Читать книгу Элеонора Аквитанская. Королева с львиным сердцем - Евгений Старшов - Страница 4

Новый герцог Аквитании, Гаскони и граф Пуату Вильгельм Х (1099–1137 гг., правил с 1126 г.) не был столь яркой и беспокойной личностью, как его отец, однако в целом придерживался линии правления своего предшественника: поддерживал культуру на высоком уровне, меценатствовал, дал своим детям, включая дочерей (Элеонору и Петрониллу[12]), прекрасное образование.

Гальфред Вожский сохранил в своей хронике анекдотический (по тому времени, когда воск был очень дорог) случай, происшедший у отца Элеоноры с трубадуром Эблесом Вентадорнским: «Эблес, брат Пейре из Пьер-Буффиера по матери Альмоде, сочинял прелестные песни и по этой причине был в величайшей милости у Гильёма, сына Гвидона[13]. Впрочем, они завидовали друг другу, и каждый из них старался при случае уколоть другого. Как-то раз случилось, что Эблес, прибыв в Пуату и войдя во дворец, застал графа за завтраком. Для него приготовили много блюд, но сделали это не сразу. По окончании графом завтрака Эблес, как говорят, сказал: “Столь славному графу не подобает снисходить до забот о кушаньях для столь незначительного виконта”. Спустя несколько дней за возвратившимся к себе Эблесом внезапно последовал граф. Когда Эблес сидел за завтраком, в замок Вентадорн стремительно входит граф в сопровождении сотни рыцарей. Заметив, что он погружен в размышления, Эблес велит немедленно принести воду и умыть руки новоприбывшим. Его подчиненные, между тем, обойдя замок, отобрали у всех съестные припасы и поспешно отнесли их на кухню. И состоялось роскошное пиршество из кур, гусей и прочих пернатых. Были приготовлены столь обильные яства, что многим казалось, будто торжественно отмечается свадьба какого-то государя. Уже вечерело, когда вдруг без ведома Эблеса прибывает некий крестьянин, идущий перед телегой, которую тащили быки. Голосом глашатая он прокричал: “Пусть сюда подойдут юноши графа Пуатевинского и посмотрят, как развешивают воск при дворе властителя Вентадорна”. Прокричав эти слова, он влез на телегу и плотницким топором тотчас сбил обручи на повозке. После того, как заслонки были сняты, с нее посыпались бесчисленные бруски чистейшего воска. Крестьянин, словно ему не было до этого ни малейшего дела, снова влез на телегу и возвратился домой в Момон. Увидев все это, граф повсюду превознес верность и старательность Эблеса. А Эблес возвысил вышеупомянутого крестьянина, подарив ему и его детям упомянутый дом в Момоне. Сыновья крестьянина впоследствии были пожалованы рыцарским званием. Они – племянники нынешнего аббата Солиньякского и Альбоена, архидиакона Лиможского».

Изредка Вильгельм Х воевал с Францией и Нормандией; последнюю он, воспользовавшись смутой в англо-нормандском королевстве (о ней – чуть позже), атаковал в 1136 г. в союзе с Жоффруа Плантагенетом[14], графом Анжу; неудачно. Вряд ли кто-то, включая обоих феодалов, тогда мог предположить, что их дети составят самую блестящую пару европейского Средневековья! На правление отца Элеоноры выпали церковные расколы и бунты знати, с чем он все же довольно успешно справился.

