Читать книгу Путин. Внедрение в Кремль - Евгений Стригин - Страница 4

Такое было смутное время. А как же главные законники, которые должны быть образцом служения закону? Вопрос не праздный даже с точки зрения вообще борьбы с преступностью. Не говоря уже о том, что прокуратура контролирует соблюдение законности в целом. Так что поговорить о прокуратуре следует. Ой как следует!

В соответствии с Конституцией РФ, принятой в декабре 1993 года, Прокуратура РФ составляет единую централизованную систему с подчинением нижестоящих прокуроров вышестоящим и Генеральному прокурору РФ. Генеральный прокурор РФ назначается на должность и освобождается от должности Советом Федерации по представлению Президента РФ.

Так определено законом, но важно, как это положение реализуется в жизни, через кого конкретно. Гладко бывает только на бумаге, в жизни часто встречаются овраги.

Первый прокурорский блин Ельцина оказался комом. Тогда назревала конфронтация между президентом и Верховным Советом Российской Федерации. Не успел Генеральный прокурор РФ Степанков перейти на сторону Верховного Совета, как Ельцин сменил его. На пост главного законника страны был назначен Алексей Казан ни к, старый знакомый Бориса Николаевича.

В 1989 году имя Казанника стало известно в связи с тем, что он публично и демонстративно уступил свое место в Верховном Совете СССР Ельцину. «С того момента началось политическое возрождение Ельцина… Так Борис Ельцин стал должником Алексея Казанника»[13].

Первый президент своим людям долги отдавал. И вот когда освободилось место главного российского законника, Ельцин вспомнил о человеке, благодаря которому сделал важный шаг на пути к высшей власти, и назначил его Генеральным прокурором. Благо тогда еще Конституция РФ 1993 года не вступила в законную силу и прокурора президент мог назначить самостоятельно.

Казалось бы, Казанник должен быть по гроб обязан своему благодетелю. Но не тут-то было. Не все ради должности готовы на…

Уже в начале 1994 года новому генеральному прокурору пришлось столкнуться со сложной политической проблемой. Дело в том, что в соответствии со статьей 103 Конституции РФ к ведению Государственной Думы относится объявление амнистии.

«Такое решение не нуждается в каком-либо утверждении. Президенту Российской Федерации этот нормативный акт, в отличие от законов, на подпись не представляется»[14].

Вот Государственная Дума и сотворила оригинальную амнистию. 23 февраля 1994 года Госдума приняла постановление «Об объявлении амнистии в связи с принятием Конституции Российской Федерации» и постановление «Об объявлении политической и экономической амнистии», а затем постановление о некоторых вопросах применения первых двух постановлений, которое содержало несколько дополнительных и уточняющих правовых норм.

«Второе из упомянутых постановлений было принято, как сказано в его преамбуле, «в целях национального примирения, достижения гражданского мира и согласия. Под это постановление подпали, в частности, все уголовные дела, находившиеся в производстве следователей, и дела, не рассмотренные судами, в отношении лиц, привлекаемых к уголовной ответственности по событиям 19–21 августа 1991 г., связанные с созданием ГКЧП, по факту столкновения демонстрантов и работников органов внутренних дел 1 мая 1993 г. в Москве, за участие в событиях 21 сентября – 4 октября 1993 г. в Москве, связанные с Указом Президента Российской Федерации от 21 сентября 1993 г. № 1400, «независимо от квалификации действий по статьям Уголовного кодекса РСФСР», и ряда других лиц. В этом постановлении говорилось и об амнистии лиц, совершивших хозяйственные преступления»[15].

И так встала необходимость выпускать на волю Хасбулатова, Руцкого и других.

Следственный изолятор, в котором находились будущие амнистированные, был в ведении прокуратуры. Коржаков вспоминал: «Ельцин приказал сделать все что угодно, но из Лефортово никого не выпускать. Мы с Барсуковым и с юристами-эксперта-ми собрались в кабинете у Батурина. Попросили приехать Генерального прокурора России Казанника. К этому времени он написал прошение об отставке и предупредил, что отправил бумагу президенту…

Мы попросили Казанника:

– Потерпите с отставкой, давайте мирно решим вопрос. Вас ведь недавно назначили Генеральным прокурором, а уже грозите отставкой.

Но Казанник не поддался на уговоры»[16].

При этом Коржаков, не стесняясь, рассказал о готовности задержать амнистированных, если бы следственный изолятор принадлежал не прокуратуре, а руководство его не стало беспрекословно выполнять то, что ему положено по закону. Оказывается, можно и нарушить закон, если хочется. Главный ельцинский охранник, похоже, уже привык к этому.

