Читать книгу Мечта идиота - Евгений Щепетнов, Евгений Владимирович Щепетнов - Страница 3

Хорошо, когда не надо вставать рано! Когда можно поваляться в постели, медленно выныривая из сна, как если бы поднимался к поверхности воды после долгого нырка. Перед глазами еще остатки сна, теряющиеся в тумане яркие картинки, но… мозг уже начинает работу в дневном режиме. «Прогревается» перед тем, как «поехать».

За окном дождь стучит в окно, стекая по пластику мутными полосами, машет ветвями калина, выросшая у забора. Небо все в рваных серых кусках «ваты», и ветер гонит ее куда-то на юг.

Хорошо сейчас на юге! Тепло! Впрочем, дома тоже тепло и уютно. Оля еще вчера вечером включила газовый котел, и он хорошенько нагрел воздух в доме. В меру нагрел – Оля знает, как муж не любит жару. Просто-таки ненавидит жару!

Да и на улице еще не мороз. С вечера морозило, а теперь градусов десять, не меньше. В постели, под теплым покрывалом, так уютно и хорошо!

Но надо подниматься. Во-первых, посетить «заведение». Вчера чаю надулся – литра полтора выпил, не меньше. На копе обычно так иссушает – сам удивляешься. Ходишь, копаешь, потеешь, а ветер выдувает влагу. Приезжаешь домой, и давай восполнять потерянное! Ну да, он водохлеб, так это и хорошо! Говорят, что для похудения надо много пить. Вот Костя и худеет!

По крайней мере старается, а что получается не очень, так что такого? Ну, десяток килограммов лишних, и что? Хотелось бы до сотни сбросить. Хотя и центнер при росте в 185 – многовато. Ну так не все же сало! Мышцы никуда не делись – всю жизнь спортом занимался, железо таскал. И бегал. И стрелял. Хм… если стрельбу можно назвать спортом. Как и бег по пересеченной местности в полной выкладке…

Во-вторых, нужно поесть. Оля точно что-нибудь оставила на столе – какую-нибудь еду. А если не оставила, вполне можно приготовить самому. Например, пожарить яичницу. Или сварганить рис с тушняком. А что? Хорошая кашка. Питательная! И особых усилий для приготовления не нужно.

Но прежде умыться. Не сказать, чтобы такая уж потребность в умывании, но себя запускать нельзя. Одичаешь!

На столе в тарелочке три вареных яйца и записка: «Я знаю, что холодные яйца всмятку едят только нехорошие, злые люди. Но ведь ты иногда тоже злой? А потому попитайся. И разбери барахло в амбаре! Задолбало!»

Костя скривился, как от зубной боли. Это вообще-то не барахло, а его инструменты! И не только инструменты, а еще и Особо Нужные Вещи! Сокращенно – ОНВ. И эти ОНВ лежат там, где им и положено лежать. И вещей этих не должна касаться шаловливая рука жены! Иначе они обидятся и пропадут!

Костя вздохнул и потер запястье, раздумывая на тему: «Как ты задолбала своими уборками!» Как только Оля возьмется что-то убирать, так это что-то тут же пропадает. И находится только спустя долгое время и тогда, когда эту вещь уже и искать перестал. Тенденция, однако!

Снова потер запястье и автоматически опустил взгляд, неосознанно удивившись увиденному на предплечье. Совсем забыл о татуировке! Вот же чертовщина!

Потер черные знаки, четко выделяющиеся на уже освободившейся от загара коже (солнце осталось далеко позади, в сентябре). Снова попытался стереть, поплевав на ладонь и потерев ею вправо-влево.

И вдруг – вспышка! Не очень яркая, но такая, что на секунду глаза заволокло пеленой слез, будто глянул на сияющее солнце. Когда проморгался – не поверил глазам. Прямо посреди кухни висела картина. Нет, не картина – ощущение было таким, будто Константин заглядывал в стеклянное окно, идеально чистое, прозрачное, будто после мытья, которое Оля устраивала перед Пасхой в Чистый четверг. Они не были особо религиозными, Костя и Оля Барулины, но есть такие праздники, которые приятно праздновать даже атеистам. Одним из таких праздников и была Пасха. Сладкий запах куличей, крашеные яйца, весна, которая быстро набирает обороты, – вот с чем всегда ассоциировалась Пасха. Костя любил этот праздник.

За «окном» было море. Прозрачное, невероятно прозрачное – таким море и не бывает! То море, что видел Костя, было грязным, мутным, выбрасывающим на гальку-черепашку загаженного берега обрывки водорослей, мусор и пластиковые бутылки. Здесь же была только голубая, прозрачная вода, а берег – белоснежный песок, на котором нет не то что бутылки или объедка пирога – не было вообще никаких следов человека! Только ветер шумел в листьях пальмы да волна с тихим шипением накатывалась на песок.

Пальма?! Ветер?! Волна шипит?! Что за черт?! Как он может слышать ЭТО?! И вообще – что это все значит?!

Секунд пять сидел и тупо смотрел на картинку. Потом заставил себя встать, подошел… протянул руку. Рука прошла через изображение, выйдя с другой стороны – ощущения не было никакого. Просто голографическая картинка в рост человека и шириной… тоже в рост. Квадрат примерно два на два метра. Эдакий экран огромного телевизора, который показывал неизвестно что, включившись неизвестно как.

Что это за место на экране, Костя, само собой, определить не мог. Какие-то острова, точно. Какие, он не знал. Почему острова? Хм… это вопросам вопрос! Просто острова, да и все тут! «Сорок два! А почему сорок два? Ну-у… тогда тридцать семь!»

Нет ориентиров. Нет примет, по которым можно что-то конкретно определить. Вот если бы на картинке были истуканы, как на острове Пасхи, тогда…

Оп! Картинка тут же сменилась! И на ней появился берег моря, покрытый зеленой и бурой травой, склон горы, и на нем… вкривь и вкось – головы истуканов! О господи! Это остров Пасхи!

Сказать, что Константин обалдел, – ничего не сказать. Одно дело, когда в воздухе вдруг возникает картинка – непонятная, необъяснимая, но картинка. Вроде миража. И другое дело, когда ты этой картинкой можешь управлять! А то, что именно он, Костя, управлял этой картинкой, сомнений не было. Вот только что он подумал об острове Пасхи, представил себе истуканов – и они появились. И, кстати сказать, в первый раз, когда Костя сидел и потирал руку, он смотрел в окно на капли дождя, скатывающиеся по стеклу, и с тоской думал о том, что до лета еще далеко, что впереди холодная зима, которую он терпеть не мог, и как хорошо бы сейчас оказаться на пляже с белым песочком! И вот… оказался. Пусть и не физически, так все равно оказался и, похоже, в реальном времени!

Хм… и тоже спорно. С чего это он взял, что в реальном времени? А может, это какая-нибудь запись! Чья запись? Кто ее транслирует? И самое главное – ЗАЧЕМ?! Ой-вэй, да не приставайте вы с глупыми вопросами! Ну вот транслируют, и все тут!

Константин был абсолютным практиком и терпеть не мог самокопания. Вот видит он «окно», в котором расстилается некий пейзаж. И знает Константин, что не сошел с ума, не перепил водки и не накачался наркотиками. Потому что пить давно бросил, наркотики никогда не употреблял и не собирается, а здравомыслию его может позавидовать любой материалист высшей пробы. Видит окно с пейзажем, так и говорит: «Передо мной окно с пейзажем. Это факт. И этот факт нужно обдумать. А прежде изучить явление как можно подробней. По крайней мере для того, чтобы узнать, не принесет ли оно вреда. Не говоря уж о том, что не худо бы знать: может, эта штука еще и выгодна?!»

Итак, что он знает: это явление как-то связано именно с ним. Иначе он не мог бы менять пейзаж. Управлять картинкой. Еще – связано с татуировкой. Потому что картинка возникла тогда, когда начал тереть эту самую татуировку. Значит, как-то включил этот «телевизор».

И тут же в голове зазвучал голос: «Катись, катись яблочко наливное по тарелочке серебряной! Покажи нам страны заморские, снежные!»

Черт подери! Картинка тут же сменилась – теперь на ней была бескрайняя снежная равнина, сверкающая под лучами солнца! Что это?! Антарктида? Арктика? В это время суток – где может сиять солнце? И чтобы еще там лежал снег?!

