Читать книгу Пропаданец - Евгений Шепельский - Страница 3
Часть первая
Миссия неповторима
Глава первая (трезвая)
Дурная работенка[3]
Оглавление– Это меркхарские пираты. Ты был прав, человече… – Капитан Зарраг, коренастый и бородатый селистианец, спокойно опустил подзорную трубу. Не похоже было, что появление пиратов его слишком встревожило, однако я заметил, что челюсть капитана слегка подрагивает: так бывает, когда очень напуган и зубы пытаются без спроса пуститься в пляс.
Меркхар, зараза, Меркхар!
Я глубоко вдохнул и сосчитал до десяти.
– Сказочно!
Зарраг помедлил, потом хрюкнул, сложил трубу и сказал:
– Рдяные паруса – это, конечно, знак Меркхара. Ты кругом прав, только мне от этого не легче. Эта галера… Чума ее пожри!.. При таком ветре нам от нее не уйти.
Глупо признавать, но я всегда прав, дорогой капитан. Интуиция в этом мире у меня работает лучше, чем на Земле. И даже многочисленные удары по голове от тренировок с холодным оружием не выбили из меня острого ума.
Я передернул плечами:
– И каковы наши шансы?
Капитан задумчиво потеребил серьгу в мочке левого уха (в этом мире серьги таскали моряки и аристократы, причем последние, обычно, украшали висюльками сразу оба уха). Косматая борода придавала его облику свирепости – ни дать ни взять, мистер Тич, он же Черная Борода, легендарный пират Карибского моря. Вот только нрав у Заррага был не кровожадный. Как и многие в этом мире, он умел проявлять лишь необходимую для выживания жестокость.
– Ну, на веслах у шарку не рабы, значит, они выставят против нас больше сотни. Понимаешь ли, Олег, они набили галеру народом как-то чересчур плотно, как будто знают, что у нас на борту твои гвардейцы… А у меня всего двадцать матросов, да у тебя людей с гулькин нос, даром, что они рубаки. Э-э-эхх!
Да уж, э-э-эхх!
Да что там – не э-э-эхх, а у-у-у-уххх! И даже – а-а-ахх! Или просто – капец. Хана, одним словом.
Впрочем, за пятнадцать лет, проведенных в этом безумном мире, я попадал в переделки такого уровня, что нынешняя могла бы показаться детским лепетом. Привык, прикурился (помните, что курение убивает организм, а лошадь так вообще выносит вперед копытами с первой затяжки!). Но страх мой уже бушевал, однако я не мог выплеснуть его перед капитаном, командой и гвардейцами.
– Хочешь сказать, сжуют они нас?
Зарраг махнул рукой:
– Дурные вопросы!
– У меня целых девять человек! Десять, если считать со мной!
Капитан пренебрежительно хмыкнул. Его физиономия наливалась багрянцем, как спеющий на глазах помидор.
– Девять, десять… Какая, к черту, разница? Шансы наши скверные, если честно. Да куда там скверные, нас просто сметут! – Он прошелся по палубе, завывая, точно мартовский кот, затем выдрал из бороды клок волос и сказал, как выплюнул: – Женщины… Этим паразиткам не место на судне. Я же сомневался! Я не хотел ее везти! Все дерьмо на свете из-за баб!
О, дружок, как же я тебя понимаю! Но без женщин жить нельзя на свете, как сказал не помню кто. Хотя и сложно с ними. Иногда – смертельно сложно. А зачастую – лучше сразу влезть в петлю, или… бежать, что я и сделал. Ну, об этом вы узнаете чуть позже. Покамест просто скажу вам – я оказался на «Выстреле» в том числе и потому, что бегу, бегу от одной дамочки куда глаза глядят. И неизвестно, что лучше – столкнуться с нею или с пиратами нос к носу.
Капитан отвернулся и прожег галеру взглядом.
– Демоны моря! Псы войны! Шарку обжэг дау! Чтоб вас всех через одного… Нет, что вас всех, всех до единого!.. И не моргай так, ты меня раздражаешь!