Впрочем, с освобождением не все так ясно. Неужели не могли удержать, если хотели это сделать? В октябре 1993 года не побоялись публично расстрелять парламент, а в феврале следующего года не смогли помедлить с освобождением амнистированных.

«Хорошо знающий кремлевскую за кулису комментатор называет амнистию «согласованной акцией думской и президентской сторон». По поводу запоздалых сетований советников Ельцина он пишет, не скрывая сарказма: «Спектакль разыгран по лучшим стандартам психологической войны: «измена» одной из президентских партий, «драматическая» отставка генпрокурора, истерические призыва «ДемРоссии», настойчивый показ по телевидению тех, кто призывал к погромам, и т. д. и т. п. Но шила в мешке не утаишь. Ведь саму проблему амнистии внес в Думу президент. Разве не было ясно, что сразу встанет вопрос о гэкачепистах и октябристах? И все же вопрос внесли. Следовательно..»[17]

И, тем не менее, указывалось: «Узнавший об освобождении «октябрят», как называли участников тех событий в Кремле, Ельцин устроил директору ФСК форменный разнос. После таких слов президента остается один выход – отставка. Но рапорт Николая Голушко не успел дойти до Кремля, как на Лубянку привезли указ. Он был написан в очень жестких формулировках, которые были скорректированы при участии Юрия Батурина – помощника президента по национальной безопасности»[18].

Голушко ушел тихо. Казанник ушел, хлопнув дверью. Он рассказал все, что думал о президенте и его команде. Правда, сначала в Совете Федерации процесс формального отстранения от службы Генерального прокурора затянулся. Это назначил его президент самостоятельно (новая конституция еще не была принята), а отстранять нужно уже было через Совет Федерации.

А Совет Федерации никак не мог набрать необходимого количества голосов «за». Не хотели господа члены Совета сменить генпрокурора. Обратим внимание на этот тихий саботаж верхней палаты российского парламента. Они словно проверили президента и создали прецедент. Потому в гораздо большем масштабе все это повторилось со Скуратовым. Но не будем забегать вперед.

Сам же Казанник разошелся вовсю и пошел высказываться в отношении президента: «…Вся команда президента, как я убедился, формировалась не по профессиональным и личностным качествам, а только на принципах личной преданности. Поэтому эти люди по существу находятся в состоянии сговора, а если хотите, даже заговора…Поскольку эти люди подбирались на таких принципах, то, разумеется, сложилась определенная устойчивая группировка. И они тесно спаяны, я бы даже сказал, слиты кровью событий октября 1993 года. Этих людей уже поистине водой не разольешь…[4] Они не могут работать головой, а руками считают, по-видимому, зазорным трудиться. Поэтому они держатся за президента, как пассажиры в автобусе держатся за поручни, чтобы не упасть»[19].

Кроме того, бывший генеральный прокурор Алексей Казанник говорил: «Мне кажется, у них единственное желание – чтобы в прокуратуру можно было позвонить и сказать: того не делайте, этого тоже»[20].

Напомним, что именно сам Казанник в свое время и помог Ельцину сделать один важный шаг в сторону высшей власти, за что будущий президент РФ и назначил его генеральным прокурором. Облагодетельствовал. А потом облагодетельствованный словесно охаял своего благодетеля.

Заметим, что прокурор был назначен после событий октября 1993 года, т. е. Казанник знал, кому шел служить. Любому среднему юристу было ясно, что в сентябре 1993 года президент издал незаконный указ (о политической необходимости разговор не идет), и любому среднему юристу ясно, что в октябре 1993 года высший законодательный орган страны был просто расстрелян. Казанник, судя по ученым званиям, был явно не рядовой юрист.

Впрочем, Ельцин назначил генерального прокурора по своему выбору, никто не тянул, а значит он и несет ответственность за удачность своего выбора. На двух (Степанков и Казанник) генеральных прокурорах Ельцин уже осекся. Нужно было искать другого. Вспомнили об Ильюшенко, который давно крутился вокруг президента. Позже появилась информация о том, что Ильюшенко подобрал Коржаков[21]. Вроде бы верный и понятливый кандидат. Готовый на все ради кресла.

Чтобы лучше понять душу этого кандидата, вернемся немного назад во времени до расстрела Верховного Совета РФ. «В 1993 году вице-президент Руцкой заявил о том, что обладает компроматом на президентскую команду. Компромата ни много ни мало – 11 чемоданов.

