Читать книгу Ялиоль и колыбели Богов - Евгений Вальс - Страница 2

Весна в Бантолии ещё никогда не была такой затяжной. Радость от её прихода постепенно превратилась в мистический страх. Цветущие сады перестали восхищать людей. Ни на земле, ни под землёй ничто не наливалось соками и не созревало. Всюду одни пустоцветы. Вопреки законам природы плодоносные деревья, едва сбросив лепестки, вновь стояли, как невесты, задержавшиеся у алтаря. Перелётные птицы, вернувшиеся в хвощовые леса Бантолии, стали погибать от голода, не найдя любимых ягод и фруктов. Глядя на своих птиц, бантолианцы всегда осуждали приготовление пищи из плоти тех, кто бегает, летает или плавает. Но сейчас скромные запасы фруктов и овощей стремительно сокращались, а у соседей, где, по их мнению, жили «хищники» и «падальщики», гордые бантолианцы не спешили просить помощи. Они часами молились Архису, своему верховному божеству, но, увы, он словно не слышал их. Храмы, переполненные подношениями, не давали ни утешения, ни надежды, одну лишь боль от необъяснимого чувства вины перед тем, к кому были обращены взоры и слова, идущие от души. Архис молчал, а его каменные изваяния, похожие на чёрную волну с множеством ладоней, прохладно сверкали гранями драгоценных камней, украшающих глаза верховного божества.

Провидцы предвещали людям голодную смерть, и самые напуганные покидали страну. Поэтому экипаж, мчавшийся навстречу беглецам, казался странным. Неужели кто-то пожелал вернуться?

В бантолианский экипаж никогда не запрягали лошадей, предпочитая выносливых и сильных птиц – гароф. Огромные летящие птицы несли карету вперёд, оглушая криками расступающийся народ, а колёса, вдвое больше экипажа, отбрасывали дорожную грязь. Лиловые гарофы, плотно прижав слабые лапы к телу, легко могли четырьмя мощными крылами поднять карету над землёй. Однако нести её по воздуху им было бы слишком тяжело. Бантолианские экипажные птицы выглядели хрупкими, несмотря на то, что, стоя на лапах, свысока смотрели бы на любого коня, хотя не обладали длинной шеей. Голову гарофы украшали узкие вытянутые перья. По их количеству можно было узнать возраст птицы: сколько лет она прожила, столько перьев насчитывалось в пучке. Люди весьма бережно содержали крылатых «скакунов», считая гароф подарком бога Архиса, даже вместо хлыста использовали веер.

Когда пограничная застава осталась далеко позади, кучер тряхнул рыжим ирокезом и остановил птиц тонким шестом с деревянным веером на конце. Гарофы легко повиновались, вытянув к земле длинные лапы и сложив четыре крыла. Едва экипаж замер, в движение пришли его пассажиры – священнослужители: молодой человек и мужчина в годах.

– О, Великий Архис, мы поступаем как варвары. Надеюсь, когда-нибудь принцесса Ялиоль меня простит, – сказал невысокий юноша, откинув капюшон жёлто-зелёного плаща с широкими рукавами.

Благородную бледность его лица подчёркивали распущенные тёмные кудри до плеч. В его чёрных глазах светились сила и ум, хотя на вид юноше было чуть больше двадцати лет. Его звали Арсением, это имя непривычное для Бантолии, чужое. Тем не менее здесь он прожил большую часть своей жизни.

Второй пассажир, Катрам, был гораздо старше. Длинные волосы Катрама, скрученные в жгут, были уложены на затылке вертикальным знаком бесконечности. Узкий лоб и массивная нижняя челюсть делали его лицо почти треугольным. Прямой, чуть заострённый нос с узкими ноздрями придавал ему строгости, а широкий рот с крупными зубами вносил в этот образ что-то хищное.

– Довольно сожалеть о содеянном! Лучше помоги мне: принцессу уже можно не прятать, – Катрам сурово сдвинул чёрные брови, разительно контрастирующие с сединой в волосах.

Вдвоём они отодвинули потайной люк в своде «крылатого» экипажа и осторожно извлекли оттуда тело, завёрнутое в шёлковую ткань.

– Проверь, не задохнулась ли, – приказал Катрам и, высунувшись в окно, заговорил с низкорослым, изрядно исхудавшим кучером.

