Читать книгу Тихая радость в объятиях зрелых лет… Психологические истории и фантазии в ироничной форме в прозе и стихах - Евгений Вермут - Страница 24

Часть 1. Еда

Каждый раз, когда я освобождаю от шкурки вареную колбасу, я вспоминаю всеобщего любимца семьи – нашего кота Тома. Сейчас бы он терся об ноги, мурлыкал и делал попытки забраться мне на колени. Он очень любил эти шкурки, как, впрочем, все натуральное в продуктах. Его не прельщала никакая колбаса, если он чувствовал, что в ней нет мяса. Какой бы дорогой она ни была.

Молоко он пил только, если жирность была не меньше шести процентов. Сначала это меня бесило. Как так? Все цивилизованные коты моего детства любили молоко! А этот… Помню, как я его, еще месячного котенка, принес домой с работы. Я жил один в те дни. Жена с детьми уже неделю была в деревне, поэтому каких-то «котиных» продуктов у меня в холодильнике не наблюдалось. Одолжив у соседки немного молока, я налил его в мисочку и предложил своему новому квартиранту. К моему изумлению, он пренебрег моим угощением. К вечеру я все же кое-как его накормил. Не помню уже, чем. Во всяком случае, когда я лег спать, он забрался ко мне в кровать, залез на грудь, обнял за шею и спокойно уснул. На следующий день, это была суббота, вернулась из деревни семья. Криков, визгов, восторга и умиления было через край. Тогда же он получил и свое настоящее имя – Том. Оставалось завести Джерри – мышонка, что и было сделано через пару лет моим сыном. Правда, мышиная история жизни в нашем доме оказалась слишком короткой и грустной, чтобы о ней рассказывать…

Вместе с женой мы начали обдумывать меню нового члена семьи. Очень скоро мы поняли его главную проблему – он ни за что не желал жрать пищу, имеющую хоть какое-то отношение к искусственному происхождению. А молоко, как и большинство продуктов нашего современного общества, не то, чтобы совсем искусственное, но имеет много таких добавок, которые никак не влияют на кошачий аппетит. Скорее, наоборот.

С тех пор мы начали покупать продукты с учетом вкуса нашего пушистого члена семьи.

Надо сказать, что аппетит Тома возрастал с какой-то геометрической прогрессией по отношению к его росту. Любимой едой котика стала печеночная колбаса. За нее он был готов продать душу. Ее он мог есть, наверное, бесконечно. Когда он наедался, то уходил отдыхать к себе (к себе – это значит, в любую точку квартиры, где его не будут трогать), но буквально через пол часа возвращался и продолжал трапезу. Так он делал, пока ни уничтожит все, что мы положили. А попробуй не положи, он не выйдет из кухни, пока не изведет нас своим требовательным «Мяяяяяууу!»

Впрочем, требовал он всегда, когда мы приходили из магазина. Ему надо было дать хоть что-нибудь, иначе он обидится. Приходилось отрезать кусочек мяса или еще какой-нибудь вкусности, тогда он успокаивался. Так мы от него откупались.

Однажды в новый продуктовый магазин рядом с нами завезли цыплят-табака. Приплюснутые тушки, видимо, не ушли вовремя по назначению и их решили сбагрить через торговую сеть. Тушки были уже немного с запахом, что объясняло их копеечную стоимость. У нас тогда были проблемы с деньгами, и мы купили для кота несколько килограмм этого несостоявшегося ресторанного деликатеса. Думали, если не съест, выкинем. Не жалко. Где, там! Том набросился на цыплят с кровожадностью волка. Через неделю от них не осталось и следа. Все было уничтожено вместе с косточками. Мы были поражены! Всегда был уверен, что коты не собаки и кости не жрут ни под каким соусом. Наш кот мог дать фору в этом многим представителям псовых. Он и потом также расправлялся с костями, но только куриными и рыбьими. Рыбу, какая бы крупная она ни была он съедал полностью, включая голову. Ел он только речную «благородную» рыбу, типа лещей, плотвы и т. п. Карася не любил. Наверно, запах его все же отпугивал. Речной рыбы у нас хватало. Мой отец, старый рыбак, никогда не забывал о Томе.

Такая любовь к чревоугодничеству объяснялась кастрацией Тома. Бедняга перенес операцию, когда ему исполнился год. А что было делать. В минуты усиливавшегося природного инстинкта он становился чересчур агрессивным.

Пожирание костей не прошло даром. Лет через пять мы заметили отсутствие у Тома пары верхних клыков. К этому времени он уже немного умерил свой зверский костеперемалывающий аппетит. Было из-за чего.