Константин опустил голову, помотал ею из стороны в сторону. Голова слегка кружилась – то ли от волнения, то ли от интенсивной работы мысли. Кровь била в затылок, резко заболела голова. А может, это воздействие браслета? То есть татуировки? Может, эта штука поддерживается энергией его организма?! А что, чем-то ведь процесс должен питаться! Ну вроде электричество такое, телесное. Зачем-то ведь браслет этот чертов впился в тело, прирос к нему!

В том, что браслет прирос, Константин не сомневался ни секунды. Он ЗНАЛ это. Прирос, прикипел к телу, стал его частью – наверняка. Как, зачем, почему – да кто ж его знает?

Самое интересное, Константин всегда подозревал, что поиски старинных сокровищ могут закончиться чем-то похожим. Но только гораздо худшим. Например, раскопает он какую-нибудь древнюю болезнь, о которой в современности никогда и не слышали. Или слышали, да не подозревали, что это такое на самом деле. Вот были же в старину эпидемии чумы – там еще врачи ходили в жутких масках с клювами. Уже потом Костя прочитал где-то в Сети, что в клювы доктора клали пахучие травы, уберегающие нежный нюх от невыносимой вони сотен и тысяч разлагающихся чумных трупов. О происхождении чумы, о микробах, бактериях тогда не имели никакого понятия, так что озаботиться созданием чего-то вроде противогаза, уберегающего от заразы, было в то время совсем даже некому. А вот насовать душистых трав – это да.

Какую болезнь тогда называли чумой? Что это была за болезнь, в считаные часы и даже минуты покрывающая тело человека гнойными нарывами и убивающая его вернее, чем разрыв артиллерийского снаряда? И куда чума делась ПОТОМ, в двадцатом веке? Уж не говоря о двадцать первом. Вот так копнешь «старину» и… – загремел под фанфары!

И вот – браслет. Пусть и не страшная штука, но странная! Очень странная! И получается – высасывающая силы?!

Константин взглянул на браслет, прикинул, куда он сделал поворот вокруг предплечья, и, осторожно обхватив браслет, повернул его в обратную сторону, по часовой стрелке. Ничего особого не произошло – ничего не щелкнуло, не зазвучало, не засветилось. Только знаки на предплечье сдвинулись по направлению, заданному Костей, и встали так, как стояли раньше. И Костя заметил, что фигурка, которую он называл «треугольник», оказалась как раз посередине, напротив безымянного пальца.

Уфф! Голова еще болела, но не так уж и сильно. Остаточные явления, точно. Головная боль уже затихает и почти не ощущается. Хотя кровь так и бьет в голову, так и бьет, аж в ушах звенит!

Но да ладно, здоровья, слава богу, еще хватает. И реакция, как у молодого. Впрочем – ну что сейчас, в наше время, пятьдесят лет? Средний возраст! Это в старину до полтинника не доживали, помирали в тридцать, максимум в сорок лет. От какой-нибудь «инфлюэнцы», о которой, как и о чуме, никто из современников сейчас не имеет никакого понятия. Считается, что так когда-то называли грипп. Вот только почему-то от этого «гриппа» мерли не хуже, что от какой-нибудь чумы. Только помедленнее.

Итак, думать, думать, думать… Рассуждаем: найден некий браслет, обладающий неопределенными свойствами. Например, показывать картинку того, что ты хотел бы увидеть. Нет, не так: картинку того места или того объекта, мысль о котором возникла у тебя в голове. Вот так будет точнее. Наука, однако! Она требует точности!

Константин вдруг поймал себя на том, что ему ужасно нравится то, что сейчас происходит. Ну да, все любили или любят фантастику! Зачитывались ею в детстве и юности! Да и став взрослыми – все равно ее читают! Ну, если не все, так многие.

Тот же Константин – всегда берет на дежурство планшет с закачанными в него книгами, а в последние годы стал слушать аудиокниги – так и глаза не устают и время на чтение не теряется. Надеваешь беспроводные наушники, включаешь телефон с закачанными в него аудиокнигами – и понеслось. Слушай, наслаждайся. И дома можно слушать, пока работаешь по домашнему хозяйству, и на работе – если обстоятельства позволяют. Днем-то особо не послушаешь, а вот ночью самое то.

И стать субъектом фантастического сюжета – кто из читателей об этом не мечтал? Летать в космос, путешествовать в глубинах океана, встретить инопланетян… найти какой-нибудь артефакт!

И вот – нашел! Так почему не порадоваться?! Это же… чудо! Самое настоящее фантастическое чудо!

Константин вдруг захотел есть. Да так остро, так яростно, что живот забурчал и даже заболел. Давно так не хотел есть – с самой юности. Даже сейчас помнит, как шел с рыбалки и приговаривал: «Так есть хочется! Сейчас целого быка бы съел!» Так проголодаться можно только в детстве и юности, когда организм растет и требует энергии. А потом, когда вырастешь, когда повзрослеешь – уже не так. Просто хочется поесть – потому что надо и потому что просто хочется. Но не так, чтобы сожрать быка! Хе-хе…

Нашел в холодильнике копченое сало (сам коптил, на яблочных стружках!), настрогал на сковороду, несколько минут дожидался, когда сало вытопится и начнет скворчать, выбросил шкварки (ну не любит он шкварки!), разбил в раскаленное сало три яйца, ругнувшись, когда брызги попали на руку и на щеку, – стрельнуло, как каменным крошевом от шальной пули. Потом сидел и ел яичницу, похрустывая маринованными огурцами (сам мариновал!). И думал о том, что сейчас вот поест и займется исследованием браслета. И при мысли о том, что ему предстоит, почему-то теплело на душе. Ведь интересно! Ну правда же интересно!

Яичница провалилась в желудок, притопил ее холодным зеленым чаем с лимоном, собрался съесть сладкую печеньку и вдруг поймал себя на том, что специально медлит, тормозит начало «исследований»! Нет, не потому, что чего-то опасается или даже боится – просто смакует ситуацию, оттягивая предвкушаемое удовольствие. Ему интересно! И такого острого интереса не было уже давно!

Ухмыльнулся, аккуратно положил надкусанную печеньку в вазочку среди конфет «Москвичка» фабрики Бабаева и, откинувшись на спинку стула, сдвинул рукав тельняшки повыше. Так, чтобы было видно браслет.

Минуту сидел, разглядывал приросший к телу артефакт, внутренне немного содрогаясь (как это могло случиться?! Да черт подери – что же это такое?!), а потом решительно взялся за браслет и сдвинул знаки против часовой стрелки.

Опять вспышка, но уже вполне терпимая (и, судя по всему, вспышка не в комнате, а в мозгу!), и вот перед глазами – скалы! Горы, покрытые пожухлой осенней травой, береза, выросшая в распадке между горами, и долина, когда-то бывшая большим прудом, в котором купались родители и он сам вместе с ними и в одиночку, с пацанами.

Это была родина Константина, Оренбургская область. Тут, в селе Херсонка, теперь уже не существующем, он провел лучшие годы своего детства. С этих гор катались с отцом на санках. А тут, в этой скале, было углубление вроде навеса, и мальчишки называли его пещерой. В пещеру ходили, чтобы посидеть, пожечь костер, поболтать и посмеяться. Жгли серу, добытую на помойке возле медно-серного комбината города Медногорска (туда автобус ходил, всего 15 километров до города), и однажды капля этой горящей серы угодила на лоб Олегу Довганю, прожгла кожу до самой кости (шрам потом остался). И они очень опасались, что Олежка всех их заложит, потому что жечь ядовитую серу, само собой, – запретное удовольствие, хотя и невероятно интересное. Почему интересное, Костя не знает до сих пор. Вот интересное, и все тут! Теперь-то ему так не кажется…

Константин жадно всматривался в картинку, и на душе теплело – Родина, черт подери! Вот бы туда шагнуть! Пройти через картинку!

И тут же в голову стукнула мысль: а может?! И Константин взялся за браслет и повернул еще раз. В ту же сторону, против часовой стрелки.

Вспышка!

Только уже не белая, а красная. И картинка теперь была обрамлена не белой «рамой», а красной! И тут же в кухню ворвался ветер!

Пахло степными травами. Чебрецом. Полынью. Диким чесноком, который Костя ужасно любил. Мокрыми скалами и павшей листвой.