Я фыркнул и ткнул в галеру большим пальцем:
– Откупиться, насколько знаю, не получится?
Зарраг выбранился.
– Куда там! Они берут все! Матросне перережут глотки, самых здоровых – в рабы. Ты вон бугай, тебя возьмут. Боцмана моего… Ну а меня, коли схватят живым… у-у-ух-х!
О, слышали – у-у-ухх!
– Думаю, жилы тянуть станут… Не любят они капитанов. Ахарр! А леди Нэйту засунут в какой-нибудь гарем. М-мерзавцы! – Он показал галере нехороший жест, выдрал из бороды новый клок и снова завыл.
Я сказал наставительно:
– Волосы такого обращения не любят. Гляди, станешь в один прекрасный день лысым, как коленка. С девушками проблемы начнутся.
– Болтун! Нужны мне твои девушки!
– Мои? Да я бы тебе ни одной не дал! А у меня их в Селистии осталось, ну, по пальцам не перечесть. И все от меня без ума! А знаешь, в чем секрет? Я умею хорошо целоваться.
– Трепло, клянусь Ахарром!
Шкипер захлебнулся ругательствами, стукнул сапогом о борт и повернулся ко мне, яростно раздувая ноздри:
– Знаешь, что это?
– О чем ты?
– Вот это! И это! – Он хватил кулаком о планшир.
Я хорошенько подумал.
– А-а-а, как будто знаю. Эти вот перильца называются планширом. А под ними фальшборт, думается, он сделан для того, чтобы люди не выпадали за борт во время урагана. Еще через него можно перевеситься, ежели тебя скрутит от морской болезни. Мои ребята всю первую неделю этим занимались… Да и госпожу Нэйту подтравливало. Да, вон те дырки в фальшборте на уровне палубы – это шпигаты. Через них с палубы выливается забортная вода. Ну, как? Эдак я скоро освою всю морскую премудрость!
Зарраг выбранился столь заковыристо и грязно, что я ощутил укол ревности: в области применения бранных слов я считал себя виртуозом (и это была чистая правда, после многих лет армейской службы), а тут – на тебе! – меня побили, точно ребенка.
– Ахарр! Тупица! Это кедр! Первейший в мире кедр со склонов гор Абнего! И вот это, – капитан указал на просмоленную палубу, – тоже кедр. И обшивка – кедр. На «Выстреле» даже бочки из кедра! А известно тебе, сколько стоит корабль, сделанный из кедра? Он же почти вечный!
– Ну-у… – меня весьма задел нелестный эпитет. Тупица… Это еще надо поглядеть, кто из нас тупица. Ишь, разорался! А сам, небось, и читать-то не умеет. – Ну-у… э-э-э… – Я изобразил улыбку. – Много стоит, верно?
В глазах капитана взорвался вулкан.
– Ахарр! Много? Это не то слово! И все пропало! Все, все пропало! Эти сволочи проколупают в нем дыру и пустят на дно морское! Буль-буль, и все! Мой корабль погрузится в пучину, как… как… – Зарраг всхлипнул, опустил голову и спрятал лицо в громадных ладонях. – Гу… – донеслось из-под них. – Гы-ы-ы…
Я подумал, что следует проявить участие, и вежливо спросил:
– Небось, своими руками построил?
– А? – Зарраг отнял руки от лица, рассеянно комкая носовой платок. – Да нет. Семь лет назад выиграл в кости у одного хрыча. А этот хрыч, он, знаешь, отказался его отдавать, полез в драку…
– Ну да?
– Ага. Так я его убил. – Взгляд шкипера затуманился. – Рассадил башку о край стола и делов. Форменный скандал получился. Все-таки убийство. Хотели судить, да Морская Коллегия вступилась. Это урод, владелец бывший, первым в драку полез, были свидетели… Замяли дело, короче. А «Выстрел» с тех пор мой! Раньше-то он назывался… Знаешь, как назывался? И вспомнить-то страшно! – Зарраг посмотрел мне в глаза. – Сможешь выговорить, я тебе брюшков семги вяленых дам полфунта!
