Читать книгу Варвар, который ошибался - Евгений Шепельский - Страница 6

Я охнул.

– Туман… – проронил мой брат, шумно потянув носом. – Не дым, нет. Вообще не пахнет. Морок явный.

– Всем стоять, – успел сказать я, и тут Виджи изогнулась с протяжным хриплым вздохом. Это случилось так внезапно, что я едва не выронил ее; тень птицы со сломанными крыльями метнулась по гладко отесанной стене. Затем эльфийка обвисла на моих руках, запрокинув голову. Я подставил под ее затылок локоть, взглянул на лицо. Его исказила застывшая гримаса боли, однако в сознание Виджи так и не пришла. Только теперь это был не сон, нет, болезненное забвение с полузакрытыми глазами.

Терпи, лисьи ушки… Я знаю, что чуждое давит на тебя, на всех эльфов.

– Самантий, как раненый?

Трактирщик шумно завозился в полумраке.

– Доходит. Сердчишко едва-едва… Несправедливо это… Ох, несправедливо!

Великая Торба, нужно торопиться!

– Да, справедливостью здесь и не пахнет. Она, Самантий, в наших руках.

Трактирщик кивнул со значением:

– Да, да, Фатик, как же ты прав! Справедливость всегда в руках простого человека, и он воплощает ее как может, в меру своих сил!

К чему ты это плетешь, Самантий? Смерть Альбо, кажется, помутила твой разум…

– Всё. Тихо. Пошли!

Чуждое выпивает жизнь и магию, стало быть, час, обещанный мне принцем, надо ужать вполовину, а лучше – минут до двадцати. Но я справлюсь. Главный вопрос теперь – успеем ли мы убраться до того, как смерч уничтожит храмовую гору. Вернее, не так. Успеют ли убраться все, кому надо убраться, после того, как Фатик Мегарон Джарси сиганет в провал Оракула? И нужно ли будет им убираться, если новый бог моего мира все-таки надумает родиться и прекратит все безобразия?

– Шатци, сколько еще?

– Скоро придем, Фатик.

– Быстрее.

– Скорострел ты, братец. Хе-хе, хы, го!

А ты бездарный зубоскал с волшебной удачей. Но сейчас я рад, что ты рядом. А еще, повторю, я рад, что жребий тяжкой ноши лидера Альянса выпал тебе, а не мне. Я бы такое не потянул. Я бы сломался.

Наверное, сломался. С приставкой «бы».

Просто одним суждено побеждать, а другим – разгребать дерьмо за победителями. Я из вторых, это очевидный факт (и не смейте говорить, что я неудачник!).

Туман поднялся выше лодыжек. Шатци нагнулся и взбаламутил морок плоской стороной топора.

– И чего это он тут? Мнэ-э…

Крессинда сказала гулко:

– Мастер Фатик. Туман… тот самый?

Умная гномша.

– Тот самый, Крессинда.

– Это плохо.

– У нас еще есть время. – Я сказал это и сам не поверил. – Шатци, вперед.

– Как тут мерзко и гадко! – проговорил Тулвар сиплым фальцетом. – Я примерно накажу настоятеля Чедаака за то, что позволил этой трижды отвратной желтой мгле запятнать наши ноги! Фатик, будь ты навсегда проклят, мразь, негодяй, подонок, сын драконьей суки и говорящего осла с вялой пипкой, ответь, пожалуйста, дружочек, ты точно уверен, что туман не ядовит?

– Самантий, – сказал я. – Если эта девица еще хотя бы пискнет, хряпни ее по лицу сковородкой. Помнится, нос у нее кривой, ты подправишь.

Чтобы снять напряжение, я начал считать шаги. Через тридцать шагов нам повстречался поперечный коридор. Он поднимался вверх полого, в тусклом пятне света ярдах в десяти от горловины мне померещились две тени в свободных одеждах типа бурнусов. Я напрягся, но Шатци только хмыкнул довольно:

– Не трясись, Фатик, это свои. Нам прямо. Путь к Оракулу мы выстлали для тебя лепестками роз.

Я снова посмотрел вбок – желтое отражение светильника на стене чуть заметно подрагивало. Так бывает, когда кто-то быстро перемещается, и ток воздуха тревожит пламя. Кстати, тумана в поперечном проходе не было. Жаль, как жаль, что я не додумался захватить в поход боевого пса Джарси… А ведь мог, не поленившись, обзавестись в Хараште одним из потомков Катинки Мегарон Джарси. Такая собачка сбегала бы наверх и аккуратно прихватила того, кто прятался в тени, за сокровенное. А уж там мы разобрались бы – друг он или враг.

– Великая Торба, как вам вообще удалось взять Зал Оракула, поясни? Сколько вас здесь? Ты, Джальтана, эльф, гномы, несколько людей? А кто еще? Может быть, ты встретил по пути нескольких Джарси?

Шатци издал смешок, который я мог бы охарактеризовать как «хитрый». Все-таки как же меня бесила эта его кипучая самоуверенность!

– Нас тут чуток больше, чем «немного», и намного больше, чем «маленечко». Терпение, братец, явимся в Зал, и все уразумеешь. Гарантирую тебе удивление… приятное.

Ох… Только открытий чудных мне и не хватало. Может быть, брат нанял местных орков? Этим отморозкам все равно, кого убивать, только плати. Но все же, а что, если, кроме Шатци и Джальтаны, в Зале Оракула есть еще Джарси? Мог же дедушка Трамп… м-м-м, мой отец Трамп, отправить к Оракулу помощь? Учтем, что с эльфами Витриума у него налажены самые тесные связи, и все расклады он, очевидно, знал заранее. То, что он пожертвовал мной – это правильно и верно, ведь на благое дело посылал, а то, что не сказал правды – еще вернее, иначе я начал бы дергаться и наломал дровишек. Но это не избавляет меня от прилива злости – к нему и к своим праведникам-обманщикам.