Смерть единственного малолетнего сына Вильгельма, последовавшая в 1130 г., поставила владычество дома аквитанских герцогов Рамнульфидов под угрозу; впрочем, Вильгельм Х был еще далеко не стар, и, овдовев, в 1135 г. женился вторично, однако нового наследника мужского пола он так и не дождался. На его плечи легла тяжелая задача, обозримого решения которой пока не предвиделось. И пока он решил начать привлекать совсем еще юную Элеонору к государственным делам. Она сопровождала отца в его поездках по владениям, вникала в суть госуправления, смотрела, как вершит суд ее отец. Вероятно, около 1137 г. Элеонора обзавелась любовником – бедным рыцарем по имени Ричард. Отец не был строг к дочери в этом отношении – сами легкие нравы аквитанского двора и южная пылкая природа способствовали этому. Ричард, естественно, не мог претендовать на то, чтобы стать мужем наследницы герцогского престола, ибо был для этого по понятиям того времени слишком худороден, но любить Элеонору ему позволили. Пока. Не помышлявший еще о смерти Вильгельм также еще не озаботился приисканием для дочери подходящей партии, а вопрос о девственности потенциальной невесты обычно поднимался тогда, когда она была неугодна физически или политически. Так, в частности, позже поступил сын Элеоноры Ричард, отказавшись жениться на сестре французского короля Алисе именно под предлогом того, что, будучи уже присланной в Англию, она была обесчещена отцом Ричарда, королем Генрихом II, была потом его любовницей и даже родила ребенка. Был большой политический скандал, для которого девственность невесты была лишь поводом; потом ее, кстати, хотели пристроить за брата Ричарда, Иоанна, но безуспешно. Но это все – дела будущего, пока же, в 1137 г., герцог отправился в паломничество в Сантьяго-де-Компостелу, однако в дороге почувствовал недомогание, начавшее стремительно усиливаться. Возможно, не обошлось без яда, хотя это только предположение – однако смерть не имевшего сыновей герцога могла быть выгодной очень многим его врагам и соседям (что зачастую одно и то же), хоть французскому королю. Герцог был далеко еще не стар (38 лет) и отличался отменным здоровьем, силой и аппетитом (утверждали, что он один мог съесть еды, которой хватило бы на 8 человек). Тем подозрительней его кончина. Вильгельму предстояло принять непростое решение. Да, он готовил Элеонору к бремени правления. Но было ль оно ей по силам? Приняла бы аквитанская знать правление над собой женщины, когда она и против мужчин постоянно восставала? Вопросы эти были, скорее всего, риторические, потому что ответ был, как говорится, перед глазами – через пролив. За два года до описываемых событий король Англии Генрих I Боклерк (1068–1135 гг., правил с 1100 г.) столкнулся с подобной проблемой.

Будучи младшим сыном Вильгельма Завоевателя, при разделе наследия отца он оказался «за бортом», получив 5000 фунтов серебра в качестве пресловутого кота в сапогах. Храбрый, но взбалмошный старший брат Роберт получил герцогство Нормандию (отец не решился доверить ему Англию), Вильгельм Рыжий – экстравагантный, злой, но более собранный – королевство Англию. Много лет братья боролись друг с другом: Роберт вполне справедливо считал себя обойденным, уповая на право первородства (королевство было куда более лакомым куском, нежели герцогство), а Вильгельм жаждал овладеть Нормандией и тем самым не только объединить под своим скипетром все владения покойного отца, но и тем самым парализовать малейшие претензии Роберта. Генрих поддерживал то одного, то другого, пока они вдруг не объединились против него самого. А дальше – то ли игра судьбы, то ли собственные упорство и коварство вознесли Генриха на английский престол. Роберт заложил герцогство брату-королю и отправился в I Крестовый поход; Генрих надеялся, что брат не вернется, и герцогство достанется ему, но по взятии Иерусалима в 1099 г. Роберт засобирался домой. И вот тогда Вильгельма II поразила на охоте стрела рыцаря Уота (Готье) Тиррела (1100 г.). Случайно ли? Вопрос! Тиррел бежал в Нормандию, а Генрих спешно короновался. Естественно, Роберт, вернувшись из Святой земли, предъявил притязания на английскую корону, и началась гражданская война, самым интересным эпизодом которой явилась своеобразная «забастовка баронов» обеих партий, которые, сойдясь было на поле боя, вдруг отложили оружие и заставили братьев помириться. Так или иначе, мир долго не продлился, и в 1106 г. в решающей битве при Таншбрэ (в Нормандии) Роберт был пленен и до самой смерти, последовавшей лишь в 1134 г., оставался узником Кардиффского замка. Сын Роберта Вильгельм при поддержке французского короля пытался оспорить права Генриха, но умер в 1128 г.

Беда была в том, что единственный сын короля Генриха I, наследник Вильгельм Аделин, погиб при кораблекрушении в 1120 г. Король экстренно женился вновь, но брак оказался бездетным. Дочь Матильда, бывшая замужем за германским императором, в счет наследников не шла, и старый король приблизил к себе племянника – графа Стефана Блуасского, внука Вильгельма Завоевателя по его дочери Адели. Он и был объявлен наследником. Однако в 1125 г. Матильда овдовела и вернулась к отцу. Поразмыслив, он объявил ее наследницей (1126 г.), что немедленно вызвало бурю волнений среди баронов, особенно из партии Стефана – их заставили принести клятву верности (причем трижды – в 1126, 1131 и 1133 гг.). Тем временем Матильда вышла замуж за графа Анжуйского Жоффруа Плантагенета, и в 1133 г. у них родился сын Генрих – будущий король Генрих II (1133–1189 гг., правил с 1054 г.), второй муж Элеоноры Аквитанской.