– Да не…
– Ладно, ладно! Ты же их любишь, я знаю! Клянчил у кока, мне говорили. Ну вот, приготовься. Назывался тогда «Выстрел» – «Эуарендилл»!
Я чуть не вывалился за борт.
– Эу… чего?
Зарраг одобрительно хмыкнул:
– О! И меня тогда проняло! Не видать тебе семги, Олег! Вечером… Шахнар! Какой вечер? Нас же атакуют пираты! Э-э-эх, шарку! У-у-у!
Ну и зачем выть? Расслабился бы, выпил. Я уж точно сейчас выпью – так я успокаиваю мои страхи. Хороших транквилизаторов в этом мире нет, приходится использовать тот, что человечество изобрело еще во времена бронзового века, тот, что выдавали нашим бойцам в Великую Отечественную по приказу самого Сталина. Алкоголь.
Я сплюнул за борт. За время разговора галера приблизилась. Создавалась иллюзия, что драконья голова на ее носу просто пожирает расстояние. Рдяные паруса обеих мачт скатаны, на вантах – крохотные фигурки пиратов. Поблескивает оружие. Длинные весла поднимаются и опускаются – равномерно и часто.
Хм, м-да, а знаете, ребята, похоже, песенка моя спета. Так я и не узнаю, что за чудило пыталось вытащить меня в этот мир, и что за уроды меня перехватили и кинули прямо в руки работорговцев у подножия гор Абнего. Три года тяжкого рабства, два – скитаний, десять лет солдатчины, звание лейтенанта – это все, чем я могу похвастаться, это весь мой социальный капитал. Не очень-то приятно в этом сознаваться на пороге возможной гибели. Империй не завоевал, богом не стал, королеву не пленил. На свой замок не заработал. Да и смешно думать, что ты можешь заработать на замок, оказавшись в мире, в котором социальные лифты работают еще хуже, чем в нашем. В мире, поделенном на кланы и дворянские касты. В общем, я классический представитель Noname soldier, устроился в меру своего небогатого ума и скудного таланта. На хлеб с маслом зарабатываю мечом. Ага, я самокритичен. Как пишут в интернетах: «Критикуете? Ну так «смогите» лучше, а я на вас посмотрю!» Быть военным, конечно, дурная работенка – но, как говорится, чем богаты. Лучше уж воевать, чем гнуть спину на рабских плантациях юга.
Давайте, положа руку на сердце – я никогда не блистал интеллектом, я что-то вроде Шрека в человеческом обличье и силу мышц ценю больше, чем полет ума. Хотя и не дурак, нет, особенно в сравнении с обитателями этого мира.
Ну, все рассказал, легче стало. Да-да, я знаю, что вы смотрите на меня неодобрительно, но я повторю: можете сделать лучше – вперед! Охотно обменяю свою судьбу на вашу – с условием, что меня перебросят обратно на Землю.
Матросы «Выстрела» суетились, распуская на мачтах все, что хоть как-то могло ловить квелые порывы ветра. Корабль имел по пять гребных портов в каждом борту, но какой прок от десяти весел против полусотни у галеры? Матросы их даже не касались. Я ухмыльнулся. Быть может, если вся команда с Заррагом во главе примется дуть в паруса, «Выстрел» уйдет от погони? Ха, лучше бы готовились к драке!
Словно уловив мои мысли, шкипер прекратил завывать и рявкнул пробегавшему боцману:
– Ну, ты, козья морда, хватит заниматься дребеденью! Открывай ящики и вооружай команду! На! – И кинул ему ключи от сундуков, что стояли в капитанской каюте.
На торговых судах оружие всегда хранится в ящиках в каюте капитана – так, на всякий случай. Чтобы у команды не было возможности выяснять отношения меж собой с помощью всяких ковырялок, или, если уж солнце головушку напечет – чтобы не пришла охота прирезать самого капитана.
– Хоть кто-нибудь у тебя умеет драться, морская поганка? – Я снова сплюнул за борт.