Резкий, холодный ветер сдул полотенце с кухонного стола, открыв нарезанные куски хлеба, бросил на пол крошки, оставленные Константином, и швырнул ему в лицо пригоршню ледяного дождя, который хлестал по знакомым скалам, стекая по ним ручейками и собираясь в лужицы на ровной площадке, бывшей когда-то дном старой «пещеры».

Константин рванул браслет назад, по часовой стрелке, возвращая его к первоначальному состоянию. Треугольник снова указал на безымянный палец – все, эксперимент закончен!

Снова заболела голова. Забилась кровь в висках, в затылке. Похоже, что эти болезненные ощущения как-то связаны с браслетом и с тем, что он может делать. А что он может?!

И первая мысль, которая вдруг ошеломила Костю своей простотой: «Я богат! Теперь – я богат!»

Однако следовало проверить, так ли это. Так ли на самом деле, действительно ли браслет может открывать дверь туда, куда Константин задумал?

Нет, сейчас он задумает не медногорские горы и не Эльбрус с Эверестом – к черту горы! Пляж! Вот куда Костя отправится! Заслужил он добрую порцию горячего солнца и теплого моря? Как есть заслужил!

Итак… белый песок, голубое море… еще поворот… есть! Шум пальмы, сухой песок в глаза, морская пена, шлепнувшаяся на щеку – вперед!

Шаг! Второй! Третий!

Есть!

На песке!

Окно висело за спиной, и Константин срочно его прикрыл. Так, на всякий случай. Если оно питается от мозга носителя браслета, так как бы не высосало всю энергию из этого самого мозга! А то, пожалуй, сделаешься овощем или вообще подохнешь. Кто его знает, этот артефакт!

Немного тряхануло, как от слабости, или же это просто вышел из тела осенний российский холод. Константин глянул на солнце, счастливо улыбнулся и, сдернув с себя тельняшку, замотал ею в воздухе и радостно завопил:

– А-а-а! Чудо! Это – чудо! Я люблю чудеса-а!

За спиной кто-то ойкнул, Константин осекся, замолчал, быстро обернувшись, и увидел только спину мужчины (или мальчика?) небольшого роста, одетого в полотняные штаны и застиранную голубую рубаху. Чужак улепетывал так, что Константин даже не успел разглядеть – мужчина это на самом деле или женщина. По большому счету ему было наплевать, кто от него так сквозанул, но лучше бы знать врага в лицо. Хотя бы представлять, с чем или с кем он имеет дело.

Почему «врага»? Да пока не знаешь, кто это такой, лучше заранее считать его врагом. Паранойя? Это правильная паранойя, которая позволяет оставаться в живых как можно дольше. Кстати, не зря во многих языках Земли «чужой и «враг» обозначаются одним словом.

Выждал десять минут, готовый убегать или драться, – вдруг этот сбежавший типчик наведет толпу своих соратников? Но никого не было, и Константин со спокойной совестью стащил еще и брюки, внезапно обнаружив, что вышел в экспедицию, нацепив на ноги всего лишь резиновые шлепки-сланцы. Хорошо подготовился, ничего не скажешь! Домашняя одежда и тапки! А вдруг не вернется? Вдруг браслет перестанет работать?

От этой мысли даже пот прошиб. Или пот прошиб от того, что немилосердно жарило солнце? Так-то Костя любил загорать и во дворе ходил в одних трусах, да и на копе при первой же возможности раздевался и ходил в одних трусах и ботинках. Но с тех пор загар уже сошел (быстро слетает, за считаные дни!), а потому кожу ощутимо припекало, будто на нее направили раскаленный фен.

Но было приятно. Прозрачное море, солнце жарит, песок под ногами – мягкий такой, белый!

Константин улыбнулся и вошел в воду. Идти до более-менее глубокого места было довольно далеко – пологий пляж уходил в воду под совсем маленьким наклоном, – и когда Костя добрался до глубины примерно в метр, он опустился на колени и встал грудью к налетающим голубым волнам. Теплая вода! Соленая! И это никакие не глюки!

Ах-ре-неть! В голове не укладывается, правда! Вот сейчас – маленький домик на окраине города, дождь за окном, холодный ветер, а через минуту… ап! Белый песок! Голубой океан! Синее небо! Ну чем не жизнь?!

Голоса. Оглянулся – за спиной несколько человек восточной внешности. Небольшой рост, худенькие – как подростки. Галдят, показывают на Константина руками.

В толпе двое людей явно от власти – серая форма, значки, нашивки. И пистолеты в кобурах на поясе. Рукоятки торчат – у одного черный пистолет, и если Константин не ошибся – это «глок». У второго что-то такое фэнтезийное, пижонское – серебряное покрытие, щечки на рукоятке перламутровые. Похоже, «кольт» сорок пятого калибра, «тюнингованный» по желанию хозяина. Перламутр или не перламутр, но штука здоровенная этот «кольт» – в ствол палец залезет! Получишь из такого пулю в ногу – мало не покажется. Да что в ногу – в брюхо! Все кишки перемешает. Останавливающее действие – это тебе не из 5.45 навылет получить. Этот пулей и руку на хрен оторвет!

Полицейские пока стояли спокойно, поглядывали на Костю внимательно, но в общем-то мирно. Похоже, их оторвали то ли от обеда, то ли от отдыха, чем они были не очень-то довольны. И в самом деле – зачем тащить уважаемых полицейских к какому-то типу, глупо улыбающемуся голубому небу, сидя по шейку в морской воде? Ну видно же – идиот! Небось обкурился шмали и давай себе медитировать! Не первый и не последний иностранец!

Константин встал и пошел к брошенной на берегу одежде. Когда он поднялся, человечки вдруг затихли, а у полицейских руки сами собой потянулись к кобурам – один даже взялся за рукоять пистолета, тот, что с «глоком». Что такого опасного было в его виде, Костя не понял – он голый, в одних трусах. И трусы как трусы – «боксерки», угрозы точно не несут.

И только когда он подошел ближе к группе, стоявшей как раз возле его штанов и тельника, понял – размеры. Эти люди едва доставали ему до плеча. Да и габариты – Костя был минимум в полтора раза шире в плечах, чем любой из них, включая полицейских.

А еще он заметил взгляды, направленные на его плечо – некогда он по глупости и молодости сделал на нем татуировку с изображением Смерти, которая вместо обычной косы держит в руках винтовку СВД. И ниже слово – «Спецназ».

Ну, дураком был, да. Пьяным дураком. Федька Жижин, сослуживец, набил по пьянке, в палатке, при свете фонаря… вот и осталось. Набить-то легко! А вывести – это уже никак. Да и зачем выводить? Ну, был, да. Поучаствовал. Вспоминать только неохота. Незачем вспоминать!

Да и нечего, если честно. Кровь, грязь, пот, льющийся в глаза, гудящие от усталости и перенапряжения ноги да боль в груди, когда вздыхаешь, а сломанное пулей ребро царапает тебе что-то там, внутри.

Вон как вперились – и шрамы заметили, заболботали!

Полицейские выдернули пистолеты, направили их на Костю, что-то заговорили по-своему. Он развел руками, и тогда один из них перешел на английский:

– Встать на колени! Руки за голову! Не двигаться!

Костя развел руками, указал на одежду – мол, дайте одеться, суки рваные! Но полицейский затряс пистолетом, завопил что-то угрожающее, и Костя понял – выстрелит гад! Вот так возьмет и выстрелит – ни за что! Просто за то, что иностранец, за то, что большой и страшный!

Да что же такое наболтал этот мелкий козленыш, что убежал во время Костиного прибытия?! ЧТО он им сказал, этим полицейским, что те вдруг активизировались и пошли смотреть? Хм… может, он на частную территорию забрался? А что, у них там строго – считается нападением или как там… проникновением на частную территорию! Могут и пальнуть!

Рисковать не стал – встал на колени, заложил руки за голову. Хрен с ними, пусть порадуются, мартышки!

Обступили, снова галдят. А потом кто-то его пнул – видимо, полицейский. А может, и не он – кто-то из стоявших рядом.

Рефлексы сработали абсолютно вне зависимости от мозга. Нельзя пинать человека ни за что ни про что, особенно если он сдался и тебе не угрожает! Если только не надо добыть сведения…

Руки сами собой мгновенно подхватили бьющую ногу и дернули ее на себя, одновременно закручивая против часовой стрелки. Хруст и вопль слились вместе!

