Читать книгу Государственный преступник - Евгений Сухов - Страница 2

ЧАСТЬ I
СМЕРТЬ В ЖЕЛТОМ ВАГОНЕ
Глава 2
В ЗАМКЕ ДАГЕРА

Оглавление

Она действительно была похожа на замок – родовая усадьба баронов Дагеров, что находилась в двух верстах от Ротозеева близ деревни Березовки. Когда-то это имение с деревенькой, рощей и лугами было пожаловано императрицей Екатериной Алексеевной гвардии прапорщику барону Андрею Карловичу Дагеру вместе с чином подпоручика за участие в возведении ее на престол российский. И барон, выйдя в отставку, выстроил себе усадьбу по проекту, как гласило фамильное предание, самого Антонио Ринальди. Центральная часть дома была двухэтажной, на высоком цоколе, сложенном из белого камня-известняка. По второму этажу шла обходная галерея с зубчатым парапетом в половину человечьего роста с четырьмя башенками со шпилями по углам. Впечатление Средневековья усиливал бельведер в виде остроконечной башни, как бы прокалывающей крышу дома и устремляющейся в небо.

Барский дом соединялся с боковыми каменными же флигелями полуциркульными галереями, образуя в плане подкову. Лестничные спуски галерей сторожили мраморные львы. Полукруглый двор оканчивался фруктовым садом с оранжереями, цветочными куртинами, беседками и прудом. Выпуклая же часть «подковы» смотрела прямо на долину Оки, широкой и величавой в этом месте. К ней шла одна из аллей великолепного парка, разбитого вокруг усадебного дома, оканчивающаяся мраморными ступенями, ведущими прямо к речным купальням. Другая аллея из вековых дубов вела в Березовку, откуда по старой памяти шли в усадьбу крестьянские подводы с провизией, которую ныне приходилось покупать за живые денежки.

Внутри барский дом был не менее величав. Несколько зал: Белая, Портретная, Большая и Розовая гостиные готовы были поспорить богатством убранства и вкусом со знаменитым имением князей Голицыных «Марьино». Особой же гордостью хозяина усадьбы отставного гвардии майора Андрея Андреевича Дагера был Готический кабинет с лепным потолком, резной орехового дерева дверью, венской мебелью лучших мастеров, желтым сандаловым паркетом под ручной работы персидскими коврами и, конечно, готическим камином, от коего кабинет и получил название. Одно беспокоило барона: с каждым годом становилось все труднее и труднее содержать такое имение. Выкупные капиталы после крестьянской реформы таяли с каждым днем, пенсион в двести рублей в год, конечно, был мизер, да служба обоих сынов в гвардии требовала весьма и весьма немалых средств. Известное дело, куда уходит жалованье гвардейских офицеров: на букеты дамам, императрице и великим княжнам, подарки товарищам да на пирушки в офицерском собрании. А ведь ежели ты гвардейский офицер, то положено тебе иметь и собственный выезд, и квартиру не иначе как на Миллионной, Набережной Фонтанки или Морской. И даже в театре надлежит тебе пребывать либо в ложе, либо в первом ряду партера…

Особенно докучал расходами младший из сыновей, Михаил, служивший в чине подпоручика лейб-гвардии Семеновского полка в одной роте с двумя великими князьями. Депеши от него с просьбами выслать деньги следовали одна за другой. А в конце прошлого года очередная его просьба выслать ни много ни мало пятнадцать тысяч рублей едва не разорила семью. Случилось так, что Михаил выступил поручителем за своего полкового товарища, наделавшего долгов и попавшего в лапы ростовщиков. Товарищ этот, потеряв всякую надежду выпутаться из ситуации, взял да и пустил себе пулю в лоб. И должником вместо него стал Михаил. Поскольку дело шло о фамильной чести, Андрей Андреевич нашел для сына эти пятнадцать тысяч, но сей непредвиденный расход крепко пошатнул весь бюджет семьи. Барон был вынужден вновь вступить в службу по военному ведомству, приняв на себя должность уездного начальника внутренней стражи. Жалованье было небольшим, но все же как-то выручало.

Многие из соседей-помещиков заложили свои имения в Земельном банке. Кое-кто уже и перезаложил. Барон Дагер же хотел передать сыновьям родовое имение чистым, без долгов, таким, какое и сам принял от своего отца, генерал-майора Андрея Александровича Дагера, кавалера ордена Белого Орла. Но без каких-либо потерь сделать это было практически невозможно, что и втолковывал ему коммерции советник, заводчик и первой гильдии купец Гордей Иванович Каменев, коего барон принимал в своем Готическом кабинете.

– Да поймите же, дорогой Андрей Андреевич, – говорил Гордей Иванович тоном, скорее уместным для малого дитяти, нежели для пятидесятипятилетнего майора, ветерана Крымской войны, – не зла же я вам, в конце концов, желаю. В вашей ситуации это единственный выход сохранить имение. Да и какая теперь в Охотничьей роще охота! «Железка» все зверье распугала! На кого теперь охотиться прикажете, на зайцев?

– Ну, стало быть, буду охотиться на зайцев, – стойко сопротивлялся барон. – Чем тебе не охота?

– Время ныне другое! – упрямо продолжал гнуть свое купец. – Теперь земля доход должна приносить, а не убытки. Вам это любой скажет.

– Да ведь продай я вам рощу, вы ее частями под дачные участки распродадите, – начинал кипятиться Андрей Андреевич. – И не станет рощи. А в ней и отец мой, и дед, и прадед и волка, и лисицу били, а первый из русских баронов Дагер даже на медведя ходил!