– Хр-р! – тут же раздалось в ответ. Это Зарраг озлился; с самого первого дня я подкалывал его этим прозвищем. Впрочем, правда была на моей стороне – Зарраг первым при знакомстве обозвал меня и моих людей сборищем сухопутных хомячков. – Хр-р! Я один стою десятка, и хватит об этом! – Согнув руку, он продемонстрировал громадный, но слегка дряблый бицепс. – А ты дохляк! И гвардейцы твои дохляки! И меч свой ты достал из задницы дохлого верблюда! А шлем слепил из козлиных какашек! Вот так! Съел?
Я окинул капитана заботливым взглядом:
– Какой-то ты красный, словно мухоморов объелся. Часом не солнечный удар?
– Хр-р! – На висках Заррага вздулись жилы. Он был пунцов, как рак, налитые кровью уши загадочно оттопырились.
Я нагло улыбнулся во весь рот: добавить капитану жара перед боем совсем не мешало.
– Интересные у тебя усы, растут прямо из носа! Как ты в нем ковыряешь, ума не приложу! А, подожди! Наверное, ты в нем вообще не ковыряешь! Пальцы у тебя мощные, такими только камни дробить! Ну да, конечно, в ноздрю даже мизинец не пролезет!
– Хр-р! Фхр… Пхрр…
Я встретил безумный взгляд Заррага дружелюбной улыбкой:
– Какие изысканные комплименты! Какой слог! Ты, видимо, практиковался на слонах!
– Хр-р! Ты… Я… Ух-х!.. Ты-ы-ы… солдафон чертов!
– Да уж какой есть! Но так-то я все равно круче, чем ты!
– У-у-у-у!..
– Ну все, все, ухожу! Пойду-ка гляну, как там леди Нэйта… Уреш, какой же ты красный!
Он был хороший человек, капитан, и примерно такой же могучий интеллектуал, как и я, да вдобавок, как и я – грубиян, так что, несмотря на взаимные подколки, мы испытывали друг к другу взаимную же симпатию.
Я нарочно пихнул капитана плечом и скорым шагом двинулся к кормовой надстройке. Сердце молотом бухало в груди, ни черта мне не помогла шутовская пикировка с Заррагом. С каждой секундой мне становилось все страшнее.
Охрана леди Нэйты, дочери селистианского барона Крочо, была поручена мне самим государем Селистии Барнахом Пятым, и, надо сказать, его поручение неплохо оплачивалось.
Теперь отвлечемся, и я поясню еще раз. Я – лейтенант селистианской гвардии. Правит Селистией Барнах (Пятый), сын Барнаха (Четвертого, с ним мы еще столкнемся, и ближе, чем вы могли бы подумать… Ну, не настолько близко, девчата!). У Барнаха есть вассал (он же верный соратник, чья верность обусловлена экономически), барон Крочо. У Крочо есть дочери. Одну из них он выдает замуж за принца Тендала (а у Тендала есть сестра Вандора, но о ней позже), правителя Фалгонара. Фалгонар лежит на другой стороне Срединного моря. Мы плывем в столицу Фалгонара, Талиру, но, увидев пиратов, поняли, что приплыли раньше срока. Теперь самое время сушить подштанники и стращать пиратов голым задом, а может, сразу вывесить белый флаг – который им до того самого зада, нужно признаться.
Ну, как-то вот так, а если что-то вам не ясно – не бойтесь, спрашивайте. Я ведь вижу по вашим лицам, что у вас накопилось много вопросов. Спрашивайте и не бойтесь, я не кусаюсь. Ну, так, могу куснуть пару раз.
В дальнейшем я еще много чего поясню вам – по ходу истории. Но вы, если что-то не понятно, все-таки не стесняйтесь меня спрашивать – я на расстоянии вытянутой руки и все время вас слышу (и вижу, безусловно). Только, бога ради, не бросайте в меня тухлые помидоры, иначе я разозлюсь, а в гневе я страшнее и Шрека, и Халка вместе взятых, а что касается какого-нибудь Супермена, то я подвешу его на рее за левую ногу и правое… м-да… В общем, слонята, я надаю вам тумаков, как говорили в известном мультфильме, если вы будете проявлять чрезмерное любопытство.