Итак, что же ждет меня внутри?

Зайди – и сам увидишь.

Туман, густея, поднялся до середины голени. Я вновь начал отсчитывать шаги.

Проклятие, а куда делись крысы? Предчувствуя беду, они драпанули из Ридондо первыми. Или нет в этом храме крыс? Но тут аколитов за сотню человек, имеются кухни и кладовые. Могу предположить, что крысы бежали из горы через парадный вход.

Шатци спросил шепотом:

– То, что потребно от тебя магам, оно с тобой?

– Угу.

– Береги его и никому не отдавай!

Удивительно ценный совет.

Крессинда подала голос:

– Мастер Фатик, я хочу высказать личное мнение!

– Не сейчас.

– Мастер Фатик, я точно знаю, что я не шпион! Позвольте мне развязать глаза и взять в руки оружие! У меня скверные предчувствия, мастер Фатик!

Черт!

– Крессинда! Если твои руки уберутся с плеч Тулвара, я велю тебя связать. И пока не выяснится, кто шпион, я буду считать тебя таковым!

– Я готов связать Яханного Офура и вести его на веревочке! – заявил Олник. – А если начнет рыпаться, дам пинка под зад. Он такой большой, даже в темноте не промахнешься!

– Ах ты… неблагодарный мозгодуй! Мне, своей невесте… После того, что между нами было… Все дни и ночи, что я тебе посвятила…

– Крессинда, молчать! Олник, закройся! – Я стал вполоборота, пытаясь разглядеть что там, позади, в желтоватом полумраке, но фигура Скареди перекрывала обзор. – Тулвар, руки гномши на твоих плечах?.. Почему не отвечаешь? Говори!

– Ты же сам запретил ей говорить, – мягко напомнил Самантий.

Яханный фонарь троллю через огрово колено! Я с ними со всеми с ума сойду в этих пещерах!

– Тулвар, разрешаю ответить – один раз. Руки все еще на твоих плечах?

– Да, бесконечно отвратительный Фатик, чтобы ты сдох.

– Хорошо. Ты скажешь мне, если хотя бы одна рука уберется.

– Да, ужасный и мер…

– Больше ни слова. Молчи, Тулвар! Молчи, Крессинда! И улыбайтесь! Улыбка помогает.

Помогает не двинуться рассудком, следовало бы мне добавить.

– Я вам повинуюсь, мастер Фатик, – сказала гномша тихо. – Но только до Зала Оракула. Я давала слово.

Похоже, мой поступок оставил скверную зарубку у нее в памяти.

– Я не требую большего.

– Вы же слышали слова брата: чем ближе к магам, тем больше власти у них над шпионом!

– Я это знаю.

– Он может сделать что-то…

– Я знаю, Крессинда! Тот, кто уберет руки – может быть шпионом! Олник следит за всеми вами. Он даст знать, а Самантий не сплохует со своей сковородкой. Так ясно?

Гномша издала звук, похожий на всхрап норовистой кобылы, которую вдруг определили под хомут.

Мы двинулись вперед. Мы шли, а туман поднимался и густел на глазах.

Я попытался вспомнить, когда же начал слышать в Ридондо потусторонний шепот, и не смог. Кажется, когда туман полностью поглотил город. Таков уж у меня разум – не слишком восприимчивый к тонким материям и вибрациям.

Значит, есть еще время. Да, есть.

Вновь поперечный коридор. Беспокойная тень от светильника на стене. Тут я поймал себя на мысли, что в недрах горы удивительно тихо. То есть я прекрасно понимал, что каменная толща глушит любые звуки, но ощущения... Ощущения были таковы, что любое шевеление в Храме Оракула прекратилось, все и вся погрузились в тревожное ожидание. Осознав эту мысль, я даже замедлил шаги. Братец сказал с ухмылкой:

– Двигай, Фатик, дверь уже рядом, за этим поворотом. Пропущу тебя вперед, ты же с дамой, хе-хе, хы, го! Для тебя всегда открыто, входи!

Я прошел за поворот и увидел дверь – потертую, приземистую и широкую.

Черный вход в зал судьбы.

* * *

Я стою перед дверью в зал Оракула. Моей женщине осталось жить месяц. Моему миру – меньше года. Я все еще пешка в чужой игре. Был пешкой, и ею остался. Но, Гритт подери, я приложу все усилия, чтобы стать ферзем!

Дверь. Оракул. Час истины. Моя судьба.

Сейчас я открою дверь и войду.

* * *

Я пнул дверь без всякого почтения и вошел.

Мы вошли.

Мы все.

Дверь звучно захлопнулась, и тут же за моей спиной раздался странный шум. Не успел я оглянуться, как мою шею обожгло льдом топора – острая кромка оцарапала кожу сбоку, где проходит артерия.

Голос брата – чужой, мертвый – сказал:

– Больша-а-ая ошибка.

Откуда-то сбоку вырисовался мой старый знакомец – Кварус Фальтедро, маг из Талестры, умыкнувший у меня маску Атрея.

Маг был бледен, измотан, по лбу его стекал пот. Он приветствовал меня кратким кивком.

– Молодец, Фатик, ты принес то, что нам нужно, вовремя. Теперь отдай.

Путь варвара – путь непрерывных испытаний.

Проваливать их нельзя.

Или, во всяком случае, нежелательно.