Юноша ослабил верёвки и осторожно нащупал меж складок ткани шею похищенной девушки. Когда слабый пульс забился под пальцами, он облегчённо вздохнул.

– Как бы мне хотелось пообещать тебе, что всё будет хорошо, – прошептал он и с упрёком посмотрел на своего спутника.

Загорелому телу Катрама недоставало величественности, хотя превосходство в силе было очевидным. Однако его выделяли не бугристые мышцы и широкие плечи, не самоуверенный вид гладко выбритого лица. Красноватого оттенка кожа Катрама была обильно испещрена татуировками с замысловатыми узорами и надписями. Кроме жёлто-коричневого одеяния, его высокий статус подчёркивали два амулета, выполненные из кожи и дерева. Символы, изображённые на них, имели право носить только жрецы первой касты храма Архиса, возглавляемые верховным жрецом – санторием.

Все жрецы первой касты обладали особой магией, и на тыльной стороне ладоней Катрама отчётливо виднелись «впаянные» в кожу три разноцветных полупрозрачных магических камня, окружённые шрамированием в виде витиеватого рисунка.

Вскоре карета двинулась дальше, но жрец не спешил освобождать связанную и укутанную в шёлковый кокон принцессу.

– Арсей, неужели ты до сих пор не понял, что у нас не было другого способа привезти её в Бантолию? – сказал он и хмуро посмотрел на юношу.

– Мы украли из-под венца невесту доринфийского принца! Опоили её зельем и везём, как вещь, без должного уважения.

– Мне жаль, что мы лишаем Ялиоль убежища, найденного в Доринфии, и везём обратно на родину, где её всегда считали порождением зла! Я знаю, что если бы не отец, твою подругу детства давно забили бы камнями…

– Да, её детство было тяжёлым, но ради отца, я думаю, она поехала бы с нами по собственной воле, – настаивал Арсений.

– Отец отдал её в приют для уродцев – какой ребёнок сможет это простить? Ты в таких вещах плохо разбираешься.

– Конечно, мне не хватает вашего жизненного опыта. И всё же мы могли бы с большим уважением отнестись к принцессе. Достаточно было связать ей руки и ноги!

– Ты слишком много болтаешь! – ответил жрец и замолчал.

В его тёмных глазах давно не отражалась злость, радость или грусть. Казалось, они всегда полны тайных мыслей и сосредоточенности. Но, несмотря на то, что Катрам был втрое старше своего юного спутника, время мягко обошлось с ним, оставив на лице слишком мало морщин: одну заметную между бровей и пару в уголках губ. Жрец храма Архиса закрыл глаза и склонил голову на грудь. Однако отдохнуть ему не удалось. Внезапно раздались пронзительные крики птиц и скрежет металла. Карета резко затормозила, и Катрам еле удержался на своём сидении. Арсений успел схватить шёлковый кокон, уберегая пленницу от ушибов.

– Ради Великого Архиса! Что происходит? – крикнул жрец.

– Хозяин, вам лучше на это посмотреть, – послышался голос кучера, спрыгнувшего на землю. Он торопливо застегнул свой синий жилет, подтянул полосатые шаровары и побежал к переполошившимся гарофам.

Вслед за магом из кареты выбежал Арсений. Полы длинного плаща распахнулись на ветру, открывая белую льняную сорочку, облегающую гибкий торс, и чёрные кожаные шорты, обтягивающие крепкие ноги. Ступни юного священнослужителя обхватывали сандалии-сапоги – любимая обувь бантолианцев. Ремешки сандалий поднимались вверх до колена, удерживая три-четыре кожаные овальные пластины, прикрывающие переднюю часть голени.

Карета остановилась на дороге, огибающей озеро и уходящей вглубь мрачного леса, вставшего сплошной стеной гигантских хвощей. Дальнейший путь преграждало полчище двигавшихся наперерез существ. Топот тысяч быстрых коротких лап смешивался с шуршанием зеркальных игл, покрывающих спины куда-то устремлённых спекланов. Их шипы едва достигали человеческого колена. Арсений знал много историй, когда спекланы стаей нападали на людей, но сегодня они не обращали внимания на возможную добычу.

– Ты когда-нибудь видел, чтобы животных, которые считаются редкими, было так много? – спросил юного священнослужителя Катрам.

– То, что мы видим, ещё раз доказывает слова Таласа о нарушении гармонии окружающего мира, – ответил Арсений.