Под моим началом – девять отчаянных рубак, лучших бойцов баронской гвардии. Главное в их работе – не слишком мелькать, когда леди Нэйта выходит на палубу подышать свежим морским воздухом и вообще поменьше напоминать о себе. Сейчас они столпились рядом с покоями Нэйты, наперебой тыча пальцами в галеру. Здоровенные парни в шрамах от многочисленных схваток (обычно казарменных схваток друг с другом, на предмет выяснить, у кого длиннее меч), они напоминали мне драчливых петухов. Самый младший, Фродик, пухлощекий юнец с мягким телячьим взглядом и бицепсами величиной с мою голову (черт его знает, от чего у него мышца перла – просто завидно: в этом мире нет гейнеров и анаболиков, так что оставалось признать за Фродиком исключительный талант к бодибилдингу или генную мутацию) переминался в одних исподниках. Я ощутил смущение и замедлил шаг. Это именно я вчера обыграл Фродика в карты. Сначала выиграл наличные, потом – жалованье на месяц вперед, а потом – гири и одежду. Стыдно, право слово.
– Лейтенант? – Ко мне повернулся Энцо – смуглый бородач с крохотными глазками. – Это чего, взаправду пираты Меркхара?
Я кивнул.
«Мы в ловушке, ребята!» – захотелось крикнуть мне.
– Многовато их, нет? – уточнил Энцо.
– Дело будет жарким, – сказал я. – Может статься, что и не выживем.
– Серьезно-о? – протянул Энцо. Кажется, он не поверил.
Видали контингент? Средневековая простота… Да еще эти олухи никогда не пускались в морские странствия и не знают, сколько народа может вместить галера.
Хм, вы тоже не очень-то тритесь рядом с моими солдатами – они ребята простые и могут невзначай заехать по носу – они-то вас не замечают! Отойдите на полшага, вот так! Блин, все равно толпа, даром что невесомая. Ну, что с вами делать? Ну, стойте так, ладно.
– Их больше сотни, – сказал я, и солдаты разом притихли. Нет, они не струсили и были настроены решительно. Беда только, что это самое «решительно» сотня пиратов разнесет впрах и даже не почешется. Эх, будь под моим началом хотя бы двадцать гвардейцев!
А также пара катапульт с сотней пудовых ядер. Я хмыкнул.
Энцо присвистнул:
– Немало.
Я сказал:
– Слушать сюда! Надо готовиться к драке. Влезайте в доспехи, доставайте оружие. Потом вот что… Разбиваетесь на тройки… Так… Каждая тройка берет под начало нескольких матросов. Вояки из них еще те… Будут артачиться… Ну, врежьте им легонько… – Я показал гвардейцам здоровенный кулак (а кулаки у меня похожи на тыквы). – Теперь… Фродик, ты вот что… Дуй ко мне в каюту и забирай свои манатки. Считай их моим презентом. Чего?.. Да насовсем, насовсем! Нужны мне твои вшивые гетры… И гири свои забери; я об них сегодня коленку ушиб! – Я хлопнул в ладони перед физиономиями гвардейцев. – Шустрей, шустрей!
«Бух-хлоп-грюк-скок!» – Гвардейцы разбежались, топоча, как стадо носорогов.
Я ощупал взглядом галеру, повертелся, пытаясь уловить на лице слабые касания ветра, вздохнул и шагнул к апартаментам Нэйты. Поежился. Терпеть не могу сообщать дурные вести, особенно всяким девственницам, которые, может, не увидят завтрашнего рассвета, положив голову на мою волосатую грудь.
Вся свита Нэйты собралась в каюте девушки. Серый грибок-старикашка, мудрец Франног, что-то терпеливо втолковывал потеющему за пятерых евнуху Каруху; толстые щеки Каруха обвисли, глаза выпучились. Мамаша Тэль, вооруженная усами женщина необъятных размеров, нависла над постелью Нэйты как курица-наседка. Она обнимала девушку за плечи и что-то бормотала. Наверное, «Все будет хорошо», что же еще? Рикер, тощий и узкоплечий парень (кстати, лучший метатель ножей в Селистии), стоял, повернувшись к распахнутому окошку. Сводный брат Нэйты, он должен был передать ее принцу Тендалу из рук в руки.