Надобно отметить, что в тогдашней «Табели о рангах» новорожденный (благодаря первому браку своей матери) встал весьма высоко – многие хроники и документы именуют его не иначе как «сын императрицы». С рождением в 1134 г. второго внука, Жоффруа, Генрих I счел династию упрочившейся, и у него не возникало сомнений, кому со временем достанется английский трон. С тем он и умер – но так думали далеко не все, и два претендента, Стефан и отстраненная баронами от престола Матильда, сошлись в многолетней кровавой схватке – до 1153 г.! Именно ради защиты прав своей супруги Жоффруа Плантагенет в 1035 г. вместе с Вильгельмом Х Аквитанским атаковал Нормандию, удерживаемую Стефаном. Разумеется, умиравший в 1137 г. Вильгельм Аквитанский не мог знать, насколько затянется это дело, но уже и того, что происходило при нем в Англии, начиная с 1127 г. и особенно с 1135 г., хватало, чтобы показать: вряд ли его бароны примут над собой власть женщины. И не матерой экс-императрицы, опирающейся на грозные анжуйские полки своего нового мужа, а юной девушки.

Была в этой партии, однако, еще одна фигура, которую Вильгельм не решился разыграть – его младший брат Раймунд, граф Пуату, который около 1136 г.[15] обосновался властелином Антиохии Сирийской (он еще появится в нашем рассказе). То ли меж братьями царили какие-то нелады (известно, что до своего призвания в Святую землю Раймунд пребывал «в эмиграции» в Англии), то ли Вильгельм рассудил, что брат a priori не променяет блистательное латинское княжество, пусть даже находящееся на неспокойном приграничье, на родное герцогство. Видимо, его кандидатура в качестве следующего аквитанского герцога вообще не рассматривалась, отчего вполне резонно предположить, что своей партии он на родине просто не имел.

Решение, принятое умирающим герцогом, было половинчатым, однако аквитанские бароны и история расставили все по своим местам. Вильгельм назначил Элеонору своей наследницей и преемницей, герцогиней Аквитанской (благо, юг Франции сохранил многие черты римской юриспруденции, переродившиеся в том числе в право женщины наследовать феодальные владения и выступать в роли феодальных сеньоров), а ее опекуном (и ее сестры Петрониллы) – французского короля Людовика VI Толстого (1081–1137 гг., правил с 1108 г.), который должен был найти ей подходящего мужа при условии одобрения этого брака аквитанскими баронами. Сохраненный до нашего времени текст таков: «Я передаю двух своих дочерей под покровительство короля, моего господина. Ее [старшую] я отдаю ему ради того, чтобы он выдал ее замуж, в том случае, если мои бароны согласятся с этим, и завещаю ей Пуату и Аквитанию». Аббат Сугерий, «правая рука» короля Людовика, свидетельствует: «Прибыв в замок Бетизи, король сразу же принял посланцев Гильома, герцога Аквитанского, которые сообщили ему о том, что герцог, отъехав в паломничество к гробнице Св. Иакова, умер по дороге, и о том, что перед тем, как тронуться в путь, и в дороге, почувствовав приближение смерти, он решил поручить Людовику свою наиблагороднейшую дочь Алиенору, дабы король выдал ее замуж, а также вверить его охране все свои земли».

Гильом X на смертном одре. Средневековая книжная миниатюра

Согласно «Хронике Мориньи», Вильгельм прямо завещал баронам отдать Элеонору замуж за сына французского короля. 9 апреля 1137 г. Вильгельм Х умер, а поскольку произошло это событие во время свершения им паломничества к гробнице св. апостола Иакова, Вильгельм был причислен к лику святых, оставшись в истории с соответствующим прозвищем.

Вообще, с этим завещанием (и его редакциями) не все ясно. Некоторые ученые полагают его подложным. Некоторые считают, что герцог написал его еще до отправления в паломничество. Есть мнение, что его смерть была одно время даже скрыта от его вассалов – что вполне дало бы приготовиться заинтересованной в захвате власти стороне или группировке. Но в принципе все это далеко не так уж важно, ибо результат известен: победила профранцузская партия. Наверняка не без борьбы, но точных данных об этом нет. Она вполне могла легитимизировать свою победу сотворением поддельного завещания. Единственными жертвами этой гипотетической смуты стали сама Элеонора (в моральном смысле) и ее бедный воздыхатель. То, что снисходительно терпел герцог, было невыносимо при подготовке девицы к выданью. По согласию и решению баронов Ричард исчез. Возможно, сообщение о том, что его изрубили буквально в объятиях герцогини Элеоноры – всего лишь романтическая легенда, хотя ничего невозможного в этом нет. Можно представить себе весь ужас, пережитый молодой женщиной при этой процедуре[16]. И все же далеко не случайно, что своего второго выжившего сына (который как раз должен был наследовать именно ее родную Аквитанию) она назовет в честь своего первого возлюбленного, и ее Ричард, будущее Львиное Сердце, навсегда останется ее самым любимым сыном – и самым любящим.