– Да, началось…

– Очевидно, звери не только первыми почувствовали перемены, их пугают последствия!

Стадо зеркальных ежей казалось нескончаемым, и кучеру велели свернуть к озеру. Почуяв близость воды, птицы ускорились и поспешили окунуться в неё, остудить разгорячённые крылья.

– Не понимаю, почему доринфийцы предпочитают разводить коней? Они кажутся такими непрактичными, – поглаживая лиловое крыло, сказал седовласый маг. – Наши гарофы мало едят и движутся гораздо быстрее.

– Доринфийцы стремятся во всём быть непохожими на нас, – откликнулся юноша.

– Но спят они, как и мы, лёжа…

Катрам накинул жёлтый капюшон двухцветного плаща и, сцепив пальцы в замок, встал между зеркальным стадом и каретой. Обратив тыльную сторону ладоней к себе, жрец задумчиво посмотрел на «впаянные» в них голубые, белые и красные камни. Склонив голову, он чётко проговорил: «Яхвэ батур!». Красные камни вспыхнули, и от них по шраму распространилось свечение. Взмахнув рукой, маг откинул возникший сгусток магической энергии на землю. Там, куда упала капля красного света, появился лучистый круг и сразу «впитался» в почву. Сделав ещё несколько таких взмахов, маг окружил заклятиями карету.

– Теперь, если кому-то из них или другим тварям вздумается поживиться плотью, им придётся самим превратиться в жертву.

– Я предпочёл бы отбрасывающее заклинание, оно более безобидное, – сочувственно глядя на зеркальное стадо, сказал юноша.

– Поверь мне, Арсей, лучше, когда враг мёртв, чем когда он озлоблен.

Арсений тяжело вздохнул и вернулся в карету. Его распирало недовольство, маг снова не согласился с ним и не позволил сделать что-то самостоятельно. Уединившись, он поддался потоку детских воспоминаний. Они мелькали в его голове всегда, но едва он вновь увидел Ялиоль, картинки обрели утраченную яркость, проснулись затихшие переживания. Арсений впервые увидел Ялиоль семилетним мальчиком, когда отец привёз его из Фалидара, забрав от матери и брата.

С первого дня в чужой стране он обрёл друга – маленькую девочку, покорившую его необычной красотой, пугающей других. Молочного оттенка кожа Ялиоль и белоснежные волосы восхищали Арсения. В её больших тёмно-вишнёвых глазах он видел сияние чистой души! Арсений никогда не понимал, почему Ялиоль принимают за уродца и боятся, особенно дети, готовые побить её камнями. Наверно, догадывался Арсений, поэтому Талас увёз дочь в приют, подальше от родного дома.

До отъезда в приют дети много времени проводили вдвоём, сторонясь других. Секреты на двоих, общие фантазии и чуждые соседским девчонкам и мальчишкам игры погружали их в особый мир, в котором они жили больше, чем в реальном. Много раз их наказывали за то, что без сопровождения старших они долго гуляли в бантолианском лесу или весь день пребывали в укромном местечке, соорудив там шалаш и разведя костер. Однажды им запретили подобные вольности. Отец настоятельно попросил двенадцатилетнего Арсения более не оставаться наедине с Ялиоль, поскольку период детских шалостей для них прошёл. Наставления от своего отца услышала и Ялиоль. Запреты только разожгли желание Арсения видеть и слышать свою подругу, иметь возможность невзначай прикоснуться к ней. Однако Ялиоль оказалась послушной дочерью, и Арсению приходилось придумывать хитроумные планы, чтобы увидеться с ней. А вскоре её увезли в приют, место нахождения которого хранилось в тайне. Арсений не видел Ялиоль почти десять лет.

– Арсей, скорее ко мне! – услышал он требовательный голос Катрама.

– Не пойду! – решил юноша и отодвинулся в дальний угол.

Он не любил, когда кто-то сокращал или изменял его имя на манер своей страны. Возможно, имя Арсений бантолианцам режет слух, но там, где юноша родился, оно входит в десятку самых популярных. Его назвали в честь деда, а того в честь прадеда, что весьма почётно в Фалидаре. Маг продолжал его звать, но Арсений упрямо игнорировал призыв старшего. Неожиданно раздался долгий пронзительный вопль, Арсений вскочил, чтобы посмотреть в окно, и в тот же миг едва не получил комком серой слизи в лицо. Неведомые для него твари плевались ею во всё, что движется. Арсений, увернувшись от комка слизи, увидел угреподобных чёрных существ, они вылезали из воды и легко преодолевали магические ловушки, расставленные жрецом. Юноша понял, что Катраму не справиться без его помощи, а для Арсения это хороший шанс проявить свои способности. Он распахнул дверцу кареты, собираясь присоединить свою силу к магическим заклятиям жреца, но вдруг шёлковый кокон у его ног зашевелился.