Удостоив всех беглого взгляда и на секунду дольше, чем того требовали приличия, остановившись на тонком лице девушки (обычно я предпочитаю женщин постарше, но Нэйта обладала настолько мощным природным магнетизмом и вот этой вот сексуальной невинностью, когда даже выброшенная новогодняя елка встанет и заколосится, что я просто не мог не смотреть), я кивнул:
– Это меркхарские пираты.
Охнув, сполз по стенке Карух; пожилой евнух, кажется, перепугался до чертиков. Мудрец Франног ухватил себя за куцую бороденку. Мамаша Тэль судорожно сдавила плечи Нэйты и не смогла сдержать всхлипа. Рикер повернулся ко мне, дернул углом рта. Его лицо напоминало гипсовую маску.
– Скверные дела, – проронил он. – Скверные дела…
– Да уж, дела наши на мед не похожи, – сказал я, скроив отвратительную рожу.
– Это правда, то, что говорят о меркхарских пиратах? – просипел Карух с пола.
– Смотря что подразумевать под правдой, – я глазами указал на Нэйту.
– Говори как есть, моя сестра не из тех, кого легко испугать, солдат! – быстро проговорил Рик. – Говори!
Я скрипнул зубами. С некоторых пор, получив чин лейтенанта, я обижался, когда меня именовали обыкновенным солдатом, а Рик это хорошо знал. Меня он терпеть не мог – почему, я догадывался (ах, эти взгляды на восемнадцатилетнюю девственницу!), – и постоянно старался задеть. Дать бы ему в пятак, да так, чтобы зубы повыбило, да нельзя – служба!.. Я сжал кулаки.
Солдат в Селистии – это синоним дикаря и невежды, ибо страна имеет наемную армию. Так что, именуя меня солдатом, Рикер, сводный брат Нэйты, опосредованно называл меня дикарем. С другой стороны, в Селистии я имел немалый успех у женщин как раз благодаря своему дикарскому происхождению. («Ой… ой… ой… ой… О… О… Олег… А правда, ты с северного побережья? А правда, что вы нападаете на селения и не уходите оттуда, пока не изнасилуете всех женщин? Ну почему ты остановился?») С другой стороны, он был прав: я всем брехал, что меня привезли в Селистию с севера. Да и внешность соответствовала: высокий, широкоплечий (недаром я потел в качалке с пятнадцати лет!) бугай. Внешность тоже довольно приметная для чернявого юга: волосы желтые короткие, нос в стиле Бельмондо (перебит трижды и похож на картофелину), глаза синие. Правда, густые почти сросшиеся брови придают взгляду некоторую мрачность, да и тяжелый подбородок агрессивно выдвинут вперед… Ну, и конечно, волосы! Это так забавляет девчонок! На голове-то они желтые (у меня смесь кровей, включая русскую, татарскую и финскую), а вот по всему телу – черные, смоляные. И на лице, и на груди, и ниже, и даже сзади, ну, в общем, девчонкам было с чем позабавиться. Вообще женщины этого мира во многом умнее земных женщин. Хотя бы в том, что не пишут в социальных сетях всякую чушь вроде (орфография оригинала, к сожалению, сохранена):
«Как жаль, что мужчины перестали делать безумные поступки ради женщин, так не хватает романтики, одумайтесь мужчины!!!!!!!»
Они умнее. Они просто берут и отдаются, не думая о романтике и безумных поступках мужчин.
А, да, я совершенно не романтичен, ну ни капельки. Я старая циничная сволочь тридцати пяти лет.
И что до манер – то они у меня за десять лет солдатчины окончательно испортились. Я могу рыгнуть во всеуслышанье, могу поковырять прилюдно в зубах кончиком кинжала или вилкой, мог выругаться при дамах. Но во хмелю я редко бываю буен и никогда не пою матерных песен! А еще знаю несколько языков (мне вложил их в мозг тот самый неведомый старик), умею читать и писать и беру уроки танцев (местные танцы – страшное зрелище, но, как и везде, это лучший способ кадрить девчонок!). Да еще я моюсь почти каждый день, что для местного мира – неслыханный прогресс.