Точно, нога в серых брюках. Полицейский! Ну вот зачем ты, дурень чертов, меня пинал?! А теперь без ноги будешь! Российский спецназ! Мы, сцука, ноги-то вам повывернем, обезьянки!

И откуда что взялось – вроде уже много, много лет не тренировался! А тело-то помнит! А тело-то реагирует, да так, что сам диву даешься! Все-таки ездить на велосипеде и правда нельзя разучиться. Один раз научился – и вперед! На всю жизнь!

Второго подсек рукой под колено и добил ударом кулака под дых. Без всяких изысков, как гвоздь вколотил. Все равно как с ребенком воевать, даже немного стыдно.

Навалились на спину, схватили за горло – поднялся, как медведь Балу среди рыжих псов, шваркнул одного в сторону, да так, что тот пролетел по воздуху метра три и шлепнулся в воду, подняв тучу брызг. Остальные с криками и причитанием разбежались в сторону, и на периферии сознания вдруг мелькнула мысль: «Откуда их столько взялось?! Меньше ведь было?» И правда, уже человек двадцать, не меньше! А может, и больше!

Через несколько секунд на песке остались лежать два покалеченных полицейских, один из которых был совершенно неподвижен – то ли мертв, то ли без сознания, а второй, с нелепо торчащей в сторону вывернутой ногой, медленно, дрожащей рукой поднимал свой серебряный «кольт». Дуло буквально заглянуло в душу Константина своим здоровенным черным зрачком, он инстинктивно дернулся в сторону, уходя с траектории полета пули, и тут же грохнуло, да так, что заложило уши. Калибр-то впечатляет! Это тебе не «марголин»! Хотя и там неслабо щелкает. Да и не стоит считать «марголин» смешным, не боевым оружием. Эта мягкая спортивная пулька череп пробивает на раз, а потом устраивает веселые скачки в мозгу реципиента, превращая содержимое черепа в неприятный фарш.

Полицейскому удобнее было бы пользоваться не крупнокалиберным монстром, а обычным полицейским револьвером типа «Смит и Вессон» калибра 36. Легкий, и отдача, можно сказать, никакая! Пальнул пять раз – и решето из супостата!

А тут… так лягнул в руку, что пистолет едва не выскочил из ладони, задрал ствол в небо и тем самым дал Косте время пнуть по этой самой руке. «Кольт» полетел в сторону, полицейский тут же получил еще удар – ногой в висок. Костя ударил не сильно, чтобы не убить, да и берег свою ногу-то! Босой же! Пришлось исхитряться, пяткой пинать, чтобы пальцы не сломать. К каратистским штучкам не привычен – рукопашка всегда в берцах или в кроссовках, так что босой ногой бить не обучен. Не та школа!

Опять же автоматически подобрал пистолет первого полицейского, выдернул запасные обоймы из пояса. Точно, «глок»! Подумал – сдернул и пояс, иначе где хранить пистолет и обоймы?

Сдернул пояс и со второго. Подобрал «кольт», но совать в кобуру не стал – продул ствол, очищая от песка, и оставил в руке, проверив наличие патронов в магазине. Патроны были, потрачен всего один. И, похоже, патроны какие-то усиленные, типа «магнум», пуля имеет уплощенную головку. Видимо, для большего останавливающего действия. Но вообще-то Костя в иностранных боеприпасах разбирался не очень. Может, это были и стандартные патроны, какая разница по большому счету?

Вот на хрена этому мелкому такой мощный патрон, и самое главное – такой здоровенный пистолет?! Неужели прав тот, кто говорит: большие джипы и большие стволы компенсируют недостаточность размера? Хе-хе… глупости, конечно, но в голову лезут. Смешно! Ну самое время о такой чуши думать, ага!

Проверить карманы? Вытрясти бумажники? Стоп! Чего это он разошелся?! Это же не война! И перед ним не «духи»! Черт! Валить отсюда надо!

Рванулся вперед, подхватив штаны и тельник. Поодаль от пляжа маячили какие-то кусты типа пальм. В зарослях – крыши каких-то домиков. Турбаза! Тьфу! Какая, к черту, турбаза?! Отели! Это такие отели!

Вдалеке голоса, крики, зарычал мотор. Сейчас погоню устроят, со стрельбой и лассо на дурную башку. Почему дурную? Да потому, что не надо было лезть без разведки! Не надо было выскакивать на неизвестную землю без подготовки! А если уж выскочил – так удостовериться, что вокруг никого нет, что…

Тьфу! Точно – квадрик летит. На нем двое. Отсюда разглядеть трудно, но рупь за сто – полиция, и с оружием потяжелее, чем перламутровый «кольт»!

Заскочил за пальму, пытаясь укрыться ее стволом, и тут же в дерево щелкнула пуля. Идиоты! Куда они палят?! А если попадут по мирным жителям?! Разве можно палить наугад, не видя цели, да еще и в сторону спрятанных за кустами домов?! Кто их учил так делать?!

Хлоп! Открылась картинка – кухня, стол с неубранной сковородой, стул стоит посреди комнаты.

Еще поворот…

Есть! Красная рамка!

Прыжок!

Ноги ударились о пол, и тут же в пределах видимости появился квадроцикл с двумя наездниками. Тот, что сзади, успел дать короткую очередь, и пули ударили в стену, прежде чем Константин закрыл портал. Наконец окно исчезло, и Костя остался стоять посреди кухни, тяжело дыша, держа в руках две «сбруи», на которых густо висели всяческие нужные в хозяйстве приспособления, как то: пистолет, небольшая рация, дубинка-«демократизатор», запасные магазины к пистолету (в двух кармашках), наручники, а на одном поясе обнаружился еще и «тазер Х-26», полицейская модель. Кургузое подобие пистолета, стреляющее вонзающимися в тело иглами с подсоединенными к ним проводами.

Константин видел такой в роликах на «Ютубе» – хулиганов он валил просто на раз. Но вот только когда действие тока прекращалось, этот самый хулиган тут же был готов к дальнейшим подвигам. Фигня, в общем, а не оружие. Тем более что Костя не умел с ним обращаться.

Ну… пока не умел. Посидеть в Сети, посмотреть – и можно считать себя специалистом по «тазерам».

Опустил ремни на пол, оглянулся на стену, чтобы определить степень повреждений, и едва не ахнул! Да черт подери! Ну что же это такое?!

Две пули из трех угодили в стену. Белый силикатный кирпич, из которого построен дом, принял в себя эти самые пули, оставившие в обоях небольшие, даже и не очень заметные дырки. Все-таки силикатный кирпич достаточно мягкий, потому не очень мощный патрон той штуки, из которой палили в Константина, не позволил пулям пробить стену. В два кирпича – это только из крупняка долбить, «Утеса» какого-нибудь. Тот прошил бы эти стены насквозь, как картонные.

Третья пуля угодила в оконную раму – прямо под ручку открывания окна, скривила ее набок и вышла в мировое пространство, по пути еще сделав хорошую вмятину в заборе из двухметровой высоты профиля. В общем, натворила дел. И теперь предстояло ремонтировать это проклятое пластиковое окно, что выльется в кругленькую сумму! А еще придется ждать, пока эти чудаки из фирмы по установке окон соизволят приехать и отремонтировать возникшее безобразие. Ибо самый сезон, заказов полно, и установщики через губу плюют, разъезжая по самым выгодным заказам и отказываясь от всякой такой малоденежной дребедени.

Константин выругался, помотал головой, будто не веря тому, что случилось, и представил, как он будет объяснять происшедшее своей любимой Оле. Ну вот что он ей скажет? Что посредством магического браслета прошел через портал неизвестно куда? И что там неизвестно кто напал на него, несомненно желая причинить вред? По непонятной Косте причине, между прочим! И что ему пришлось бежать, разогнав толпу нападающих и захватив вот такие трофеи? Пистолеты предъявит в доказательство. И как она на это все отреагирует?

Честно сказать, Константин даже представить не мог, как Оля на это будет реагировать. Он лично сказал бы, что Оля спятила – если бы на его месте была она и начала рассказывать такие вот чудеса. М-да… все чудесатее и чудесатее!