Король-опекун подошел к делу очень ответственно и оперативно: ведь Элеонора являлась владелицей земель, значительно превосходивших его собственные… И он выдал ее замуж за своего сына и соправителя, будущего короля Людовика VII (1120–1180 гг., правил с 1131 г. с отцом, самостоятельно – с 1137 г.). Как пишет Сугерий: «После совещания со своими близкими советниками он радостно и со своим обычным великодушием принял столь лестное предложение (речь идет о завещании герцога Вильгельма. – Е. С.) и пообещал выдать Алиенору за своего дражайшего сына Людовика». Старый король недаром носил второе прозвище – Боец или Любитель повоевать; все его правление прошло в бесконечных войнах с соседями, включая английского короля Генриха I Боклерка и германского императора Генриха V, и множеством своевольных вассалов. Поэтому завещание Вильгельма Аквитанского (если оно действительно существовало) было для него поистине даром небес – или же он ловко вывернул ситуацию в пользу своего правящего дома. И здесь очень важно отметить следующее: по оценке многих ученых, южнофранцузские земли (Окситания) были уже практически на последней стадии к тому, чтобы оформиться в единое централизованное государство, естественно, под гегемонией Аквитании, но ловкий ход короля Людовика просто разрушил эту тягу к консолидации, окончательно похороненную кровавым разорением французского юга во время крестовых походов против еретиков-альбигойцев (I пол. XIII в.). Так что Вильгельм Х умер очень не вовремя…

Наследство его было поистине лакомым кусочком – да что скромничать, куском, да преизрядным. Монах Эриже Лоббский писал: «Цветущая Аквитания, сладкая, словно нектар, благодаря своим виноградникам, покрытая лесами, богатая плодами, изобилующая пастбищами». Прибавим к этому важнейшую деталь – выходы к морским и, следовательно, океанским просторам через Бордо и Ла-Рошель, обеспечивавшие торговлю (а куда без нее в любой политике и государственном бытии? Еще т. Ленин писал, что «политика есть концентрированное отображение экономики»), Байонна была важным центром китобойного промысла.

Однако не всякий откушенный кусок легко проглотить, и впоследствии это будет весьма и весьма очевидно. Аквитанские земли (соответствующие современным 19 (!) французским департаментам) вошли во французское государство, скажем так, на правах личной унии, а не путем поглощения. То есть Элеонора теоретически оставалась хозяйкой своих земель, причем вовсе не номинально, и позже весьма многих при французском дворе это раздражало. Ясно, что, развивайся ситуация так, как было запланировано, наследником ее земель стали б ее дети от французского короля, и Аквитания, таким образом, со временем тихо и просто «вросла» бы в королевский домен… Однако все произошло совсем не так, как планировал старый король. По крайней мере, судьба не дала ему шанса хоть какое-то время поруководить молодыми, понаставлять их своим житейским опытом или авторитетом. Отправив в сопровождении высшей знати (графов Тибо Шампанского, Гийома Неверского, сенешаля Рауля де Вермандуа и др., а также виднейших церковников, включая епископа Жоффруа Шартрского и аббата Сугерия – «серого кардинала» Людовика VI) и 500 всадников сына заключать брак, он лично двинулся усмирять очередного разбойного феодала. 25 июля 1137 г. в соборе Св. Андрея в Бордо состоялось бракосочетание Людовика и герцогини Элеоноры, и пока шли свадебные торжества (сначала был грандиозный пир в бордосском дворце Омбриер с народными гуляньями снаружи, 8 августа в соборе Св. Петра в Пуатье принц-молодожен принял титулы герцога Аквитанского и графа Пуату), король-отец умер в походе 1 августа. Программа дальнейших празднований была, разумеется, свернута.

Свадьба Элеоноры с Людовиком VII. Средневековая книжная миниатюра

Так герцогиня Элеонора Аквитанская, как говорится, не успев опомниться от свадьбы, стала королевой Франции.