Так что, не дикарь я, нет, совсем не дикарь.
– Времени мало, дражайший метатель ножей, – буркнул я. – Вы все, – я обвел взглядом всех, – наверняка слышали то же, что и я. Что меркхарские пираты безумно жестоки, что они никогда не берут выкупа за пленных, предпочитая делать их своими рабами или продавать в деспотии Южных Земель, что остров Меркхар, эта язва на теле Срединного моря, укреплен похлеще столицы Фалгонара; что государь селистианский Барнах Четвертый, родной отец ныне здравствующего монарха Барнаха Пятого, трижды водил объединенные флотилии Фалгонара и Селистии на его приступ и дважды был отброшен, а на третий полностью разгромлен. Говорят, пираты взяли его в плен, привязали к мачте флагмана объединенного флота и отправили в плавание накануне шторма… С тех пор и пошла легенда, что перед штормом можно увидеть светящийся зеленым корабль, к мачте которого привязан стонущий призрак… Еще известно, что Меркхар привечает головорезов, отбросов общества и просто подлецов, которым не нашлось места в цивилизованных странах.
– Дикарей, – ввернул Рик.
Вот же падло!
– Ну… еще говорят, что пираты Меркхара поклоняются какому-то жуткому богу; приносят ему человеческие жертвы, и тогда он якобы нисходит… Тьфу! Короче, он человеческими жертвами питается! – Сколько бы я ни пробыл вне Земли, но любимое кино помню и могу цитировать обильно. – Об острове ходит чертова уйма баек, впрочем, вы их слышали побольше моего. Я-то в Селистии всего десять лет как обретаюсь, едва дополз до чина лейтенанта королевской гвардии… Еще как следует отметить свое лейтенантство не успел, как на тебе: приходит барон Крочо к Барнаху и слезно просит у монарха лучшего, по его, монарха, мнению, бойца для сопровождения дочери, – я кивнул в сторону Нэйты. – Чуть в ноги не кланяется… А я как раз и есть лучший из лучших. Виртуоз меча и шпаги. Лучше меня, чтобы вы знали – никого нет. Я пилкой для ногтей комара кастрирую, а слона превращу в евнуха одним ударом меча. Я поехал, чего там! Мне чин капитана по возвращении посулили. И герцог сунул торбу денег… Клянусь Драхлом, так обделаться!..
– Но в этой части моря меркхарские пираты попадаются реже, чем цветы в Феродской пустыне! – подал голос мудрец Франног. – Достойно удивления, что…
– Вот именно! – воскликнул я, чувствуя, как неумолимое время отмеряет последние песчинки моей жизни. – Герцог потому и послал этот зачуханный «Выстрел»! Без эскорта, с небольшой охраной, кружным путем! Кто на него польстится, когда даже матросы не знают, что за подарки мы везем в трюме? Зарраг уверял, что при любых ветрах мы не приблизимся к Меркхару ближе чем на пятьсот морских миль! Уверял, что местные пираты нам не встретятся ни за что и никогда, а уж меркхарские – и подавно. Доуверялся!
– Мастер Ков? – вдруг подала голос Нэйта. Она произнесла мое имя настолько спокойно и холодно, что у меня мгновенно пропал весь запал.
– Леди?
Пронзительный взгляд ее карих глаз заставил меня поежиться и даже скукожиться. Я прочитал в ее взгляде укор. Укор и разочарование. Может, она видела во мне до сего момента… героя?
Черт, я не герой, я ненавижу этих самодовольных напыщенных хрычей, которые совершают свои геройские поступки ради высших идеалов и прочей чепухи. Я не люблю подвижников типа Фродо и Сэма, они идут к черту на кулички, они геройствуют, калечатся, погибают, а плодами их труда пользуется тупое, не способное постоять за себя стадо, которое даже благодарности не испытывает – ибо не способно, органически не способно даже понять, даже осознать, что подвижник калечился ради них.
