Читать книгу Портрет Воланда. Фантастический роман-притча - Евгений Викторович Кудимов - Страница 5

В среду утром в кабинете Круглова зазвонил городской телефон.

– У аппарата, – надеясь услышать голос жены, обрадовано схватил он трубку и вспомнил, как на прошлой неделе они разыграли по телефону жену старшего следователя Фролова. Дождавшись в тот день звонка своей благоверной, Фролов поднял трубку и, как будто не слыша ее голоса, сказал казенным голосом: – Одну минуточку, подождите, – и, повернувшись к Круглову, вдруг закричал зверским голосом: – Ты будешь отвечать, сволочь? Не будешь? Получай! На тебе, еще, еще! – и, подмигнув лейтенанту, несколько раз ударил по столу увесистым томом Уголовно-процессуального кодекса. – Теперь будешь говорить, мерзавец?

– Буду! – тонким писклявым и жалостным голосом подыграл ему Круглов, еще не до конца осознавший, в чем дело, но понимая, что это, видимо, какой-то розыгрыш.

– Да, – снова взял в руки трубку Фролов. – Ах, это ты, дорогая? Привет, привет! Да, буду к семи. Не забудь подогреть голубцы. Целую.

– Андрей Владимирович, так это ты с женой разговаривал? – потрясенно произнес лейтенант, все еще не веря своим ушам.

– Воспитываю, – Фролов дважды, со значением, поднял брови, – и тебе советую сделать то же самое. Страх рождает уважение. Хочешь, в следующий раз твою жену разыграем?

Однако на проводе была не Вера. Тихий старческий голос спросил:

– Могу я услышать следователя Круглова?

– Это я… – и разочаровано, и удивленно произнес лейтенант.

– Вас беспокоит Антонина Петровна Степанова, соседка Рохальского. Срочно приезжайте, товарищ лейтенант. С соседом беда приключилась…

– Какая беда? – еще ничего не понимая, но чувствуя сердцем что-то недоброе, спросил следователь.

– Сгорел дотла…

– Как сгорел? – Круглов ошеломленно опустился на стул.

– Сами увидите. Мы до сих пор поверить не можем в случившееся, – прошамкала бабуля. – А дело, значит, было так. В полночь из его квартиры гарью и дымом потянуло, но огня не было видно. Я не спала, позвонила ему в дверь – не отвечает. А гарью все пахнет и пахнет. Подняла на ноги соседей, и мы решили вызвать пожарную машину. Пожарные приехали, сломали дверь, а он лежит на полу уже обугленный…

– Ждите, выезжаем, – дрожащими от волнения руками Виталий набрал номер телефона Ерошкина. – Александр Иванович, у нас ЧП. Рохальский сгорел…

– Знаю, мне уже доложила служба наружного наблюдения. Выезжайте с Сидориной на место происшествия. Срочно!

В квартире Рохальского действительно пахло гарью и еще почему-то ладаном. Труп художника, обгоревший до неузнаваемости, лежал посреди гостиной. Паркет, почерневший и обуглившийся, образовал под его телом темное пятно яйцевидной формы площадью около четырех квадратных метров. Самым поразительным было то, что в квартире от пожара больше ничего не пострадало.

Сидорина тронула за плечо застывшего перед телом старика и все еще не пришедшего в себя от потрясения лейтенанта Круглова:

– Посмотри, какое странное совпадение, Виталий! Форма пятна на потолке в точности соответствует форме обгоревшего паркета. И при этом, заметь, цела вся мебель, и даже шторы не воспламенились от температуры пламени. Пожарники, похоже, ничего не тушили, а всего лишь взломали дверь…

– Как же это так, Лидия Михайловна? – развел руками Круглов. – Может быть, он сам себя поджег? Случайно?

Сидорина наклонилась над телом:

– Попробуем разобраться, – она опустилась на колени, внимательно осмотрела тело художника через лупу, обнюхала и, сняв пинцетом несколько кусочков обгоревшей ткани, положила их в стеклянный пузырек. – Не похоже на самоубийство. Тело будто было облито какой-то сильно воспламеняющейся жидкостью, но не бензином или керосином, а чем-то другим. Сделаем анализ, возможно, сумеем определить точно состав горючей смеси. В любом случае, если рассматривать версию самоубийства, то где-то вблизи тела или в карманах потерпевшего должны быть найдены спички, зажигалка…

– Однако ничего такого нет, – облазав всю комнату и обыскав труп, отметил лейтенант. – А вы не исключаете возможную версию убийства старика? Скажем, теми же преступниками, которые похитили его картину?

– Я, милый мой, в работе руководствуюсь фактами и только фактами. А насчет убийства… За двенадцать лет работы в милиции я всякого насмотрелась. Все может быть. Ты лучше пока осмотри окна и двери и побеседуй с соседями: не приходил ли кто-нибудь к Рохальскому ночью? Или в ту комнату, из которой к нему в квартиру залезли…

Круглов вернулся через сорок минут и грустно выдохнул:

– К сожалению, безрезультатно.

– Зато у меня для тебя кое-что есть. Посмотри, что у старика было зажато в левой руке. – Сидорина протянула ему обгоревший по краям кусок листочка из школьной тетради.