В ответ президентская команда раскопала компромат на Руцкого. В команду по поиску фактов, изобличающих взбунтовавшегося вице-президента, вошли руководитель контрольного управления при администрации президента Ильюшенко, начальник правового управления аппарата президента генерал Котенков, министр юстиции России Калмыков и адвокат Макаров. Официально команду назвали межведомственной комиссией по борьбе с преступностью и коррупцией.

Отсюда, похоже, и началось возвышение Ильюшенко. Вся эта четверка на памятной многим пресс-конференции перед десятками журналистов и миллионами телезрителей показала документ, на котором стояла подпись Руцкого. Это был трастовый договор, по которому вице-президент доверял «третьему лицу» распоряжаться имуществом и счетом фирмы «Трейд линк ЛТД». Часть денег на этот счет поступила от сделки с детским питанием. Трастовый договор как бы свидетельствовал: вице-президент украл у государства несколько миллионов долларов.

Собранные материалы межведомственная комиссия, возглавляемая министром юстиции страны, передала в Московскую городскую прокуратуру. Очень скоро выяснили, что трастовый договор, мягко говоря, не соответствует действительности. Уголовное дело в отношении Руцкого прекратили, но возбудили по факту клеветы на него.

Придя в Генеральную прокуратуру, Ильюшенко сразу же затребовал материалы дела. В результате уголовное дело по факту клеветы было прекращено, а по «делу Руцкого» возобновили[22]. Темное это дело – расследование [5].

Вроде бы подходящий с точки зрения президента генеральный прокурор. Но вот беда. «Выглядел на трибуне неуверенным и положенных для утверждения голосов не набрал»[23]. Господа из Совета Федерации никак не захотели давать согласие на его назначение. Ельцин с маниакальным упорством предлагал раз за разом одного и того же Ильюшенко. Совет Федерации с таким же упорством отказывал в своем согласии.

Так и ходил кандидат с приставкой «исполняющий обязанности». «И.о. Генерального прокурора Российской Федерации Алексей Ильюшенко стал объектом постоянной критики с первых дней назначения на высокую должность. Неприятие этой фигуры средствами массовой информации и многими политиками объясняется тем, что он назначен как бы в благодарность за услугу, которую оказал президентской команде в известной «войне чемоданов». В Генеральном прокуроре общество хотело бы видеть независимого человека, и потому ему малосимпатичен главный хранитель законности, даже не пытающийся хотя бы внешне дистанцироваться от президента.

Средства массовой информации не упускают случая, чтобы выпустить в и.о. Генерального прокурора ядовитые стрелы»[24].

«Когда Ильюшенко пришел в Генеральную прокуратуру, там даже воздух сделался иным. Он не сумел сработаться с коллективом. В Генпрокуратуре его не любили за грубость, он не считался с людьми, не учитывал чужого мнения, стиль его работы был силовым»[25].

Какой после этого авторитет будет у главного законника страны? А никакой! Но ни президента, ни самого и.о. генерального прокурора это не остановило. Хотя чем дальше, тем больше…

Вскоре кроме оговорки «и.о.», начались у Ильюшенко другие проблемы. Кстати, господин, исполняющий обязанности, был известен еще по Красноярску, где он учился вместе с автором настоящей книги на одном юридическом факультете.

По словам И.Е. Жмакова (работавшего в то время в партийных органах Красноярска), Ильюшенко в советский период рвался вступить в КПСС. Но в период прохождения кандидатского стажа он в нетрезвом состоянии учинил скандал в общественном транспорте, был доставлен в отдел милиции. Для Ильюшенко возникла реальная опасность не только не стать коммунистом, но и быть уволенным из прокуратуры. Тогда неудачливый прокурорский работник решил пойти служить срочную службу в Советской армии. По просьбе Ильюшенко и других ходатаев секретарь парторганизации и председатель парткомиссии пошли на то, чтобы снять с учета без обсуждения поступка на партсобрании. Во время службы в армии Ильюшенко был принят в КПСС. Повествуя об этом, Жмаков высказал предположение, что Ильюшенко с тех пор и усвоил урок, как обходить не только партийные правила, но и законы, уяснил для себя истину: когда выгодно – можно быть коммунистом, демократом или кем-нибудь, когда же невыгодно – от всего этого вовремя отречься[26].

Такого вот генерального прокурора получила страна. Говорят, что Ильюшенко в прокуратуре прозвали ПИВО за любовь к народному напитку, и за «Постоянное Исполнение Временных Обязанностей»[27]. Умеет наш народ припечатать острым словом. Дальше больше, генеральный прокурор опустился, стал чрезмерно употреблять спиртное[28].