– Вы назначены охранять меня… всех нас, верно? – Она смотрела не моргая, и меня от ее взгляда пробрало до самых пяток (после чего это самое «пробрало» остановилось где-то в районе живота). Всего восемнадцать девчонке, а смотрит, как… Как владелица борделя в Селистии смотрела на меня, когда я задолжал за две недели. Я через силу кивнул. – Вы собираетесь отречься от своей миссии? Что ж, коли так, я не стану вас уговаривать.
Я сглотнул. Она меня здорово осадила. В другое время я, может быть, почувствовал бы стыд или укоры давно атрофированной совести, но не сейчас. Голова стала трезвой. Я должен выполнить свой долг до конца – в конце концов, за этот долг было заплачено звонкой монетой, да и потом.
Впрочем, главный мотив исполнения долга – драпать мне просто некуда, кругом море. Сражайся и победи – или умри. Или сдайся в плен. Но только пираты Меркхара творят с пленными страшные вещи.
– Нет, госпожа Нэйта… Отречься? Нет-нет… Я назначен вас охранять и буду это делать, пока мы не… Мы будем сражаться, но шансы наши невелики. В команде капитана Заррага такие рохли!..
– Идите, лейтенант. – Она пыталась сохранить бесстрастность, но губы ее предательски дрожали (от страха или от тошноты, не знаю – она страдала сильной морской болезнью). – Вы нужны на палубе, а здесь… Обо мне позаботится Рик.
– Клянусь Ахарром! – Я не находил слов (примерно так же, как в той ситуации с владелицей борделя я не мог найти денег в своих карманах, хотя и делал честное лицо и бормотал: «Клянусь, они тут были!»). Услышал, как всхлипнула Мамаша Тэль… Карух лежал на ковре, закрыв лицо руками. Франног теребил свою бороду с потерянным видом, и напоминал Хоттабыча – вот сейчас дернет волосок, скажет свое «Трах-тибидох» и наворотит чудес и див, после которых пиратская галера развеется дымом. Рик был бледен, как смерть. – Драхл побери… Я мог бы поджечь «Выстрел» и под завесой дыма посадить вас в лодку, но эти твари слишком близко. Вас бы заметили… Даже с умелыми гребцами вы бы не ушли далеко…
– Рикер позаботится обо мне, – повторила Нэйта. Внезапно ее глаза затуманили слезы, она резко повернулась и уткнулась в грудь Мамаши Тэль, которая рыдала в открытую и, я был уверен, страдала не за себя.
– Иди, солдат, – услышал я голос Рика. – Сестра верно сказала – захвати на тот свет побольше ублюдков. Иди, и… удачи.
Он склонился над сестрой, высвободил ее из объятий Мамаши, прижал к себе крепко, так, что пальцы побелели. Лицо бледное и сосредоточенное, и объятия, как бы вам сказать – ну, в общем, если бы я не знал, что Рикер и Нэйта – родичи, я бы решил, что они любовники на самом пике своего романа. Это на пике режут вены и совершают прочие глупости, о которых затем, если посчастливится уцелеть, рассказывают со стыдом.
– Спасибо, метатель ножей, – буркнул я. – Береги… сестрицу!
Рикер зыркнул на меня ой как недобро.
– Молчи и делай то, для чего был нанят!
Грозный малый, м-да… Я уже боюсь.
Напоследок обведя всех взглядом, я направился к выходу, но оказалось, что Франног опередил меня. Старый мудрец уже распахивал дверь, бормоча:
– Вот что значит доверить дите непроверенному человеку! Заскорузлый солдатище!.. Ах ты, не могли найти чего получше! Иди уже, иди, – это он мне. – Я за тобой. Охота мне на этих меркхарцев поглазеть. Может, чем и пособлю. Ах ты!.. – Это было сказано уже в спину, когда я беспардонно оттер мудреца в сторонку и шагнул на палубу. Даже на пороге смерти тесное общение с Франногом меня не прельщало.