Константин подошел к окну, заглянул в дырку, образованную пулей, вдохнул влетевший через дырочку осенний ветер и снова помотал головой. Ну вот же случится хрень такая! И где денег взять на ремонт?! Денег в обрез! Только недавно хорошенько потратились – одежду на осень и зиму купили, ремонт сделали. Даже в кредитную карту залезли, поскольку денег хватило! А теперь вот – ЭТО.

Взял со стула тряпку-салфетку, свернул ее в трубку и аккуратно засунул в оконную дырку. Настроение резко упало – представил, как Оля расстроится. Окно-то новое, только летом вставили. И вот…

Проклятые мартышки! Ну какого черта они к нему привязались?! Что он им сделал?! Тьфу!

Ну, пусть теперь без своих стволов походят. Так им и надо! Заслужили!

Снова взял в руки один из поясов, достал «кольт». Ишь ты! Весь в картинках! С золотыми прошивками! С перламутровыми накладками на рукояти!

Отщелкнул магазин, пересчитал – шесть патронов. Заглянул в патронник, оттянув затвор – ап! А в патроннике патрон! Надо же, решил из семизарядного сделать восьмизарядный? Крутой мэн, ага. Дурак… он бы еще из «Дезерт игла» палил. Любят эти мелкие эпичные пушки. В городе – ну на хрена тебе крупный калибр? Пробьет машину навылет – и в случайного прохожего?! Зачем?!

Впрочем, если вспомнить, как эти идиоты палили из автоматов или винтовок (не понял, из чего) в белый свет как в копеечку, становится ясно – с боевой подготовкой у парней не все ладно. Не научили их, как надо пользоваться оружием в городской черте.

Достал «глок». Не любил Костя этот пистолет, честно сказать. Считал каким-то… несерьезным! Но есть у «глока» два достоинства: он всегда готов к стрельбе, и второе – у него в магазине семнадцать патронов.

Впрочем, третье достоинство тоже есть – легкий. В отличие от килограммового пистолета Стечкина. Зато у «стечкина» двадцать патронов в магазине.

Хотя… «глоки» есть и двадцатизарядные. И даже стреляющие очередями. Что, впрочем, не делало их лучше «стечкина». Если бы Константин выбирал между «стечкиным» и «глоком» – для боя, само собой разумеется, – выбрал бы пистолет Стечкина. Патриот!

Проверил магазин «глока» – полон. В патроннике патрона нет. Пришлось бы передергивать затвор. Удивительно, но тот, кто пальнул из «кольта», был готов к стрельбе. Старый вояка? Да плевать на него – пусть не выдрыгивается, гад! На кого батон начал крошить?! Спецназ не сдается! Особенно таким мелким мартышкам. Тьфу!

Положил оба пистолета на стол, уселся перед ними, задумчиво глядя на орудия убийства, и впервые за долгое, очень долгое время вдруг захотелось налить стакан водки и выпить. Залпом, без остановки, как воду! Потому что иначе не собрать вместе разбежавшиеся мысли.

Мозг едва не кипел, пытаясь найти причину произошедшего. Ведь того, что произошло, просто не могло быть! Это не укладывалось ни в какие рамки! Костя настолько был далек от всего СТРАННОГО, что… это не могло случиться С НИМ!

Летающие тарелки? Пожалте к уфологам!

Несси? Это в Шотландию – там они просто кишат! Рабаками закусывают.

Что там еще? Медитирующие в пещере тысячелетние старцы? Это к известному всем доктору, который якобы лазит по горам.

А насчет портала, мгновенно переносящего на расстояние тысяч километров, – это не к Косте! Костя может хорошенько дать по морде, достать с пятисот метров из «СВД» зазевавшегося «духа», а с хорошей винтовкой – и с километра. Из пистолета может в лоб с десяти метров всю обойму всадить из этого самого «глока». Но чтобы порталы?! Чтобы колдовские браслеты?! Да вы спятили, господа! Позвольте вам выйти вон!

Спать лечь? А что – лег спать, утро вечера мудренее! Вот только до вечера далеко. И надо что-то решать. Что именно? Да хрен его знает!

Кстати, зачем с собой прихватил стволы, сам не понял. Рефлекс, наверное. Въелось в кровь. Завалил противника – забрал ствол. Вот и забрал. И что с ними делать, со стволами этими – хрен их знает. Выкинуть жалко. А ходить с ними… это ясно, статью навесят – на раз.

Может, и правда выкинуть? Закопать в огороде, и все. Вдруг война – а тут уже и стволы есть! Хорошие стволы! Один вообще пушка! Второй тоже неплохой…

Да, решено – спрятать. «Тазер» только оставить. Картриджей, правда, для него хрен купишь, но на три выстрела хватит. И запасной картридж есть.

Рации? Рации на коп можно брать – когда с напарниками поедет. Пояс неплохой – на штаны навесить! Нормально! Вот и прибыток!

Только встал со стула… и выругался. Матерно! От души! Четвертую пулю нашел. Как же эти суки стреляли, разве не короткой очередью в три выстрела?! Просто палили из автомата?! И как это еще не зацепили – просто чудо! И вот эта самая чертова пуля ударила в электрический чайник, пробила его стенки и расхреначила экран кухонного телевизора!

О господи… Оля теперь сожрет! Без майонеза и без соуса – и начнет с мозга. Как на кухне без телевизора?!

Итак, окно – на хрен! Чайник – на хрен! Телевизор – на хрен! Нормальная баба убивает только за то, что грязными башмаками по свежевымытому пройдешь. А тут…

Константин даже поежился. Вот как объяснить, что случилось? И как теперь добыть денег на новый телевизор и на окно? А пока добудешь…

Стоп! Он тупит!

Задача: нужны деньги. Имеем – два ствола, портал. Как добыть деньги?

Во-первых, надо как следует одеться. В трениках и тельнике отправляться на добычу денег как-то стремно.

Во-вторых, взять сумку для денег.

И в-третьих… третье – потом.

Поднялся, вышел в коридор, открыл дверь, шагнул на крыльцо. Вдохнул холодный мокрый ветер, прислушался к стуку капели по крыше навеса. Поежился. Тельник все-таки не одежда для октября. Свитерок сейчас бы точно не помешал.

Вернулся за ключом от амбара – всегда закрывали, мало ли… гастеры по улицам бродят, просто бомж какой-нибудь залезет. Соседей-дачников станет грабить, вот и залезет. А в амбаре барахла куча. Дома-то хранить тесно – три комнатки, не разгуляешься. Вот и сложили все, что можно, в амбар. Мастерскую. Сарай. Как хочешь назови – только это серое здание из кирпича, с крышей. Куда можно навалить всякого чертова барахла, что жалко в теплице держать, используемой как дровяник и как дополнительный склад.

Когда пробегал под навесом, поток ледяной воды хлынул за шиворот, ярко напомнив о теплом пляже, о ласковом зелено-голубом море, о пальмах под горячим тропическим солнцем. Хорошо там! Ничего тебе не надо – ни теплой одежды, ни зонта. Сиди себе под пальмой и жди, когда банан на башку упадет. Упал – сожрал банан! И пошел самку искать. Нашел – трахнул! И снова под пальму. Ну чем не жизнь?!

Нет, так-то Константин подозревал, что не все так просто с бананом и трахом самки в теплых краях, но думать об этом сейчас не хотел. Ему бы проскочить поскорее в дом да одеться как следует! А то уже зубы начали клацать!

Слаб стал. Стареет. По молодости, наоборот – поглумился бы над дождем, пошел бы медленно, рисуясь: «Нам, воинам, все нипочем!» А теперь – поскорее в тепло, одеться как следует! Нет, так-то еще горячий, дым иногда идет… но подостыл, да. Конечно, дикая природа и всякое такое – это замечательно. Но пусть там будет горячий душ, отопление и кондиционер.

В амбаре на полке с барахлом для экспедиций нашел стопку штанов и курток, выбрал старую добрую «горку», оделся. Сразу стало теплее и уютнее. Нашел башмаки – не берцы, ну их к черту, они дубовые! Газпромовские башмаки – они похожи на берцы, только мягкие. Из приличной кожи и теплые. Их хорошо с шерстяными носками, тогда и не болтаются на ноге, и, как ни странно, ноги в шерсти не горят. Можно спокойно ходить и по жаре, и по холоду. Шерсть есть шерсть.