Но, если кости он оставил в покое, то на все остальное ему было далеко не наплевать. Вдобавок, этот товарищ научился открывать холодильник. Много раз мы находили по утрам обрывки упаковки от съеденных продуктов, да и сами их остатки валялись тут же. Весь дверной утеплитель нашего «Минск-15» со стороны ручки был изодран в клочья. Хотел я переставить завесы, чтобы дверка открывалась с другой стороны, но так и не дошли руки. Да и смысла не было. Все равно раздерет и с другой стороны. Конечно, мы его наказывали, но… короче, кот есть кот. Долго зла мы на него не держали. Наверно он это понимал и наши тапки все семнадцать прожитых им лет оставались нетронутыми. В тапках он спал. По тому, в чьих тапках он спал, можно было определить по кому он скучает, когда хозяин тапок надолго уходит. Скучал он по любому из нас. Он одинаково любил всех, так же, как и мы не чаяли в нем души.

Том был очень добрым котом. Это понимали все, кто бы к нам ни приходил. Возможно, это было одной из его хитростей. В первую очередь, Том, как всегда, обходил гостя, терся об ноги и усиленно обнюхивал его сумку, что очень нравилось всем гостям. Если запах из сумки привлекал его внимание, он тут же предпринимал попытку открыть сумку или залезть в принесенный полиэтиленовый пакет. В первое время это ему удавалось, но после парочки не очень приятных инцидентов мы стали пресекать на корню такие преступления, отправляя все сумки в шкаф вслед за одеждой.

К старости у Тома, как и у людей, начали меняться вкусы. Он почти перестал есть курицу и рыбу. Но по-прежнему любил печенку, натуральную шкурку от колбасы, свежее мясо. Сало он вообще никогда не жрал. Очень жирное молоко он пил, но мало. В основном, главным его напитком была обычная вода.

Коты недалеко отошли от людей в пище. Они так же привередливы, у них есть свои вкусы, причем, у всех котов они разные и у всех котов меняются с возрастом.

13.09.2019г.

Часть 2. Бытие

Он появился у нас дома в самый нужный момент, когда нашим детям просто необходимо было начинать о ком-то заботиться. Дочка уже собиралась в первый класс, а сын, на два года младше, ходил в садик. Котенку был всего месяц, когда я принес его домой. Дети с женой были в деревне, поэтому я стал на одни сутки главной мамой нового члена семьи. На следующий день приехали дети. Радости и восторга не было предела. Когда страсти улеглись, решили дать ему имя. Дети, не сговариваясь, тут же назвали котенка Томом. В то время мультсериал «Том и Джерри» был очень популярен в нашей семье и не только.

Игра с Томом занимала львиную долю времени наших детей. Да и мы с женой были не прочь развлечься. «Вечный двигатель» работал у него чуть ли не до последних дней жизни. Но игры играми, а природа быстро берет свое. Вскоре Том начал проявлять некоторую половую агрессивность к нашим ногам, рукам, в общем, ко всему живому и мягкому, что излучало тепло. В эти минуты он зверел на глазах. К тому времени ему было уже около года. Как-то в наш ЖЭС приехала передвижная ветеринарная клиника. Врачи бесплатно осматривали местных домашних животных. Принесли и мы нашего любимца. Нам вежливо, но настоятельно посоветовали побыстрее его кастрировать, что мы и сделали в ближайшее время. Жалко, конечно, было, но продолжаться его сумасшествие дальше не могло. После операции Том неделю тихо отлеживался, зализывая отнюдь не военные раны. Постепенно все вошло в норму. Он снова был игривым и ласковым котом, только стал больше есть.

Том ловко схватывал на лету две вещи: мух и наши привычки. Он скоро научился открывать холодильник (Минск-15), выуживая из него продукты. Не раз по утрам мы находили на полу кухни недогрызенную сухую колбасу. Приходилось на ночь приставлять к двери табуретку, что, впрочем, мало помогало. Проходя под табуреткой с поднятым хвостом, он ее опрокидывал. Котик рос сильным, быстрым и одновременно упитанным животным. Через некоторое время резиновая дверная прокладка холодильника была изодрана в клочья. Можно было перевесить дверь, чтобы открывалась другой стороной, но, подумав, мы решили не делать бесполезную работу. Ну, раздерет он и другую сторону и что. Замена прокладок удовольствие недешевое. Холод держался нормально, поэтому мы предпочли ничего не предпринимать.

Зимой Том значительную часть времени проводил на отопительной батарее в детской комнате. Она была самая теплая. Спал или лежал, прикрыв глаза и обняв батарею, излучая всем своим видом огромное удовлетворение жизнью. Ночью забирался мне на грудь, обнимал за шею и тихо сопел, пока я сонный случайно не сбрасывал его. Тогда он перебирался в ноги или уходил к детям. Часто ночью в нем просыпались настоящие охотничьи инстинкты, и он носился по всей квартире галопом, как скаковая лошадь. За кем гонялся, неизвестно. Мышей у нас не было.

Одной из проблем, когда в доме заводят кота, бывает его приучение к туалету. Я честно пытался приучить Тома к ящику с песком, потом с порезанной бумагой, по совету соседки. Даже садил его на обычный унитаз (в моем детстве у нас был такой кот). Ничего не получалось. Свой «горшок» он выбрал сам на всю жизнь – нашу ванну. Мы не возмущались. Наоборот, по праву оценили его выбор. Гораздо легче убрать его «художество» на совок и смыть в унитазе, а потом пройтись «душем», чем постоянно менять песок в ящике. Когда он постарел или болел и не мог запрыгнуть на ванну, мы подставляли для него маленькую табуретку.

