчик, всё шалишь?

Не из того сосуда горечь пьёшь…

За Летним садом мы приблизимся к Неве,

К воде сойдём, потрогаем гранит,

Прислушаемся к сердцу и судьбе,

Потом нас эта жизнь соединит.

Твои глаза отрадны и легки,

Ещё не подчиняется рука, —

Ведь не обнять тебе меня никак.

Но разверну лицо я от реки

И светом этим легким задохнусь,

И потемнеют светлые глаза,

И скажут мне они: и ты не трусь.

И слова превращаются в свет,

И в любовь превращается боль…

Был известен любимой ответ,

Тут уж ясно, чья главная роль

В этом жарко горящем костре.

Деревянная наша кровать…

Здесь за каждым объятьем – тире —

Чтобы губы твои целовать,

Чтобы имя твоё называть.

Буря мглою…

А в душе-то светло.

Рой за роем…

А щебечет родник.

Ну, за что мне так

С тобой повезло!

Я касаюсь этих

Мягких ланит…

Бог-то знает

Для чего мы с тобой —

Я ведь должен

Рассказать красоту!

Говорить легко —

Язык мой простой.

Твой – родник,

Пробил

Мою немоту.

Всё обыденно и просто —

Мы с тобой в одной постели.

Чувствую лишь глаз сиянье

Да слиянье с милым телом.

То ли волны бьются в небо,

То ли паруса играют…

Эти руки, эти губы

Всё-то знают…

Там уже ребёнок дышит,

Ждёт решенья нашей страсти,

Понимает всё и слышит…

Чувствуем его участье.

И за белым этим светом,

И за тёмным этим лесом

Подбирают нам ответы,

Наблюдают с интересом.

Долгая, полная ваза цветов,

Ворох белья отчужденного, сонного

(Боком входите. И только без слов.

Можно смотреть из чуланчика темного.

Можно увидеть такие дела!

Можно понять нашу жизнь и природу.

Можно. Но просто смотрите породу,

Раз уж вас прихоть моя привела)…

В этом счастье приходящем,

Как в наивном глупом сне,

На стене прозрачный зайчик,

Детский зайчик на стене.

И со мной уже навеки

Эта нежная рука

И шуршащая простынка,

Паутинка с потолка,

Воробьиный чирк сквозь стекла,

И глаза, в которых даль.

Вечер входит одиноко,

Стенки серая печаль

Забирает безвозвратно

Светлый день и детский сон…

Отчего так безотрадно

В эту женщину влюблён…

Тел излучина. Прямая

Жизни прочной колея

Нежность эту не сломает.

Нежность эта – жизнь моя.

Ощущаю – Господь со мной

В протяжении этих дней.

Понимаю, что даже с ней

Мне не нужно вести скромней.

Просто надо идти в дом,

Говорить о простом том,

Чтобы стала родней родной

Прямо этой весной.

И тогда над рекой Лабой,

И над Тосной тогда моей,

И над нашей с тобой Невой

Станет небо ещё сильней.

Не проси ни о чем судьбу,

Посмотри на гудящий свет.

Я надежно сейчас гребу,

Потому что выбора нет.

В этом доме

Хорошо с тобой,

Я не знаю

Отчего, мой свет.

В этом доме

Я совсем другой,

Будто сбросил я

Здесь двадцать лет.

Ничего, вроде,

Особенного, но

Так естественно

Живешь. Вот цветы.

А на стуле

Забытое пальто,

Потому что

На груди моей ты.

Железной леди ты прикинешься.

То серые глаза, то жёлтые…

А я скажу: есть город Кинешма,

Там женщины живут добрейшие…

Хоть и они бывают гордые. —

Продолжу я не назидательно. —

Но ты ведь образ мною созданный,

Но ты ведь образ собирательный.

Ты кинешься в меня салфеткою,

Потом язык покажешь трепетный

И станешь птицей или веткою —

Не зря мной столько сил потрачено.

Природой этой переменчивой

Любуюсь чуть не круглосуточно.

В твои глаза гляжу внимательно,

И ты звенишь тогда, бубенчик мой.

И небо наше так стремительно,

И запах твой меня с ума сведёт.

И мы, родители, родим его,

Иначе всё необязательно.

Только про тебя и про меня,

Только о тебе и обо мне,

Лишь соприкасаются глаза —

Сразу всё взвивается в огне.

Всё, что видишь ты и вижу я

На корабль погрузим, увезём.

По закону жизни я беру —

Всё, что мы осилили вдвоём.