Читать книгу Тоже мне новости - Евгений Сабуров - Страница 2

Они

В одной из загородных клиник

мы испытали темный страх,

когда над линиями лилий

кружился наш спокойный прах.

И в одночасье постаревши,

оледеневши так внезапно

на наших пальцах перепревших

мы вдосталь наблюдали пятна.

Из нашей памяти исчезло

все то, что наблюдало нас,

и девичьи тугие чресла

подобье ласкового сна.

Мы обнаружены, опасны,

нас классно гладят после битв

вонзая в сердце ежечасно

три сотни сладковатых бритв.

Он

Вдохновленный ярким утром

я гляжу на вещи мудро,

вещим взором проникая

даже в логово трамвая.

Тот трамвай стремится жалко

под изогнутою палкой

вдоль по рельсам напряженным

электричеством зажженный.

Она

Электричество везде

ласковое и печальное.

Только что тряхнешь плечами

и летаешь на звезде.

Он

Кружился наш спокойный прах

в одной из загородных клиник.

Вокруг него расцвел малинник

и волновался на кустах.

Под ветром зеленью пропахшим,

под миром радостью наполненным

мы опускаемся уставшие

и переполнены, наколоты.

Она

Верней всего сказать: – приколы,

ты не воскреснешь, хоть ты тресни.

Какое разноцветье песни!

Осколок. На фиг! Ты осколок.

Он

В одной из беспощадных песен

я говорил, что ты стара,

что мир исполненный добра

излишне выспренен и пресен.

Она

Я отвечала не таясь,

что я спокойна,

что не начавшаяся связь

нас не достойна.

И что, добавлю я, ваш долг

в одной из загородних клиник —

восторг. И вовсе не умолк

гул линий лилий.

По ноябрьской злой постели

ходит ветер из окна.

В снегопад оделись ели.

Даль подвижная видна.

И легла почти случайно

на руку беда одной

женщины необычайной,

одинокой, никакой.

Просится сказать «участие»,

просится сказать «прикинь».

Кто-то рвется, кто-то шастает

из подвала в магазин

и обратно. Ходит ветер,

ходит снег и ходит кто-то,

за полночь уселся вечер,

мы уселись, обормоты.

По ноябрьской злой постели

мы тоскуем неприлично.

То ли пили, то ли пели —

этой бабе безразлично.

Сквозь хилые березки и осины

стремясь в воскресный день в Москву,

переезжал пригорки и низины,

пересекал снег и траву.

Оттенки серого менялись постоянно

друг с другом, и казалась равномерной

не очень четкая из-за тумана

их нескончаемая смена.

Я думал: одиночество опасно.

Конечно, это сладость и подарок,

но все-таки свет больно ясен,

излишне резок, радостен и ярок.

Я думал, обнаруженное чувство

привязанности, влажности, касаний —