Читать книгу Аудитор. Возвращение - Евгений Сивков - Страница 3

Мужчина лежал на кровати и, не моргая, смотрел в доходившее почти до пола окно, за которым открывался великолепный вид на озеро. Осенний ветер, будто голодный пес, вцеплялся зубами в голые ветви деревьев. Когда ему удавалось оторвать пожелтевшие листья, он с радостным воем швырял добычу в студеную воду и возвращался к дому, готовый продолжать свое дело с неиссякаемым упорством.

Человек погрузился в сон, и суматоха беспокойной ночи сменилась совсем другими картинами: подсознание вырезало из памяти кадры недавнего прошлого.

Тучей стремительных ястребов носились над Темзой грозные вертолеты британского воздушного флота. От выпущенных ими ракет стоял такой вой, что сжимало виски. Мутная вода вокруг красавицы-яхты превратилась в пенное кружево и больше напоминала бушующий океан, чем легендарную реку английской столицы. Рев, визг, всполохи взрывов и запах раскаленного металла – вот чем было пронизано небо над патриархальным Лондоном.

– Ой, ты, собачий сын! И как тебя нелегкий черт занес сюда? – каким-то чудом сквозь чудовищный грохот пропеллера Стасу удалось расслышать слова Пибоди, от остроты момента англичанин, похоже, позабыл напрочь весь русский сленг. При других обстоятельствах старый друг, конечно, получил бы пару наставлений, но сейчас Стаса беспокоило только одно – как удержать вертолет над яхтой.

Невидимый режиссер взял крупный план, а потом кадр стал удаляться. Стас увидел себя сидящим в кабине вертолета, затем ощутил непреодолимый приступ ужаса. Действие замедлилось, и лишь одна мысль лениво проползла в голове: «Только бы он смог забраться на борт! Только бы успел!»

Клубы дыма скрывали выброшенную из вертолета лестницу, и Стасу оставалось только гадать, что происходит внизу. Секунды пульсировали в венах, отстукивая: все, все, все! Вдруг Савельев увидел руку, уцепившуюся за поручень, вторая спустя мгновение приветственно помахала ему. Но радоваться было рано: за спиной друга, радостно взиравшего на своего спасителя, Стас увидел Смерть. Она смотрела на него в упор, не отводя взгляда, не моргая и не щурясь. Говорят, она многолика, но в данном случае она приняла обличие ракеты британских ВМС, выпущенной одним из вертолетов-преследователей.

Когда столбняк прошел, рука машинально рванула рычаг управления. Послушная птичка дала невероятный крен и практически рухнула вниз, за доли секунды потеряв высоту. Стас успел разглядеть золоченые поручни яхты, спасательный круг и еще не окончательно разодранные паруса на корме. Еще ниже – шасси чиркнули по воде, взбудораженная пена лизнула брюхо вертолета. Пламенный вихрь прорвал спасительную дымовую завесу над головой.

«Прочь!» – это была уже даже не мысль, а скорее, последняя попытка сконцентрироваться.

Яхта стала уходить в сторону, где-то наверху, перебивая шум двигателя, набирал силу странный вой. Стало трудно дышать, в кабине заметно потеплело. Ощущение чего-то неизбежного подстегнуло реакцию. Стас бросил машину прямо на скалы, но в последний момент осуществил рискованный маневр и скрылся за каменным выступом.

В комнате было темно, только слабый лунный свет отражался в огромном оконном стекле. Ветер угомонился, выполнив свою сезонную работу – черный скелет дерева распрощался со своей последней одеждой. Человек очнулся, будто от подземного толчка. Резко сел на кровати и приложил руку ко лбу. Спонтанным движением провел по волосам и сжал виски. Вздох, похожий на стон, выразил его эмоции. Осторожно опустив ноги на мягкий ворс ковра, еще минут пять просидел без движения, пытаясь справиться с бешеным сердцебиением. В горле пересохло, и он потянулся к столику, нащупал там бутылку и отхлебнул прохладную воду.

«Она синяя, – почему-то пронеслось в голове. Он просто это знал, ведь в темноте невозможно было разглядеть цвет бутылочного стекла. О чем я думаю? Так! Надо успокоиться! Пора взять себя в руки и научиться спать! Приходи же в себя, наконец!» – короткие приказания встряхнули сознание и на какое-то время выгнали из него тяжелые остатки воспоминаний. Но как только человек уткнулся в подушку и позволил сну взять над собой верх, круговерть чудовищных событий, как дьявольская карусель, закружилась опять.

Было непривычно смотреть на происходящее со стороны сквозь клубы дыма и всполохи огня. Мимо маленького вертолетика, внутри которого Стас видел себя и Пибоди, проносились ракеты и обломки скал. Грохот оглушал, заставляя невольно втягивать голову в плечи. Внезапно Стас почувствовал резкий толчок – прихоть хозяина снов закинула его обратно в кабину. Все вокруг закачалось, вертолет потерял равновесие и забарахтался в воздухе, неистово молотя пропеллером. В один миг громадный кусок скалы подмял под себя беспомощную машину. Стас чувствовал напряжение металла и понимал, что еще чуть-чуть, и вертолет лопнет, как яйцо. Переборки жалобно заскрипели и, будто пластилиновые, стали менять свою форму. Пибоди что-то кричал, Стас потянулся к нему, но резкая боль прошила тело, и он потерял сознание.