– Немедленно развяжи меня! – услышал он сдавленный охрипший голос.

– Ялиоль, ты очнулась! – обрадовался Арсений и освободил девушку от пут. – Прости, принцесса, мы похитили тебя, связали. Я всё тебе объясню…

– На вас напали? – спросила пленница, потирая затёкшие конечности.

– Да, озёрные твари, я таких не видел раньше. На них не действуют огненные заклинания!

– Меч зачастую надёжнее магии! У вас есть настоящее оружие? – спросила она и поднялась на ноги.

Арсений лишь развёл руками. Ни ему, как молодому священнослужителю, ни магу никогда не приходила в голову мысль вооружиться мечом или хотя бы кинжалом. Принцесса усмехнулась и, слегка отвернувшись от юноши, извлекла из-под платья несколько металлических деталей, хитро закреплённых на бёдрах. За считанные секунды она собрала из них небольшой тонкий меч. Ялиоль сделала это легко: её подол состоял из двойного ряда широких струящихся по воздуху лент, что позволяло быстро достать оружие.

– Ну, показывай своих незваных гостей, – сказала она и решительно выпрыгнула из кареты.

Громадные угри движениями напоминали клыкастых гусениц. Они обступали мага, протягивая к нему копья своих четырёх суставчатых лап. Разбрасываемые Катрамом заклинанья словно отскакивали от их чешуи, не причиняя вреда. Кучер катался по земле, пытаясь освободиться от застывающей на нём стеклянным панцирем слизи, и только лиловые гарофы могли сопротивляться озёрным хищникам. Птицы били их крыльями и клевали слизистую плоть, вырывая куски мяса.

На глазах удивлённых мужчин их пленница двумя взмахами ловко отрубила голову ближайшему из озёрных монстров, через мгновение ещё три упали к её ногам. Но нападавшие спешно сгруппировались и одним мощным залпом выпустили в девушку настоящий фонтан слизи. Ялиоль одним рывком сбросила плащ, быстро покрывающийся стеклянной коркой, и осталась в лёгком платье. Поток ветра растрепал её белоснежные волосы, молочного оттенка кожа засияла на солнце. Пленница казалась хрупкой фарфоровой статуэткой, которой чудаковатый скульптор дал в руку меч. Однако она искусно владела этим оружием! Девушка приготовилась к новой атаке, но тут произошло нечто странное: озёрные твари завизжали и ринулись обратно к воде.

– Я, наверно, на всех произвожу пугающее впечатление? – пожала плечами Ялиоль, переводя дыхание. – Хотя впервые вижу существ, которые убегают в панике, едва увидев меня.

Она обернулась к своим пленителям и нашла их в ещё большем изумлении.

– Ожидали увидеть перепуганную девчонку? – усмехнулась принцесса и окинула их колким взглядом своих вишнёвых глаз.

– Мы должны поблагодарить тебя за наше спасение, – ответил Арсений. – Ты сильно изменилась: научилась драться, но я очень рад снова видеть тебя! Ты так похорошела!

Он едва мог сдерживать своё восхищение. Из маленькой пугливой девочки Ялиоль выросла в стройную гибкую девушку. И пусть её внешность была необычной для Бантолии: белоснежные волосы и тёмно-вишнёвого цвета глаза – для Арсения она была прекрасна неестественной красотой.

– А что скажешь ты, Катрам? – Ялиоль наставила на мага свой клинок. – Для тебя вероломные методы по-прежнему самые надёжные?

– Отчего же, я готов к переговорам, – сухо ответил жрец, и камни на его ладонях погасли.

– Верно, тебе известно, что я отсеку твои руки раньше, чем ты успеешь договорить заклинание.

Юноша быстро вмешался и поддержал идею перейти к переговорам. Но вначале они освободили кучера и гароф от застывшей слизи, а затем вернулись в карету. Зеркальное стадо спекланов уже не преграждало путь, и лиловые птицы понесли экипаж через заросли исполинского хвоща.