Как известно, самая неприятная из обще кошачьих привычек – «заточка когтей». Тому было абсолютно начихать, где и на чем производить данное действие. Мы пытались подставлять ему доски, но он их игнорировал, «оттачивая» свое искусство на обоях, диване, креслах и других предметах человеческого уюта. На мягкий угол я потом пошил чехол, наивно полагая, что хоть он-то спасет диван от растерзания. Ага! Чехол пытался героически держаться, но через несколько месяцев был с позором отправлен на тряпки. К слову, новую обивку мягкого угла мы сделали только после смерти Тома. Можно представить, на что была похожа наша квартира все эти годы. А еще представьте, насколько мы его любили.

Открытие холодильника не являлось единственным «достоинством» Тома. Он умел открывать все комнатные двери, при этом открывал их, как в одну, та и в другую стороны. Делалось это просто – прыжок на ручку, одной лапой повисает на ней, другой отталкивается от стенки. У меня в те времена появилось что-то вроде ворчливой поговорки: – Том, когда ты уже двери научишься закрывать за собой?!

Как и все коты, Том в своем детстве очень любил баловаться с водой. Он буквально «зависал» перед открытым краном с водой, пытаясь сбить лапой льющуюся струю. Иногда открывал воду сам, но это в исключительных случаях – только, когда хотел пить, а мы забывали налить ему воды. Да и то, если кран не сильно был завернут. А вот купание он ненавидел всей душой. Со временем притерпелся, но отчаяние, с которым он переносил данную процедуру было хорошо видно в его глазах и написано на морде.

Все знают, что домашние коты подолгу могут сидеть у открытого окна, жадно глотая воздух и наблюдая за пролетающими птицами. Наш Том не был исключением. Правда, настежь мы ему окно не открывали, оставляя небольшую щель, чтобы он не вылез на карниз. Один раз он сорвался. В тот раз ему повезло – он упал в снег с четвертого этажа. Мы не сразу заметили, а когда опомнились, Том пропал. Только через несколько дней нам его принесли чужие дети, уже знакомые с ним. Иногда дочка выводила его на прогулку в самодельной «упряжи». Потом он выпал еще раз, но с более тяжелыми последствиями. Получилось так, что он сбросил себя сам. Он сидел в форточке и вдруг ему захотелось поточить когти. Он сделал это на самой створке, подтянул ее к себе, и она его столкнула вниз. Я быстро спустился за ним, принес домой. Было видно, что ударился он сильно, вероятно, свалился на узкую асфальтовую дорожку под домом. Чуть бы подальше – упал бы в траву. Недели две он тихо лежал в своем углу, почти не ел, только пил воду. Слава богу, оклемался. Не зря говорят, что коты живучие. Я думал, что он, наученный горьким опытом, больше не полезет на форточку. Неправильно думал… Пришлось стекло второй части форточки заменить на металлическую сетку, чтобы проветривать комнату, не боясь за Тома.

Неудачный полет с четвертого этажа – не единственное злоключение Тома. С некоторых пор у него стал воспаляться низ живота. Мы не раз возили его к ветеринару, он так и не смог определить, с чем это связано, только прописывал мазь для заживления. Мы мазали, бинтовали, рана затягивалась, но через некоторое время воспалялась снова. Мы уже перестали ездить в ветлечебницу. Однажды, жена, в очередной раз обрабатывая рану, заметила что-то торчащее из нее, похожее за нитку. Она потянула и вытащила кусок нити, оставшейся еще после операции кастрирования, а ведь после нее прошло уже лет десять! Как только нитки не стало, рана очень быстро затянулась и больше никогда не беспокоила. Бедный Том! Сколько же ему пришлось помучиться…

А вообще, жизни Тома мог бы позавидовать любой домашний питомец. Наверное, никто больше так не терпел его проделки, как мы. Он не был злым. Никогда. Даже, когда не в меру котолюбивая соседка тискала его изо всех сил, он терпел сквозь зубы и всего лишь раз не выдержал и хватанул ее. Но только один раз. Надо было постараться вынудить его на этот поступок. Я не говорю, что его никогда не наказывали. Бывало и такое. Особенно, за украденную печеночную колбасу, к которой он питал особое божественное чувство. За разбитый горшок с цветком… Но мы понимали, что он всего лишь кот, тот же ребенок, непонимающий простейших вещей, поэтому относились к его слабостям со снисходительностью родителей. Когда был маленьким, смешным и неуклюжим, он вызывал бесконечное умиление и желание его гладить и ласкать. Когда вырос, остался таким же добрым и любящим всех настоящим членом семьи.

1993 – 2010 – годы под знаком Тома…

27.04.2021г.