Позже Красноярск снова столкнулся со своим бывшим студентом и работником местной прокуратуры, ставшим хоть и и.о., но генерального прокурора.

14 декабря 1996 года бывшему исполняющему обязанности генерального прокурора Алексею Ильюшенко было предъявлено обвинение по двум статьям: неоднократное получение взяток и злоупотребление служебным положением. Ровно 10 месяцев длилось следствие, но началось все гораздо раньше. 16 февраля 1995 г. УФСБ по Камчатской обл. возбудило уголовное дело № 18/22817-96 против СП «Балкар-Трейдинг» (БТ) и его руководителя Петра Янчева. Обвинение А. Ильюшенко, по мнению следствия, стало лишь эпизодом «дела БТ», по мнению наблюдателей – его вершиной. Но уголовное дело № 18/22817-96 уникально не тем, что на скамью подсудимых сядет один из самых высокопоставленных в прошлом госчиновников, а тем, что раскрывает механизмы взаимодействия власти и бизнеса в обновленной России[29].

Кстати, Ельцин счел необходимым подчеркнуть, что Ильюшенко угодил в Лефортово по инициативе своего преемника Скуратова[30]. Может быть и так, Скуратов был скор на расправу с высокими чиновниками, оступившимися в борьбе за власть. Сам Юрий Ильич писал: «Непросто далось возбуждение уголовного дела в отношении Ильюшенко. Я и тогда, честно говоря, не спал ночами – никак не мог решиться на это… Но, надо сказать, я и сейчас бы принял такое решение. Тем более факты по бывшему генпрокурору сотрудники ФСБ собрали убедительные»[31].

Летом 1995 года Красноярское управление ФСБ взяло в разработку одну фирму, которой руководили сестра жены Ильюшенко и ее муж. Бизнесмены занимались продажей нефти, автомобилей и продуктов питания. Входе проверки появились нити, которые привели в Подмосковье, точнее в Балашиху, на предприятие «Балкар-Трейдинг». Проверкой занялось уже Московское управление ФСБ.

Выяснилось, что «Балкар-Трейдинг» возглавлял дядя и.о. генерального прокурора. Там же в качестве начальника отдела работала супруга того же самого и.о. генерального прокурора. Дело затребовала к себе Генеральная прокуратура. Занятный случай, когда Ильюшенко хотел надзирать за расследованием дела о своих родственниках[32].

Позже, в начале 1996 года, следственная группа из Москвы снова приехала искать следы преступной деятельности Ильюшенко в Красноярске. Выяснилось, что Ильюшенко, будучи начальником контрольного управления администрации Президента РФ, с применением военно-транспортной авиации перегонял в Красноярск автомашины для родственников[33].

15 февраля 1996 года Ильюшенко был задержан сотрудниками ФСБ по подозрению в коррупции[34]. И началась его уголовная эпопея. Так под следствием оказался экс-генеральный прокурор страны. Если под следствие попадали руководители спецслужб, то это уже не удивляет, но вот руководитель прокуратуры…

В прессе стала появляться информация, намекающая на близкие связи Ильюшенко с Львом Логиновым, возглавлявшим Красноярский комбайновый завод и, как говорят, бывшим в хороших отношениях с Ельциным[35].

Тот же Жмаков написал: «Подлость, однако, всегда наказуема, рано или поздно за нее приходится расплачиваться. Ильюшенко частично расплатился не только потерей престижной должности, но и презрением тех, кто его знал»[36]. Впрочем, с Ильюшенко многое до сих пор не ясно. Хотя должно быть ясно, ведь он возглавлял главное ведомство по соблюдению законности!

Сам же Ильюшенко валил все на КГБ. По его словам, дело против него было сфабриковано теми силами среднего звена КГБ-ФСБ, которые настроены антиельцински. Лично ему эта служба мстила за то, что он прекратил уголовное дело против Вила Мирзоянова. Конфликт с ФСБ усугубился по мере того, как он прекратил дело Панскова и привлек к уголовной ответственности несколько ответственных сотрудников федеральной службы, а также жестко требовал соблюдать законность в органах государственной безопасности[37].

Первое время экс-прокурор вообще отказывался давать показания[38], ограничиваясь словами: «Это абсурд и провокация»[39].

«Тяжелая судьба Алексея Ильюшенко – хороший урок, преподанный российской демократии»[40]. Но урок оказался не впрок. И со следующими генеральными прокурорами были проблемы.

Как тут не вспомнить слова Чацкого из комедии «Горе от ума»:

Хотя и давно сказано, и литературным героем, но этой вечной истине не суждено стареть.