Ну вот, готово. Теперь еще шапку найти… ага, вот она! Есть. Надел. Обычная балаклава, какие у ОМОНа. Чтобы морду не было видно. На всякий пожарный. Сейчас везде ставят камеры, не хочется становиться телезвездой.

Все, можно и за дело браться. Закрыл амбар, прихватив ко всему прочему в карман новые рабочие нитяные перчатки, и вперед, в дом. По приходе – нацепил на себя один из поясов, тот, что с «глоком». Таскать с собой здоровенную дуру-«кольт» не хотелось. Пижонство это все, да и не воевать же собрался!

Посмотрел время на настенных часах и поморщился – всего три часа в запасе. Сам не заметил, как провозился весь день! Вроде все быстро было – рраз! И готово! Уже окна целого нет и телевизора! А уж и вечер подкрадывается. Но к делу, хватит лясы точить. Пора грабить награбленное!

Опустил балаклаву на лицо, представил себе… деньги! Кучу денег! Ровные ряды денег, уложенные в пачки, перевязанные… тьфу! Да что это в голову лезет печатный двор Госбанка?! Да там сразу накроют, как только влезешь! Да если и унесешь это бабло, так возьмут при сбыте! Номера-то там все переписаны!

Нет, это чушь и бред. Надо сосредотачиваться на тех деньгах, которые прячут всякие там преступники. Почему преступники? Потому, что честные люди (и умные нечестные!) держат деньги в банке. А не наличными, под кроватью. Так что если где-то в тайнике запрятана огромная сумма денег, значит – это преступник. И совесть чиста, ежли чё. Хотя по большому счету – плевать. Чего-чего, а святым Костя не был. Всякое есть на совести… что никому не расскажешь, тошно.

Итак, деньги ворованные должны лежать где-нибудь в уютном, уединенном месте, в картонных коробках. Потому что так удобней – в коробках. Ну? Поехали!

Представил… коробки… деньги…

Есть! Нашел!

Пустая квартира и ряд коробок! Видно – лежат деньги!

Поворот браслета… оп! Портал открылся. Шагнул, держа руку на «глоке», осмотрелся. Никого. Тихо. За окном шумит город – непонятно какой. Выглянул в окно… двор, много машин… нет, не понять. Ориентиров нет. Да и какая разница – какой город?! Деньги-то есть деньги! Начала болеть голова. Тьфу! Забыл! Портал-то открытый! К делу! Не хрена время терять!

Схватил первую коробку… охх… тяжелая, зараза! Килограммов тридцать, не меньше! Натужился, шваркнул ее в портал. Следующую. Еще одну, еще! Голова болит все сильнее и сильнее, с каждой секундой, с каждой минутой. Пять коробок… шесть… готово! Есть! Все, валить отсюда!

Бросился в портал, закрыл, бессильно опустился на пол возле коробок. Так долго он еще портал не держал. Голова болела, под носом мокро. Насморк, что ли? Вытер рукой, посмотрел… кровь! Черт подери, кровь! Хреново, однако. Вот тебе и первый минус. Оказывается, долго держать портал печально для здоровья. Что, впрочем, совсем даже не неожиданно.

Константин подсознательно ждал чего-то такого. Ну нет роз без шипов! Нет! И после хорошей пьянки всегда наступает похмелье. Да так наступает, что и кости затрещат.

Полчаса валялся, не меньше. Когда голова очистилась и в ушах перестало звенеть, поднялся, наклонился к коробкам. Вскрыл первую и ахнул – доллары! Упакованные, в полиэтилене! Как у этого… забыл, как фамилия – ну где вынесли тонну денег, мент какой-то! Там миллиардов восемь вроде как набралось. Здесь…

В двух коробках – пятитысячные. По прикидкам… миллионов… хмм… одна пачка пятитысячных весит…

Взял кухонные весы (и чего раньше не догадался?!), взвесил пачку – сто граммов. Всего лишь сто граммов. Теперь коробку в руки – и на напольные весы! Есть! Вычесть свой вес – да, коробка весит тридцать килограммов. Значит, в ней… сколько?! Сто пятьдесят?! О господи… Коробок две. Значит – сто пятьдесят миллионов рублей умножить на два! Охренеть… А-а-а!

Постарался успокоиться, полез по другим коробкам. Доллары в двух коробках. Миллион долларов в стодолларовых купюрах – десять килограммов. Значит, в них по три миллиона долларов. Итого – шесть.

Две коробки с евро. Тоже упаковки, все евро по пятьсот. Эти коробки весят поменьше, килограммов по двадцать, двадцать пять. И грубо прикинуть… миллион евро весит около двух с половиной килограммов, значит, в коробке… десять миллионов?! О господи… две коробки – двадцать миллионов?! Да охренеть… если кто-нибудь узнает об этом богатстве, а в первую очередь тот, кто это все богатство припрятал в закрытой нежилой квартире, – меня не то что убьют, никто и костей моих не найдет!

Вот только незадача для них – надо ведь еще и найти меня, а я не хочу находиться! А даже если и найдут – попробуй возьми меня! Вмиг окажусь где-нибудь на Сейшелах.

Итак, я вдруг в одночасье сделался миллионером! Не было ни хрена, и вдруг…

В голове не укладывается! И что делать?! Смешной вопрос, ага. Вот только не такой уж и смешной. Доллары – куда девать? Нести в Сбербанк? Точно «хлопнут». У них распоряжение: как только приходит подозрительная сумма – тут же блокируется, и начинается расследование. Деньги-то «грязные» во всех отношениях!

Кстати, вот эти, в банковских упаковках, – их вообще в России трогать опасно. А вдруг номера известны? Вдруг они через спецслужбы отследят прохождение этих купюр и выйдут на меня? Эти деньги нужно как-то «отмывать». Не так-то просто с пустого места стать миллионером! Купить что-то можно, а положить на счет – трудновато. Это тебе не девяностые!

Сложил коробки у стены, накрыл покрывалом. От лишних глаз. В том числе – и от Олиных. Сейчас начнет расспрашивать, ахать, охать, строить круглые глазки и кричать, что теперь «нас всех убьют!».

Нет, не надо тут их держать. В амбар! Сложить на стеллаж, к стене – Оля и не просечет. Можно сказать, что это вещи из теплицы собрал в коробки. Точно! Здесь оставить денег… немножко, миллионов десять. Или двадцать. Остальное – в амбар.

Пока таскал коробки – вспотел, даже резкий, холодный ветер и дождь в лицо не охладили. Сложил вместе с вещами для путешествий (спальный мешок, палатки, ватники и всякое такое), теперь успокоился. Осталось объяснить Оле, откуда в окне взялись такие красивые дырки.

Объяснять пришлось через полчаса после того, как перетаскал коробки в амбар. Калитка в воротах загремела, грохнула, и через двор прошла Оля – усталая, забрызганная грязью и довольно-таки сердитая.

– Что случилось?! – начала она с порога, даже не успев скинуть осенние сапожки. – Дырка в стекле откуда?! И в заборе?! Ты что, со своими ружьями баловался?!

– Каюсь. Баловался! – сознался Костя, вздохнув от облегчения. Он ожидал худшего. Худшее – это когда жена расплачется, разрыдается и пойдет в свою комнату, чтобы потом пытать Костю суточным молчанием. Пусть лучше так – поорет да успокоится. В самом-то деле, а что случилось?! Ну – дырка в окне, и что? Телевизор разбит? Ну – так вышло!

Напрасно надеялся. Телевизор ее добил. Одна радость была – включить ящик и впериться него, пока готовишь ужин. А теперь что?..

А за окном дождь хлещет… деревья гнутся, железо на заборе громыхает, того и гляди лист оторвется. Два листа пришлось закреплять – вот так дрыгались, дрыгались, а потом заклепки повылетали!

Открыл дверь в Олину комнату, вошел. Она лежит на кровати лицом вверх – глаза красные, заплаканные. Скосила их на Костю, отвернулась к стене. Мол, ты тут совсем не нужен!

– Оль, да не плачь ты! Купим новый телевизор! – бодро сообщил Костя, не зная, что еще сказать и как успокоить. Придется сдаваться! – И окно вставим! А хочешь – мы вообще отсюда уедем к чертовой матери?! На юг куда-нибудь! На Корфу, например! Где Даррелл жил! Только не плачь! Все будет хорошо!