– Да нет там теперь ни медведей, ни волков. А что касаемо рощи, то я и не скрываю, что желаю продать ее под дачные участки.

– Ну вот! – воскликнул барон. – Что и требовалось доказать. Нет, сударь, не уговаривайте. Не продам я вам эту рощу.

– Ну хорошо, не продавайте, – отступил на заранее подготовленные позиции купец. – Тогда сдайте в аренду. Я разобью рощу на участки, и мы будем сдавать их дачникам. Вот вам и ежегодный ритмический доход!

– Но рощи-то все равно не станет?!

– Ну, вы, Андрей Андреевич, прямо как малое дитя. Неужели вы не понимаете, что в вашем положении это выход?

– Да все я понимаю, – вздохнул барон. – И поверьте, я даже благодарен вам за ваши предложения, потому как вижу, что не только корысть движет вами, но и участие. Но, простите, не могу.

– Ну, коли так, – поджал губы купец, – воля, конечно, ваша. Тогда хоть обещайте, что ежели надумаете все же продавать рощу, то дадите знать мне первому.

– Это я могу вам обещать, – протянул руку купцу барон. – Можете не сомневаться.

Из кабинета Андрей Андреевич вышел в глубокой задумчивости. Может, все-таки прав купец, и продать Охотничью рощу – лучший выход поправить дела замка?

В Розовой гостиной он едва не столкнулся с племянницей. Десять лет назад он, после смерти сестры, стал опекуном девочки и, конечно, взял ее к себе в замок. Из малого дитя она на его глазах превратилась в прелестную девушку, хрупкую и добрую до самопожертвования, что немало беспокоило дядю. Собственно, это на ней лежали все заботы о хозяйстве усадьбы, и, надо заметить, справлялась она с этим отменно.

– Что с тобой, дядя? – озабоченно спросила Вера.

– Ничего, дитя мое, все в полном порядке.

– Ты меня обманываешь, – пытаясь заглянуть в его глаза, промолвила Вера. – Думаешь, я не вижу, что ты чем-то озабочен? Если у тебя неприятности, почему ты не хочешь довериться мне? Разве я не заслужила права разделять твои заботы?

– Конечно, заслужила, – улыбнулся барон. – Но поверь, ничего такого не произошло. Во всяком случае, пока.

– Ах, пока, – поджала губки Вера. – Надеюсь, когда наступит это «пока», ты поделишься со мной?

– Не обижайся. Ты ведь знаешь, бывают обстоятельства, о которых, при всем моем желании, я не могу говорить с тобой.

– Неправда. Не знаю я никаких «таких» обстоятельств. Но догадываюсь, что это связано с деньгами. Ведь так?

– Ну…

– В таком случае я тебе уже говорила: ты вполне свободно можешь распоряжаться моим состоянием, что осталось мне от мамы.

– Я не вправе трогать твои деньги. Да и ты тоже.

– Но если это необходимо?

– Даже если и необходимо. Я должен решить свои проблемы сам.

– Ага, вот ты и попался. Значит, все же есть проблемы? А ну-ка, давай говори!

Она отступила на шаг, сложила руки на груди и устремила на дядю требовательный взгляд своих больших карих глаз. Теперь она мало походила на подростка, и сквозь ее пока еще девически-угловатые формы явно проступала женщина, которая скоро будет знать себе цену. Барона выручило только то, что в гостиную вошел камердинер и подал ему телеграмму.

– Что там? – с тревогой спросила Вера, когда дядя прочел телеграмму и нахмурил брови. В ответ барон молча передал ей листок. Девушка быстро прочитала две строчки и не смогла сдержать радостного возгласа.

– Не пойму, чему ты радуешься, – хмуро произнес Андрей Андреевич. – Три месяца не минуло, как Михаил был в отпуске, и вот на тебе: «Приезжаю ночным поездом. Прошу выслать экипаж». Это что, вторичный отпуск? Так его без важной причины не дают.

– Ты думаешь, у Мишеля неприятности? – спросила Вера, кляня себя за то, что выказала дяде свою радость. Ведь молодой девушке, начавшей выезжать в свет, не к лицу такая непосредственность. Свет требует non seulement tre, mais paraitre – не только быть, но и казаться…

– Вне всяческого сомнения, – пробурчал барон, хмуря седые кустистые брови, – это уж будь уверена. К сожалению, ничего иного от него ожидать не приходится.

– Дядя, ты несправедлив к Мишелю. Он хороший и добрый.

– Милая девочка, – с любовью и благодарностью посмотрел на нее барон. – Как раз хорошие и добрые и делают в жизни самые большие глупости.

– А я думаю, все будет хорошо. Если и случилась какая неприятность, то маленькая. Вот такусенькая, – вытянула она большой и указательный пальцы и почти свела их вместе. – Ведь случись большая неприятность, он бы обязательно об этом телеграфировал.

– Пожалуй, – решил согласиться с племянницей Андрей Андреевич. – Будем надеяться, что ничего худого не случилось. Да, будь добра, скажи Ивану, чтобы к ночи выехал в Ротозеево встречать Михаила. Пусть возьмет охотничью бричку.

Ужинали дядя с племянницей без всякого желания. Дядя – потому что не мог отогнать мысль о случившейся с сыном беде, а племянница – потому что ни о чем больше не могла думать, как о предстоящей завтра встрече с кузеном, самом прекрасном из людей, живущих на этой земле.

Государственный преступник

Подняться наверх