Настойчивый будильник подпрыгивал на тумбочке и, что было мочи, голосил на своем механическом языке: вставать, вставать, вставать – пора на работу. В конце концов, ему все-таки удалось докричаться до своего хозяина. Тот встал с кровати и потянулся, закинув руки за голову и сцепив пальцы «в замок». Подошел к окну и окинул взглядом осенний пейзаж, не забыв предварительно дать будильнику увесистый подзатыльник. Возмутитель спокойствия замолк и обиженно застыл, всем своим видом показывая: вот такая она – наша доля, делаешь доброе дело, служишь верой и правдой, а тебе каждое утро – по башке.

На улице было прохладно, погода явно не располагала к принятию водных процедур, но верный однажды принятому правилу, Стас распахнул французское окно и, не одеваясь, направился к берегу.

За несколько месяцев, проведенных в доме своего друга Андрея Щербакова, он привык к таким нудистским прогулкам. Совершенно уединенное место, пятиметровый забор, вековые сосны-стражи, с трех сторон прикрывающие периметр, и казавшаяся почти бескрайней гладь воды. Когда Стас прочувствовал все это, то понял, что здесь он может расслабиться. Больше того, шикарный особняк просто располагал ко всякого рода фантазиям и предположениям. Гостю нравилось представлять, что совсем недавно здесь собирались шумные компании, в огромной гостиной, обставленной с большим вкусом, звучала музыка, а по берегу пруда прогуливались влюбленные парочки, улизнувшие от своих вторых половинок. Иногда Стасу казалось, что он практически подглядывает за ними, и ощущение, пусть даже виртуальное, чей-то близости будоражило кровь и будило желания. Именно поэтому он совершал свой купальный ритуал нагишом, посмеиваясь над предполагаемыми зрителями: «Из всех возможных и невозможных представительниц женского пола здесь, пожалуй, водятся только лисы и белки. Ни одной скучающей домохозяйки или готовой на эксперименты сверстницы Лолиты. Обидно! Грех эксбиционизма подогревало ощущение безнаказанности. И уж попадись ему сейчас кто-нибудь, кроме белки, скорее всего, эта девчонка не пожалела бы об этом. Но горизонт был по-прежнему пустынным, а высокий забор не оставлял никакой надежды даже самым решительным барышням.

Ледяная вода помогла вернуть потерянное равновесие. А еще – азарт соревнования с самим собой, облеченный в форму борьбы со стихией.

Оттолкнувшись от мостка, уже в полете, Стас задержал дыхание и шумно погрузился в студеную воду. Он не зря так напряг свои легкие – его целью было проплыть под водой как можно больше, в идеале – до противоположного берега. За последнее время он добился неплохих результатов, но все же в очередной раз вынырнул почти посередине озера. Лишь миг посожалев об этом, он решил, что, в конце концов, добьется успеха и доберется под водой до недосягаемой пока кромки. Сейчас это казалось абсурдом, но Стас не привык пасовать перед трудностями.

Холодная вода и физическая нагрузка вернули Стаса к повседневной жизни. Теперь он был готов к испытаниям своего первого рабочего дня на новом месте. Он вернулся в дом, оперативно приготовил нехитрый завтрак, оделся соответственно нынешнему образу, при этом почти порадовавшись, что не надо бриться, и быстрым шагом направился в гараж.

Средство передвижения, ожидавшее его там, вызвало бы бурю восторга лишь у истинных патриотов российского автопрома. На самом же деле светло-голубой «Москвич-412» являл собой довольно убогое зрелище, вызывая одновременно и жалость, и ностальгию. Тонировка на стеклах частично ободралась. Краска кое-где облупилась, уступив место безжалостной ржавчине – исконному врагу всех отечественных автомобилей. Лысые покрышки были свидетелями отвратительного качества дорог в российской глубинке, а прожженные сиденья – дурной привычки и неряшливости бывшего хозяина. Однако некоторые факты позволяли этому представителю бесславной братии советских авто смотреть на собратьев свысока. Механик Сергей был и правда знатоком своего дела – он умудрился присобачить в недра незатейливого «Москвича» объемистый двигатель от «Вольво». Благодаря такой «операции на сердце» древняя колымага легко развивала скорость до 120 километров в час и заводилась «с полпинка» в любую погоду. Собственно, за это она и была куплена Стасом, который в тот момент рассуждал лишь с точки зрения экономии: «Ездит как зверь, а стоит копейки. Что еще нужно в моей ситуации? Прекрасный вариант! К тому же, этого мастодонта ни один полицейский из страха и практичности не остановит: вдруг развалится прямо на посту – разбирайся потом».

И тут Стас был совершенно прав – от белесого призрака социализма полицейские отворачивались с отвращением. Да и что взять с хозяина такой развалюхи? Убогий мужичонка без бабла – вот таким был, как правило, их суровый вердикт.

До нового офиса Стас добрался быстро и, припарковав своего хоть и неказистого, но верного коня на самом «козырном» месте, принялся последовательно закрывать все двери – увы, центральным замком смышленый Сергей не успел снабдить своего любимца. По тому, как неуютно стало его затылку, Савельев понял, что за ним кто-то наблюдает, но сдержав желание пробежаться взглядом по окнам, продолжил свой архаичный ритуал.

Конечно, брось он взгляд на третье от торца здания окно, то заметил бы легкое движение за шторой – стараясь остаться незамеченной, за ним наблюдала женщина.