– На какие шиши?! На твою пенсию?! Или на мою зарплату?! Черт бы ее побрал! Кто придумал медицинской сестре назначать ставку в двенадцать тысяч рублей?! Они что, идиоты?!

Вопрос был риторическим, и отвечать на него Константин не стал. Он только наклонился к жене поближе и поцеловал ее в припухлые горячие губы. А потом залихватски подмигнул:

– Да черт с ними, с окладами! Я в лотерею выиграл! Часть денег уже получил!

– Когда это ты выиграл? – недоверчиво прищурилась Оля. – Ты во что-то влез?! В какие-то неприятности?! Наркотики?! Давай признавайся, сейчас же! Что случилось?!

Вот всегда она так. Обязательно придумает какие-то неприятности, вместо того чтобы просто поверить в счастье! Бред, конечно, про лотерею – в лотереи никто не выигрывает, кроме подставных лиц, это не советское время. Это в Америке выигрывают, а у нас одни жулики.

Вот оно! Придумал!

– Я в американскую лотерею играл! – соврал Костя не моргнув глазом. – Говорить тебе не хотел, чтобы не надеялась. Но вот взял и выиграл! Много выиграл! Очень много! И теперь мы никогда не будем бедными!

– Слушай, а ты ведь не врешь! – Оля вскинулась с кровати, глаза ее расширились, как блюдца. Хороша, чертовка! За сорок, а она еще как цветок! Порода хорошая, ничего не скажешь. Даже после родов ее не разнесло.

– Ты ведь серьезно?! Или решил меня разыграть?! – Губы Оли дрожали, вот сейчас возьмет и расплачется. И Константин заторопился:

– Пойдем! Я тебе покажу. Пойдем, пойдем! Нет, я сам сейчас принесу. Лежи!

Он принес и жестом фокусника раскрыл сумку, с которой обычно ездил в спортзал. Сумка была полна деньгами, и Оля завороженно смотрела на них, не отводя взгляда и будто боясь, что те сейчас исчезнут, испарятся – как мираж, как видение из больной головы.

– Сколько здесь?! – хрипло спросила она, поднимая одну из пачек.

– Миллионов десять. Или двадцать! – пожал плечами Костя.

– А ты что, не посчитал?! Как же ты получал эти деньги, если не посчитал?!

Вот тут вопрос был очень, очень скользким! Если он действительно играл в зарубежную лотерею – как ему отдали деньги? Каким образом?

И Костя начал лихорадочно придумывать свою версию, излагая ее с ходу, с пылу, с жару. Пришлось придумывать московского друга, который работает в организации, занимающейся переводами денег за рубеж, и получением этих самых денег. Придумал, что пришлось изобретать сложный путь получения денег, что пришлось отдать часть денег за то, чтобы они появились здесь, в наличном виде, что российским гражданам деньги не отдают, и пришлось ему делиться, но в конце концов – большую сумму получил. А ей не рассказывал потому, что боялся – не получится ничего. А она, Оля, расстроится. А вот теперь – показал. И… все! Уфф…

Лажа, конечно. Полнейшая лажа, не выдерживающая и малейшей критики. Но и Оля не специалист в бухгалтерии. Вот укольчик поставить – это запросто. Или массаж сделать. А чтобы разбираться в теме – откуда в кассе берутся деньги и куда исчезают – это не для нее.

Почему не рассказал ей о волшебном браслете? Зачем это все напридумывал? Сам пока не понял. Вот придумал, и все тут! Не надо ей знать о браслете. Дочке сболтнет, еще кому-нибудь, и… руку на хрен отрубят, а браслетик-то и присвоят. Зачетный браслетик, если подумать. Пусть уж лучше так будет – лотерея, да и все тут! Докажи, что не так!

– Надо на карту положить! В банк! – выдохнула Оля, разглядывая кучу денег. – Дома нельзя хранить! А вдруг залезут! А вдруг украдут!

– Это не все деньги, Оль! – Константин довольно ухмыльнулся. – Это малая их часть. Основное я в амбаре сложил.

– Малая?! – Оля даже покраснела, глаза ее выпучились так, что того и гляди выкатятся из орбит. А глаза-то у нее и так немаленькие. – Покажи!

Еле заставил накинуть ватник. Глупо помереть от воспаления легких, когда все еще только начинается. Только жить начинают как люди! Как… богатые люди!

При виде коробок, полных денег, Оля вообще чуть не упала в обморок. Костя даже испугался. Он и сам бы опешил, увидев такую сумму, а что говорить об Оле, которая всю жизнь рядом с ним живет и белого свету не видит! Сплошное выживание на фоне мажоров, вдребезги расколачивающих дорогие иномарки, подаренные им на днюху. А теперь… как теперь?! Мир стал другим. Совсем другим!

– В банк! Надо положить в банк! – Олю трясло крупной дрожью, и выглядела она, как, наверное, эпилептик перед приступом. Глаза безумные, руки трясутся – сумасшедшая, да и только! Вот же деньги что делают с человеком!

Костя даже удивился – не ожидал такого от своей любимой, давно уже прозрачной насквозь жены. Как он считал – прозрачной. Оказалось, не так уж и хорошо он изучил свою милую Олю…

– Нельзя в банк. Я потом тебе объясню – почему нельзя. Пойдем в дом, холодно здесь.

– Двери! Закрыть двери! Давай в дом унесем! Украдут! Это же деньги! А вдруг кто-то залезет?!

Константин еле успокоил жену и с трудом увел домой – к теплу, к горячему чаю и горячему ужину. В себя она пришла только часа через два – приготовив ужин, поев вместе с Костей и попив чаю. И начала мечтать:

– Дом! Дом купим! Нет, не купим – построим! Такой, какой я хочу!

– А где построим? – осведомился Костя.

– Где? На нашем участке! Где же еще?! Или купим участок на берегу Волги! И отгрохаем там дом! Пирамиду! Давай построим дом-пирамиду?! А деньги можно положить в банк и жить с процентов!

Еще полчаса Константин объяснял, почему нельзя просто так взять и положить деньги в банк. Что их тут же отберут, обвинив его в каком-нибудь преступлении. А когда в конце концов обвинение снимут – деньги уже уйдут неизвестно куда. Как это бывало уже не раз и не два.

Закончилось обсуждение сексом. Оля всегда была очень чувственна. Сама редко была инициатором любовных игр – то ли воспитание не позволяло, стеснялась, то ли считала, что инициатором должен быть мужчина, а если он не проявляет инициативы, значит, устал и нечего его тиранить. В любом случае в этом отношении она была очень скромна. Но когда Костя проявлял, так сказать, инициативу… тут уж расходилась по полной! Ничего запретного, никаких ограничений – главное, чтобы было приятно партнеру и ей самой. А по окончании первой порции секса тут же сладко засыпала, не просыпаясь даже тогда, когда Костя пристраивался к ней сзади и продолжал «банкет». И кстати, после сорока она стала даже более чувственна, чем в юности, и уже нередко проявляла инициативу сама.

Костя иногда задумывался – а что происходит у них в поликлинике? У врачей, как он помнил, нравы довольно-таки свободные, и доктор, врач, нередко имел подобие гарема из медсестер, которые были совсем даже не против «рабочих» сексуальных приключений. В медицинском училище, как и в педучилище, нравы всегда были свободными, хотя, как и везде, не без исключений. Косте Оля досталась уже не девственницей, так что до него у нее точно кто-то был, а возможно, и не один. Но он никогда не спрашивал ее – кто это был и что у нее с ним (с ними) было. Есть что-то извращенное в мужчинах, которые сладострастно расспрашивают свою женщину о ее бывших сексуальных партнерах: «А какого размера у него был член? А как он тебя поставил? А что он еще делал? А что ты чувствовала?» Костя был не из таких. Что было, то и было, и по-другому, значит, и быть не могло.

Он сам не отличался особой верностью, как и большинство мужчин в этом мире. Мужчина – охотник, женщина – добыча. Сумел «добыть» – радуйся. Не сумел – плачь! Многие, очень многие семьи не распались бы, если б партнеры умели не замечать то, что замечать не нужно.

По крайней мере, так думал Константин. Что об этом думала Оля – он не знал и знать не хотел.