Это оказалась последняя записка Рохальского. Буквы плясали в ней вкривь и вкось: «Он вернулся».

– Не может быть! – Виталий машинально сделал шаг вперед и, споткнувшись о тело художника, полетел вперед с вытянутыми руками.

– Ну до чего же суетлив этот молоденький следователь! – подумала Сидорина, и подмигнув обгоревшему телу, произнесла шутливо: – Извини, старик, я не думала, что ты так напугаешь парня… Но ты сам виноват, не надо было путаться у Круглова под ногами…

Вставшему с пола Круглову она укоризненно погрозила пальцем:

– Виталий, если ты еще пару раз пнешь художника, то нам потом будет очень нелегко доказать руководству, что его не забили ногами до смерти сотрудники милиции.

Вернувшись на работу, Круглов первым делом позвонил любимой жене Вере и попросил ее срочно купить или взять у кого-нибудь почитать не выходивший у него из головы роман Булгакова «Мастер и Маргарита».

К счастью, книга нашлась у соседки Тамары, но она дала роман Вере строго на неделю, наказав не рвать страницы, не закапывать их супом и самое главное, не ставить на книгу сковороду с яичницей.

Всю ночь просидел лейтенант за кухонным столом, жадно поглощая страницу за страницей. Чтение романа так захватило его, что он и не заметил приближения рассвета.

Забывшись на час-полтора тревожным сном, Виталий мелко сучил ногами, ерзая под одеялом, и отчаянно плевался, потому что приснилась ему, как он тогда посчитал, полная нелепица и ерунда.

Будто пришли они вместе с подполковником Ерошкиным в отдел кадров ГУВД, сели перед дверью кабинета с надписью «Начальник кадров», но в слове «начальник» вторая буква «а» куда-то запропастилась. Замигала и загудела красная лампочка над дверью: входите, мол. Вбегают они с Ерошкиным в кабинет, а за столом в военном френче, но без погон, сидит мужчина, до ужаса похожий на Гитлера. Можно сказать, просто копия бывшего вождя немецкого народа, но только без усов и с вьющимися пейсами.

И вот эта копия фюрера кричит им противным, визгливым голосом, произнося букву «р» исключительно на семитский манер:

– Принято решение, товарищи офицеры, срочно командировать вас за границу. Вас, Круглов, – в Нью-Йорк, а вас, Ерошкин, – в Японию.

– Как в Японию? – удивляется Ерошкин. – Я ведь японский язык совсем не знаю.

– В том-то вся и прелесть, дорогой мой, что языка вы не знаете, – орет кадровик. – С языком в Японию любой дурак захочет поехать. А вы им пальцами да командным голосом все и объясните. Где надо, по матери пошлите, тут вы у нас большой специалист, не мне вас учить. А мне по возвращении соответствующий отчетик предоставьте, будьте любезны. И если не забудете, то фотоаппарат последней модели «Sony» прихватите, а денежки я вам здесь натурально отдам.

– Извините, но я английского языка тоже толком не знаю, – робко признался Круглов. – И чего я там буду без языка делать, в этой Америке?

– Эх, молодо-зелено, – грустно вздохнул двойник фюрера и, ткнув пальцем в Ерошкина, завопил, перейдя с Кругловым на «ты»: – Джинсы своему начальнику привезешь, бестолочь! Ты посмотри, как Александр Иванович обносился! И джинсы приличные он сроду не носил. Вы ведь будете носить американские джинсы, Александр Иванович?

– Буду! – неожиданно кивнул головой подполковник.

– Вот видишь! – продолжал орать «Гитлер». – И ребятам в отделе привезешь, и мне, грешному! А насчет языка не изволь беспокоиться – там наших эмигрантов пол-Нью-Йорка бегает. Как собак на помойке…

– А позвольте полюбопытствовать, – в голосе Ерошкина зазвучали уважительно-заинтересованные нотки, – какова цель наших поездок за границу?

– Объяснить руководству стран, лидерам политических партий и представителям крупного капитала, до какого бедственного положения довели в нашей стране несчастных работников милиции. Развели, понимаешь, борьбу с коррупцией и оборотнями в погонах! Совсем житья никакого не стало. А у нас дети малые, жены – домохозяйки, любовницы… – кадровик смахнул слезу рукой. – Короче говоря, пусть готовят там у себя за границей материальную помощь нашим работникам для компенсации предстоящих денежных потерь… Открывают специальные фонды, вводят дополнительные отчисления с каждой коммерческой и государственной компании. И срочно!

– А если откажут? – засомневался Круглов.

– Откажут, говоришь? Тогда пусть трепещут, проклятые капиталисты! Скажите им, что они еще не знают, что такое настоящая русская мафия. Мы к ним за границу переберемся… Всем личным составом, включая руководящий аппарат.

Обалдевшие Круглов и Ерошкин разинули рты:

– А-а…

– И никаких разговорчиков, – категорическим тоном отрезал кадровик. – Вещей и оружия с собой не брать, только удостоверения. Сбор сегодня в полночь.

– Где? – еле ворочая онемевшим от изумления языком, вымолвил лейтенант.