Читать книгу Град безначальный. 1500–2000 - Евгений Витковский - Страница 52

Дела у гетмана невероятно худы.

Не верится, сколь он бывал великолепен!

Ребром, в котором бес, и орденом Иуды,

и много чем еще отмечен путь Мазепин.

В той Варнице полно медов да винограду,

что пахнут мухами – на то роптать навищо?

Мазепа здесь живет, просравши ретираду,

и близкой смерти ждет, развесивши усища.

Зачем ему казна, с которой он удрапал?

Он держит золотой, из бочки оный вынув,

с ним что на крышу лезть, что укладаться на пол,

когда за семьдесят, – уже не до цехинов.

Соратники сидят, как куры на насесте,

горюя, что война ще даже не почата,

а гетман пыжится и потребуе мести,

турбуясь за свои тяжелые бочата.

Он шуйцей обнимал ту Мотрю, что Мария,

сто тысяч крепостных десницею облапив:

и теплилась в душе наисолодша мрия:

навидавшись в Москву, побить усих кацапив.

Страшися пуговиц, король холодной Сверье!

Коль с левой встал ноги, то все не слава богу,

коль даже у своих утратил ты доверье,

безглуздо уповать на свейску допомогу.

А королю конец: он скоро сломит шею

и в битве с турками утратит кончик носа,

под пули датские полезет он в траншею

и боле не задаст ни одного вопроса.

Проходит снизка дней безрадостных и серых,

перед грядущим страх, пересыхает в глотке;

казаки сердятся, – зачем ты, гад, в Бендерах

серебряные все распродал сковородки?

Кто поумнее, тот ховается в вертепы,

за дело гиблое бессмысленно сражаться.

Вот осень на дворе, и больше нет Мазепы,

и скоро тронутся подводы до Галаца.

История не то, что мы сегодня строим,

а то, чем мы потом историкам потрафим, —

кто через триста лет запишется героем,

не станет размышлять про несколько анафем.

И ураган, и гром, и бесконечный ливень,

народ возликовал и буйствует призывно,

апофеоз судьбы – купюра в десять гривень,

пусть это и никак не золотая гривна.

Не порти праздника, не лапай маскарада,

гордыню прибери, и скатертью дорога!

Ликует все страна, твердя, что эта зрада —

высокоякисна чудова перемога!