Очень удобно, когда в доме, кроме тебя и котов, нет больше ни одной живой души (если только мыши?). Можно творить свое непотребство с криками, стонами, грохотом сдвигаемой мебели и радостным хихиканьем с комментариями вроде: «Ну ты и жеребец! Ты когда успокоишься?!»

Правда, на предложение заняться сексом прямо на пачках пятитысячных Оля вначале ответила категорическим отказом. Она очень чистоплотна и брезглива – мало ли где валялись эти деньги? Потом греха не оберешься – лечиться от кожных болезней не самое лучшее занятие даже для богача!

Но в удовольствии быть осыпанной дождем дорогих «бумажек» Оля себе не отказала. Вначале швырял в нее деньгами Костя, осыпая жену, как ворохом осенних листьев, потом сама – встала на колени, запустила руки в кучу банкнот и подбрасывала их к потолку, хохоча и закидывая голову назад. В ее сорок лет Оля выглядела не более чем тридцатилетней – плотненькая, крепкая, с гладкой, ухоженной кожей (масла, кремы, депиляция – на теле ни волоска!). Грудь чуть отвисла, но не превратилась в тряпочки, болтающиеся возле колен. В общем – картинка была такой возбуждающей, что Костя не выдержал, пристроился сзади на куче денег… И потом на ней же, усталые, и устроились, чувствуя тонкий химический запах новых купюр.

Скорее всего, эти деньги не имели хождения и попали в коробки сразу из банковского хранилища, а туда – с завода, печатающего деньги. Так что «риск заболеть был минимальным», сонно сообщила Оля, прижавшись к животу Кости тугим задом и медленно шевеля пальцами рук в шелестящей куче купюр.

Минут через десять Костя поднял жену с ковра из денег и отнес на кровать, благо Оля весила не больше пятидесяти килограммов – рост ее был совсем не великим, хотя и карлицей назвать язык не повернется.

Рост был Олиным больным местом – она почему-то с самого детства мечтала быть высоченной, как супермодель. Эдакой жердью, на которую навешивают всевозможное тряпье. Косте нравились худенькие, спортивные женщины – но не слишком худые, до определенной степени. Костлявых, жилистых он все-таки недолюбливал и при равном выборе предпочел бы партнершу поглаже и поплотнее. Все хорошо в меру.

Он накрыл покрывалом жену, стараясь не разбудить, что, впрочем, было довольно-таки глупо, потому что после секса ее можно разбудить только чем-то экстраординарным, и пошел к себе в комнату. Деньги так и остались валяться на полу грудой измятых цветастых бумажек.

Костя никогда не относился к деньгам как к самоцели. Деньги – это возможность делать то, что ты хочешь (в пределах разумного!), инструмент для работы и… свобода. Свобода от всего, что тебя угнетает, от всего, что тебя раздражает. Не нравится тебе начальник – да пошел он на хрен! Не нравится погода? Взял и поехал туда, где погода лучше! Не нравятся скопления людей, не любишь шум, городской муравейник? Построил себе дом где-нибудь в тихом, уединенном месте – и сиди там, не вылезай наружу! А можно еще купить остров где-нибудь в лазурном море… вообще тогда никого вокруг! Купайся, загорай, лежи под пальмой – пока не надоест!

Впрочем, там свои проблемы. В мире есть множество людей, которым очень хочется отобрать у тебя все, чего ты имеешь. Деньги, имущество, жену, саму жизнь. И потому нигде на Земле человек не может чувствовать себя в полной безопасности. Увы.

Впрочем – на то и голова, чтобы позаботиться о безопасности тела. Если организовать правильную охрану – тогда все будет в порядке. Для этого нужны деньги? А теперь этих денег – куча! Огромная куча! А уж как их легализовать – Костя как-нибудь придумает. И он свалился на свою постель.

Очнулся только утром, проспав и вечер, и ночь. Оля уже громыхала на кухне, двигая сковородами и чашками так, будто хотела разбудить мужа. Впрочем, возможно, и хотела. Время уже девять часов, а он все дрыхнет.

Да, странно… проспал не меньше часов пятнадцати! То ли вчерашние волнения сказались, то ли перегрузки с перемещением в пространстве. А может, все вместе и сразу. В любом случае организм взбунтовался и категорично потребовал отдыха. Что и продемонстрировал без всякого на то сомнения.

– Соня, встал?! Наконец-то! – Ольга раскраснелась, и Костя понял почему. Пироги печет! Запах – просто отпадный! Печка жарит вовсю, в кухне жарко, пришлось даже окно приоткрыть.

– А ты когда успела тесто сварганить? – удивился Константин, почесывая бок. – А с чем?

– Сладкие, а еще с капустой и яйцами! Как ты любишь! Тебе надо силы восстанавливать!

Ольга хихикнула, глядя в помятое лицо Кости, и он вдруг почувствовал, как кровь начинает приливать к нужным местам. Ольга тоже это заметила и сразу пресекла:

– Эй-эй! Не с утра же! Не позавтракав! Силы вначале восстанови! И вообще – с тобой что-то ненормальное! В твоем возрасте мужчина должен валяться на диване, пукать и смотреть футбол – и больше ничего! А ты сексуальный маньяк какой-то! Это ненормально!

– Вот что деньги животворящие делают! – глубокомысленно заметил Костя и побрел в туалет. Он был расслаблен и чувствовал себя так, будто вчера разгрузил пару вагонов с углем. Тело так до конца и не восстановилось после вчерашнего. М-да… все не так просто, как оказалось! Надо будет учесть…

– С работы звонили! – уже за праздничным столом радостно сообщила Ольга. – Мол, какого черта не выходишь! Премии лишим квартальной!

– Ты сказала им, куда надо засунуть их премию? – меланхолично осведомился Костя.

– Да! – Оля радостно захохотала. – И чтобы каждую бумажку – отдельно! Господи, как мне надоел этот гадюшник! Хорошие врачи поуходили в частники, а те, кто остался, только и делают, что ноют – как им хреново! И завидуют! Слушай, а давай откроем свою клинику?! А что – будем пластические операции делать, сиськи протезные! Знаешь, сколько баб мечтают о сиськах?

– А сколько мужиков! – в тон подхватил Костя, но тут же посерьезнел: – На фиг не надо никаких клиник. Будем сидеть тихо и не высовываться. Ну… почти не высовываться. Я вот что предлагаю – давай купим дом на Корфу. А еще – дом в Красной Поляне. Я видел там такой крутой домина – просто ай-яй! Как называется такой дом, забыл… ша… шо… ши… шале! Вот! Шале! Сарай такой здоровенный!

– А чего в Красной Поляне? – сморщила носик Оля. – Там до моря ехать надо! Да и море в Сочи противное! Может, лучше в Ялте? Там море хорошее! Чистое!

– В Ялте трясет. И воды нет! В Крыму вообще с водой вечная проблема.

– Кто трясет? – не поняла Ольга. – Ну, в Ялте?

– Ты как с Луны упала! Там вечные землетрясения! Помнишь, у Ильфа и Петрова, в «Двенадцати стульях» – там они в землетрясение попали. Так вот это в Ялте. Там очаг вулканической деятельности, и время от времени Ялту к чертовой матери всю сносит. Хочешь лежать под развалинами, придавленная крышей?

– Что-то как-то… хм… не хочется! – честно созналась Оля. – Ну ее тогда к черту, эту Ялту! А что, на Корфу хорошо?

– На Корфу – рай! – вздохнул Костя, и глаза его затуманила мечта. – А давай остров купим? А что? Греция продает мелкие острова! Купим остров, построим там себе дом, виллу и будем жить!

– А ты представляешь, сколько туда надо всего? В какие деньги это выльется? – хихикнула Ольга, а потом засмеялась еще громче, и на глазах ее вдруг показались слезы. – Я не верю! Вчера я думала, как дожить до получки и на что купить новые зимние сапоги, а сегодня мы сидим и спокойно рассуждаем – как купить остров и что на нем построить! О господи… я не верю! Спасибо тебе, Господи! Спасибо!

Костя смотрел на раскрасневшуюся взволнованную жену, и в голове у него вдруг возникла мысль: «От Бога ли? Может, от сатаны? Все, что касается денег, – чистой воды дьявольщина. Наивная Оля… все не так просто, как кажется! Но ничего… это наш шанс! И я его не упущу!»